Багровая луна беззастенчиво заглядывала в окна княжеского замка, как будто сгорала от нетерпения поскорее узнать нечто запретное, и крайне негодовала оттого, что вопреки всем своим усилиям продолжает оставаться в неведении. Все, что она могла видеть, это обыкновенную каждодневную суету прислуги, что вдыхала слабую и ненадежную жизнь в каменные уста огромного дворца. Гостонский замок всегда жил своей обособленной жизнью, чаще – праздной и размеренной, иногда – быстротечной, тревожной и трепещущей, словно пламя свечи на ураганном ветру. Сейчас же он медленно и верно угасал, впадая в забытье. И виной тому была не только скорбь по отошедшим в мир иной правителям, которая вдвойне усилилась после смерти Кестера Мальца. Большинство слуг восприняло его кончину, как крушение очередного столпа, поддерживавшего прежний, устоявшийся уклад, а от новых веяний никто не ждал ничего хорошего. И хмурое лицо княгини, смутно угадывавшееся сквозь полог плотной вуали, затянувшийся визит Айдена Фэнгайстла и назначение нелюдимого чужестранца Зейдера Маквогла на одну из ключевых должностей Гостона только лишний раз укрепили подданных в этой догадке. А жуткие слухи, блуждающие среди черни, и огромный крест, начертанный на запертых дверях прежних покоев Лораны, вселяли в прислугу настоящий ужас. Мало кто знал легенду о хранителе рода, а те, кому она все же была известна, пребывали в полнейшей уверенности, что встреча с многовековым чудовищем, пробудившимся ото сна, не пойдет на пользу случайным свидетелям. Вот и пытались обезопасить себя всеми возможными способами, первый из которых заключался в том, чтобы не появляться в той части замка, где предположительно могла найти пристанище невиданная тварь.
Многие из слуг сейчас находились за пределами замковых стен, где примкнули к толпам недоуменно глазеющих по сторонам сограждан. Зеленый туман исчез… Точнее, он не появился в назначенный срок, с наступлением темноты, и тем самым освободил город от своего липкого и зловонного плена. Теперь люди медленно прогуливались по улицам и полной грудью вдыхали свежий ночной воздух. А те из прислуги, чьи безотлагательные обязанности не позволяли отлучиться из душных комнат и коридоров замка, не могли отказать себе в удовольствии на минуту оторваться от опостылевших дел, прильнуть к оконному стеклу и бросить восторженный взгляд наружу. Они почти забыли, как выглядит ночной Гостон, не оскверненный плетущимися по улицам побегами зеленых испарений. И сейчас были несказанно рады возможности воскресить в памяти вид этой чарующей панорамы.
Среди праздных зевак находился и старый Ниаф. Всю жизнь он верой и правдой прослужил князьям Румзеру и Гариану, а теперь чувствовал себя невыразимо виноватым перед ними за то, что продолжал топтать землю своими недостойными ступнями, в то время как его благодетели отправились в мир иной и почивали теперь в холодных могилах. Преданность старого слуги была настолько велика и беззаветна, что если бы он ненароком прознал о том, что самолично подносил пожилому князю кубки с растворенным в питье ядом, то в ту же секунду, не раздумывая, оборвал бы свою никчемную жизнь. И сделал бы это самым жутким и мучительным способом, чтобы медленная смерть стала достойным наказанием за совершенный грех. Пожалуй, идея отравителей задействовать в своем смертоносном спектакле именно его была ни чем иным как тонкой ироничной насмешкой самого Звидекая, покровителя воров и убийц. Впрочем, судьба не теряла из виду этого несчастного человека, усердно подготавливая ему возможность исправить содеянное по неведению зло.
Ночь выдалась теплой и сухой, однако, несмотря на это, Ниаф вышел на улицу, зябко кутаясь в старый потертый плащ. Он не разделял безудержного восторга соратников и недоверчиво поглядывал по сторонам, уверенный в том, что зеленый туман никуда не исчез, а просто решил сменить тактику. На самом деле он затаился где-нибудь в придорожной канаве и теперь выбирает подходящий момент, дабы внезапно выпрыгнуть из своего убежища и застать врасплох доверчивый люд. Однако неосмотрительность старого слуги чуть не сыграла злую шутку с ним самим. Выходя через главные ворота, он едва не попал под колеса огромной черной кареты, что на полном ходу прогрохотала мимо. Старик насилу успел отскочить в сторону и прижаться спиной к стене. Двойка вороных коней, вся в мыле, летела вперед с такой прытью, будто за нею гнался сам Редкайт. А кучер не уставал охаживать лоснящиеся спины жеребцов длинной кожаной плетью, с виду и впрямь очень похожей на верную приспешницу темного бога. На облучке рядом с возницей восседал Зейдер Маквогл, этот неприветливый и молчаливый эризанетриец. Проезжая мимо, он бросил на застывшего в ужасе Ниафа подозрительный и одновременно насмешливый взгляд. Потом карета исчезла из виду, а грохот колес и стук копыт значительно поутихли, возвестив о том, что экипаж благополучно вкатил во внутренний двор замка.
