Эта исповедь в разных вариантах опубликована в российском охотничьем журнале "Охота и охотничье хозяйство" (7 и 9 номера за 2013 год) и литературно-художественном альманахе "Охотничьи пропросторы" (4 книга за 2013 год)
Здесь она опубликована в самом откровенном виде со всеми авторскими переживаниями и, поэтому, тяжела для прочтения, особенно для тех, кто терял своих самых преданных друзей...
Джина
Её мать – Крегги, произвела на меня серьёзное впечатление. Она оказалась довольно рослой и крупной, а окрас – цвета крепкого кофе с белыми крапинами оказался таким привлекательным и интересным, что первоначальное намерение просто посмотреть на эту совершенно незнакомую породу собак, сменилось желанием побольше узнать о ней. А ещё поразили глаза. Таких умных глаз у собак мне до сих пор не приходилось видеть.
Она стояла довольно близко от двери и продвинуться мимо неё без хозяина я не решился. Так я впервые увидел немецкую короткошерстную легавую – курцхаара.
Щенки, а их было шесть, оккупировали всю спальню. Они шустро передвигались, исследовали всё, что попадалось на их пути, мило останавливались и производили все действия, необходимые для их развития.
На постилке я заметил забавно свернувшегося в клубочек щенка и в этой позе особым сходством с силуэтом головы мультяшного Чебурашки выделялось крупное кофейное пятно на спинке этого уморительного и милого создания. Тревожить щенка я не стал, а молча долго наблюдал за всем семейством.
Создание оказалось очень симпатичной девочкой и как-то непроизвольно на ум пришло назвать её Джиной. Ещё не став её хозяином я сразу же стал называть её этим именем. Один из экспертов очень удивился этому и спросил меня, почему я называю этого щенка таким именем. Естественно, что я не мог ничего внятного ему ответить. Тогда он объяснил причину своего удивления. Оказывается в линии этой девочки была его собака – бабушка – которую тоже звали Джиной. Причём сходство было просто поразительным. Вот так с некоторой долей мистики и началось моё, вначале знакомство, а затем и многолетняя трогательная дружба с моей любимой и незабвенной Джиной.
Я засунул этот мягкий дрожащий и скулящий комочек за пазуху и сел в машину. Через полчаса мы были дома, где встретили нас с радостью моя жена, дочь и, не очень радостно, кот Мишка. Гнёздышко для Джины было приготовлено заранее, но все попытки оставить её там одну не привели к успеху – существо протестовало против полного одиночества и отчаянно скулило. Пришлось успокаивать его, устроив за пазухой. Приготовив по рекомендованным специалистами и литературой рецептам кашицу и накормив её удалось на некоторое время устроить в коробке на её постели. Укрытая тёплым покрывалом она безмятежно уснула на целых….. 15 минут. А дальше ничего не помогало, и в конце концов, применили испытанное средство - положили её с собой в кровать, где она преспокойно проспала всю ночь .
Не буду утомлять читателя подробностями кормления, обращения и ухода за щенками – всё это можно разыскать в соответствующей литературе. А вот об одном, на мой взгляд, важнейшем обстоятельстве, расскажу поподробнее. Я не претендую на роль большого специалиста в области воспитания легавой собаки, да и опыт мой далеко не уникальный. Всего одна-единственная собачка, воспитанная просто для себя, для практической охоты.
Кинологом Свердловского областного общества охотников и рыболовов в то время был Мордвинов Николай Ильич – страстный охотник и натуралист. Ещё до приобретения щенка я просил его помочь литературой по натаске легавой собаки. Такой специальной литературы в то время не было. И вот однажды он попросил меня перепечатать распечатку книги немецкого специалиста – кинолога по легавым собакам доктора Грандерата. Экземпляр был, по-видимому, самый последний, трудно было разобрать и слова, и знаки препинания, и смысл некоторых предложений. Машинистка, перепечатывающая этот текст, конечно же ничего не смыслила в вопросах кинологии и соответствующей терминологии. Пересказывать этот текст не имеет смысла, но о главном, что полностью перевернуло моё понимание процесса воспитания собаки, всё же нужно сказать. Книга написана не с точки зрения человека, а так, как всё воспринимает и понимает собака. Практические советы и конкретные приёмы натаски просто ошеломили меня. Уверен, что без этой книги у меня ничего бы не вышло, и не видеть бы мне тех прекраснейших работ своей собаки в поле, на болоте и в лесу.
Верхнее чутьё и команду «ищи» мы стали отрабатывать сразу же. Забавно было видеть как Джина вперевалочку ковыляет по комнате и ищет лакомство где-нибудь на уровне своей головки или ещё выше. Вот она что-то почуяла, остановилась, закрутилась на месте, а вот и уморительно встала на задние лапки и, шатаясь из стороны в сторону, достала «вкуснятинку». В дальнейшем эти тренировки были перенесены на живую природу. Джина очень быстро начала понимать, что всё самое вкусное, когда ей говорят «Ищи!» находится где-то наверху: на пеньке, в развилке веточки дерева. Параллельно с многочисленными, всё усложняющимися упражнениями по тренировке верхнего чутья проводилась и тренировка «низа». Кусочком мяса заранее (вначале в пределах квартиры) делался «кровяной» след, а потом приглашалось главное действующее лицо – Джина - для его идентификации. Не сразу, но и это стало получаться. Как я потом многократно убедился эти, на первый взгляд примитивные, комнатные домашние, а затем и природные заготовки сослужили незаменимую службу.
Команды мы освоили играючи. Именно играючи, причём играючи к всеобщему семейному удовольствию, к примеру, команду «Ищи!» После, буквально, 2-3 дней это стало любимой командой на всю её 12-летнюю жизнь. Это удовольствие было настолько большим, что хватило терпения отработать и многие команды жестами: «Сидеть», «Лежать», «Ко мне». Особенно меня умилял тот восторг, который, по видимому, испытывала Джина, когда она начала понимать жест команды «Ко мне!». Издалека было видно, как дрогнули её ушки, она приседала, и потом во всю прыть с «улыбкой» на мордочке летела ко мне в объятия! И всё это в возрасте до 4 месяцев! Акцентированное внимание обратили на команду «Лежать!». Глухое «Лежать!» я заменил на звонкое нерусское «Даун!». И вот почему. При отработке стойки и особенно при первых самостоятельных, без корды, стойках при резком взлёте птицы собака может сорваться и пуститься вслед птице. Этот дефект очень трудно, почти невозможно, устранить. А у охотника кроме голоса никакого оружия против этого нет. Вот почему у доктора Грандерата на протяжении всего текста есть предупреждение, что без гарантированной, чётко отработанной команды «лежать» стойку в поле отрабатывать категорически нельзя. Но попробуйте так громко крикнуть «лежать», чтобы Вас услышали за 50 метров! Не получится! Вот поэтому – звонкая, как выстрел команда- «Даун!». Причём эта команда обязана исполняться мгновенно, собака должна буквально как подрубленная останавливаться и ложиться!
В то время мне было очень интересно изучать самую разную литературу по натаске легавых собак. Не помню в каком номере журнала «Охота и охотничье хозяйство» я прочитал про случай, когда отличная легавая собака стала пугаться звука выстрелов. Это насторожило меня и я стал осуществлять методику приучения моей Джины к выстрелам. На деле это выглядело так – на прогулках я подбирал большой сук дерева и внезапно громко стучал им по стволу ближайшей берёзы или сосны и звучала резкая команда «Даун». Это стало настолько привычным, что я непроизвольно стал использовать любые, совершенно случайные обстоятельства, к примеру, громкий выхлоп проходящей машины и я не задумываясь, машинально давал команду «Даун!»
