Насколько актуально это сегодня?
Весьма.
Тлеющие конфликты на периферии всегда выплывают на поверхность, как только Центр даёт слабину. Даже самый малый начинает претендовать на роль нового центра.
Конфликты между Азербайджаном и Арменией, Грузией и Осетией, Малороссией и Московией - это старинные конфликты, так и не разрешенные в своё время и плохо кончившиеся для обеих сторон, -
это отголоски ссор между троянцами и ахейцами.
Олимпийцы, которые погрязли в своих внутренних дрязгах, пытаются играть сразу на обе команды, что только нагнетает страсти.
Выход один: сначала надо уладить дела на Олимпе СИСТЕМНО, тогда всё и устаканится без особых скандалов - мы все одна семья, это надо понять и не пытаться пропихнуться поперед батьки в пекло.
***
Есть достаточно оснований предположить
,
что:
ТРОЯ НЕ БЫЛА ГРЕЧЕСКИМ ГОРОДОМ.
Более 15 лет назад возобновились раскопки Трои в Турции, и ситуация начинает напоминать общеизвестный эпизод эпохи Великих географических открытий - бесстрашные мореплаватели, проложив новый путь к богатой пряностями Индии, спустя некоторое время с удивлением обнаружили, что открыли не Индию, а неизвестный человечеству материк.
Последние находки в малоазиатском регионе прямо-таки вынуждают эллинистов от археологии признать, что во времена Троянской войны Троя-6 (1700 - 1250 гг. до н.э.) - скорее азиатский, чем европейским городом, и, вопреки «Илиаде» Гомера, населяли ее вовсе не греки.(Хотя, речь в ней идет об ахейцах, греки - это внешнее название.)
Земля, в которой скрыты любые сооружения, пострадавшие при пожарах, всегда обладает более сильными магнитными свойствами, нежели окружающая, «пустая». Разность показаний объясняется просто: под воздействием высоких температур оксид железа превращается в минерал магнетит с заметным магнитным моментом. К тому же разложение любых органических остатков, которые неизбежно присутствуют в местах человеческих поселений, активизирует жизнедеятельность особых видов бактерий, способствующих образованию кристалликов магнетита. Все это влияет на показатели магнитного поля Земли, что и фиксируется на экране прибора. Следовательно, ещё не проникая в грунт, можно предсказать наличие в нем древних антропогенных образований. То есть можно сначала узнать, где копать, а уж потом браться за лопату. Так была, методом магнитной разведки на расстоянии около 400 м к югу от крепостной стены, опоясывавшей Трою, на глубине 2,5 м открыта вторая стена из обожженного кирпича.
В 1993 г. таким же способом эти геофизики обнаружили 350-метровый фрагмент третьей каменной стены, окруженной рвом. А в 1994 г. - и ров возле второй стены. Искусственные рвы, прорытые за второй и третьей стенами, оказались практически одинаковыми: глубиной 1,5 м, шириной 3 м. Один пролегал в 400 м от крепости, другой - в 500: археологи считают, что последний ров был границей нижнего города, где проживала большая часть населения Трои, тогда как в акрополе, тоже окруженном стенами, обитали только члены семьи правителя и их свита. Такая планировка характерна для древневосточной, но не для греческой цивилизации: именно в Центральной Анатолии и Северной Сирии можно встретить подобные крепости с хорошо укрепленным и тесно застроенным «Нижним городом». Значит, Троя по типу необычайно близка анатолийским крепостям. Это открытие ознаменовало начало эволюции взглядов на Трою Шлимана. Дальнейшие исследования показали: в бронзовом веке то, что считалось Троей, было частью центрально-анатолийской - вовсе не крито-микенской цивилизации. Т.о., Троя была аванпостом Азии, нависшим над Европой, а не крупным европейским городом бронзового века».
Почему наличие концентрических рвов и «Нижнего города» - весьма слабый аргумент в споре о культурной принадлежности Трои. Оппонент Манфреда Корфмана, 39-летний Эберхард Цанггер, считает троянские рвы частью концентрической системы укреплений, вроде той, что, согласно Платону, существовала на Атлантиде.
«Самое большое по окружности водное кольцо, которое непосредственно соединялось с морем, - читаем мы в платоновом «Критии», где и описано легендарное государство, - имело в ширину три стадия (стадий - 185 м), и следовавшее за ним земляное кольцо было равно ему по ширине; из двух следующих колец водное было в два стадия шириной и земляное опять-таки было равно водному; наконец, водное кольцо, опоясывавшее остров в середине, было в стадий шириной». Явная метрическая натяжка - кому, кроме фанатика идеи, придет в голову приравнивать троянские, 3-метровые в ширину, рвы к судоходным каналам легендарной Атлантиды?!) могла бы смутить кого угодно, но только не Цанггера. Например, в одном из интервью он приводит такой «математический довод»: «Вероятность того, что Троя и есть Атлантида, равна 99 процентам, тогда как вероятность того, что город на Гиссарлыкском холме есть Троя, равна лишь 98 процентам».
Корфман, слыша подобные измышления, вообще отказался воспринимать оппонента как серьезного ученого. А зря: например, предложенная Цанггером схема исследования окрестностей Трои заслуживает самого пристального внимания. По его мнению, сперва надо проанализировать рельеф местности по фотографиям, полученным со спутников. Затем, с высоты 3000 м, обследовать ее радиолокационными средствами. Тогда, может, отыщутся и другие сооружения бронзового века, погребенные под слоем земли. И если это удастся, подтвердится иная, не столь ошеломляющая, но куда более разумная идея Цанггера о том, что «практически все мало-мальски крупные поселения греков в Малой Азии возникли на месте НЕ ГРЕЧЕСКИХ населенных пунктов бронзового века.
Итак, в 1993 г. Троя перестала быть единственным городом бронзового века, обнаруженным на территории Малой Азии. В 300 км южнее Гиссарлыка, в районе современного Измира, турецкая археологическая экспедиция под руководством профессора археологии из Анкары Хайята Эрканала нашла еще один древний город - Лиман-тепе, или «Гавань на холме» в переводе с турецкого.
Легендарную Трою раскапывают в общей сложности 125 лет. Ее руины по-прежнему таят в себе немало неожиданностей. Пять тысячелетий назад в священных местах древней Анатолии люди оставляли глиняные фигурки с изображениями богов и духов. Точно такие же культовые предметы обнаружены и на территории микенской Греции, на Крите.
