Глава первая. День города
Что может быть хуже дежурства в выходные? Правильно: дежурство в праздники. А если выходной и праздник совпали? Вот как сегодня, суббота, День города. Единственное, что радует: все неприятности ожидаются к вечеру, когда народ примет горячительное и отправится на улицы праздновать. Примерно в этом направлении текли мысли следователя Комарова. Он одним пальцем тыкал в клавиатуру компьютера, набирая отчёт. Следователь мог печатать довольно быстро, и обеими руками. Но отчёт? Бррр! Эх, поспать бы ещё часиков надцать! Ночка выдалась бурная, да ещё на дежурство с утра заступил. Комаров с наслаждением потянулся, и почувствовал, как ремень давит на живот. Расслабил на одно отверстие, подумав: «Рановато трудовой мозоль на животе проявляется. Тридцатника ещё нет. Да и звание — старший лейтенант — к такой солидности не располагает. Вот получу капитана — тогда другое дело. В тренажёрный зал, что ли, сходить, пока затишье». Вот не стоило так думать, позвонил внутренний телефон, дежурную следственную группу требовали на выезд в лесопарковую зону. Труп. Школьники нашли. Комаров на секунду уставился на трубку. Эти детки вечно что-нибудь откопают. Ну, лежит себе покойник, и ещё бы сутки полежал. Нет, нужно было именно в его, Комарова, дежурство этим вундеркиндам по кустам шариться. Это если так День города начинается, что дальше-то будет? Вообще-то, следователь ничего против работы не имел, просто в приметы верил: труп в праздники — или висяк, или какие-то заморочки. До сегодняшнего дня примета срабатывала.
***
Последние дни мая выдались по-летнему жаркими, и десятый «Б» решил в полном составе отправиться на природу. С ночёвкой. Выбрали ночь с пятницы на субботу. Удобно: сразу после обеда выйдут, а на следующий день домой, чтобы до вечера успеть отдохнуть. День города и праздничный фейерверк никто пропускать не собирался. К тому же был обещан фестиваль рок групп на площади. Из взрослых пошли учитель информатики, классная руководительница и отец Пашки, журналист Виктор Савельев.
Собирались в школьном дворе. И даже вышли с опозданием всего на полчаса — рекорд! Место выбрали заранее. Дошли без приключений, почти. Смирнецкая умудрилась упасть на ровном месте, ссадила коленку. Аллочка, Алла Андреевна, классная, промыла ссадину минералкой и наклеила лейкопластырь. Она уже три года вела этот класс, и в походы брала всё по максимуму, в том числе и аптечку. Однако в этот день Аллочка была рассеянной и какой-то сонной и не проверила рюкзаки и сумки на предмет наличия спиртного. Мальчишки разочарованно переглянулись, а они-то вино в термосах под чай замаскировали и в полторашки под газировку. Зря столько трудов.
Палатки поставили быстро. Относительно. От Егорушки, Егора Сергеевича, учителя информатики толку не было. После того, как он попытался забить колышек обратной стороной, учителя от благоустройства стоянки отстранили. Он уселся на пенёк и достал свой наворочанный телефон, ноутбук брать ему строго-настрого запретила Аллочка. Пашка случайно подслушал, как классная выговаривала Егорушке:
— Мы за детей отвечаем. Ну и что, что они уже взрослые. Никакого ноутбука в поход!
Аллочка и Пашкин отец устанавливали палатки ловко. Ребята и девушки отправились за хворостом. От пенька донеслось горестное восклицание. Сеть не ловила. Егорушка стал оглядываться, в поисках возвышенности. Увидев невдалеке холм, он направился туда, но был остановлен Аллочкой, пришедшей в обычное активное состояние. Егорушке была вручена удочка, вместе с Игорьком, Данькой и Владиком он отправился на добычу рыбы для ухи. На случай отсутствия клёва у Аллочки в рюкзаке имелось несколько банок тушенки.
Следующие полчаса все были заняты — готовили место для костра, выкладывали продукты, обживали палатки. Со стороны реки раздались крики и смех.
— Егорушка, ой, Егор Сергеевич, в реку свалился или русалку выловил, — прокомментировала Смирнецкая.
— Таня, где твоё уважение к учителю? — нарочито строго спросила Аллочка.