Так мы привыкли и к громким звукам и к тому, что после них нужно ложиться
или, в крайнем случае, стоять.
Джина родилась 13 марта 1990 г. А уже в июле, т.е. через 4 месяца, мы приступили к практической натаске по птице. Произошло это так. Не помню то ли в конце июля этого года, то ли в августе наш Свердловский клуб «Дратхаар» проводил комплексные полевые испытания по собачьему многоборью: следовая работа, работа по кровяному следу, работа по птице в поле (по подсадному перепелу). Мы с моими коллегами по охотничьей страсти кинологом Областного общества охотников и рыболовов Мордвиновым Н.И.
и хозяином отца моей Джины – Марса – Никитиным В.В. поехали на эти испытания. Отец Джины - Марс, хотя и не был дратхааром, участвовал в этих испытаниях и показал себя с самой наилучшей стороны. Он сработал во всех видах в качестве одного из лидеров. Причём его работа была стремительной, но в тоже время настолько рациональной, что приходилось просто поражаться. Так вот на этих испытаниях я попросил дать мне перепёлочку для натаски моей Джины. Мне дали. И на следующий же день мы пошли с Джиной в поле за нашим Юго-Западным районом (Широкореченское охотхозяйство). К тому времени мы с ней очень активно отрабатывали «челнок ». Делали мы это очень просто: при помощи корды-капронового бельевого шнура – его длина 25-30 метров отрабатывались повороты по команде свистком и одновременным рывком корды. К тому времени Джина освоила этот приём, команда «Даун» тоже была отработана.
И вот мы в поле. У перепёлочки подрезаны крылышки, к лапке привязана яркая красная ленточка. Сначала я начал отрабатывать стойку. Перепёлочка подбрасывалась вверх, следовал коротенький перелёт и посадка. На коротенькой корде, внимательно отслеживая красную ленточку, мы нешироким челноком приблизились к перепёлочке. И вот она первая стойка!
Но тут же последовал резкий рывок вперёд и не жить бы больше перепёлочке, если бы не корда и команда «Даун!»! Не менее 10 раз был проделан этот урок. Дальше задание было усложнено. Джина была оставлена на поводке в лесочке, а я вырезав прут длиной около 1,5 метра заострённый у комля со снятой корой наверху (чтобы белое было видно подальше), отправился к центру поля. Определив направление ветра, так чтобы провести поиск с подветренной стороны, я воткнул прут, подбросил перепёлочку , заметил место приземления и вернулся к своей любимице. И теперь уже широким, нормальным челноком мы стали приближаться к прутку. Метров за 15 до перепёлочки Джина замедлила челнок, прихватила запах и пошла, приняв характерную позу, прямо по дорожке волнующего запаха. И снова стойка, но только теперь уже более уверенная.
Такие уроки мы проводили множество вечеров. Перепёлочка благополучно жила у нас дома в фанерной коробке из под фруктов из Крыма и выполняла роль педагога, экзаменатора и ежедневно рисковала своей жизнью ради постановки моей Джины. Кстати, она так и прожила у нас в квартире до следующего лета и была выпущена на волю.
В начале августа мы в составе кружка «легашатников» при Областном обществе охотников стали выезжать на поля для натаски собачек по охотничьей птице: бекасу и дупелю. Здесь стали видны все успехи, а чаще промахи владельцев собак. Многие собаки просто носились по полю не соблюдая никакого челнока с огромным азартом, разгоняя на своём пути всё,что попадалось под ноги. Джина не сразу поняла, что от неё нужно. Ходила она пусть и не идеальным челноком, но всё же челноком. Вот уже наши коллеги наткнулись на дупеля, а нам он ну никак не попадался! И вот наконец Джину застал неожиданный и странно знакомый, наверное на генном уровне запах! Этот запах был таким волнующим, таким приятным, таким завораживающим, что заставил буквально стелиться по земле! Я пока буду жив, буду помнить эту первую стойку Джины по дупелю. С тех пор я безошибочно знал, что так она стоит только по дупелю. И вот характерный шуршащий прямой полёт этой фантастической птички! Корда и на этот раз помогла закрепить столь бесценный урок. В тот вечер было ещё 2-3 стойки по дупелю. Так в августе 1990 года на пятом месяце от роду состоялась новая легавая собака- моя незабвенная Джина. Таких вечеров было много, после работы я быстренько заезжал за Джиной и мы ехали в поле, иногда одни, но чаще с друзьями. Всё увереннее становились работы, была отброшена корда и началась настоящая натаска по живой дикой птице. Мы меняли места, угодья и оттачивали навыки на болотной птице.
Сделаю небольшое отступление. Тот, кто хоть раз попробовал натаскать легавую собаку и добился успеха, тот невероятно счастливый человек! В ходе этого общения с умным и фантастически понятливым животным, каковым несомненно является породная легавая собака, достигается такой плотный контакт со своим питомцем, что порой просто диву даёшься! Это самый сложный вид натаски охотничьей собаки, где требуется изучение очень многих команд и безукоризненное их исполнение. Это и «челнок», и подводка, и стойка, и подъём, и поиск добычи, а также и подача её в руки хозяина! Отработка каждой команды требует огромного терпения, хитрости, творчества и, конечно, огромной любви и уважения к своему питомцу. Бестолковые крики, истерики в случае непослушания, здесь не просто смешны. Они унизительны для хозяина и уродуют психику собаки. Но когда всё это достигнуто, когда состоялась твоя собачка, когда добыта первая настоящая благородная дичь – ты по-настоящему счастлив! В ходе дрессировки и отработки различных элементов происходит много различных обстоятельств и требуется настоящее творчество. Именно творчество, а в результате понимание тебя твоим питомцем приносит самое главное удовлетворение, которое просто невозможно описать! Этот процесс не является охотой. Это ведь делается совсем без оружия. И потом, охота на такую дичь, как, к примеру бекас, предъявляет к охотнику чрезвычайно высокие требования в отношении стрельбы, не случайно слово «снайпер» происходит от «Sniper», т.е. стрелок по бекасам.
В середине августа в Камышловском районе Свердловской области местными «легашатниками» проводились испытания собак по утке. Мы с Мордвиновым Н.И. и Джиной отправились на эти испытания. Там состоялось её первое знакомство с уткой. Подраненный Николаем селезень забился под кочку и его не было видно. Он, более опытный в общении с собаками охотник, позвал нас и мы стали втроём искать добычу. Я искал как всегда это делает охотник «самотоп» саму утку, а вот Николай следил за Джиной – и правильно делал! Через некоторое время Джина обнаружила незнакомый запах, среагировала на него, а Николай только этого и ждал. И вот он ,первый селезень, найденный Джиной! Вечером того же дня я сбил селезня и он подраненный , разбросив крылья спланировал далеко в поле и упал в высокий овёс. Найти его без собаки было невозможно. Но у меня уже была Джина и был только что приобретённый опыт. И мы пошли челноком на это поле. После нескольких проходов последовала уверенная стойка! Победа! Трудно передать ощущения охотника –«самотопа» со стажем, когда происходит такое.
Пришло открытие охоты на водоплавающую дичь. Мы собирались с Джиной с особыми чувствами. Ведь это было первое в нашей жизни совместное открытие охоты. В моём «Газике» было достаточно места и я пригласил своего товарища Анатолия. Тот в свою очередь попросил взять его друга, не помню как его звали. Я согласился и тем самым, чуть было не подписал смертный приговор своей Джине. Как оказалось у этого товарища недавно умерла от энтеррита лайка и не прошёл период необходимый для естественной дезинфекции. В мой «Газик» сели смертельные враги всех собак – вирусы энтеррита, которые были на одежде и вещах этого товарища.