Его сходство с Троей бросается в глаза и при беглом осмотре построек, освобожденных из-под 5-метрового слоя наносов. Впрочем, более внимательный и неравнодушный наблюдатель отметит и разницу - даже самые крупные из городских и портовых сооружений Трои меркнут перед ошеломляющим величием каменных стен и циклопической кладки цитадели, некогда возвышавшейся над Лиман-тепе. Главной же сенсацией, позволяющей сделать далеко идущие выводы о взаимоотношениях городов-государств бронзового века, стали раскопки прилегающей к городу искусственной гавани - уникальной на обширных берегах Эгейского моря. Порт был окружен высоченной стеной, защищавшей торговые склады и доки. А по глубоководной реке, протекающей неподалеку, греческие и эгейские торговцы беспрепятственно продвигались вглубь Анатолии.
Главным ударом по престижу Трои, созданному греческим эпосом, стала находка более древнего и мощного города Лиман-теле. Здесь была построена первая в эгейском регионе искусственная гавань. И город и гавань - творения коренных жителей Анатолии - лувийцев. Поисковые работы, проведенные командой Корфмана на расстоянии нескольких километров к юго-западу от Гиссарлыка, показали, что в ныне обмелевшей бухте Бешик в древние времена располагалась гавань Трои. Сильное течение из Дарданелл и северо-восточный ветер порой заставляли мореходов пережидать там непогоду. И, вероятно, с корабельщиков взималась плата за стоянку. Кроме того, от товарного обмена и закупок съестных припасов, безусловно, выигрывали обе стороны. Весьма выгодное географическое положение Трои - именно здесь начинался ведущий через Дарданеллы, Мраморное море и пролив Босфор удобный путь к берегам Черного моря - способствовало ее превращению в богатый и сильный торговый центр. Он был связан как с материковой Малой Азией и островами Эгейского моря, так и с лежащим за морем европейским побережьем, где обитали племена фракийцев, а значит, в одно и то же время на берегах Малой Азии существовали по меньшей мере две «гавани на холмах», способные контролировать торговлю в ближневосточном регионе. Тогда естественно предположить, что более крупный Лиман-тепе был достойным соперником Трои. Значение же последней, благодаря Гомеру и Шлиману, оказалось чересчур преувеличенным.
Кроме того: обследовав окрестности Измира, профессор Эрканал отыскал остатки ещё двенадцати крупных поселений, существовавших здесь в далекой древности. По его мнению, еще больше руин скрывается на дне моря, близ берегов Малой Азии или же в дельтах рек, под толщей наносов. Работа предстоит немалая: ведь, чтобы определить местонахождение древних гаваней и тем более раскопать их, требуются огромные усилия и самая современная техника. Так, руины Панас-тепе - местечка, что располагалось близ современного Измира, - Эрканал увидел лишь после того, как удалили 5-метровый слой песка.
Без преувеличения можно сказать: турецкое побережье Малой Азии заново открывается не только для туристов, но и для археологов. До сих пор лишь одержимый «троянец» Шлиман искал на берегах Турции, под поздними греческими наслоениями, материальные памятники бронзового века. Ранее на них никто не обращал внимания, всем застили глаза эллинистические храмы.
Итак, за последние десятилетия выяснилось, что «гомеровская Троя», Троя-6, носит явно "восточный" облик. Только в Центральной Анатолии и Северной Сирии можно встретить подобные крепости с тесно застроенным «Нижним городом» Многие прославленные ионийские твердыни зиждутся на руинах бронзового века. Сейчас уже установлено, что в пору основания Лиман-тепе крупные поселения возникли на островах Лемносе, Лесбосе, Мелосе, Самосе, Хиосе.
Когда сотрудники Германского археологического института обнаружили остатки крепости на Самосе, они в восторге окрестили их «новой Троей». Явные успехи «конкурирующей фирмы» вынудили Манфреда Корфмана не только признать, что «на территории Малой Азии существовали многочисленные торговые центры», но и приступить к составлению библиографического списка из 1480 географических мест на карте Турции, где, по различным сведениям, были когда-либо найдены предметы «эпохи бронзы».
Итогом этой работы стал обширный «Тюбингенский атлас Переднего Востока» - зафиксированные там памятники бронзового века позволили составить любопытную картину сложных, многообразных и интенсивных культурных связей, существовавших между Ближним Востоком и Малой Азией.
Т.о., говоря о бронзовом веке, мы вообще не можем отделить Грецию от Анатолии, Эгейское море связывало народы, жившие вдоль его побережья, их поселения составляли одно почти неразличимое целое.
Однако есть одна странность, поразительная и совершенно необъяснимая: в Трое за все время раскопок не было замечено никаких следов письменности!
Ни на одном из каменных фрагментов, ни на одном керамическом осколке - а их накопилось около двух миллионов! Ничего похожего на надписи нет даже в местах захоронений троянцев. Но без письменности невозможно представить себе ни одну цивилизацию, к тому же - крупный мировой торговый центр - ведь торговля предполагает учеии контроль финансовый, в первую очередь. Или... они жили в те времена в коммунизме, все делали по совести, и учитывать ничего не надо было? Жила же славянская архаика тысячелетиями без всякой письменности, но это не помешало ей создать высокую культуру, скрепы которой держали народ в нравственной узде без особого принуждения?!
Самая громкая сенсация - на территории Трои найдена бронзовая бляха с хеттскими пиктограммами - в июле 1995 г., при раскопках Трои, некий рабочий обнаруживает небольшой металлический предмет, похожий на выпуклую с обеих сторон круглую бляху с отверстием для шнурка. На поверхности видна надпись. Но, вопреки ожиданиям, мы имеем дело не с линейным письмом, а это значит - не с греческим. Это могут быть хеттские пиктографические значки, напоминающие иероглифы, которые использовались для письма на лувийском языке, лувийский же язык был широко распространен на просторах древней Малой Азии.
Этим письмом, наряду с аккадской (вавилонской) клинописью, пользовались жители Хеттского царства, возникшего как раз во времена существования на территории Внутренней Анатолии(сейчас это азиатская часть Турции). А что, если предположить, что троянцы говорили не на греческом, а на лувийском? И был ли этот древний анатолийский язык для жителей Трои родным?
Крупный специалист по истории хеттов Генрих Оттен - сторонник более строгого подхода к лингвистической проблеме: нужно найти все-таки что-то повесомее одной-единственной бляхи, которую, не исключено, какой-нибудь заезжий купец просто обронил.