Только после этого, убедившись, что угроза жизни миновала, старик отважился продолжить путь. От пережитого страха ноги едва несли его. Оказавшись на площади, Ниаф внимательно огляделся, а потом неожиданно для всех опустился на колени и прикоснулся подрагивающей старческой дланью к холодным булыжникам мостовой, дабы удостовериться, что старые глаза не подводят его, и зеленого тумана действительно нет. Окружающие в порыве радости последовали его примеру, полагая, что старик подобным образом хочет вознести хвалу Ажельдану, ниспославшему долгожданное избавление. Только старый Ниаф думал сейчас вовсе не о всемогущем божестве. На ресницах его задрожали слезы. Старик вспомнил, сколько душевных сил положил над разгадкой этой мерзкой напасти Гариан Гостон. Однако, в отличие от старого безвольного слуги, молодому князю не суждено было вновь увидеть свой родной город свободным.
* * *
Тусклое сияние щедро лилось в окна и разукрашивало внутреннее убранство в пурпурные цвета надвигающейся трагедии. А в том, что все закончится именно так, Лорана Гостон уже не сомневалась. Ужасное чудовище продолжало спать беспробудным сном в развороченных покоях, а расстояние, отделявшее его от новых апартаментов княгини, казалось Лоране слишком незначительным, чтобы чувствовать себя в безопасности от его смертоносных когтей. Кто знает, как долго еще продлится это благословенное забытье? Напряженное ожидание, гнетущая тишина и острое предчувствие краха лишили новоиспеченную вдову последних душевных сил, и повисли на ней тяжелыми оковами обреченности. И если раньше княгиня боролась с волнением, энергично расхаживая по своим покоям, то теперь устало опустилась в кресло и устремила отрешенный взор в налитое кровью Око Айлонета. Ночь была в самом разгаре, кровавая луна летела высоко в небе, и бабочки-ночницы самозабвенно бились в оконные стекла, ломая свои хрупкие крылышки. Какая бестолковая борьба во имя призрачной надежды!
- Все кончено! – объявил Айден, без стука врываясь в покои двоюродной сестры.
Лорана вскочила на ноги. В мгновение ока кровь отхлынула от ее лица, перед глазами поплыли радужные пятна, а к затылку примкнула свинцовая тяжесть. Обморок уже протягивал к ней свои короткие цепкие руки, когда горячие ладони Айдена, с необыкновенной силой стиснувшие ей пальцы, разом вернули Лорану в чувство.
- Успокойся, сестрица! – услышала княгиня увещевающий голос кузена. Должно быть, юноша немало испугался за ее самочувствие, поскольку добиться от него чего-либо подобного было практически невозможно. – Удача по-прежнему на нашей стороне!
- О чем ты говоришь?! – Лорана позволила усадить себя обратно в кресло. – Зеленый туман исчез, и теперь все нашли повод удостовериться в том, что я – самозванка и убийца!
- Подумаешь! – фыркнул Айден, поворачиваясь к столу, чтобы налить из графина воды. – Как будто ты первая, о ком досужие сплетники слагают грязные небылицы! В Фэнгайстле таковых полно! Что бы ни делал мой отец, всегда найдется какой-нибудь бездельник с языком до колен, который примется перетирать ему косточки. Но это пустяки! Фэнгайстлы зачастую расправлялись с недоброжелателями посредством топора, плахи и надежных рук доверенного палача. Отрубленные головы не склонны к пустопорожней болтовне, знаешь ли… Ты можешь поддержать семейную традицию и отправить на тот свет пару-тройку досужих трепачей. Или же просто не обращать на них внимания, если надоело марать руки в крови, - по окончании этой короткой проповеди Айден протянул сестре стакан с водой, но женщина решительно отказалась от такой услуги, плотно сжав губы и медленно покачав головой.
- Тогда с твоего позволения… - Айден приподнял стакан, словно в безмолвном тосте, и, не дожидаясь разрешения, отпил воды.
- Иногда мне хочется тебя убить, - прошептала Лорана.
- Знаю. Поэтому решил больше не искушать судьбу, продолжая находиться с тобой под одной крышей.
- Что это значит?! – она озадаченно приподняла голову.
- Я уезжаю домой, любовь моя. Отец жаждет услышать подробности из первых уст. Не смею более испытывать его терпение. Волнение – это непозволительная роскошь в его возрасте, - Айден в задумчивости поднес к губам стакан и сделал очередной глоток, как будто совсем позабыл, что в посудине находится обыкновенная вода, а не излюбленное вино. И тут же поморщился, ощутив разницу. Отставил стакан, дабы не повторить ту же ошибку дважды. – Да уж! Старая перечница припомнит мне потом каждую минуту этого промедления.