Охота была очень удачной. Утки было много, Джина проявила такой неуёмный темперамент и азарт, что стало понятно – у меня появился такой бесценный помощник, о каком я и мечтать не мог! Всё, что было подстрелено, было отыскано и добыто. Прошёл вечер, мы отстояли утреннюю зорьку и, когда все уже практически закончили охотиться, началась наша совершенно незабываемая охота. Втроём: я, сын и Джина мы пошли берегом озера по твёрдому под ногами мелководью, поросшему невысокой осокой. И вот неожиданный взлёт матёрого селезня! Два выстрела слились в один и Джина мчится к добыче. Короткий поиск и вот она добыча! Затем ещё и ещё… На километровом участке было добыто 5 селезней и 3 бекаса. И сейчас, спустя 12 лет я помню каждый взлёт и каждую удачную работу моей Джиночки. С огромной печалью я могу добавить, что охота точно по такому же сценарию, различие только в составе (кроме сына со мной был друг Олег), повторилась ровно через 10 лет и это была одна из последних охот моей любимой незабвенной Джиночки. Она словно знала, что это её последний охотничий сезон и творила настоящие чудеса. Мой друг, Олег Шокотько, которого я решил угостить охотой с легавой собакой не перестаёт восхищаться отличной работой Джины. Она работала страстно,неуёмно, не давала никому никакой передышки. Стоило остановиться для того, чтобы перекусить как через 2-3 минуты Джина начинала выводить свои «рулады», как бы говоря: «Ну что же вы расселись тут, время же идёт так быстро. Там дичи полно, а вы сидите ничего не делаете! Ну, вставайте же скорее… УУУРРУУУ!!!»
На следующий день дома Джина заболела. Совсем перестала пить и есть. Срочно вызванный ветврач определил диагноз- энтеррит! И началась борьба за жизнь моей Джины. Я был в отпуске, сам ставил все внутримышечные и подкожные уколы, делал большие и микро-клизмы, через каждые 2 часа делал укол физиологического раствора подкожно, чтобы не произошло обезвоживание организма. Но внешне улучшения не было. Я не спал несколько ночей, всё наблюдал за её состоянием. И вот однажды утром
я увидел, что Джина бьётся в судорогах. Вскочил, схватил её и стал отчаянно растряхивать. Она была как мёртвая, головка поникла, всё тело было расслабленным. В ней не было признаков жизни. Отчаяние охватило меня, но я не прекращал массировать её тельце и беспрестанно в отчаянии звал её. Я молил Бога, чтобы он вернул мне мою Джину. Не знаю сколько это продолжалось, но вот, о Чудо!, жизнь в ней пробудилась. Но состояние её было таким слабым, что я не верил в возможность возврата к жизни.
Жена тоже была в отпуске. Я позвал её и сказал ей, чтобы она простилась с Джиной что и было сделано. Помню меня охватило такое отчаяние, такая грусть и жалость и, странно, какая - то злость, что я решил напоить Джину водкой. Пусть, думаю, если и умрёт, то умрёт безболезненно. Взял стограммовый стаканчик водки и попытался выпоить его ей. А она меня укусила! Несильно, но цапнула! Зову жену и говорю ей: «Помоги, «покойница»-то кусается!» Взял зимние меховые рукавицы, открыл пасть у Джины и говорю жене: «Лей!» Жена вылила граммов 50-70,«покойница» вырвалась из рук и больше мы не стали её мучить этой неприятной для неё процедурой .Через несколько минут она лежала на своей постельке и храпела как мужчина в состоянии крепкого подпития. Проспав примерно час она поднялась и, шатаясь, отправилась к чашке с водой. Выпила всё её содержимое, пошла к чашке с едой, деловито съела всё и попросила добавки. Так мы выцарапались из лап смерти! Поправка прошла стремительно, молодой организм быстро набирал силы и через неделю Джина была почти в форме.
Вот споткнулся на слове «форма». Джина была очень красивой собачкой. Эта её нарядная одежда цвета крепкого кофе и ослепительно белый крап мне всегда напоминали школьниц- первоклассниц в коричневых формах и белых
пенно-кружевных фартучках. Не было случая, чтобы на прогулках, меня не спросили, что это за порода собак. Курцхаары в Свердловске не такая уж распространённая порода. Шёрсточка на ней не была грубой, а была шелковистой и приятной и хотелось её гладить и ласкать бесконечно-бесконечно...
Глаза Джины менялись в цвете первые 3 года. Вначале они были недостаточно карими и, по описанию породы, критиковались некоторыми друзьями. Затем они стали тёмно-карими. А уж что она умела выражать своими милыми глазками - не поддаётся никакому описанию. Эти глаза и теперь стоят у меня в памяти как живые – нет сил и желания забыть мою незабвенную и неповторимую Джину!
В конце сентября, когда Джина уже оправилась от болезни, мы с ней вдвоём отправились на охоту по боровой дичи в Аятское охотхозяйство. «Газик» послушно бежал по лесной дороге, Джина сидела рядом на пассажирском сиденье и всё было удивительно безоблачно: и небо, и настоящее, и вся будущая жизнь. Стояло «бабье лето», погода была прекрасной, настроение отличное – всё было просто великолепно! Только теперь я понимаю, как много мне было дано, и каким по-настоящему счастливым человеком я был!
Приехали мы на базу вечером. На охоту нужно было идти утром. Мы ночевали в домике одни. И так нам было хорошо и спокойно. На ночь Джиночка забралась ко мне под одеяло и мы, согревшись ( в домике было холодновато) заснули.
На охоту я поехал часов в 9 утра, зная, что холодные росы мешают работе собаки. Оставив машину в укромном местечке, мы отправились в лес. Я, в то время совершенно неопытный при охоте с легавой охотник, даже не сразу и понял, что Джина стоит на стойке по какой- то птице. Она шла на коротком «челноке» и вдруг встала изогнувшись и устремив взор в сторону налево. Надо сказать, что мы шли по краю опушки леса, и взгляд её был направлен в сторону леса. Так и не уловив ничего, я сделал несколько шагов мимо стоящей, как я теперь точно знаю на стойке по вальдшнепу собаки, как вдруг, почти из под моих ног сорвалась эта удивительная лесная молния! Я ничего не успел сделать. После этой стойки последовало ещё не менее 7-8 стоек. Я старался стрелять, но стрелок по вальдшнепу я был в то время никудышний. Так ничего и не добыв мы возвращались несолоно хлебавши. Злой на себя, полный стыда перед отлично работающей собакой, я не знал куда девать глаза. К тому же убрели мы на очень значительное от машины расстояние. Оглянувшись, я увидел, что Джиночка прихрамывает. Испугавшись, что она может заболеть снова – ведь прошло всего 3 недели после болезни я взял её на руки и понёс к дороге. Поймав случайную попутку, мы добрались до своротка, где стоял наш «Газик». Так закончилась наша первая охота на боровую дичь.
В следующий, примерно через 2 недели, выезд мы снова бродили по знакомым уже местам и наконец- то Джина сделала стойку на абсолютно чистом месте – на небольшой поляночке! Вальдшнеп вылетел почти рядом с кучей валежника и пошёл по прямой. Этот выстрел был для меня очень лёгким и привычным, вальдшнеп свернулся на лету и упал. Джина подбежала к нему и снова встала, а затем стремительно бросившись вперёд добрала подранка. Бережно уложив драгоценную добычу в новенький кожаный ягдташ, я дал Джине команды «Вперёд!» и «Ищи!» направился было с этой небольшой поляночки. Но не прошёл и пяти шагов, как последовала новая стойка, и после команды «Вперёд!» вылетел ещё один вальдшнеп. И опять на чистом месте – выстрел получился идеальным. Вот так, в течение буквально 10-15 минут, мы приобрели бесценный опыт этой удивительной и так любимой нами охоты, которой занимались целых 12 лет.