Руководитель раскопок в Трое профессор Манфред Корфман не утратил, однако, присутствия духа. «Теперь мы смело можем отнести Трою к хетто-лувийскому миру», - заявил через 10 лет после начала «повторных исследований» бывший сторонник Шлимана.
Итак, находка с хеттскими (лувийскими) письменами свидетельствует о том, что хетты знали о существовании соседей-троянцев. А если это так, то не поискать ли упоминаний о Трое в их письменных документах. Приват-доцент Тюбингенского университета Франк Штарке проявил фантастическую усидчивость, терпение и чудеса смекалки, истолковывая туманные изречения монархов бронзового века, дабы локализовать, «привязать к местности» различные страны, упомянутые в хеттских текстах. В результате своих изысканий он, в частности, пришел к выводу, что город Вилуса (само это индоевропейское слово означает поселение) на северо-западе Малой Азии - это и есть Троя.
Штарке убежден, что во втором тысячелетии судьба Трои была неразрывно связана с судьбой Малой Азии. Таким образом, появилось еще одно косвенное подтверждение наличия непосредственных контактов Трои с Хеттской державой. А вот был ли рассеянный хеттский купец соплеменником троянцев или заезжал к иноземцам (грекам) по торговым делам - неясно. А попросту говоря, до сих пор непонятно, принадлежала ли Троя к греко-микенскому или хетто-лувийскому миру?
Pro et Contra.
В развалинах Трои было найдено немало черепков посуды микенского (греческого) образца. Однако Ханс Моммзен, профессор ядерной физики из Бонна, используя метод нейтронной активации, установил, что эту керамику изготавливали непосредственно в Трое. Каждое месторождение содержит характерную комбинацию микроэлементов. Чтобы идентифицировать их, исследуемый объект помещают в ядерный реактор и облучают нейтронами. В этих условиях любой химический элемент испускает гамма-лучи, энергию которых можно измерить с помощью детектора. Так обнаруживают микроскопические концентрации элементов: например, один примесный атом, характерный лишь для данного месторождения, на миллиард обычных. Теперь, задним числом, Корфману непонятно, каким образом серьезные ученые могли увлеченно говорить о преобладании в Трое исключительно привозной - «микенской керамики» и не обращали внимания на горы посуды, изготовленной местными гончарами: счет ее идет на миллионы.
"Главный смутьян", археогеолог Эберхард Цанггер идентифицировал Трою (Трон, Триада, Троица) со столицей мифической супердержавы атлантов. Подтверждение выводов Корфмана о том, что греки отнюдь не «снабжали» Трою гончарными изделиями, мы неожиданно находим у самого Шлимана, в приложении к книге «Троя. Результаты моих новейших раскопок на месте троянских поселений, захоронений воинов в Пырнабаши и других пунктах Троады» (Лейпциг, 1884 г.): «Поскольку в наиболее глубоких пластах холма Гиссарлык полностью ОТСУТСТВУЕТ эта в высшей степени архаическая керамика, то трудно сказать, что вообще здесь можно назвать специфически греческим. Эти слои, вплоть до шестого города включительно, скорее можно назвать троянскими, или, малоазийскими, то есть они имеют ярко выраженный МЕСТНЫЙ характер, и найденные здесь предметы более сходны между собой, чем сходны между собой какие-либо найденные в одном месте эллинские находки.
Ну и предметы, найденные в Трое, тоже совсем не греческие, а хеттско-лувийские. Так, перед южными воротами Трои по сей день сохранились установленные на толстом каменном цоколе четыре стеллы. У хеттов подобные сооружения служили символами бога-покровителя города.
Летом 1997 г. на окраине Трои было сделано еще одно открытие, подтвердившее гипотезу о единстве троянской и лувийской культур. Археологи отыскали грот, вытесанный в скале. По мнению исследователей, это и есть упоминающийся в лувийских текстах культовый грот бога Каскала Кура неподалеку от Вилусы.
Да и сами крепостные стены Трои напоминают вовсе не микенские, а анатолийские укрепления: они расширяются книзу, вверху украшены зубцами и башнями-надстройками. На кладбище, устроенном близ городских стен, видны следы кремации. Такой способ погребения характерен для хеттов, а вовсе не для западных народов той эпохи. «До позднеминойского периода (т.е. до 1400 г. до н.э.) тела мертвых греки предавали земле...» («Словарь античности»).
Так что впредь именовать Трою греческим городом не стоит. Хотя результаты раскопок Анатолии бронзового века дают ученым больше тем для дискуссий, чем установленных фактов. Бесспорно одно: поразительный феномен культуры Древней Греции - великие творения художников и мыслителей, архитектурные памятники Микен, Пиноса и Тиринфа, примеры деятельности античных политиков, словом, все то, что мы восхищенно называем «золотым веком человечества», - не мог возникнуть из ничего, на ровном месте. У греческой культуры есть реальные истоки и корни,
и
искать их следует
ЗА ПРЕДЕЛАМИ ГРЕЦИИ.
ТУРЦИЯ.
Археологические раскопки Трои
Какие выводы можно сделать на основании традиционных взглядов на место раскопок? Поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея» дают описание событий крито-микенской эпохи. Так как же возникла Троя,сама по себе достаточно не примечательный городок, который ещё иногда называют Илион? Это древнее поселение, с мощной оборонительной стеной, расположено неподалёку от моря. Жители его назывались тевкрами. Археологи установили, что большое влияние на архитектурные постройки оказала западно-анатолийская цивилизация. В те времена город назывался Таруиша. Неоднократно возникали мысли, что "Троя" это не название конкретного города, равно как и "Илион", - такие термины могли обозначать абсолютно разные города одного древнего государства и слова эти значили просто "город"или поселение. Первый камень был заложен ещё в 3000 - 2600 гг. до н. э., само поселение имело круглую форму, и по размеру составляло всего в диаметре 100 – 150 м. и охранялось только с помощью двух башен и стены по периметру. В эту старую Трою заходили через главные ворота. Сейчас археологи могут предположить, что поселение сгорело, после чего на этом месте был воздвигнут город. Он был не на много больше предыдущего и имел в диаметре около 150 – 170 м. В самом сердце этого города находился дворец, окружённый обширным садом. Всё остальное пространство занимали склады и жилые постройки. И именно к этой стадии истории этого города относят, найденный археологами клад, который включал в себя оружие и драгоценные камни.