Смирнецкая с серьёзным видом встала, огляделась вокруг и развела руками:
— И сама не знаю, где-то обронила?
Девчата засмеялись, даже Аллочка непедагогично улыбнулась, только отличница Анжелка недовольно поморщилась.
Со стороны рыбаков прибежал Владик Сидоров, в руке он держал рака. И рассказал, что рака на удочку поймал Егорушка. Ребята и Пашкин отец заинтересовались — о таком способе ловли раков они ещё не слышали. Владик начал пугать девчонок, те с визгом уворачивались от клешней. Кто-то предложил ночью с фонариком пройтись вдоль берега. Предложение было одобрено, осталось найти фонарики. Набралось целых четыре, два у Аллочки.
— Дам один, — заявила классная. — Если утопите, хоть запасной будет.
— И ничего мы не утопим! — возмутился Владик, который явно возвращаться к рыбакам не собирался.
— Кто бы говорил, — соседка по парте Яна до сих пор не могла простить Владьке утопленный им в ведре сотовый телефон. Это они так класс после ремонта отмывали.
— Ну, Янка, ты и злопамятная! Я ведь тогда сам твой сотик наладил. Всего и делов: разобрал да высушил, — возмутился Владик.
Вернулись рыбаки. Егорушка вошёл во вкус и наловил больше всех. Смирнецкая объяснила это тем, что мальчишки курят, а учитель — нет. Потом, сообразив, что сдала одноклассников, попыталась скрыться. Она уже встала на четвереньки, заползая в палатку, как подскочивший Игорёк ухватил её за ногу и извлёк из убежища.
— Смирнецкая! За базар отвечать нужно, — назидательно сказал он.
— Точно, — подтвердил подошедший Данька.
— Ой, Аллочка Андреевна, — девушка подошла к учительнице, — я пошутила, мальчики не курят. — Тут Смирнецкая забежала за Аллу и добавила: — Два часа, как бросили.
Игорёк кинулся к ним. На Аллочку, помимо воли ставшую заградительным щитом, напал смех, усилившийся после реплики Яны:
— Э, стоять! Угробите Аллу Андреевну, где новую классную возьмём? Помните, завуч сказала, что в наш класс только смертников посылать?
— А как рыбу чистить, она же живая? — задумчиво произнёс Егорушка, во время всей кутерьмы он изучал плавающую в ведре рыбу.
— Не беспокойтесь, Егор Сергеевич, мы сами почистим, — ответила отличница Анжелка, незаметно ткнув в бок прыснувшую Яну.
Аллочка внимательно посмотрела на девушек. Значит, ей не показалось, и Анжела влюблена в учителя информатики. Надо же. Ну, особо беспокоиться не стоило, Егорушка этого даже и не заметит. Парню скоро тридцать, он с Аллочкой одногодка, а на уме одни компьютеры. Интересно, а девушка у него есть или, хотя бы, была? Аллочка попыталась представить себя в качестве Егорушкиной девушки — даже при всём её богатом воображении не получилось.
Уха удалась вкусная. После обеда играли в мяч, загорали, фотографировались, отдыхали. Пекли картошку. Ели её горячую, рассыпчатую, все перепачкались в золе.
Вечером вновь развели костёр, приготовили кашу с тушенкой. После ужина Пашкин отец пел песни под гитару и рассказывал про стройотряд. Смеркалось. К костру подошёл незнакомый мужчина, полный, с лысиной, сказал, что рыбачит неподалёку, тоже с ночёвкой, что случайно намокли спички, и попросил огоньку. Кто-то из мальчишек подарил ему разовую зажигалку. Когда рыбак ушёл, вспомнили, что собирались ловить раков. Дождались, когда стало совсем темно. Пошли Пашка с отцом и Владька. Яна с Анжелкой заспорили: в какой фазе сейчас луна и когда было полнолуние. Игорёк незаметно подкравшийся к девчонкам со спины замогильным голосом произнёс:
— А нам, вампирам, полнолуние пофиг, мы в любое время кровь пьём, — и завыл: — Ууууууу…
Откуда-то издалека раздался похожий вой. Всем на секунду стало не по себе, луна показалась зловещей, темнота словно усилилась. От реки раздались отголоски смеха.