В этом же году, поздней осенью мы с Н.И. Мордвиновым выехали на испытания гончих собак в Сысертский район. С утра прошёл небольшой снежок и надежд на встречу с вальдшнепом не было, казалось, никаких. Гончатники пошли в одну сторону, а мы с Джиной своей дорогой. Вскоре мы вышли на живописную елань. Слева стояли плотной стенкой посадки сосны. Мы прошли метров 10 и вдруг стойка, затем подводка и снова стойка, но уже в лесу. Я быстро продвинулся в глубь леса и занял ,как мне казалось, удобную позицию. После команды «Вперёд!» последовал взлёт и выстрел. Птичка мягко опустилась на опавшую осеннюю листву. Джина сразу же нашла нашу добычу и подала мне в руки. Выйдя на поляночку я стал перезаряжать ружьё, но успел вставить лишь один патрон, как не выдержав напора разгорячённой собаки из под кроны сосны вылетел вальдшнеп и полетел поперёк еланочки- прямо по чистому месту, Второпях, закрыв ружьё я навскидку выстрелил и… промахнулся! Так обидно промахнулся, что Джина посмотрела на меня недоумённо, но всё же резво побежала удостовериться – может быть он всё-же
упал?
На самой середине этой елани находился островок не густого леса. При подходе к нему Джина на одном из зигзагов челнока приняла характерную позу и направилась прямо в его середину. И вот стойка! На этот раз «живая молния» «сверкнула» сразу же за дерево, а затем в гущу леса. Дуплет прозвучал резко, но совершенно бесполезно. Осенняя поздняя высыпка вальдшнепа была не очень богатой, но 2 птичек мы всё же взяли, чем были очень довольны.
Вскоре мы вышли на край вспаханной зяби. Невдалеке на пашне был небольшой островок леса. Я решил проверить его – уж больно соблазнительным мне он показался! На самом краю сухого болотца Джина принялась активно ловить верховые струи осеннего воздуха, сделала несколько небольших челнокообразных зигзагов и встала. Шорох осоки под моими ногами словно выбросил вверх уже побелевшего зайца-беляка. Выстрел на чистом месте был не сложным и вот он, первый заяц, добытый из-под стойки легавой собаки! В дальнейшем таких работ будет ещё не мало, но первый опыт всегда запоминается. Следует добавить, что Джина всегда гнала подранка –
зайца с голосом, догоняла его и затем приносила мне. Запомнился первый такой случай. Я выстрелил навскидку по выскочившему из кустов зайцу. Джина по моей команде бросилась его искать и, вскоре, я услышал звуки,
похожие на то ли стон, то ли на визг. Через некоторое время явственно послышался жалобный крик пойманного зайца. Добравшись до места события, я увидел Владимира, который рассказал мне всё им увиденное. Вначале он услышал визг Джины, увидел зайца и хотел было стрелять, но собака «висела» на хвосте зайчишки и можно было её задеть дробью. На одном из виражей Джина «достала» зайца, сделала хватку, заяц закричав, резко подпрыгнул вертикально вверх свечой, Джина осела на задних лапах и только заяц «приземлился» добрала его окончательно. Было ей в то время всего 7 месяцев.
Зима показалась нам долгой. Очень уж хотелось поскорее вырваться на лесные просторы. Хотелось постоять на весенней тяге вальдшнепа (Это был неизвестный мне вид охоты) Я беспрестанно искал всё новые материалы об этой, так красочно описанной Л.Н. Толстым в романе «Анна Каренина» романтической охоте. Были просмотрены и перечитаны подшивки журанала «Охота и охотничье хозяйство», «Справочники охотника», «Охотничьи просторы» и много других источников. Интересовало всё: и сама загадочная птица, и места её обитания и тяги, и приёмы стрельбы по ней.
Но вот наконец наступила весна. Появились первые проталины. прилетели скворцы. Мы с Джиной радовались, гуляя по лесопарковой зоне нашего Юго-Западного района она бегала, резвилась, проявляя такой бешеный темперамент, что невольно заражала меня им. Приближалось открытие охоты на вальдшнепа, мы с друзьями обсуждали возможные места для тяги. Было выбрано Полевское охотхозяйство, достигнута договорённость с председателем общества, выписаны путёвки.
И вот мы в пути. Но видимо не зря мы изучали повадки этой удивительной птицы! Нам с Н. Мордвиновым сразу понравилось одно место, где был мелкий подрост сосняка, неподалеку протекал ручей, и всё это было окружено высоким мачтовым лесом. Но мы решили поискать и другие места, поездили по лесным дорожкам, ничего интересного не нашли и, припозднившись, вернулись на первоначальное место. Уже на подходе к сосновой посадке я увидел какую-то, как мне показалось очень большую птицу, которая медленно взмахивая крыльями парила над лесом. Величиной она была с рябчика. Но полёт её был каким - то особенным, медленным, казалось, что птица на лету что-то ищет внизу. И, конечно, сразу вспомнилось, что так ведёт себя самец вальдшнепа. Так вот он какой вальдшнеп на весенней тяге! Неужели это та «молния», что мы с Джиной повстречали прошлой осенью?
Поспешив занять места с широким обзором, мы встали и стали ждать. Странный, очень похожий на скрип хорошей кожи звук, раздавшийся за спиной, заставил оглянуться. Казалось, очень медленно на нас налетал вальдшнеп. Но после выстрела он не упал, а резко и проворно увернувшись с огромной, вот уж действительно молниеносной скоростью, скрылся за деревьями. Джина было рванулась на поиск, но после окрика обиженно вернулась на сухое место и дрожа от вечернего уральского холодка и от неутолённой страсти стала, как мне показалось, прислушиваться к вечерним лесным звукам. Эта история повторилась за вечер ещё раза три. Только потом, через год, я понял причину своих промахов. Мне, «утятнику» со стажем, любящему свалить одиночного чирка на его «крейсерской» скорости, было невдомёк и непривычно стрелять боковым выстрелом почти по самой птице, практически без упреждения. Это уже через два года я легко за вечер добывал полную вечернюю норму. Но сегодня мне не везло. Наконец я увидел наплывающего на меня «в лоб» вальдшнепа. Этот выстрел был мною любим, он удался и сейчас. Поиск птички не занял много времени. Джина, соскучившаяся по этому, знакомому с осени запаху, без труда нашла и принесла дорогую добычу. В литературе описывается, что охота на вальдшнепа должна производиться обязательно с подающей собакой или фонариком, так, как найти пестрого вальдшнепа ночью практически невозможно. Это совершенно верное утверждение. Расскажу ещё об одном, нашем с Джиной, «способе» охоты. В тот же вечер я увидел, что Джина действительно не просто прислушивается к звукам, а точно знает, где пролетает вальдшнеп! В последующие 9 лет мы постоянно с ней «кооперировались» на этой охоте. Она была «эхолокатором», а я только наблюдал за ней, да знай себе поворачивался в те места, куда она устремляла свой взгляд!