Этот город был богатым и со временем начал расширять свои границы, что продолжалось очень долго, учёные предполагают, что это период продолжался с 2300 по 1900 гг. до н. э. А расширялся он при помощи новых жилых домов и складов. Так же появились новые маленькие улочки.
Набирая всё больше и больше сил и территории, город стал постепенно развиваться и становиться богаче и могущественнее. Именно с 1900 по 1300 гг. до н. э свершился самый большой скачок в развитии Трои. В диаметре она уже составляла уже около 200 – 230 м, а толщина стен, защищавших Трою, превышала 5 метров. Четыре главных входа с большими воротами и три сторожевые башни, для того времени это считалось достаточной обороной. В это же время были построены большие дворцы, террасы, сады… Город стремительно развивался, но в один день всё было разрушено большим, мощным землетрясением.
Видимо сама природа не хотела видеть на этом месте город. Не получалось у Трои долго задерживаться на этом месте, но вскоре на нем снова началась постройка. Длилась она с 1300—900 гг. до н. э. Застройщики использовали редкие оставшиеся колоны, блоки, а иногда даже стены от бывших дворцов и жилых построек. Если раньше старались стоить с большим размахом, на больших территориях, то теперь дома были поставлены вплотную друг к другу, улички узкие, а дворцы не настолько шикарные как раньше. Видимо строители боялись нового бедствия.
Большинство историков считают, что именно эта турецкая Троя относиться к событиям, которые описал в своей поэме Гомер. Так же археологи предполагают, что именно эта архитектура и строение города могли противостоять Греции в Троянской войне. Как потом рассказывает история, этот город был захвачен фригийцами.
В 900—350 гг. до н. э. город, принадлежавший в это время грекам, считался довольно благоустроенным, большим, культурным (в плане храмов и дворцов) и, соответственно, красивым, но особого стратегического и политического значения он не имел. Из-за этого Трою покинула большая часть населения, и город постепенно стал приходить в упадок, разоряться. Хотя на его территории стоял известный храм Афины и святилище для жертвоприношений.
А в 350 г. до н. э. — 400 г. н. э. решили переименовать этот город. И из великой Трои, он стал называться Илионом, возможно, в честь Юли).
В это же время римская династия правителей Юлиев – Клавдиев начала задумываться: «А не начать ли нам переустраивать этот город?» И решение не заставило долго ждать. За эти 50 лет, пока велась реконструкция города, была выровнена вершина холма рядом с храмом Афины. Теперь там находился священный участок для преклонения этой богине. В городе стали строить театры и общественные здания, стали поговаривать о том, не сделать им Илион столицей государства. Но после возвышения Константинополя, Константин Великий оставил эту идею, так и не реализовав её.
Тут надо иметь в виду вот ещё какое соображение: город от любого другого поселения отличается вовсе не величиной или наличием храмов, а ВЕДЕНИЕМ ДЕНЕЖНОГО ХОЗЯЙСТВА. Как только финансовая деятельность прекращается (он просто может перестать быть большим торговым центром), финансы начинают петь романсы, как говорится, а город (Троя) превращается в заурядный Илион.
Учёным, археологам и литературоведам предоставляются широкие возможности в плане исследования Троянской войны, если найденный город и есть искомая Троя: подтверждается правдивость поэм Гомера и изучение архитектуры того времени. Во-вторых, Троя пала около 1260 г. до н. э. это большой временной промежуток и очень интересен для исследования. В-третьих, город находился на пути из Причерноморья в Средиземноморье и контролировал его почти 2000 лет. В - четверных, через полвека после падения Трои, пало Хеттское государство - очень интересна и эта закономерность.
Тем не менее, Троя по-прежнему является историческим и архитектурным памятником. Тысячи и тысячи туристов приезжают смотреть на развалины древнего города, который известен и взрослым и детям. 2000 лет назад здесь шла война, описание которой сохранилось до наших дней.
Так же недавно завершилась реставрация известного троянского коня, который сыграл решающую роль в Троянской войне. У туристов появилась уникальная возможность узреть воочию этот экспонат. Создан он в точной копии со слов Гомера в его поэме. Эти раскопки можно посетить, прибыв в Турцию. Находится это удивительное место чуть более 100 км от Стамбула и Бурсы. В центре Трои находится легендарный Троянский конь, а неподалёку есть строение, где можно увидеть всю Трою в полномасштабном, классическом виде.
ЭПОХА ШЛИМАНА.
Из России с любовью - к приключениям и кладам
Откуда начал путь к Трое знаменитый археолог? Генрих Шлиман долгие годы жил в России. Здесь он стал преуспевающим купцом, «сколотил» миллионное состояние, что и позволило ему впоследствии заняться поисками легендарной Трои, но путь к славе был долог и труден. Генрих родился 6 января 1822 года в небольшом немецком городке Нойбуков, где его отец был священником в протестантском приходе. После смерти матери юному Генриху пришлось уехать из дома. Сначала он учился в гимназии, а затем отец пристроил его учеником к бакалейщику. Шлиман рано понял, что реальной помощи от отца, который присвоил деньги, завещанные детям матерью, ждать не приходится. Тяжелый труд в бакалейной лавке вряд ли доставлял ему удовольствие. Единственной отдушиной были поздние вечера, когда, погрузившись в мир Древней Греции, можно было мечтать... о будущем - его любимой книгой была «Илиада», которую он знал наизусть. (О юности Шлимана известно в основном с его слов, а он зачастую любил и приукрасить действительность).
