Шестилетней Лизочке давно пора спать. А она никак не могла уснуть - мучил один вопрос, который она с детским упорством задавала прабабушке Вере, но та отмахивалась, мол, не хочу рассказывать.
«Ну вот, как так можно? Слово сказала, а что означает - нет», - обижено бурчала девочка, обнимая плюшевого зайца.
Лиза еще не знала: как одно лишь слово сможет вместить в себя всю ту боль, которую оно, однажды произнесенное, впитало, словно губка?! Сказав внучке за обедом: «Когда я была маленькая мы кавардашки ели и ничего – не жаловались! А ты кашу вкусную есть не хочешь!» Вера Александровна и не предполагала, что эта фраза не только «отобьет» всю охоту есть, но и нарушит сон любимой Лизы.
Кавардашки… Слово-то какое чуднОе-пречуднОе!
- Ну чего это ты не спишь? – строго спросила Вера Александровна, зашедшая к девочке в комнату.
- Бабушка! А расскажи, чего это такое за кавадрашки?
- Не кавадрашки, а кавардашки! – засмеялась пожилая женщина.
Лиза с предвкушением ожидала, когда прабабушка продолжит свой рассказ. Но та не любила вспоминать прошлое и неохотно делилась историями из страшного детства. Стоило ей лишь на секунду мысленно вернуться в то жуткое время, как перед глазами явственно представали ужасные картины с изображением бомбежек, наглых немецких солдат, истощенных русских жителей. Бесконечное ощущение страха и присутствия смерти витает вокруг и обволакивает каждого, кто, так или иначе, оказывается в гуще военных событий.
- Это было во время войны, - Вера Александровна вздохнула, - Страшное время. Голод, разруха, покалеченные судьбы, слезы и боль. Я не люблю вспоминать детство лишь потому, что это не та беззаботная пора, какая, слава Богу, у твоего поколения. Мне было семь лет, и я вернулась от тети, которая жила в Курске. В Курске! Ты и представить не можешь, но спасая меня, маленькую девочку, от ужасов войны, родители отправили свою дочь, сами того не подозревая, в самое пекло событий! Я росла под грохот снарядов, не зная, что такое по-настоящему вкусная еда, и, страшно сказать, но, вернувшись домой, я боялась себя в зеркале, потому в курском доме его не было!
Так вот, мне семь лет, маленькая, несмышленая, я всюду ходила попятам за одиннадцатилетним братом Витей, ты его, увы, не знаешь, - Вера Александровна грустно вздохнула, а Лиза впервые узнала, что у прабабушки был брат.
Мальчишки! У них всегда одна цель – нашкодничать. Они проказничали, а попадало по большей части мне. Несправедливость жуткая, ну что было с меня тогда взять? Но взрослые они ведь такие, им лишь бы поругаться.
Еды тогда очень не хватало. Вот мы с ребятами и добывали пропитание, как могли. Основным нашим занятием было хождение по полям в поисках гнилой картошки. Эту картошку мы из под снега откапывали голыми детскими ручонками и приносили своим мамам. Из такой вот полусгнившей, замерзшей картошки наша с Витей мама готовила вкуснейшие кавардашки – блинчики это такие. На самом-то деле вкусного в них абсолютно ничего нет. Но мамины руки, казалось, творили чудеса. А может, все дело в том, что больше есть и нечего было.
Уже после войны мы бегали собирать колоски на поле рядом с нашей деревней. Поле это охранялось. Помню, как страшно было бежать прочь, когда в нас стреляли солью из ружей. Но мы все равно время от времени захаживали за провизией, аккуратно, чтобы не засекли. Вот тебе и детство…. Жалко им, что ли, пару колосочков для детей было?...
Вера Александровна посмотрела на мирно спящую правнучку, и маленькая слезинка скатилась по ее щеке.
- Дай Бог, чтоб твоя жизнь была более легкой и счастливой!...
Лизе снилось, как ее маленькая прабабушка с жадностью уплетает таинственные кавардашки и как радостная бежит с целой охапкой колосков по красивому золотистому полю. Босая, с растрепанными волосами, но радостная.
Наутро девочке впервые в жизни захотелось манной каши с маслом и сахаром, которую она так не любила. Она попросила маму приготовить самую большую порцию на земле, чтобы хватило на двоих: на Лизу и на прабабушку.