Вскоре после охоты на вальдшнепа Джине нужно было держать экзамен на диплом легавой собаки. На испытаниях она показала неплохую работу по болотной дичи и получила диплом 3 степени. Этим же летом мы участвовали с ней на региональной выставке охотничьих собак, где получили малую Золотую медаль участника региональной выставки. В дальнейшем Джина ещё один раз подтвердила свой диплом по болотной дичи. Я не ставил своей целью иметь «спортивную» собаку и поэтому не стремился защитить более «высокий» диплом. Хотя уверен, что Джина могла бы получить дипломы, как минимум второй степени по болотной, водоплавающей и боровой дичи. Мне просто был нужен друг и помощник для охоты. Джина в полной мере отвечала всем моим запросам: отлично работала на болоте по болотной и водоплавающей дичи, в лесу – по боровой и зайцу.
В трёхлетнем возрасте мы решились повязать Джину. Был подобран будущий папа и мы дважды съездили к нему в гости. Обидно только, что хозяева этого папы не сказали о его состоянии – у него был ушной клещик.
Пришлось лечить и Джину и щенков, а лечение это длительное и неприятное для собачек. Для родов я приготовил в спальне «конуру» и вольер. Подошло время родов и здесь нам очень пригодилась публикация журнала «Природа и охота» о принятии щенков. (Автор О. Малов) Она оказала просто неоценимую услугу. Роды у Джины я принимал сам. Первые три щеночка появились на белый свет без затруднений, четвёртый оказался мёртворожденным, а вот последние три – настоящими «богатырями»! Мне стоило изрядных трудов извлечь их на Божий свет, пришлось помогать изнемогающей мамаше руками. Всех щенков я сам освобождал от «рубашки», перевязывал и отрезал пуповинку, при этом тщательно дезинфицировал и руки, и инструмент.
Период материнства Джина перенесла хорошо. Она оказалась заботливой и умелой мамочкой, молока у ней было достаточно. Трогательно было видеть, как она торопливо сделав «большие и малые дела» на улице, пулей летела к своим любимым деткам. При этом она убирала за ребятишками и в молочный период у нас не было особых хлопот. О щенках можно написать отдельный рассказ, особенно отличалась самая маленькая из помёта девочка – «Запятуля», как мы её условно назвали. Она отличалась самостоятельностью, сметливостью и акробатическими способностями. Позже я был удивлён выбором одного из охотников, который попросил эту самую маленькую девочку. При этом он не видел её, он сразу попросил самую маленькую. Лада – так он назвал её – оказалась действительной ладной и способной дочкой Джины. Я был у них дома в Пышминском районе. В первый же год он с её помощью стрелял и тетеревов, и глухарей.
На четвёртый или пятый год жизни Джины нам довелось охотиться вместе с автором многих книг, статей и публикаций об охотничьем оружии, одним из редакторов журнала «Охота и охотничье хозяйство» М.М. Блюм. Оказалось, что у него есть очень близкие друзья здесь на Урале. В один из вечеров мы стояли вместе на тяге в Аятском охотхозяйстве Областного охотобщества. К тому времени мы с Джиной уже имели опыт этой охоты, удачно показали это нашему известному московскому гостю и заслужили его похвалу.
Наши уральские леса в последнее время весьма оскудели боровой дичью. Редко удаётся встретиться с глухарём или тетеревом. Но в начале 90 –х годов плотность птицы в некоторых охотничьих угодьях была довольно большой. Впервые мы попали в настоящее охотничье «эльдорадо» в 1993 году. Это были угодья Нижне-Сергинского района под романтическим и суровым названием Бардым. Приехали мы туда с моим постоянным и самым преданным охоте другом Ю.Н.Нестерко по приглашению его друга работника лесного хозяйства В.Яковлева. У него тоже был курцхаар. Т.о. у каждого была легавая собака и, судя по рассказам нашего «Сусанина», охота должна была быть очень интересной. Ночевали у него дома в Нижних Серьгах, а утром отправились на охоту. Уехали километров за 30 по леспромхозовской дороге, добрались до охотничьей избушки и там приступили к охоте.
Мне как-то не верилось, что ещё возможно увидеть взлёт полного выводка косачей, как это я не раз видел в детстве. И каково же было моё удивление, когда через полчаса из под наших с Юрой ног «взорвался», иначе и не скажешь, выводок косачей численностью не менее 10 птиц! Удивление помешало и сделать верный выстрел. Ни одна из птиц не упала. Зато мы поняли – впереди нас ждёт настоящая охотничья удача.
Первого тетерева удалось добыть не сразу, мы довольно долго отыскивали место, куда переместился выводок. Но вот наконец я увидел, что Джина резво заработала своим купированным хвостиком и энергично пошла в поиск и через несколько шагов последовала уверенная, очень напряжённая стойка! Но выводок сорвался вне пределов видимости от меня, мешали кусты. Тогда я в несколько прыжков выскочил из-за деревьев, заслоняющих такую желанную добычу и навскидку выстрелил по последней, ещё видимой мне птице и попал! Джина была уже около косача и стояла перед ним на стойке. Я дал ей возможность взять новую для неё птицу в пасть и подать мне её в руки.
В этот день мы с моей любимой Джиной добыли ещё двух косачей и очень довольные пошли на ночёвку в охотничью избушку.
С утра погода была неуютной, накрапывал очень мелкий дождь. Мы с Джиной решили разведать новый маршрут, проходящий по лесным покосам.
Выходя из очередного ложка на довольно обширный покос с большим кустом посередине я увидел, что Джина, которая забежала за куст слева как-то странно сунулась к земле, сделав что-то наподобие стойки, но тут же рванулась за куст и скрылась из видимости. Я интуитивно изготовился к стрельбе и, точно, с правой стороны этого куста почти прямо на меня вылетел глухарь!
Выстрел был точным, подраненная птица рухнула на землю и побежала. Джина в полёте схватила её за шею и кубарем закувыркалась вместе с глухарём по траве!
Так был добыт первый в моей жизни и жизни Джины глухарь. Вообще многое и, наверное самое светлое, в моей охотничьей жизни связано с моей Джиночкой…
Почему-то из того первого выезда в Нижние Серги с особой отчётливостью встаёт в памяти эпизод со стойкой Джины по выводку косачей в проливной как из ведра дождь. Произошло это на берегу небольшой речки. Дождь пошёл сразу, резко, и в его мощных потоках Джина сделала стойку. Плотные косые струи белыми пунктирами накрыли нас, но она так и не тронулась с места, взгляд её отражал смесь отчаяния от потоков воды и решительности от охотничьей страсти…
И ещё одно наблюдение или точнее сравнение, вынесенное из того, первого выезда в Нижне-Сергинский район. После первого же дня охоты я, совершенно случайно обратил внимание на внешний вид всех трёх наших курцхааров. Носы обоих кобелей были опухшими, а глаза с красными прожилками слезились и гноились. Джина же была как обычно прекрасной, её глаза только приобрели какое-то особенное, более взрослое, как мне показалось, выражение. И я понял, что тому причиной совершенно разный стиль работы собак. Вот когда они пригодились наши детские домашние тренировки верхнего чутья! Джина могла работать и «верхом», и «низом», а не только «низом» как оба кобеля!
Мы часто навещали с Джиной наши проверенные места, и удача не раз улыбалась нам именно там. Так вновь завернув на нашу полянку, где был добыт наш первый вальдшнеп, мы увидели стоящую в кустах лосиху с лосёнком. Я стоял и наблюдал, что же будет. Джина «проверила» полянку поблизости и вдруг почувствовала запах лосей. Её коротенькая шерсть на спинке встала в забавный ёршик, а сама она встала, как вкопанная, затем прыгнула вперёд, но тут же попятилась назад и так повторилось несколько раз. По-видимому, лосиха почувствовала наше присутствие и быстро развернувшись убежала в чащу леса. Я удержал Джину от преследования лосей и, выждав паузу, мы продолжили охоту. Помню, что мы переехали на другое место и пошли краем длинного болота. У меня была слабая надежда наткнуться на высыпку вальдшнепов – была уже поздняя осень. День был ветреным, и поэтому шёл обильный листопад. В лесу было шумно.