Когда ему исполнилось 18 лет, он оставил бакалейную лавку. Какое-то время перебивался временными заработками, а в 1841 году завербовался в Гамбурге юнгой на шхуну «Доротея», которая отправлялась с товарами в далекую Венесуэлу. Но морская карьера оказалась короткой, через две недели шхуна попала в шторм недалеко от берегов Голландии и затонула. Купание в ледяной воде не прошло бесследно, выжившие моряки оказались в госпитале, а затем, получив небольшую денежную помощь, разбрелись по Голландии. В этой истории, возможно, не обошлось без вымысла. Сохранился список экипажа затонувшей шхуны, но Шлимана в нем нет - он мог быть пассажиром или же просто воспользовался информацией о кораблекрушении, чтобы придать истории появления в Голландии романтический ореол. Шлиман на самом деле был подобран изрядно помятым или избитым на берегу - возможно, его просто ограбили, и после лечения решил осесть в Амстердаме, нанявшись посыльным в торговую контору. В этот период у Генриха появилась страсть к изучению иностранных языков. Вскоре он уже уверенно владел голландским, английским, французским, испанским, итальянским, португальским, шведским и даже русским языками. Шлиман оставил место посыльного и устроился в другую торговую копанию, но уже приказчиком. Благодаря знанию языков он вскоре «выдвинулся», и компания отправила его в 1846 году в Россию - в качестве компаньона. Помимо дел компании, его, может предположить, интересовали материалы по древней истории,а они в то время в России всё ещё были - в частных дворянских библиотеках хранилось много древних книг. Возможно также, что именно в доме его русской жены такие книги также были, и его "детский" интерес к древним цивилизациям только усилился. (Кстати, отец Дюма точно так же, объявив на всю Францию, что собирается писать книгу об античности, поехал в путешествие не вокруг Средиземного моря, как все ожидали, а пустьился в дальний путь по России и совершил маршрут, который довольно точно повторил треугольник древне-русских международных торговых путей - из варяг в греки и из варяг в Индию (сначала говорили - "в арабы")
В Петербурге Шлиман завел собственное дело, и всего за несколько лет он стал миллионером, был принят в купеческую гильдию и женился на сестре богатого русского купца Екатерине Лыжиной, у них родилось трое детей, но отношения с супругой не складывались, чересчур уж разными они оказались. Когда появилась возможность уехать в Америку, где на золотых приисках умер его брат, Шлиман принял гражданство США, открыл в Калифорнии небольшой банк и удвоил свое состояние - Шлиман не особо оглядывался на законы, не брезговал и контрабандой. Он также быстро пополнил свои капитал в годы Крымской войны, занимаясь военными поставками, но коммерческая деятельность все больше тяготила его, и он решил заняться достижением юношеской мечты - путешествиями по миру и поиском легендарной Трои.
Свернув дела в России и оставив определенный капитал супруге и детям, сам он отправился в путь, начав с городов Средиземноморья, попутно изучая языки, затем последовал длительный вояж на Восток. Шлиман, с увлечением попутешествовав по Индии, Яве, Китаю и Японии, поселился наконец в Париже, где стал посещать Сорбонну - лекции по археологии и истории Древней Греции, вынашивая теорию, что легендарная гомеровская Троя располагалась в Малой Азии на холме Гиссарлык, за что и получил докторскую степень, но и с ученой степенью не все чисто, так как высшего образования Шлиман не имел. Доктором философии и изящных искусств он стал в Ростокском университете, получив степень за два печатных труда, которые научными едва ли можно назвать - основным аргументом стали не эти труды, а деньги.
И вот теперь Шлиман решил снова жениться. Получение развода в России было делом малоперспективным, и он оформил развод в США, по подложным документам и лжесвидетельствам, однако вскоре разгорелся скандал - по российским законам он стал двоеженцем, ведь заочный развод за границей в России не признавался. В качестве отступных Шлиман отписал бывшей супруге дом в столице и обязался выплачивать ей пожизненное содержание в 4 тыс. руб. ежегодно.
В 1870 году он переехал в Грецию, где женился на молоденькой гречанке, а затем в течение трех лет уже спокойно занимался раскопками, и вскоре он объявил, что не только нашел остатки Трои, но и множество предметов далекой эпохи, включая массу золотых украшений, которые контрабандой немедленно вывез в Европу. В 1874 году он опубликовал подробный отчет о раскопках, назвав его «Троянские древности».
Далее Шлиман отправился в Микены, где в 1876 году нашел гробницы царей, а в них несколько килограммов золотых украшений. Потом он неоднократно возвращался к раскопкам в Трое, вел археологические исследования в Орхомене - городе, о котором писал Гомер, и в ряде других мест, но, несмотря на сенсационные находки и мировую известность, его отношения с ученым миром не сложились.
Многие считали, и не без основания, что при раскопках Шлиман сознательно уничтожал целые археологические слои, говоря, что в них не было ничего, что могло стать сенсацией. Затем оказалось, что он «прокопался» сквозь гомеровскую Трою, приняв за неё более древнее поселение, что было выяснено позднее и уже не им.
Умер Генрих Шлиман в Неаполе 25 декабря 1890, остановившись на раскопках Гиссарлыка, с одной стороны, вследствие совпадения топографического ландшафта с показаниями Илиады, с другой стороны — вследствие находки надписей, позволяющих отожествлять Гиссарлык с Новым Илионом римского времени, а последний — согласно свидетельству Гелланика — с Троей. Обратил на себя внимание Шлимана и тот мощный слой жилого мусора, который накопился на холме Гисарлык, как результат тысячелетней культурной жизни.
В апреле 1870 г. он приехал в Гиссарлык, где решил предпринять исследовательские разведки чтобы узнать, до какой глубины залегает искусственная мусорная насыпь и не скрываются ли в ней остатки древнего города. Он начал раскопку в северо-западном углу холма, в том месте, которое было выше остальной поверхности холма - он надеялся встретить здесь больше остатков древней культуры. Действительно, углубившись на 16 футов, Шлиман натолкнулся на мощную квадровую кладку — башню крепостной стены города толщиной 6 1/2 ф. римской эпохи, но вскоре возникли трения с турками — владельцами городища — пришлось ехать в Константинополь и испрашивать у турецкого правительства специальное разрешение (фирман) на раскопки.
27 сентября 1871 г. смог Шлиман, получив разрешение копать, приехал в Трою для продолжения раскопок, в сопровождении своей жены-гречанки. Раскопки продолжались до 24 ноября, когда из-за холодов надо было их прекратить до весны. В течение этого времени, он, руками 80 рабочих, успел сделать широкую траншею со стороны отвесных северных откосов холма и углубиться вниз до 33 футов, найдя остатки Нового Илиона - „эолийского города") на глубине, приблизительно, 6 1/2 футов; чтобы углубиться далее, они должны были, к сожалению, разрушить стены огромного здания 59х43 ф. предыдущего слоя, которое, как показывает найденная надпись, служило Булевтерием.
