Таня хорошо запомнила тот теплый летний вечер из своего детства, когда они с мамой гостили в деревне у каких-то родственников и вышли прогуляться на огромную лужайку, густо усеянную синими, красными, желтыми и белыми цветами.
- Ух ты! - обрадовалась Таня, увидев это великолепие, и попросила:
- Мама, давай сплетем венок?
Мама ласково улыбнулась и погладила девочку по белокурой макушке:
- Нельзя просто так рвать цветы, Танюша. Они же живые, им больно.
- А почему тогда из них делают венки и букеты? - удивлено спросила Таня.
- Потому что не умеют их слышать, - мама присела на корточки и осторожно дотронулась до тоненького стебля ромашки. - Попробуй легонько коснуться цветка, а затем закрой глаза и прислушайся к тому, что ты чувствуешь.
Таня послушно коснулась одуванчика и зажмурилась. Мягкий пух ласково щекотал пальцы. Она почувствовала, как цветок отчаянно сопротивляется легкому, едва заметному ветру. Как он вновь и вновь выпрямляется в полный рост, упорно не желая поддаваться. Таня вдруг ощутила исходящую от него тревогу, словно цветок испугался, будто девочка хочет причинить ему вред. Тревога постепенно переросла в панику и наконец ужас и обреченность. Таня испуганно отдернула руку и с удивлением посмотрела на маму.
- Кажется, ему было страшно, - растерянно сказала она. - Но… как у меня это вышло?
- Все живое чувствует друг друга, - ответила мама. - Поэтому я точно знаю, когда ты стараешься быть врунишкой, а когда говоришь правду. А еще знаю, когда тебе плохо и когда ты грустишь. И мне тоже становится тяжело.
Мама подошла к девочке и крепко обняла ее.
- Запомни, доча, что бы ни случилось, я всегда пойму и помогу.
- Ай, раздавишь! - крикнула Таня в ответ, весело смеясь…
Татьяна сидела за кухонным столом и внимательно вглядывалась в начатую бутылку виски, сжимая в руке стакан. Затем опрокинула в себя содержимое и налила еще, тщательно отмеряя дозу по большому пальцу. Позади послышались шаркающие шаги. Татьяна недовольно поморщилась и, выпив залпом налитое, снова потянулась к бутылке.
- Пьешь? - послышался строгий голос свекрови, мгновенно пропитав воздух душной тяжестью.
- Ага, - ответила Татьяна как можно более безразличным тоном.
Свекровь подошла к плите, взяла чайник и принялась наливать в него воду из крана.
- Где ты взялась на нашу голову? - сердито спросила она, не оборачиваясь.
Татьяна достала тонкую длинную сигарету из лежащей на столе пачки и закурила.
- Бог послал!
Старуху передернуло от злости, но она сумела взять себя в руки. Набрав полный чайник воды, свекровь поставила его на плиту и села напротив Татьяны, поджав губы и сверля ее недобрым взглядом. Таня почти физически ощутила холодную злобу вперемешку с бессилием. Она издевательски засмеялась и подняла стакан:
- За вас, милая мама!
- Чтоб ты захлебнулась! - прошипела свекровь и, нервно вскочив на ноги, убралась вон.
- Про чайник не забудьте! - крикнула вслед Татьяна и с удовольствием отметила, как в ответ громко хлопнули дверью. Затем сняла с шеи серебряный медальон, бережно раскрыла его и положила на стол. Таня осторожно указательным пальцем погладила крохотную фотографию женщины, что хранилась внутри за стеклом, и тихо прошептала:
- Мама… Как же ты мне нужна!
После чего налила полный стакан виски, накрыла его ломтем хлеба, уткнулась лицом в сложенные на столе руки и тихо зарыдала, содрогаясь всем телом…
- Олег, я больше так не могу!
Ее мужчина тяжело вздохнул в ответ:
- Опять с мамой поругались?
- Олег, ну как ты не видишь, что она меня ненавидит? - удивлялась Татьяна.
- А что ты предлагаешь? На собственную квартиру у нас денег нет, давай разойдемся, - развел руками супруг.
- Но ты же мужчина. Придумай, как сделать так, чтобы всем было хорошо.
- Просто с ней помирись.
- Олег, она меня ненавидит. Понимаешь, не-на-ви-дит. Потому что считает тебя своей собственностью и не хочет делить со мной.
- Глупости какие! - отмахнулся муж и сделал телевизор погромче, давая понять, что больше не желает говорить. Татьяна не выдержала и заплакала.