И вот шагая так потихонечку по грани сухого болота мы подошли к невысоким кустам, примыкающим к лесу. Как в старой кинохронике я и сейчас вижу – из этих кустов вылетают не выдержавшие стойки легавой разом 2 здоровенных глухаря и летят по чистому месту, как в сказке! А у меня в одном стволе 7 номер дроби! Во втором, правда, «тройка» в контейнере. Выстрел – и первый глухарь падает с шумом в редкий березнячок, ещё выстрел ( как раз перед возможным уходом глухаря из зоны видимости) и, надо же, и второй глухарь тоже падает! Джина бросилась к первому и хорошо,что именно к нему - он был бит патроном с «семёркой». Я же последовал ко второму, но тот был добыт чисто. Джина же «разобравшись» с первым, прибежала ко мне и взгляд её как бы вопрошал: «Ну, что тут у тебя? Не надо ли помочь?»
Вот такая удача была испытана нами. Я думаю это было нам наградой за наше поведение при встрече с лосями, ведь у нас и мысли не возникло сделать что либо плохое по отношению к ним. И это подтвердилось ещё один раз в тот же самый день. На радостях от удачной охоты на глухарей я заблудился и дал хороший «крюк» – километров этак в 8. При этом у меня не было рюкзака и глухари, притороченные к ягдташу, основательно тянули вниз.
Ремень ягдташа к концу наших блужданий мне казался таким узким и острым,
так нарезал плечи, что я до сих пор это помню. Добравшись до «Газика»,
отдохнув, а потом перебравшись на новое место мы вскоре на краю большой вырубки вспугнули зайца, который вылетел из-под самых ног и был нами
добыт. Это был наверное один из самых удачных дней в наших с Джиной охотничьих скитаниях!
Каждый год на протяжении 12 лет мы проводили «льготное» коллективное открытие охоты с легавыми собаками. Несколько лет подряд ездили в Зайковское охотхозяйство Ирбитского района. Помню первый выезд, когда туда выехал почти полный состав секции легавых собак Свердловского областного общества ОиР. под руководством председателя секции Н.И. Мордвинова. Собралось 9 владельцев легавых со своими питомцами . И началась настоящая школа! Отрабатывались: и «челнок», и поиск, и стойки по перепелу, и стойки по болотной дичи, и подача дичи. Кроме того, велась отработка служебных команд , каждая собака приучалась не брать ничего из чужих рук и мн. другое. Один раз такой коллективный выезд состоялся в Аятском охотхозяйстве, закреплённом за областным охотхозяйством, а последние годы неподалеку от Екатеринбурга на «подаренном» мне на 50 –летие Н.И. Мордвиновым отличном месте – по руслу небольшой речки, с обеих сторон которой простираются обширные «потные» покосы. На этих покосах обитают самые привлекательные для охотника –«легашатника» обьекты охоты – дупеля! Какие это были чудесные выезды, сколько восторга мы и, особенно, наши чудесные собачки испытали за эти годы – этого не описать никакими словами! Это редкое счастье, и мы были счастливы по-настоящему! Стойка следовала за стойкой, каждая собака работала в своей, присущей ей одной манере. Но их природная грациозность и изящество, сплав кипящей в жилах страсти и, одновременно, выработанной на породном, генном уровне, сдержанности, живые – наши родные, а не скульптурные изваяния - то и дело замирающие в стойке собаки – это волшебно! Жаль только, что их жизнь так чудовищно коротка по сравнению с человеческой и приходится когда-нибудь терять бесценное для тебя создание- твоего самого лучшего и преданного друга! Пишу эти строки, а едкие горючие слёзы, слёзы по моей милой Джиночке катятся и катятся… И никогда мне не забыть мою первую такую родную, лично мною воспитанную собаку…
В третьем для Джины охотничьем сезоне мы в компании с её отцом Марсом и его владельцем В. Никитиным отправились в «комбинированную» поездку в Челябинскую область. Один день было решено посвятить рыбалке на спиннинг,
второй отдать охоте. Приехав на место, «выправив» путёвки на рыбалку и охоту мы так и сделали. Не буду описывать рыболовные приключения – это не тема для моего повествования о Джине, тем более он для неё не был привлекательным и знаменательным. Ей же пришлось просидеть почти полный день в машине, чего она так не любила всю свою по собачьим меркам не короткую жизнь. Утром мы приехали на место охоты – так называемые «болота», которые были официально пронумерованы. В. Никитин стал собирать свою лодку, а мы с Джиной решили прогуляться вдоль берега этого «болота». С первых же метров этой злосчастной прогулки мне показалась странной растительность по берегу «болота» – она была гипертрофированно огромной, лопухи были ростом с меня, да и остальная растительность тоже была необычно рослой. Вскоре мы подошли к сосновому бору, и, сразу, в мои глаза бросилась надпись на большом аншлаге: «Внимание! Радиация!» Мы знали, что здесь был «Кыштымский» след, но не придали этому значения, тем более, что получили официальные разрешения на проведение охоты. Тем не менее аншлаг произвёл на меня «неизгладимое» впечатление. Метров через 200 мы подкрались из-за этих гигантских лопухов к стайке гоглей, пулей вылетели к ним и после дуплета на воде осталось две птицы. Одна была подранена, вторая бита чисто. Джина на широком аллюре, можно сказать вдохновенно, влетела в воду – до сих пор вижу эту водную феерию – и поплыла в сторону подранка. Тот же удирал от неё по-серьёзному, с нырками, но всё же сил у него не хватало, чтобы совершить далёкий нырок. Добрав подранка, Джина подплывает ко второму гоголю и пытается его тоже прихватить! Только она его хватает, из пасти выпадает первый, хватает первого – выпадает второй! Сценка прямо из сюжетов знаменитого Чарли Чаплина! Но это «жонглирование» продолжалось не очень долго. Удачно подхватив обеих уток, Джина поплыла к берегу. Кстати, эту картинку я наблюдал не один раз. Однажды всё повторилось с точностью до наоборот, с той разницей только, что она, прихватив битую утку, гонялась за подранком, правда, тяжёлым (2 «крякаша») Но каждый раз на это было очень трогательно смотреть, как твой друг, «экономя» силы, старается тебе принести радость. Но ноша, по- видимому была тяжела, поэтому Джина плыла, издавая звуки, похожие на стоны.
После удачной прогулки по берегу, мы с В. Никитиным решили переплыть на другой,более обросший камышом берег. Моя «раскладушка» для плавания с Джиной была очень опасной. Поэтому Джина с Марсом и Володей поплыла на их, более вместительной лодке. Она всё порывалась броситься в воду и мне, плывя рядом приходилось сдерживать её командами. Затем я уплыл в залив и выбрав место и приспособив его наскоро для охоты, хотел плыть за Джиной. Но вижу, что она уже где бежит, а где плывёт в мою сторону. Я стал её звать, она услышала и прибавила в скорости. Встреча была настолько трогательной, что до сих пор без слёз, её вспоминать невозможно. Как будто мы с ней не виделись 1000 лет и вот встретились. Не буду описывать эту охоту, хотя она была удачной. Уток тех мы в пищу не употребляли. А вот трагические последствия её, по–видимому, остались. Остались в виде накопленной радиации, которая и свела мою Джину в могилу. Это я теперь так думаю.