До глубины 13 ф. шел слой, содержавший небольшое количество камней и во множестве грубую глиняную посуду, но под этим слоем он натолкнулся на слой, содержащий в большом числе стены домов, сложенных из необработанных камней и связанных землей, и на необозримое количество каменных орудий и ручных зернотерок, равно как грубой посуды, сделанной без помощи гончарного круга из не промытой глины. На глубине от 20 до 30 футов ниже поверхности холма обнаружились огромных размеров сырцовые стены домов, многочисленные ручные зернотерки и тонкой работы, но от руки исполненная, глиняная посуда. На глубине от 30-33 футов они наткнулись на стены, сложенные из грубо отесанных камней огромных размеров, и на отдельные каменные блоки очень большой величины - все имело вид как будто после землетрясения. Таковы были результаты этого первого года. У Шлимана были только кирки, деревянные лопаты, корзины и 8 тачек.
2-ой год раскопок (1872) начат был с конца марта и все дело получило большой размах. Вначале было нанято 100 рабочих, но вскоре число их дошло до 150 при трех надсмотрщиках и одном инженере, который снимал чертежи и планы. Были предварительно заказаны в Лондоне все рабочие инструменты, в том числе усовершенствованные тачки, а на вершине Гиссарлыка, для более удобного наблюдения за раскопками, были сооружены три здания — дом с тремя комнатами для Шлимана и его жены, кухня с кладовыми и дом для спасения от дождя рабочих. Раскопки начались с расчистки огромной площади прошлогодней раскопки в 233 ф. ширины на глубине 46 1/2 футов.
Шлиман a priori предполагал, что Троя Гомера должна непременно лежать на большой глубине, внизу. С целью открыть наиболее полно весь город, было решено пройти весь холм одной огромной траншеей, которая шла с севера на юг. В северной части начали рыть эту траншею, в которой на разной высоте начали попадаться обломки посуды, веретен, каменной утвари, бронз..., а также древние стены разных конструкций. Здесь надо сказать о непоправимой ошибке, которую допустил Шлиман - при этих раскопках все эти стены и другие находимые остатки древности сейчас же по открытии бесследно уничтожались, без фотографирования, без снятия на план, так что теперь совершенно невозможно восстановить, что это за находки были. Предположительно, были встречены римские оградительные стены храма Афины и сейчас же им самим разрушены. Чтобы скорее провести траншею, Шлиман велел копать и с юга. Траншея была прорыта, и посреди оказалась „огромная башня" — часть стены 6-го слоя, как потом выяснилось, но Шлиман счел это за стены и башни Лизимахова города. Все эти остатки были разобраны, для личных построек, жителями соседней деревни Шиблак. Это была также ошибка Шлимана: в крайнем случае, раскопы надо было хотя бы закрыть землей.
20 июня Шлиман начал копать в северо-восточной части городища, и здесь он натолкнулся на греко-римский храм Афины и нашел украшенные скульптурными изображениями метопы храма - среди них известную метопу с изображением Гелиоса, при дальнейших раскопках квадры фундамента храма были вообще удалены, чтобы легче достичь более глубоких слоев. Среднюю часть этой траншеи в конце раскопок довели до 5 м. в ширину, и там были найдены стены из мелких камней и часть мощной городской стены. Осмыслить и датировать все эти находки Шлимаи, однако, не был в состоянии.
Таковы были результаты 2-го года раскопок. Особенное внимание он посвятил вышеупомянутой „большой башне", которую он назвал „священным и выдающимся памятником славы героев Греции", вспомнив Ил. VI, 386, и над расчисткой которой он провел вторую половину кампании. Свой отчет за этот год Шлиман заканчивает словами, что им „разрешена большая историческая проблема", и „действительно, найдена древняя Троя Гомера".
14 августа 1872 г. закончилась кампания, но нетерпеливый Шлиман начал на другой год работу очень рано, 1 февраля 1873 г., продолжая раскопки этой пресловутой большой башни и городской стены, и тут он натолкнулся на городские юго-западные ворота города - вспоминая Трою Гомера, немедленно назвал их „Скейскими воротами". Более новые постройки (6-го слоя), мешавшие ему, были им беспощадно уничтожены. Вблизи этих ворот он нашел значительный по ценности клад золотых и серебряных вещей, который поспешно назвал „кладом Приама", он был специально замурован его древними владельцами. Клад находился в медном котле и был покрыт медным шлемом, сами сокровища были в деревянном ларце. Теперь он был окончательно убежден, что это Троя Гомера. Далее он нашел многокомнатный дом, в котором in situ находилось большое число пифосов (глиняных бочек).
Шлиман совершенно не обращал внимания на чередование слоев, а следить за ними было чрезвычайно важно. Гиссарлык именно в этом отношении был поразительным местом. Позднейшие исследования Дерпфельда в нем установили 13 слоев - такое число раз на нем была смена поселений, именно поэтому при раскопке чрезвычайно важно давать план остатков каждого слоя. Шлиман на это не обращал внимания, поэтому многое было им уничтожено бесследно, даже без нанесения на план. Шлиман повел траншею на восток для исследования восточной части городища, но так как траншея была неглубокая, то своей цели она и не достигла. Траншеи принято копать либо до материка, либо давать послойную картину находок, чего он никогда не делал.
Здесь Шлиман нашел ограду храма Афины и фундаменты Пропилеи - торжественных входных ворот. Не поняв смысла стен, Шлиман остатки прямоугольных фундаментов Пропилеи принимает за резервуар для воды, а стены ограды, в виду найденной здесь надписи, объявил „храмом Афины", совершенно неверно переведя надпись, ибо это греческое слово есть святилище, а не храм. В виду своего толкования тот храм, где им была найдена метопа с изображением Гелиоса, он должен был считать храмом Аполлона.
17 июня 1873 г. закончилась 3-я кампания, и Шлиман счел свою работу открытия Трои исполненной. В его дневнике мы читаем: „Сегодня я навсегда закончил свои раскопки на Илионе". По его внутреннему убеждению, говорит о нем его соратник В. Дерпфельд, им были найдены Скейские ворота, большая башня, крепостные стены, дворец Приама... По его убеждению, третий слой снизу и есть гомеровская Троя.
