Дело было давно, при советской власти. В сентябре студентов, как обычно вывезли в колхозы, убирать урожай. Мы тоже, почти всем курсом, положенный месяц жили в колхозе, расквартированные по группам у одиноких колхозных бабушек, дети и внуки которых обитали в городе.
Кормили нас наравне с механизаторами, то есть, что называется на убой. Но вечером перед сном всё же хотелось полакомиться. За хлебом, пряниками и немудреной карамелью мы по очереди ходили в магазин в соседнюю деревню. Настал мой черед. Все было в доме, кроме белого хлеба, который здесь продавался исключительно в виде буханок, здоровенных, бледных, но всегда мягких и довольно вкусных.За этими-то буханками мне и пришлось идти.
Ну, вот пришла. Магазин располагался в обыкновенной бревенчатой избе, перегороженной прилавком. Народу было десятка полтора, присутствовавшие меня исподтишка разглядывали. Понятно, друг друга-то они знали, как облупленных. Знали, конечно, что я студентка, приезжая. Очередь потихоньку продвигалась.
Наконец, продавщица кивнула и мне, что, мол, надо. «Две белого», - кратко сказала я, спиной чувствуя любопытные взгляды. Привычным движением продавщица грохнула на прилавок две бутылки водки, посмотрев при этом куда-то сквозь меня. «Так мне же две белого», - пролепетала я, не понимая, что происходит. Очередь же моя, и даже без очереди никто ничего не просил…«А я что даю!» - Злобно огрызнулась продавщица, по-прежнему не глядя мне в лицо.
«Так ей же хлеба», - подсказал из-за моей спины кто-то догадливый. Враз помягчевшая продавщица мгновенно смахнула с прилавка водку и бережно подала мне вожделенные буханки.
Я молча расплатилась. Уходя, не удержалась, покосилась на очередь: люди, все как один, улыбались и смотрели на меня с таким умилением, будто хлеб покупал, скажем, кролик, беленький и пушистый, а не угрюмая долговязая девица в резиновых сапогах.