Уже на второй год я стал брать Джину в лодку при охоте на уток. Помню этот первый выезд на воду. Она проявила некоторое беспокойство, но команды понимала и слушалась. Было это в открытие охоты на Некрасовских прудах. Старенькая привычная «ветеран» байдарка «Салют –3» - это вполне устойчивое судёнышко (учитывая 10- летний опыт) легко прорезала камышовые лабиринты. Заняв место, выбросив несколько чучёл, мы стали ожидать начала охоты. Темпераментная Джина очень остро реагировала на пролёт стаек уток, и приходилось сдерживать её порывы. Но вот раздались первые выстрелы, а к нам приближается выводок крякв. Дуплет, и две птицы с шумом падают вблизи от байдарки. Этот шум сопровождается треском разрываемой ткани, плеском воды и фонтаном брызг. Это Джина, выпрыгивая из байдарки, когтями рвёт кокпит старенькой байдарки и стремится к добыче. Схватив селезня, она плывёт к лодке. Я забираю добычу и посылаю её за второй уткой. Она послушно поворачивает в озеро и через некоторое время находит её. Подплывает к лодке, я беру у ней из пасти утку, а затем подхватываю её под мышки и втягиваю в байдарку. Эта «технология» использовалась нами на протяжении всех 10 лет. В этот выезд запомнился ещё один случай. Мы плыли по «дорожкам» в зарослях камыша. И вдруг рядом взлетел с кряканьем выводок кряковых уток. После выстрела одна из птиц упала в густые камыши. Джина моментально оказалась в воде и стала искать птицу . Вскоре она исчезла в зарослях камыша. И… потерялась. Я стал звать её, но тщетно. По видимому, молодая собачка заблудилась в этих зарослях. Я не прекращал громко её звать и не поддался искушению начать искать её. И вот, наконец, она показалась с добычей в зубах! Трудно передать эмоциональное состояние хозяина собаки в такой момент…
Было и ещё три выезда в Челябинскую область в Огнёвское охотхозяйство УРАЛВОО. Ездили мы туда после первых заморозков. Ходили по приозёрным болотам, где в больших количествах дневали отъевшиеся перед дальней дорогой кряковые утки. Достать их без подающей собаки было невозможно, уж очень они были глубоки. Да и вода в них была леденяще холодной. Теперь я по–иному оцениваю взгляд Джины, когда я безжалостно отправлял её за очередным трофеем в это смертельно леденящее болото. Да и там тоже не обошлось без «кыштымского» следа. Охота же была увлекательной, птица была очень крупной. Всё было очень зрелищно: и взлёт этих заматеревших птиц, и радость от удачного выстрела, и работа Джины, стремившейся найти, принести добытую птицу и, тем самым, обрадовать любимого хозяина, заслужив щедрую похвалу. Не раз птица падала очень далеко, порой за 50-60 и более метров на чистую воду и Джине приходилось плыть по ледяной воде эти метры, а ведь ей было очень холодно. Но она была настоящей охотничьей собакой, преданной хозяину и самому главному её предназначению и самой главной радости в её прекрасной жизни – охоте! И она делала это старательно и с радостью, охотилась она ненасытно и неутомимо все 12 лет! Припоминаю ещё два эпизода, которые по своей красочности и эффектности навсегда остались в моей памяти. Первый произошёл здесь же в Огнёвском охотхозяйстве, на перелёте северной утки. Мы стояли с Джиной на узком перешейке между двумя озёрами. На огромной скорости и на очень большой высоте к нам приближалась пара крохалей. Выстрел оказался очень удачным, и один из крохалей по высокой дугообразной траектории, как своеобразный снаряд пролетел по утреннему, обагрённому восходящим солнцем небу и с шумом упал на мелководье метрах в 150 от меня. Джина же, всё это видела и красивейшим аллюром помчалась за добычей. Помню её стремительный бег по мелководью и искрящийся в солнечных бликах шлейф водяных брызг, встающих за ней своеобразной, светящейся всеми цветами радуги ширмой. Подача птицы была исполнена ею тоже безукоризненно. Запомнилось это, наверное, ещё и потому, что видело эту сцену ещё несколько охотников. Один из них даже зааплодировал. Уж здорово всё это получилось красиво! Второй случай произошёл в последний охотничий сезон для Джины. Мы с В.Б. Писецким стояли на осеннем перелёте утки на Некрасовских прудах Белоярского района. Было очень холодно и дул северный пронизывающий ветер. Я заметил приближающегося ко мне на очень большой высоте крякового селезня на его «крейсерской» скорости. У меня на моём ИЖ-27 Е1С стояли стволы для траншейного стенда длиной 750 мм с усиленными чоками. И после первого выстрела «крякаш» словно сломался и штопором, вращаясь, вошёл, сопровождаемый снопом брызг в воду. Джина бросилась в воду и поплыла по этой ледяной воде к нему, он же оказался подранком и пытался уплыть от неё. Но Джина оказалась на высоте и эффектно добрала подранка. Всё это происходило при высокой волне с белыми бурунами, что придавало особую драматичность событию.
Я инстинктивно понимал, особенно после выездов по северной, можно сказать, утке, что охота на водоплавающую птицу поздней осенью губительна для моей собаки. Поэтому мы большее время отводили на «сухую» охоту – по боровой птице. Конечно, эта охота не так добычлива. Трофеев столько не бывает, но помогало знание мест. Особенно нам удавалась охота на вальдшнепа и тетеревов.
В Аятском охотхозяйстве областного общества охотников такие места были. И мы с моими друзьями и нашими собачками регулярно охотились там. Часто мы с Джиной ездили вдвоём. «Технология», если так можно выразиться,
этой охоты выглядела так. Джина вела поиск в густых посадках сосны, где,
казалось, и ствол ружья просунуть некуда. Первое время я применял ошейник с рыболовными колокольчиками, чтобы слышать где она находится. В дальнейшем научился не терять её из вида, помня изречение кого-то из классиков охоты с подружейной собакой: «Собака для охотника, что поплавок для рыболова!» Но вот и стойка! Джина всегда терпеливо ждала, когда я подойду. Затем следовала длинная подводка и, порой, было даже слышно, как топает убегающий от собаки вальдшнеп. Наконец мы настигали его и, вот последняя стойка перед взлётом! Команда: «Вперёд!», взлёт и немедленный выстрел, а то и дуплет! Я уже почти не искал прогалов для выстрела, а просто стрелял по мелькающему силуэту. Как правило, удача улыбалась нам. Ведь из 400 дробин 9 номера дроби какие-то всё равно достигали цели!
В один из выездов совместно с отцом Джины Марсом и его владельцем В. Никитиным нам с Джиной улыбнулась очередная удача. С первых же стоек мы почти без промахов взяли 5 вальдшнепов и 3 косачей, к обеду, когда пришли наши друзья, на капоте машины были выложены картинно наши трофеи. А друзьям нашим повезло меньше, Владимир взял на охоту автомат МЦ с очень кучным боем. После нескольких первых стоек и неудачной стрельбы по вальдшнепам, он со злости прекратил эту охоту, ушёл из сосновых посадок и только в собственно лесу нашли они пару косачей, которых и добыли. Это тоже урок: в лесу для стрельбы накоротке не нужно ружьё с большой кучностью. Напротив, здесь нужны стволы в сочетании 0,5 чока и цилиндр и, наверное, даже раструб.
К вечеру мы с Джиной заблудились и пошли по компасу. В результате вышли на знакомую дорогу к д. Первомайка. Идти обратно к нашим друзьям лесами ночью я не решился, а пошёл в деревню к дачникам в надежде попросить увезти нас до места. Так собственно всё и произошло. Но только всегда вспоминается мне та дорога, тёмная - ни зги не видать ночь и Джина -родное любимое существо, с которым не страшно было идти хоть на край света.