Следующие пять лет Шлиман не был в Гиссарлыке. Убежденный, что им открыта Троя, он захотел раскопать те города Греции, о которых есть упоминания в Илиаде и Одиссее. Эти годы он посвятил о. Итаке, Тиринфу и Микенам, где были им открыты поразительные памятники, особенно в Микенах. Кроме акрополя, он нашел древние могилы с удивительным богатством погребального инвентаря. Разумеется, по мнению Шлимана, это — могилы Агамемнона и его спутников, умерщвленных Эгистом и Клитемнестрой. Находки в Микенах и Тиринфе окрылили исследователя, и в 1878 году Шлиман снова возвращается в Трою, в надежде и в Гиссарлыке найти такие же богатые клады. (Это было осенью 1878 года. За год удалось найти всего лишь несколько небольших кладов, замурованных в стены.
Особенно важной была кампания 1879 г., пятая по счету, теперь он заручился научной поддержкой проф. Р. Вирхова и директора французской школы в Афинах Э. Бюрнуфа, благодаря им вместо хищного кладоискателя первых лет Шлиман превратился в научного работника, тщательно протоколирующего раскопки, исследующего чередование слоев. Нижние слои были определены как доисторические, 3-ий слой (Troja III) у него — гомеровская Троя, 6-ой слой — лидийский город, а 7-ой слой — эолийский или греческий.
Теперь Бюрнуф составил новый план всех раскопок, за этот год была раскопана почти целиком вся западная часть городища. „Большая башня", о которой так много и восторженно писал Шлиман, тут же была развенчана - это были две параллельные стены какого-то здания, но по недосмотру они были приняты за сплошной массив. Большая северо-южная траншея, перерезающая городище, была углублена, и в ней были обнаружены остатки древнейшего доисторического поселения.
Шлиман также раскапывал ещё один город вне Гиссарлыкского холма, который оказался Лизимаховским городом, обнесенным стеною, исследовались также и курганы, на основании чего Шлиман сделал важный вывод - догреческое поселение (доэллинское) было исключительно на холме Гиссарлыка. В конце работ 1879 г. Шлиман окончательно объявляет, что Troja III — истинно город, описанный Гомером в Илиаде. Результаты своих раскопок он опубликовал в книге „Ilios" (Lpz. 1881), к которой приложил свою автобиографию. Книга вышла сразу на трех языках. После выпуска в свет „Ilios" и раскопок в Микенах и Тиринфе Шлиман неожиданно засомневался - разве может 3-ий слой Трои с его убогими маленькими домиками и скромным размером всего города действительно быть столицей Приама?
- и это после открытия златообильных Микен с их богатыми гробницами.
Однако было какое-то несоответствие между картинами, рисуемыми Гомером, и той убогой действительностью, которую показывали раскопки, и Шлиман решил снова взяться за лопату. 1 марта 1882 года он снова в Трое, и с ним известный исследователь античной культуры, архитектор В. Дерпфельд: 5 месяцев шли раскопки, Troja III, объявленная Шлиманом гомеровской, оказалась... всего лишь жалким поселением, но - возникшим на развалинах действительно царских жилищ, а вот когда разобрали 3-ий слой и углубились немного ниже, то увидели слой, дающий картину бывшего здесь когда-то весьма богатого и пышного города. Было исследовано большое число строений этого слоя, в том числе прямоугольные длинные здания с остатками очага в центре, их сначала приняли за храмы, на которые они очень похожи по плану. Но исследование открытого Шлиманом дворца в Тиринфе показало, что и здесь лишь остатки, несомненно, царских жилищ, так называемые мегароны, т.-е. центральные залы, куда собиралась у огня вся семья, но опять не то, что искали - это не был большой город.
Кроме дополнительного расследования ранее открытых „Скейских" ворот, были обнаружены ворота в южной и юго-восточной части стены. Внутри стен на площади города обнаружились остатки зданий настолько хорошо сохранившиеся, что получилась возможность восстановить их первоначальный план. Были определены последовательные наслоения этого 2-го слоя. Оказалось, что можно отчетливо установить два периода слоя; особенно точно это было установлено при изучении найденных городских ворот.
В 1882 году особое внимание было уделено также последнему, самому позднему слою Гиссарлыка, эпохи владычества римлян. Были исследованы и изучены все остатки храма Афины, священной ограды, узнаны Пропилеи, которые раньше Шлиман принял за резервуар для воды. Собрали со всех окрестных деревень растасканные жителями остатки строительного материала этого последнего слоя, и все результаты были нанесены на план. Вне холма были расследованы развалины античного театра греческо-римской эпохи, но турки запретили снимать планы вне городища.Результаты раскопок были им опубликованы в книге „Troja" (1884), однако, если в „Trojanische Alterth;mer" и в „Ilios" Шлиман уверял читателей, что остатки 3-го слоя Гиссарлыка есть именно Троя Гомера, то теперь он фактически сознается в преждевременности своих первоначальных выводов и объявляет остатки именно 2-го слоя Гиссарлыка за Трою Гомера, опять-таки без критического анализа. Конечно, раскопки Г. Шлимана вызвали массу нареканий - звучали совершенно справедливые упреки по поводу бессистемности и хищнического метода раскопок, но были и другие упреки. В 1883 г. артиллерийский полковник Эрнст Беттихер выступил со множеством статей, в которых он обвинял Шлимана и Дерпфельда в излишней фантазии и уверял, что на Гиссарлыке нет никакого города, а это, скорее,„grosse Leichenverbrennungs-Anstalt, Feuernekropole". Хотя Беттихер ни разу не был на Гиссарлыке, но он самоуверенно утверждал, что все планы и промеры Дерпфельда являются плодом фантазии и подчас намеренного искажения действительности, а сам Шлиман путем удаления перегородок в небольших печах для сожжения трупов делал из них мегароны.
Шлиман и Дерпфельд, чтобы ликвидировать эту неприятную для них полемику, решили, что достаточно пригласить Беттихера на раскопки в Троаду, и что он, увидев абсурдность своей „Verbrennungs-Offentheorie", откажется от нее в пользу очевидности.
В 1889 году на средства Г. Шлимана приехал Э. Беттихер, и в присутствии ученых свидетелей был произведен осмотр всех раскопок; протокол этого осмотра был затем опубликован. Беттихер должен был взять назад свои обвинения в излишней фантазии и отказался от своих предположений, но он отказался принести извинения, и на него перестали обращать внимание и порвали с ним, а Шлиман снова обратился к Трое. 1 марта 1890 г. началась эта последняя для Шлимана кампания. По его приглашению на Гиссарлык съехалась международная комиссия из ученых археологов для для проверки работ. Раскопки продолжались с марта по июль, когда наступившая жара и лихорадки заставили прекратить работы. В этом году интересы исследователей были направлены на 2-ой слой. Была расчищена восточная стена этого слоя. На юге же, на всем протяжении были найдены три стены, показывающие, три последовательных периода этого слоя. Особое внимание привлек 6-ой слой, так как он оказался хорошей сохранности и мог быть датирован найденными в этом году в нем сосудами микенского типа. В нижних слоях таких ваз не встречали.