- Ты убегаешь! – вспыхнула Лорана, дотоле глядевшая на брата с подозрительностью и недоверием. Последние слова Айдена она восприняла, как довольно скверную попытку запудрить ей мозги. – Бежишь, как крыса с тонущего корабля! А говоришь, что…
- Попридержи свой остренький язычок, сестрица! – предостерег ее княжич, распрямляя указательный палец. – А то я ведь могу и обидеться. Или забыла, как сама выпроваживала меня сегодня утром?
Лорана обижено поджала губы, но ее глаза продолжали метать молнии.
- Я сделал для тебя все, что мог, - примирительным тоном продолжал Айден. – Пора бы тебе взять бразды правления в свои руки и показать на что ты способна. А зеленый туман… Не беспокойся, его все равно надо было рано или поздно прибрать. Хорошо, что это случилось сейчас, а не при жизни Гариана. Иначе вся слава избавителя достались бы ему…
- Когда ты выезжаешь? – будничным тоном поинтересовалась Лорана, когда они чуть погодя вышли из ее покоев и бок о бок зашагали по коридору.
- Сейчас.
- Сейчас?! – Лорана не могла поверить собственным ушам, и даже невольно сбавила шаг. – К чему такая спешка?
- Чем раньше, тем лучше, - невозмутимо ответствовал Айден. – Тебе ли это объяснять, Лорана? Кстати, коль скоро ты завела этот разговор…
Княгиня в изнеможении закатила глаза. И почему дядя Дормунд не прислал кого-нибудь из своих старших сыновей? Пусть они были чересчур серьезны и угрюмы, но расчетливость – отличительная черта семейства Фэнгайстлов – также не обошла их стороной. Говорливый, задиристый и непринужденный Айден на их фоне выглядел, как бестолковая суетливая канарейка среди стаи деловито поглядывающих по сторонам, медлительных грачей. До Лораны даже доходили слухи, будто Дормунд Фэнгайстл питал некоторые сомнения относительно своей причастности к появлению младшего сына на свет. Интересно, кто же рассказал ей подобную чепуху? Вероятно, Гариан. Иногда в нем проявлялась совершенно не приличествующая его положению слабость к подобного рода историям. Что не удивительно – в конце концов, он и сам отличился в одной из таких, и теперь молва об этом гуляла по всему Гостону. Однако, вот незадача, то, что должно было неминуемо опорочить его имя, горожане теперь превозносили чуть ли не до небес.
- …то я хотел бы попросить у тебя разрешения захватить с собой один маленький сувенир для отца.
Они как раз подходили к дверям покоев, которые Лорана выделила для брата.
- Что за сувенир? – настороженно поинтересовалась княгиня, в своей чрезмерной мнительности начиная подозревать, что речь идет о ее жизни.
- О, сущий пустяк! Сейчас сама все увидишь, – многообещающая улыбка растянула губы Айдена, превратив его лицо в злобно ухмыляющуюся маску. Следуя придворному этикету, который юного княжича с горем пополам научили соблюдать многочисленные наставники, он толкнул дверь и отошел в сторонку, дабы пропустить даму первой.
- Прошу, Ваша Светлость! – произнес он нарочито громко и отчетливо, памятуя о человеке, что дожидался его в апартаментах. Негоже будет, если кто-то услышит, как Айден величает вдовствующую княгиню «сестрицей» или «дорогушей». Он играл свои роли не заигрываясь… Разве что иногда, когда входил в раж.
- Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, что это за «сувенир»! - заупрямилась Лорана, скрещивая руки на груди.
Айден уставился на нее ничего не понимающим взглядом.
- Всемогущий Ажельдан, - выдохнул он, когда догадка о том, что сестра превратно истолковала последние слова, просочилась в его самовлюбленный разум. – Ты что же, думаешь, будто я хочу тебя убить? Будто отец приказал мне доставить твою голову на блюдечке? – Айден не мог сдержать смеха, настолько абсурдно прозвучала эта идея. И тем забавнее в его глазах стала выглядеть напыжившаяся Лорана, принявшая все это на веру. Впрочем, стоило отнестись снисходительно к ее истерзанному терпению и запятнанной кровью совести. Уж она-то не понаслышке знала, во сколько обходится жизнь великородных особ, чтобы не желать столь же дешево продавать и свою. – Тебе нужно наконец-то поспать. Иначе рискуешь растерять весь свой здравый рассудок, а без него править третьей по величине провинцией Сайдрина будет крайне нелегко. Всегда найдется кто-нибудь, кто захочет использовать тебя в своих корыстных целях… Например, я.
С этими словами он переступил порог и жестом пригласил княгиню следовать за собой.
- Мама! – прозвучал тонкий голосок, и в полумраке зашевелилась крошечная детская фигурка.