- Началось… А ну не реви!
- Просто не обращай внимания, - попросила Таня сквозь слезы и с головой залезла под одеяло.
- Там у вас все в порядке? - послышался голос свекрови из-за закрытой двери.
- Все нормально, - крикнул в ответ Олег.
- Тогда сделай телевизор потише, а то сильно кричит, - попросила свекровь и ушла к себе. Таня вылезла из-под одеяла:
- Видишь, она же чувствует, когда мне плохо. И приходит порадоваться.
- Не выдумывай, - Олег выключил телевизор. - Давай лучше спать!
Татьяна отвернулась к стене и закрыла глаза, глотая слезы. "Уйду, завтра же!" - в который раз решила она, и в который раз отчетливо понимала, что идти некуда…
- Никогда не желай другому зла, только добра, - говорила мама, когда Таня, вытирая слезы, делилась своими обидами.
- А за что им желать добра? - не понимала девочка.
- Зло всегда возвращается к тем, кто желает его другим, - отвечала мама. - И если защититься хорошими мыслями, то все плохое отскочит рикошетом и так ударит по обидчику, что он долго будет жалеть о своем поступке. Никогда не суди других, пусть судьба совершает суд.
- Но ведь тогда им может быть ещё хуже, чем если я просто дам сдачи? - встревожилась девочка. Мама улыбнулась и, усадив Таню на колени, нежно обняла за плечи:
- Не надо жалеть их, доча. Не бери на себя чужой крест. Будь со всеми хорошей и искренней, помогай, если можешь помочь. Но не позволяй жалости наполнять твое сердце…
"Любить людей легко, сложно полюбить человека", - думала Татьяна, понемногу успокаиваясь. Олег уже спал, она слышала это в его дыхании и чувствовала в тепле, исходящем от его тела. Татьяна почувствовала его с самой первой встречи и сразу же поняла, что им суждено быть рядом целую жизнь. Но в последнее время от Олега все чаще исходил холод, в котором читались усталость и безразличие.
- Скажи, ты все еще меня любишь? - с тревогой допытывалась Татьяна. Но Олег все чаще отмалчивался или пытался шутить. И как будто отдалялся все дальше и дальше, с головой уходя в телевизор или чтение книг. С каким удовольствием она сожгла бы все эти книги и разбила бездушный ящик, который украл ее супруга, если бы это позволило вновь ощутить тот жар и невероятную нежность близости друг к другу, которые были раньше.
Однажды Татьяна сошла с ума и, подсев к мужу, уткнувшемуся в вечерний выпуск новостей, громко сообщила:
- Олег, я беременна!
- Ага, - безразлично ответил тот и добавил громкости.
- Мама, я же была послушной, никому не желала зла. Откуда свалился на меня этот крест? - успела тихо прошептала Татьяна, прежде чем уснуть.
Однажды мама просто не вернулась домой.
Таня сначала думала, будто та просто задерживается. Ближе к ночи начала беспокоиться. А в полночь разбудила соседку, громко плача и уверяя, что с мамой что-то случилось.
Дальше сплошной туман, в котором всплывали короткие отрывки воспоминаний. Вот родная тётя скорбно заглядывает ей в глаза и уверяет, что все будет хорошо. Та самая тётя, что продала мамину квартиру, пока Таня жила в приюте, и не пускала девочку на порог, когда та в истерике билась под её дверью, повторяя простой вопрос - "за что?". А вон - пасмурное небо, в котором, громко каркая, кружатся вороны. Она долго всматривалась в это небо, стараясь разглядеть маму, которая, как уверяли, стала ангелом на небесах… И наконец старуха с обезумевшими глазами, что захлебывалась восторженным криком:
- Так этой ведьме и надо!
И, ругаясь, плевала в людей, которые силой уводили её прочь.
- Она не была ведьмой! - кричала охрипшим голосом Таня.
- Конечно же не была, - успокаивали её.
И уже гораздо позже, в приюте, Тане пришлось воспользоваться репутацией ведьмы, чтобы защитить себя от детей…
Утро выдалось пасмурным. Татьяна варила кофе и поглядывала на часы ожидая, когда проснется Олег.
- Снова варишь свое варево?
На кухню вошла свекровь и, оперевшись на крышку стола, исподлобья смотрела на нее колючим взглядом.
- Оно вкусное, вы попробуйте, - предложила Татьяна.
- Я твои привороты сниму, Олега моего не получишь.
