Мама Анны умерла в возрасте 95-ти с половиной лет в 1996году в ночь на пятницу 13 сентября от инсульта.
Последнее время ей часто нездоровилось: «скакало» давление, болело сердце, очень знобило. Анна с мужем ещё работали, хотя проку от этой работы, считай, что и не было: зарплат почти не платили, деньги зачислялись на счёт в сбербанке, где они позже благополучно «сгорели». Пенсии тоже платили с большой задержкой.
Жить было очень тяжело.
Пришлось взяться за выращивание овощей. Уставали жутко. Дома не хватало многого, особенно еды и повседневной одежды.
Когда Ольгу Фёдоровну в очередной раз жутко знобило, Анна «утеплила» её всякими тёплыми одеждами, хотя понимала, что причины озноба чисто внутренние.
Однажды Анна сняла со своих ног подаренные ей домовязанные шерстяные носки и одела маме, но и это не помогало. Тогда в ход пошли носки-дублёнки, купленные когда –то мужем Анны специально для рыбалки, одевать в бродни.
Через несколько дней:
- Аня, ты забрала свои носки, а мне без них холодно.
- Да что ты, мамуля, я их и не видела.
- А у меня их тоже нет, значит, ты их забрала.
- Давай обуем «овчинки».
- Мне в них неудобно, они большие, и я боюсь упасть.
Тогда Анна обула маму в две пары мужниных тёплых носков.
В последние дни жизни Анна, заходя в комнату матери, находила её постоянно перебирающей вещи в своем шкафу.
- Мама, зачем ты всё это делаешь, утомляешь себя?
- Да нет, доченька, по-маленьку порядок навожу, да и от дурных мыслей избавляюсь.
Анна вышла какая-то удручённая, подавленная непонятным поведением матери.
Прошло, наверное, около полугода после смерти матери, когда Анна взялась наводить порядок в кладовке. И вдруг её как молнией ударило – на одной из полок в уголке лежали «овчинки» с засунутыми в них белыми шерстяными носками…
Мама забыла их вынуть, а потом всё искала…
Только теперь Анне стали понятны долгие мамины «шкафные» уборки: она хотела найти носки но, главное, убедиться, что любимая дочь её не обманула.
Не убедилась.
Бедная Анна до сих пор страдает от того, что не может показать своей маме, где та забыла носки.
И сказать уже некому: «Мамочка, я никогда не обманывала тебя».