Лорана ожидала чего угодно, но только не этого. Завидев ребенка, она вздрогнула от неожиданности и в растерянности уставилась на брата, с трудом преодолевая желание схватить его за руку. Айден ответил ей самым спокойным и деликатным взором, какой только был ему подвластен. По его лицу княгиня поняла, что кузена так и подмывает отпустить какую-нибудь колкость в соответствии со случаем. Однако он не мог позволить себе подобной слабости в присутствии постороннего человека – пожилой служанки, которая, посапывая, развалилась в кресле. Ей было поручено присматривать за маленьким пленником, пресекать его капризы и предотвращать бурные проявления эмоций. Но едва высокородные брат и сестра переступили порог покоев, как сиделка тут же вскочила на ноги и принялась смущенно вытирать тыльной стороной ладони выступившую в уголках рта слюну, испуганно поглядывая на молодую пару в ожидании гневного порицания за допущенную оплошность. Но к ее счастью, ничего подобного не случилось. Айден подавил невольную усмешку при мысли о том, что Лорана давеча почти точно так же отреагировала на его неожиданный визит. Ему нравилось повергать людей в смятение, будь они хоть благородными мужами и дамами, хоть презренной чернью. Пусть юный Фэнгайстл и не располагал фактической властью, однако реакция окружающих однозначно указывала на то, что это был исключительно вопрос времени.
Айден окликнул служанку и приказал ей немедленно выйти вон. Та только и успела, что присесть перед господами в неуклюжем старческом реверансе и дважды произнести «Ваша Светлость», преданно сверкая подслеповатыми глазами. Однако Лорана даже не взглянула на нее. Все внимание правительницы сейчас было приковано к маленькому мальчику, который сидел на кровати и еще более испуганно глядел на вошедших людей. Он сделал было попытку слезть на пол и последовать за сиделкой, но Айден удержал его на месте. И когда за старухой захлопнулась дверь, мальчишка едва не разрыдался от отчаяния. Его глаза заблестели, наполнившись слезами, а пухлое личико перекосила гримаса страха и обиды. Он принялся вертеть головой, затравленно поглядывая то на Айдена, то на Лорану, пытаясь предугадать, кто из них решится причинить ему боль первым. Пожалуй, выбор склонялся в сторону молодой княгини, поскольку ее неподвижность и пронзительный, как будто возмущенный, взгляд не сулили мальчику ничего хорошего.
- Судя по всему, это твоя первая встреча с Кабольдом Гостоном, - усмехнувшись, прокомментировал немую сцену Айден.
Лорана проигнорировала колкое замечание. Княгиня чувствовала себя крайне неловко. В сидящем перед ней мальчугане не было ничего необычного. Маленький, слабый и беззащитный, как и все дети. Лишенный той зловещей и угрожающей ауры, которой Лорана так усердно оборачивала его образ в своем воображении. Это несоответствие буквально выбивало почву у нее из-под ног. Но вместе с тем опрятно одетый, причесанный и умытый он мог оказаться абсолютно любым ребенком любых родителей. Черные волосы и голубые глаза являлись весьма распространенными приметами среди населения Гостона. Однако дело было даже не в том, что Айден назвал столь долго беспокоившее ее имя, а мальчик, откликнувшись на него, заинтересованно посмотрел на княжича. Дело состояло как раз в осознании того факта, что фамильное сходство порой бывает куда более значительным и всеобъемлющим, чем это принято заключать по отдельным общим чертам. Когда Кабо испуганно смотрел на Лорану, женщина готова была поклясться, что именно такое же обескураженное и растерянное лицо было у ее мужа, когда он полгода назад наблюдал с балкона первое появление зеленого тумана. И вот сейчас мальчик сидел, насупившись, настороженно глядя на нее исподлобья, точь-в-точь как его отец, когда целиком уходил в свои мысли или обдумывал некую неприятную проблему.
Айден между тем уселся рядом с Кабо и сгреб его в непринужденные объятия. Мальчик попытался вырваться, но хватка руки от этого сделалась только сильнее.
- Теперь я могу понять твой страх перед ним, сестрица, - проговорил юный Фэнгайстл, окинув пленника изучающим взглядом. – Иногда люди признаются в том, что до смерти боятся летучих мышей, крыс и пауков. Думаю, ты тоже могла бы составить им достойную компанию, заявив, что теряешь здравый рассудок при виде маленького ребенка.
Лорана бросила на брата ледяной взгляд:
- Как он здесь очутился?
- Я же говорил, что Зейдер творит чудеса, - с достоинством вымолвил Айден, как будто имел к произошедшему самое непосредственное отношение. Кабо поник в его объятиях, как маленький изящный цветок, задушенный цепкой хваткой своенравного плюща. – У него просто нюх на такие вещи. А кроме того наши беглецы скрывались в совершенно обычном и предсказуемом месте. Так что Зейдеру не составило труда их вычислить, едва он немного ознакомился с устройством города.
- Где же они были?
- В полуразрушенном особняке Луинстенов на улице Казначеев.
- Прямо у нас под носом! – воскликнула Лорана, на миг утратив остатки самообладания.
- Всегда именно так и бывает.