Свекровь развернулась и вышла вон. Татьяна села на табурет и закрыла лицо руками, пытаясь не разреветься.
- Дай вам Бог здоровья, - шептала она. - И счастья…
Внутри клокотала ярость, но Татьяна упорно старалась ее подавить, подменив любовью. Однако обида всё сильнее грызла душу изнутри, а искушение дать волю накопившейся злобе было так велико, что Татьяна не выдержала и заплакала от осознания собственной слабости.
- Я сильная, - повторяла она, сжимая кулаки. - Я выживу, я не сдамся…
- Это ты рассказала о том, что мы Светку побили? - рослая девочка больно схватила ее за волосы и потянула.
- Отпусти! - вскричала Таня.
- Ты или нет? - повторила девочка, прижимая ее к стене.
- Нет! Не я.
- Врешь!
Таня почувствовала удар кулаком в живот. Из глаз брызнули слезы.
- Это что такое?
Строгий голос заставил стайку окруживших ее девочек разбежаться в разные стороны.
- Ты в порядке?
Престарелый воспитатель приподнял очки, внимательно разглядывая её.
- Да, Павел Степанович, - произнесла Таня, глотая слезы.
- Пойдем со мной, расскажешь, что случилось, - он взял ее за руку.
- Не могу, Павел Степанович, - упиралась девочка, но воспитатель настойчиво потащил ее в кабинет.
- Садись, - он указал на стул. Таня послушно села.
- Так что там у вас произошло? Я должен знать.
- Ничего, - упрямо повторила Таня.
- Но они же тебя били.
- Я у них конфеты украла, - соврала девочка.
- То есть как - украла? - удивился воспитатель. - Ты же знаешь, что красть нехорошо?
- Я больше не буду.
- И сильно они тебя?
- Нет, легонько, - снова соврала Таня. Воспитатель снял очки и нервно сглотнул.
- Сними-ка платьице, я гляну, есть ли синяк.
Таня вдруг ощутила непонятную вспышку чего-то недоброго, исходившую от него, и вжалась от страха в стул.
- Не надо, там ничего нет, - попросила она.
- Но я должен знать наверняка, - раскрасневшийся от волнения воспитатель подошел к ней и медленно протянул руку. Поддавшись какому-то инстинкту, Таня вцепилась в эту руку зубами. Воспитатель взревел от боли, словно бугай. Девочка вскочила и побежала к двери.
- Предупреждаю, я ведьма! - прокричала она и вдруг рассмеялась, с удовольствием ощущая, как воздух в кабинете пропитывается страхом.
- Я приду ночью и съем ваше сердце!
Таня выскочила за дверь и увидела своих обидчиц, что скорее всего успели всё подслушать.
- Ну чего, вас тоже проклясть?
Девочки громко завизжали и бросились врассыпную. Таня прижалась к закрытой двери и обессилено сползла на пол, ощущая, как кружится голова.
А вскоре весь детдом наблюдал, как Павла Степановича на носилках грузили в скорую…
- Танька, ну что опять?
Она совершенно не заметила, когда Олег зашел на кухню. Кипящее кофе выплескивалось через край, огонь под туркой сердито шипел. Олег выключил плиту и замер, ожидая ответа. Татьяна ощутила повисшую в воздухе тяжесть.
- Ты жалеешь о том, что мы вместе? - спросила она.
Олег молчал.
Таня почувствовала, как по щекам снова потекли слезы. Она собрала всю свою волю в кулак и, затаив дыхание, задала самый страшный вопрос:
- Хочешь, чтобы я ушла?
Олег вздохнул и вышел.
Татьяна, не в силах больше держать себя в руках, отчаянно зарыдала.
- Что я сделала не так? - кричала она. - За что?
Но слова улетали в пустоту. Таня почувствовала себя слабой, беззащитной и совершенно никому не нужной…
- Мама, не плачь! - маленькая Таня изо всех сил старалась как можно сильнее ее обнять, будто ругала себя за то, что мама недостаточно чувствует её страх и душевную боль.
- Не плачь, я же не плачу, - просила малышка.
Мама потихоньку успокаивалась и наконец, вытерев последние слезы, взяла Танюшу за руку.
- Спасибо тебе, что ты у меня есть.
- Мама… - только и смогла вымолвить девочка, больше не сдерживая слез.
Наконец, когда боль немного утихла, Таня решилась спросить:
- Почему папа нас бросил?
Мама задумалась.