Целых 12 лет прошли у нас с Джиной без болезней и “пропусков” в охоте.
Мы исколесили многие районы нашей Свердловской области, охотились в Челябинской области. Было неподдающееся учёту количество удачных и не особенно удачных охот, а сколько красивейших уголков нашего родного уральского края мы посетили, сколько тончайших по световой гамме и положительной энергетике рассветов и закатов увидели и ощутили на себе! В моей памяти как картинки удивительно красивых слайдов мелькают звёздно- яркие эпизоды наших охотничьих удач и её взгляды, живые и выразительные глаза моей Джинушки.
Но меня всегда угнетало одно обстоятельство: не всегда курцхаара можно брать с собой по климатическим соображениям: всё – таки холодновато этой немецкой собаке на нашем Урале. А она очень тосковала, когда я уезжал
без неё. Я думаю она тосковала даже не по мне, а обижалась, что ей опять не дали поохотиться, снова не дали удовлетворить хотя бы немного поистине ненасытную охотничью страсть. Этой страсти у Джины было на добрый десяток собак. Жена образно подметила, что она «не разговаривала» без меня, была подавлена и всё время прислушивалась. И что очень удивительно, она точно знала, что я уже на пути к дому, хотя я был ещё в дороге, ехал на машине очень далеко от порога. Я этому не очень верил или не придавал значения, если бы в последний её день не обнаружил, что она завиляла хвостиком за несколько минут до того, как жена вошла ещё только в подъезд дома. А ведь мы живём на 9 этаже. Как это объяснить я не знаю и не умею, разве только на уровне мистики… Но это заставляет с особым уважением относиться к «братьям нашим… очень сомнительно, что меньшим, скорее, старшим».
Я всегда с удовольствием «угощал» охотой с Джиной своих друзей. Мне, да и, наверное, им запомнились эти охоты. Тем более, что некоторые из них впервые участвовали в этой редкой охоте.
В один из выездов с Андреем Юровским охотоведом Свердловского областного общества ОиР мне удалось показать ему настоящую классическую охоту по выводкам косачей. Прибыв на знакомые нам с Джиной места, мы отправились на обширные поля, засеянные многолетними травами. Первый выводок сорвался без стойки метрах в 60 от нас. После выстрела Андрея из моего «Зимсона» один из косачей часто взмахивая крыльями стал почти вертикально набирать высоту, а затем разбросив крылья, ускоряясь, по отлогой кривой спланировал к самому лесу и упал в кустарник. Андрей забеспокоился, что он будет потерян, но я его успокоил, я был совершенно уверен, что Джина точно его найдёт. Разумеется, так всё и произошло. А далее всё происходило как в самом лучшем сне: при проходе по полю Джина сделала 3 стойки и два косача были взяты мною. Можно было взять и больше, но я уступал выстрелы Андрею, а он стрелял торопясь и «мазал».
Особенно мне нравилось охотиться вместе с моим товарищем по охоте В.Б. Писецким. Это настоящий энтузиаст охоты, который многое знает и многое умеет, объехал, как охотник и геолог, весь мир. Он, к тому же, и отличный стрелок: не раз и не два наши выстрелы по вальдшнепам и бекасам сливались в один и Володя, иногда, с азартом молодого охотника, говорил, что он всё же опередил меня на этот раз. Мне это нравилось. В один из выездов в Аятском отхозяйстве мы за 2 часа добыли 5 вальдшнепов и 3 косачей, причём всё это было строго из-под стойки Джины, в отличную солнечную погоду уральского «бабьего лета». В другой раз в Сысертском охотхозяйстве мы объехали на моём «УАЗ-е» все «злачные» Володины места и не увидели ничего. И быть бы нам «пустыми», если бы не мой, к тому времени уже изрядный опыт по охоте на вальдшнепов. Я спросил его, знает ли он где поблизости есть сосновые лесопосадки. Он ответил, что знает, и мы поехали туда. Буквально за 1,5-2 часа Джина сделала 5 стоек и четыре великолепных вальдшнепа стали нашими трофеями! И в последний – одиннадцатый - для моей Джиночки сезон 2000 года мне удалось поохотиться с Володей и Джиной и на уток с подхода и на бекасов со стойки. Незабываемые это были охоты. Динамичная, азартная, неутомимая и ненасытная, прекрасная в своей охотничьей страсти Джина полностью выкладывалась в этот свой последний сезон словно знала, что это всё происходит в последние разы.
В конце февраля 2001 года Джина заболела. Вначале было подозрение, что это просто последствия мастита, но после сдачи анализов крови и мочи всё стало ясно. Сахарный диабет и острейшая почечная недостаточность. Наступила полная потеря аппетита, и, как следствие сахарного диабета,
огромная всесокрушающая жажда. Ветврачи рассеяли все слабые надежды на выздоровление. Джина стала худеть и таять на глазах, её мучили жажда и сильные боли. Без анальгина она не могла жить ни минуты. Промедление с инъекцией сразу вводило её в крупную страшную дрожь. И я принял до сих пор меня мучающее решение – усыпить мою красавицу, мою радость, мою Джиночку… Помню сделанные ею робкие медленные шаги к её последней черте – она понимала, по-видимому, всё… Но я не покинул её, как не расставался с ней никогда, и в эти последние секунды… Душа моей Джиночки вместе с жалобным предсмертным стоном, вырвавшемся из лежащей на моих руках такой родной и милой головки улетела в заоблачную высь… Прощай моя Джиночка, прощай моя красавица, прощай моя радость….
Похоронили мы с сыном её в лесу, рядом с могилкой нашего кота Миши. Земля была мёрзлой и никак не хотела поддаваться… Джина, любовно уложенная мною в подаренную другом Олегом Шокотько корзину на её одежду калачиком, как она любила спать, и укрытая вторым её «пальто», а сверху ещё и мешковиной была аккуратно перенесена в это последнее пристанище и погребена нами. И для настоящего преданного друга, неутомимой охотницы, моей красавицы Джины были оказаны достойные её почести – трёхкратный салют из ружья, которое она так любила. И где–то там , на небесах её Душа вздрогнула от этого салюта…
Не хочу кончать на этой печальной ноте. Не верю, чтобы эта прекрасная Душа могла так просто исчезнуть, испариться, не оставить никакого следа на Земле. Во – первых, Джина хоть и один раз, но испытала материнское счастье – у неё осталось шесть прекрасных щенков, в охотах с ней побывали мой сын Игорь, внук Максим, мои друзья, и в их памяти, уверен, навсегда сохранится её образ. Наш опыт не пропадёт зря, если хотя бы что-то из этой скорее оптимистически – грустной, чем трагичной истории будет использовано мной и моими друзьями. Остались ещё прекрасные цветные фотографии, по большей части предусмотрительно сделанные Н.И.Мордвиновым, за что ему (только теперь я по-настоящему понимаю, какую неоценимую услугу он сделал для меня, что запечатлел мою Джину) приношу глубочайшую благодарность. Одна из них всегда находится в охотничьем билете и Джина, пока я жив, всегда и неотлучно будет со мной на всех охотах. Сам же я после мучительных колебаний и нескончаемой и невыносимой скорби твёрдо решил попытаться воспитать ещё одного друга. Только теперь это будет дратхаар – « утеплённый» вариант немецкой легавой и, скорее всего, кобель.
Видимо, опять прав мой друг Н.И. – что «легашатник»-это судьба! А от судьбы не стоит бегать. Тем более, что дарит эта судьба - судьба «легашатника» множество удивительно прекрасных мгновений, из которых трогательная дружба с собакой-«интеллектуалом» стоит дорогого…
P.S. Произведение " Арноша" является продолжением моей охотничьей жизни...