- А как же этот пеймер? – спохватилась княгиня. – Судя по тому, что зеленый туман исчез, ему все-таки удалось сдержать данное обещание.
Вот здесь самодовольная улыбка Айдена слегка поблекла, из чего его кузина сделала однозначный вывод, что загадочному помощнику Магданы каким-то образом удалось ловко обойти расставленные сети.
- Должен признаться, - бесцветным голосом сообщил княжич, - что в отношении этого прохвоста я дал серьезного маху. Излишне понадеялся на исполнительность служителей культа Шибалона. Сегодня на кремации Кестера Мальца я имел обстоятельный разговор с настоятелем храма и предупредил его держать ухо востро. Едва ли он серьезно воспринял мои слова… Ох уж эти мне «бессмертные» - всегда уверены, что когти сидвеллей обойдут их стороной. Как бы там ни было, жрец пообещал оказать «теплый» прием каждому, кто переступит владения Шибалона с мечом в руке. Как знать, может ему удалось сдержать обещание, и косточки нашего славного пеймера сейчас спокойно догорают в кремационной печи.
- А если нет? – спросила Лорана, у которой объяснения кузена не вызывали безудержного восторга.
- Не беспокойся, сестрица! – отмахнулся Айден. – Это пеймер! Ты же помнишь: они служат не людям, а их кошелькам. Так что забудь о нем – в одиночку пеймеры, равно что тело без головы. Даже если он и выжил, то все равно выйдет из игры, когда обнаружит, что его сокровищница опустела, - и он хихикнул, восхищенный своим остроумием.
- Ладно, - протянула Лорана, отмечая про себя, что надо будет послать в крематорий патрульный отряд, дабы все там досконально проверить. – А как насчет Магданы? Ее удалось схватить?
- Еще бы! – самодовольная улыбка Айдена вновь расцвела буйным цветом на его лице. – Она сейчас пребывает под присмотром Зейдера. Если хочешь, я отведу тебя к ней… Думается, у вас найдется много общих тем для беседы.
Княгиня горделиво отвернулась. Но вовсе не для того, чтобы показать беспочвенность утверждений двоюродного брата, а чтобы скрыть плотоядную и торжествующую усмешку, невольно наползшую на ее хладнокровное лицо. Подобное яркое изъявление чувств было чуждо мало эмоциональной Лоране, однако сейчас она ничего не могла с собой поделать. Айден верно все истолковал, потому что отпустил Кабо – мальчик не преминул отползти от страшного человека на другую сторону кровати – подошел к столу и поднял с него небольшой сверток.
- Еще один мой подарок для тебя, дорогая сестрица, - проговорил юный Фэнгайстл, возвращаясь к Лоране и торжественно вкладывая в ее хрупкие пальцы ножны с длинным кинжалом. При виде грозного оружия глаза княгини загорелись жутким огнем, в котором смешалась ненависть и жажда скорейшего избавления.
- По-моему, наличие этого предмета не способствует легкой и непринужденной беседе, - заметила Лорана с лукавой усмешкой.
- Зато он заставляет собеседника быстрее шевелить языком, когда он больше склонен помолчать.
- Отлично, - улыбнулась княгиня. – Я долго ждала этой встречи, и мне не хотелось бы, чтобы она проходила в полной тишине.
- В таком случае, - со всей серьезностью заметил Айден, - тебе будет несложно подождать и еще немного. Ты помнишь слова Лазгутена о том, что грифона может разбудить любое событие? Мне кажется, насильственная смерть Магданы поспособствует этому как ничто другое. Поэтому я призываю тебя быть терпимее и благоразумнее. Дождись смерти чудовища и тогда сможешь отправить на тот свет кого угодно.
С этими словами Айден накрыл своей ладонью руку сестры, заставив ее тем самым сомкнуть пальцы вокруг рукоятки кинжала, а потом наклонился и поцеловал ее ноготки.
- Я верю в тебя, - прошептал он. Потом отвернулся, возвратился к Кабо и подхватил его на руки: - Пойдем, моя крошка, нас ждет долгая дорога домой.
- Мама! – закричал мальчик, пытаясь вырваться из крепких рук взрослого человека. Но все его усилия пошли насмарку, вызвав у Айдена лишь легкую снисходительную улыбку.
- Какой отчаянный нрав! Узнаю старину Гариана! – восхищался он, пока Кабо в его объятиях заливался горькими слезами.
- Ты забираешь его в Фэнгайстл? – спросила Лорана, не глядя на брата. Ее внимание сейчас целиком было приковано к новоприобретенному кинжалу – княгиня проверяла насколько легко клинок выходит из ножен.
- Да. Ввиду нынешних обстоятельств будет много лучше, если мальчик вырастет вдали от Гостона и тех людей, которые могли бы невзначай рассказать ему об этой досадной истории.