- Родные люди, как мы с тобой, связаны невидимыми тонкими нитями. И если вести себя неосторожно, эту нить можно оборвать навсегда. Её больше не заклеишь и не свяжешь узелком. Но знаешь…
Мама хитро улыбнулась и загадочно подмигнула Тане.
- Брошенные женщины всегда становятся ведьмами.
И засмеялась. Таня смотрела на нее с испугом и удивлением.
- Мама, с тобой все хорошо?
- Не то слово, доча. Все просто замечательно!..
Татьяна вдруг прекратила рыдать и, смахнув слезы, взъерошила волосы на голове.
- Значит, вот как? - крикнула она. - Тебе было мало моей любви? Мало того, что я вся отдалась тебе? Так получи свою ведьму!
В воздухе почувствовались тревога и удивление. Татьяна глубоко вдохнула их в себя и громко захохотала.
- Где ваше раздражение? Где ненависть, которую вы так старательно и долго копили? Сейчас же несите их сюда!
Она схватила первую подвернувшуюся под руку тарелку и с силой бросила на пол. Та разлетелась на мелкие осколки, развеселив Татьяну еще сильнее.
- А вот ваша любимая чашка, мама!
Татьяна схватила со стола пустую чашку и с отвращением запустила в стену. В кухню вбежал бледный от испуга Олег.
- Тань, ты чего? - растерянно спросил он. Вместо ответа Татьяна схватила очередную тарелку и бросила ему под ноги.
- Что ты делаешь? - испугался он, отскочив назад. Таня молча схватила солонку и швырнула на пол.
- Ой, милый, я случайно рассыпала соль, - произнесла она писклявым голосом, давясь от смеха. - Ты не знаешь, к чему бы это?
- Успокойся! - вскричал Олег, умоляюще глядя на нее глазами, полными ужаса.
- А я не слышу, что ты говоришь! У меня тут как раз начинаются новости, хочешь узнать какие?
Олег молчал и не шевелился, источая сильный испуг.
- Одинокие женщины становятся ведьмами, мой дорогой. А ты меня бросил очень давно. Променял на книги и телевизор. На свою маму, в конце-концов. Которая ненавидит меня за то, что нужно тебя делить.
- Ах ты стерва!
Свекровь буквально влетела на кухню, напрочь забыв о возрасте и больных ногах. Таня с силой толкнула ее назад, отчего та не удержалась и, охнув, уселась на пол.
- Сидеть, а то заколдую! - предупредила Таня и схватила турку с плиты. - Как раз подоспело варево!
Она медленно вылила кофе на пол и принялась ногой размазывать его по линолеуму.
- Вот она, ваша грязь, которой вы меня поливали, шушукаясь между собой. Теперь не отмоетесь!
Затем бросила турку и, переступив через остолбеневшую свекровь, пошла в свою комнату, достала большую походную сумку и принялась складывать вещи.
- Танечка, давай просто сядем и поговорим? - растерянно предложил Олег, войдя следом за ней.
- С мамой поговори!
Таня схватила с полки увесистую бронзовую статуэтку и со всей силы запустила в экран телевизора. Статуэтка пробила его насквозь и осталась внутри. Таня удовлетворенно кивнула, забросила сумку на плечо, вручила Олегу ключи и ушла, хлопнув на прощание входной дверью.
Выйдя наконец на улицу, она расставила руки в стороны, закрыла глаза и прислушалась. И в ту же секунду ее будто смело ощущение жизни, царившей вокруг. Она словно почувствовала движение туч, зарядилась энергией ветра, впитала напор и силу деревьев и несгибаемость желтеющей травы. Таня ощущала себя единым целым с окружающим миром, будто миллионы невидимых нитей протянулись между ней и всем, что живет вокруг. Таня открыла глаза и впервые за много дней радостно, искренне улыбнулась.
- Я желаю вам всем добра, слышите? - прокричала она, вдохнув на полную грудь пьянящий воздух. - Будьте счастливы в своей душной квартире, где воздух настолько пропитан ядом ревности и бездушия, что ним невозможно дышать. Будьте непременно здоровы, и научитесь радоваться каждому дню своей жизни!
Таня послала воздушный поцелуй удивленным жильцам, что пялились на нее из окон, затем помахала рукой и уверенным шагом пошла на остановку с твердым намерением сесть на первый же попавшийся автобус и выйти именно там, где подскажет чутьё. И немедленно начать новую жизнь, которая обязательно будет намного лучше прежней.