— А, это наши раколовы, — вздохнула Смирнецкая и как-то истерично засмеялась. Она посмотрела на сидевшую рядом Аллочку. Учительница была странно-равнодушной. Лицо застыло маской, в глазах плескалось отражение костра. Аллочка встала и направилась за палатки в лес. Егорушка, воспользовавшись её отсутствием, соскочил и, доставая телефон, направился к холму.
— Что сидим? Тащи бухалово, — ткнул Данька Игорька. Они ещё днём приготовили термосы с вином, а полторашки отнесли в воду, привязав к камышам, чтобы догнаться утром. Хотели выпить, когда взрослые уснут, а тут такая везуха. Быстро принялись разливать вино по стаканчикам. Никто не отказался, даже отличница-Анжелка.
— А как же Владька с Пашкой? — спросила Смирнецкая.
— Танька, пей, не баламуть, Владька спортсмен, а Пашка при отце не будет, — Игорёк вручил девушке стакан. Выпили, заедали конфетами и печеньем. Данька вспомнил, как в лагере они рассказывали страшилки, и тут же одну в лицах изобразил. Одноклассники посмеивались, а после слов: «Отдай моё сердце!», расхохотались в голос. Выпили ещё по чуть-чуть, вино закончилось. Но идти в темноту, шарить в камышах никто не захотел, к тому же все фонарики у раколовов.
Вскоре Пашка с отцом и Владька вернулись. Раков не нашли, только замёрзли. Протянули руки к костру. Владька взахлёб рассказывал, что, оказывается, у рыб ночью в темноте глаза светятся. К костру подошла Аллочка, она выглядела заторможенной, спросила:
— Вы ещё посидите? — И, получив утвердительный ответ, пошла спать в палатку.
— Что-то с ней не так, — задумчиво протянула Смирнецкая.
— Наша классная — вампир или лунатик, — пояснил Игорь и еле успел увернуться от Янкиного шлёпка. Девушка на одной ноге проскакала за обувью и, продвигаясь мимо Игоря, ещё и подзатыльник тому отвесила.
— Бьёт, значит — любит, — заявил парень и, извернувшись, усадил Яну себе на колени. И они тут же свалились с бревна, на котором сидели. Зато нашёлся шлёпок. Игорёк спиной на него приземлился.
— Позиция: женщина сверху, — засмеялся Пашка и огрёб подзатыльник от отца. Правда, не сильный. Тому самому было смешно. Со стройотряда в юности так не веселился. Вернулся Егорушка, присел у костра. Его немного потряхивало от холода. Данька протянул учителю куртку.
Расползлись по палаткам часа в три ночи, договорившись встать встречать рассвет. Разумеется, проспали. Первыми около семи утра выползли из палаток почти одновременно Смирнецкая и Игорь.
— О, Танюха, пошли со мной к камышам, нужно НЗ забрать, — шепнул Игорёк.
— Яночку позови, — фыркнула Смирнецкая, но всё же пошла.
Они обогнули излучину реки, поднялись на холм и спустились на берег.
— Вы бы ещё домой, в холодильник оттащили! — Таня была не в духе, как обычно, когда приходилось рано вставать. — Ты доставай бутылки, а я в кустики сбегаю.
Отчаянно отмахиваясь от мошки, Смирнецкая полезла в кусты. Игорь подошёл к воде, раздвинул камыши и отпрянул, сердце бешено забилось, к горлу подступила тошнота. В воде около берега на спине лежал вчерашний рыбак. На горле зияла рана с запекшейся кровью. Вокруг плавали мальки. «Хоть бы Танька не увидела», — мелькнувшая мысль была заглушена визгом. Игоря вырвало. От палаток донеслись тревожные голоса. Поднявшееся над деревьями солнце заиграло лучами на большой красной бусине, примотанной ниткой к пуговице на куртке убитого.
***
Мамочка! Часто, закрыв глаза, я вижу твои ловкие пальцы, нанизывающие бусинки на нитку. Белая, красная, белая, красная… Я тоже нанизываю. Белая, красная, белая, красная. И за каждую забираю жизнь. Это малая плата за то, что пришлось пережить тебе. За то, что пришлось пережить мне. Не сомневайся, они все были достойны смерти. И я хорошо помню: бусинок было тридцать.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/12/29/1157