* * *
Родверт готов был поклясться, что все еще видит смутный силуэт сидвелля, восседающий на сером постаменте для покойников, но в то же время воспоминания о встрече с ним уже стремительно тускнели, становясь все менее четкими и правдоподобными, словно тревожный сон, который привиделся под самое утро. Оставалась лишь одна ясная мысль, которая пульсировала в сознании таким же зловещим красным светом, что и угли в распахнутой настежь кремационной печи. Это было неоспоримое понимание того, что кто-то крайне нуждается в его помощи. Но оказав ее, Родверт может неминуемо расстаться с собственной жизнью. Выбор предстоял не из легких, но его следовало сделать и как можно скорее.
Молодой воин не стал медлить. Он решительно развернулся и потянулся к массивному засову – к сожалению, сидвелль оказался не настолько вежлив, чтобы позволить юноше беспрепятственно уйти. Но тут краем глаза заметил нечто такое, что заставило его замереть на месте и медленно повернуть голову. Родверт не мог поверить своим глазам – на столике для принудительных пожертвований лежали стилеты Мэлитрана, которые пару дней назад ревностные служители Шибалона оставили себе в качестве уплаты за кремацию. Незабвенные кинжалы с рукоятями из черненого серебра теперь спокойно возлежали на деревянной столешнице и тускло поблескивали в отсветах тлеющих углей. Кто оставил их здесь и для чего? Четыре мертвеца, распростертые на полу, уже не могли ответить на эти вопросы. Однако, как бы там ни оказалось, молодой воин счел недопустимым равнодушно пренебречь последней памятью о безвременно почившем наставнике. Как знать, а вдруг, эти стилеты еще сыграют важную роль в грядущих событиях?
- Клянусь всеми богами, сейчас я тебе задам! – гневно воскликнул Монго, когда черные врата крематория вновь и как всегда неожиданно проскрежетали свою зловещую мелодию и на обсидиановом крыльце возник Родверт. Сперва мальчик обмер от ужаса, устремив напряженный взор в постепенно расширяющийся зазор. Но едва заметив старшего приятеля, пускай немного бледного, зато целого и невредимого, не смог сдержать накопившихся эмоций.
Дабы показать, что слова не разойдутся у него с делом, Монго деловито засучил рукава, стиснул кулаки и решительно двинулся вперед.
- Скорее, Монг! - бросил Родверт, вихрем слетая по ступенькам и устремляясь вперед по гравиевой дорожке. На дурачества приятеля он не обратил ни малейшего внимания. - Нам нужно поторапливаться!
Паренек в замешательстве остановился, развернулся и метнул изумленный взгляд в спину удаляющемуся приятелю, но в следующую секунду уже бросился за ним вдогонку.
- Что случилось, Род? Эй, постой! Ты не хочешь объяснить мне, что происходит? К чему такая спешка?
- Магдана и Кабо в беде.
- В беде? – Монго невольно сбавил шаг, тем самым подтверждая мнение своего прежнего хозяина о том, что ноги и голова у парня работают строго поочередно. – Что за вздор! Они в полнейшей безопасности! Кому придет в голову искать их в заброшенном особняке?
Прежде чем ответить, Родверт впервые словил себя на мысли, что этот особняк был далеко не самым подходящим местом для игры в прятки. Старое, полуразвалившееся строение так и бросалось в глаза на ухоженной улице Казначеев, заполненной одними респектабельными домами. А если вспомнить историю, связанную с этими жалкими руинами, да еще и фамилию человека, которому ранее принадлежал особняк, то вычислить местонахождение беглецов не составляло ни малейшего труда. С тем же успехом они могли разбить свой лагерь под Стеной Признаний, у всех на виду.
- Не знаю, - мрачно обронил он, - в «Лукавом Гноме» же как-то нашли. Или ты забыл, как нам пришлось спасаться оттуда бегством?
- Конечно, нет, - фыркнул Монго, считавший сие событие самым знаковым в своей жизни. Может, ему и не довелось никого убивать или с оружием в руках отстаивать честь прекрасной дамы, но несколько полезных результатов это происшествие все же возымело. Отныне мальчик больше не принадлежал владельцу «Лукавого Гнома», чье покровительство оберегало юного беспризорника от многочисленных патрулей и связанной с этим безрадостной перспективы возвращения в приют Алиханы. А кроме того обзавелся обществом надежного и преданного товарища, сыскать подобного которому было просто невозможно среди завсегдатаев сомнительного питейного заведения. – Но с чего ты взял, будто им грозит какая-то неприятность?
- Считай, что так подсказывает мое чутье, - ответствовал Родверт. Он предпочел не пересказывать юному приятелю незаурядную историю своей встречи с сидвеллем. Юноша был более чем уверен, что впечатлительный Монго, проникнувшись рассказом, станет потом шарахаться от каждой тени. Если вообще поверит словам Родверта и не сочтет того умалишенным.