Участвовавший в кампании А. Брюкнер помог в хронологическом определении найденных ваз, и возникло предположение, что по времени именно этот слой более других близок к Трое Гомера - решили, то нужны еще раскопки - быть может, так называемые „лизимаховские" стены принадлежат 6-му слою? Словом, сам Шлиман начал сомневаться в правильном истолковании и датировке остатков 2-го слоя. Но ему уже не суждено было разрешить своих сомнений: 26 декабря 1890 г. он умер в Неаполе от болезни уха, усложнившейся воспалением мозга. Но его дело с ним не умерло. Как раз в последний год выплыли новые проблемы, потребовавшие дополнительных разысканий.
После смерти Генриха Шлимана Дерпфельд все время разрабатывал проблему загадочного шестого города. Но для разрешения всех возникающих вопросов необходимы были дальнейшие раскопки, остановившиеся на полпути. Софья Шлиман, которая была неизменной спутницей покойного мужа во всех его археологических кампаниях, сочла своим долгом довести до конца дело мужа и дала средства для продолжения раскопок. С ранней весны 1893 года в продолжение трех месяцев длилась на Гиссарлыке напряженная археологическая деятельность. Ее результаты были опубликованы в книге „Troja 1893". Все внимание археологов было обращено на всемерное и полное раскрытие шестого слоя, в котором в 1890 году были найдены руины двух прекрасных зданий и сосуды микенского стиля, которые в действительности оказались развалинами мощного кремля микенского периода, кремля. Оказалось, что кремль 2-го слоя Трои, как лентой, опоясан крепостной стеной 6-го слоя, а внутри этой ленты стены сохранилось много интересных зданий, кроме того, много остатков 9-го римского слоя, особенно святилища Афины, а вот прежнее предположение Шлимана о существовании в Трое двух храмов не подтвердилось.
Между 6-м и 9-м слоем было констатировано последовательное существование 7-го и 8-го слоев греческого времени, расслоить которые было весьма нелегким делом. Но благодаря кропотливой и тщательно протоколируемой раскопке был пролит луч желанного света на историю последовательной смены поселений на холме. Стало возможным определенно говорить о девяти крупных и резко выраженных слоях и о тринадцати сменявших друг друга поселениях на этом замечательном и единственном в своем роде холме. Но одним из самых важных выводов кампании 1893 года был тот, что на Гиссарлыке было констатировано значительное поселение микенского времени, развалины которого хорошо сохранились и говорят о былом могуществе города.
Выяснилось, что 2-ой слой, который в книге „Troja" Шлиман объявил за остатки Трои Гомера, на самом деле, должен быть развалинами более древнего города еще доисторической эпохи, но, конечно, значение 2-го слоя от этого не умалилось - 2-ой слой является драгоценным свидетелем древнейшего периода европейско-азиатской культуры.
Удивительной случайности надо приписать не открытие Шлиманом мощных и удивительно сохранившихся стен шестого слоя - он дважды натыкался на них, но не оценил их значения. А на юге его траншеи были недостаточно глубоки. Он натыкался только на верхушки этих стен, маловразумительные и сильно разрушенные. Кроме того, вплоть до 1390 года раскопки велись исключительно в центре городища, ибо там были найдены остатки 2-го слоя, на котором Шлиман и сосредоточил все свое внимание.
Но в центре городища следы 6-го слоя были уничтожены еще в римское время, при нивелировке поверхности холма для воздвигаемых построек, поэтому до 1890 г., когда было обращено больше внимания на периферию холма, 6-ой слой почти нигде не был обнаружен. В 1890 году впервые был научно определен 6-ой слой, открыты его большие здания на западе городища. Эти-то здания и заставили открыть глаза на истинное значение этого слоя, но жара и связанные с нею лихорадки заставили прекратить еще не законченные раскопки в июле 1893 года.
В августе 1893 г. В. Дерпфельд в Потсдаме сделал устный доклад о раскопках в Трое, обильно снабженный фотографиями и чертежами, германскому императору Вильгельму II. Последний дал средства на окончание раскопок и издание результатов. Было отпущено 30.000 марок и через германского посла в Константинополе было получено продление фирмана 1893 года. Раскопки могли начаться ранней весной 1894 г. Во главе раскопочной кампании стал В. Дерпфельд. Для научной регистрации находимых памятников и в помощь ему были откомандированы архитектор Вильберг, археологи Г. Виннефельд и Г. Шмидт и доисторик А. Гетце. Главной целью раскопок было открытие 6-го слоя,в течение 12 недель, до середины июля, была исполнена вся задача открытия Трои Гомера. Кремль 6-го слоя, который в 1890 году только предполагали, а в 1893 чуть приоткрыли, теперь был весь целиком раскопан. Было открыто мощное кольцо городской стены с могучими башнями и крепкими сложного плана воротами. Одновременно были исследованы все темные места предыдущих раскопок. Гетце специально раскопал часть 2-го слоя, а на севере холма обнаружил 1-й, самый древний слой.
Но ни курганы, ни Новый Илион, расположенный у подножия холма Гиссарлыка, так и не удалось раскопать, в виду запрещения со стороны турок: некоторые части единственного в своем роде и для науки о древностях столь важного холма Гиссарлыка оставить не расследованными, чтобы последующие поколения, которые, будут искуснее в технике раскопок и тщательнее, довели решение этой задачи до логического завершения.
Пока нет ни одного места, где бы так наглядно и так обильно сохранились в последовательном порядке их возникновения культурные слои, как на Гиссарлыке. Есть много городищ с 2-3 слоями культурной жизни, но нигде нет такой высокой искусственной насыпи в 15 метров высоты, где бы были так ясно различимы слои, числом 9, а по более детальному счету — 13, как на Гиссарлыке. Это — огромный музей с датированными слоями, который для археолога важен и безотносительно к тому, Троя это или нет. Более того, Гиссарлык является прекрасной школой раскопок, где археология получила свое первое боевое крещение.
Источники: Троя. Крушение мифа, журнал «Техника-молодежи», №6,8, 1998 и др.