Возвращение в Гостон живо воскресило в памяти молодого воина дни собственного безоблачного детства, проведенного на Шимайне. Точнее те его незабвенные минуты, которые маленькому Родверту удавалось посвящать прогулкам по набережным во время прибытия в гавань чужестранных судов. В такие моменты на суше царил чрезвычайный ажиотаж. На портовую площадь высыпало невероятное количество людей – они кричали, свистели, хлопали в ладоши и, размахивая над головами платками и шляпами, тем самым изъявляли свою безудержную радость и гостеприимство. Но маленькому мальчику, который настойчиво протискивался сквозь толпу к чугунным заграждениям, что тянулись вдоль скалистого обрыва, не было никакого дела до кораблей. Он просто наслаждался атмосферой всеобщего празднества и веселья. Долгие часы, проведенные под присмотром отца среди могильных плит на местном кладбище, отравляли его сердце неизбывной тоской и скукой. Даже растения, которыми волею судьбы Родверту довелось опекаться, не могли скрасить его одиночества и унылого течения дней. Зато человеческий гомон и ликование наполняли его безудержной легкостью, вселяли восторг и озадачивали мыслью – что же сделать такого, чтобы и его когда-нибудь встретили с таким же энтузиазмом. Нынешнее столпотворение в Гостоне он по праву мог списать на свой счет. Только едва ли Родверт упивался сейчас заслуженным триумфом. Юноша продирался сквозь толпу, не обращая внимания на всеобщее ликование. Он стремился как можно быстрее добраться до злополучного особняка и больше всего на свете опасался увидеть то, что так детально рисовало ему разыгравшееся воображение.
Монго прилагал немало усилий, чтобы угнаться за товарищем. Однако где-то на середине пути потерял его из виду, и в конце концов добрался до цели уже после того, как Родверт открыл для себя печальную правду. Магдана и Кабо исчезли. Особняк встретил друзей распахнутыми настежь дверями, застоявшейся тьмой, которую кое-где разбавляли ослепительно-яркие пятна лунного света, и гнетущей тишиной. Родверт остановился посреди погруженного в полумрак зала, где нашла приют их небольшая компания. Еще совсем недавно они сидели здесь вчетвером, коротая остававшееся до наступления сумерек время. А сейчас тут властвовала пустота, которая отзывалась на оклики юноши безжизненным эхом. От подошв молодого воина протянулась длинная, угольно-черная тень, словно робкий предвестник беды, который не успел вовремя сообщить свои невеселые новости и теперь не знал, как ему незаметно улизнуть с глаз долой.
- О, нет, мы опоздали, - выдохнул Монго, переступая порог вслед за Родвертом. Мальчик растерянно озирался по сторонам, с каждой секундой все больше проникаясь нарастающим ужасом. Он не мог без дрожи обозревать это место: в густой тьме ему мерещились мертвецы, любой звук вызывал подозрения о присутствии убийц, а пол, усеянный колышущимися призрачными тенями, в его глазах был запятнан безвинно пролитой кровью. Монго даже приходилось убеждать себя в том, что ничего подобного на самом деле нет, и все кошмары ему только воображаются. – Что же нам теперь делать, Род? Как их выручать?
Молодой воин стоял совершенно неподвижно и в ночной полутьме мог сойти за гипсовую статую, которую кто-то ради смеха облачил в походную одежду. Будущее Магданы представлялось ему совершенно предрешенным. Ее жизнь не стоила и ломанного содера – незначительная, безвольная и бесправная фигурка, которая непонятно какими судьбами очутилась на политической арене в окружении злобных василисков, виверн и драконов, готовых сцепиться друг с другом насмерть ради безграничной власти. Кому из этих кровожадных тварей придет в голову пощадить слабое и миролюбивое создание, когда на кону стоит такая большая ставка? К тому же не стоит забывать о том, что новоиспеченная княгиня также горит неуемным желанием поскорее свести с Магданой личные счеты, даже несмотря на то, что причина ее ненависти уже давно покоится под землей. Да и едва ли девушка сама захочет жить после того, как ее разлучат с сыном. А Кабо… Да, мальчик мог бы составить для узурпаторов довольно ощутимую угрозу. Но не сейчас, когда он едва научился ходить и овладел всего лишь несколькими словами из обширного мидгринского лексикона. А с годами, когда малыш подрастет, и при условии, что его воспитают в подобающем, воинственном духе. Но, к сожалению, этого не случится. Коварные интриганы позаботятся о том, чтобы превратить Кабо в одного из ярых поборников своего режима. Как бы противно все это ни выглядело в глазах Родверта, которому была чужда сама мысль о привитом раболепии, он, тем не менее, понимал, что уже ничего не сможет с этим поделать. Обстоятельства были гораздо сильнее его. А тонкий вкрадчивый голосок, внезапно вклинившийся в сознание, все настойчивей шептал о том, что настало время позаботиться о собственной жизни, раз защитить чужие так и не удалось.
Родверт оторвался от мрачных дум, услышав голос Монго.
- Что? – переспросил он.
- Я спрашиваю, почему же тогда они не устроили здесь засаду, чтобы избавиться заодно и от нас?
- А кто мы с тобой такие, чтобы тратить на нас силы и время? Мы – всего лишь мелкая лесная живность, для которой не устанавливают капканов, но которую одинаково приятно обнаружить в хитрой ловушке, устроенной для крупного зверя.
- Тогда это должно стать их ошибкой! - грозно сообщил Монго, в своем излюбленном жесте ударяя кулаком по расправленной ладони. – Давно пора уяснить, что мы безвредны, только когда мертвы!
Родверт невольно улыбнулся подобной отваге. Довольно странно слышать такую фразу от мальчика, который до дрожи в коленках боялся приблизиться к зловещему зданию крематория и чувствовал себя крайне неуютно, находясь под сенью кладбищенских деревьев. Впрочем, может нынешняя ночь что-то кардинально изменила в душе юного подопечного Родверта. В таком случае сии перемены можно посчитать за добрый знак. Добрый, но, увы, бестолковый.
- Ты отчаянный малыш, Монг, но мы бессильны что-либо сделать.
Веснушчатое лицо мальчика удлинилось.
- Как? - искренне изумился он. - Но нельзя же руки опускать! А вдруг еще не поздно вмешаться? Неужели же нет совсем никакого выхода?
- Выхода? – повторил Родверт, как человек, услышавший полузабытое, но все еще дорогое сердцу имя. – Выход есть всегда! Не зря же Мэлитран частенько повторял, что есть и другие светила, кроме солнца!
Монго не удержался от того, чтобы не бросить быстрый взгляд за окно, туда, где в безоблачных небесах неподвижно завис багровый Глаз Айлонета, изливающий на крыши домов, подобно кровавым слезам, потоки пурпурного света.
- Надеюсь, эта поговорка имеет только образное значение, - пробормотал паренек. Но когда он вновь взглянул на Родверта, то едва не вскрикнул от испуга, поскольку лицо молодого воина практически ничем не отличалось от перекошенной гримасы, начертанной на лунном диске. Разве что было живым и подвижным, но от этого еще более ужасным. Сосредоточенный, серьезный и холодный лик с прищуренными глазами и плотно сжатыми губами совсем не походил на тот светлый, добродушный и открытый образ, который мальчик привык видеть, оборачиваясь к приятелю. А пристальный взгляд темных глаз заставил паренька почувствовать себя так, будто он только что заглянул в пропасть, ощерившуюся острыми зубьями смертоносных скал.
- Род… - судорожно вздохнул он, испугавшись, что товарища обуял злой дух.
- У меня есть отличная идея, Монг, - проговорил юноша с победоносной улыбкой, неосознанно сжимая руки в кулаки. – Ты готов мне посодействовать?
- Я сделаю все, что ты мне скажешь, - клятвенно заверил его Монго, не уверенный, впрочем, что гениальная задумка Родверта, придется ему по душе. – Но…
- Отлично. Тогда спускайся и жди меня внизу. Я мигом, - и юноша исчез, прежде чем Монго успел задать тревоживший его вопрос. Только эхо шагов, а потом и какой-то странный шорох, указывали на то, что Родверт по-прежнему находится где-то рядом, а не сделался одной из множества зыбких теней, которые вели непримиримую войну со светом под ветхой крышей старого особняка.
Как бы ни велик был соблазн последовать за Родвертом и подсмотреть, что за приготовления он совершает перед этим последним и отчаянным выступлением, Монго решил не поддаваться искушению. Случай с крематорием подсказал ему, что о некоторых вещах лучше заблаговременно ничего не узнавать. Пусть загадочный план Родверта раскроется сам собой, в тот миг, который уготован ему судьбой. Монго же готов был сыграть отведенную ему роль, какой бы важной или незначительной она бы ни оказалась. И теперь, стоя на первом этаже, у распахнутых настежь дверей, в пятне лунного света, он пытался обуздать тревогу и растущий в душе страх, а также подготовить себя к мысли, что нынешняя ночь может оказаться для него последней.
- Идем, Монг, - провозгласил Родверт, неслышно выныривая из темноты прямо у мальчика за спиной. С плеча молодого воина свисала видавшая виды холщовая сумка, которую оттягивал к земле, цилиндрический продолговатый предмет.
- Родверт, что это? – не смог сдержать удивления Монго, окидывая изучающим взглядом загадочную ношу. Очертания таинственной вещицы однозначно указывали на то, что это злосчастная погребальная урна с прахом Мэлитрана. Но каким образом она может помочь в деле спасения Магданы и Кабо? Монго изумленно уставился на своего приятеля, осененный неожиданной и неприятной догадкой – неужели Родверт придумал не что иное, как гениальный план побега из Гостона? Мальчик не мог в это поверить. Прежний непререкаемый авторитет молодого воина рушился у него на глазах. – Мы что, направляемся в Сианию?
Родверт одарил его загадочной улыбкой.
- Если повезет, - уклончиво ответил он.
Глава 10: http://www.proza.ru/2013/12/27/87