Я воскресну и спою

Дмитрий Мещанинов
«Я ВОСКРЕСНУ И СПОЮ»
Весна  1993 года


               Я хотел спеть песню «Чистые пруды»,
               Но в прудах известных чистой нет воды,
               Вместо «ив застенчивых» виснут провода,               
               «Друг мой» канул в вечность и не придет туда.

               Война. Идет гражданская война.

               Да, я бы спел вам песню про «Чистые пруды»,
               Но, признаюсь честно, мне сейчас не до воды.
               Я на меч булатный и доспехов звон
               Поменял приятный старый мой аккордеон.

               Война. Идет гражданская война…


6 октября 1991 года. Санкт-Петербург. Дворец спорта «Юбилейный». Сборный концерт звезд советской эстрады, организованный продюсерской фирмой ЛИС’С.

Выступает Игорь Николаев… Неожиданно на сцену с микрофоном в руках выбегает ведущий  Сергей Кальварский. Он взволнованно обращается к музыкантам и публике:

– Тихо! Стоп музыка!.. А сейчас, пожалуйста, минута молчания! Я сказал, хватит с музыкой!.. Только что стреляли в Игоря Талькова!..
 
Врач из медпункта «Юбилейного» Игорь Петушин и медсестра сделали Талькову две инъекции: раствор кордиамина и кровоостанавливающее.

В 16.37 был зафиксирован первый звонок в «Скорую помощь»… В числе первых дозвонившихся – Олег Газманов.
 
По вызову в Дворец спорта направились две машины: реанимационно-хирургическая  и с бригадой интенсивной терапии.

В 16.51 врачи  были на месте трагедии… В истории болезни Талькова по состоянию на 16.53 записано: «Сердцебиение, дыхание, пульс отсутствуют. Зрачки максимально расширены».

«Как только мы прибыли в «Юбилейный» и осмотрели пострадавшего, я поняла, что все для него кончено, – вспоминает одна из врачей. –  Но вокруг бесновалась толпа. Люди словно озверели. Тыкали в нас кулаками и кричали: «Оживляй! Оживляй!» Скажи я им в ту минуту, что Игорь Тальков мертв, нас, наверное, разорвали бы в клочья.

На «случайный» выстрел это мало похоже. Так, по-моему, могут стрелять только профессионалы. Можно выжить с пулей в сердце. Но с пулей, перебившей важнейшие коронарные сосуды, питающие сердце, и вызвавшей обширное внутреннее кровотечение с разрушением жизненно важных органов, – никогда.

Стрелявший в Талькова случайно или неслучайно с первого выстрела поразил его наповал. Не оставив ни малейшего шанса».
Опасаясь расправы над собой, врачи для успокоения поклонников поставили уже мертвому певцу (он был убит за месяц до своего 35-летия) капельницу. Отнесли его в реанимационный автомобиль. И в 17.00 увезли из «Юбилейного» в больницу «скорой помощи» №10…


               Я завтра снова в бой сорвусь,
               но точно знаю, что вернусь,
               пусть даже через сто веков
               в страну не дураков, а гениев.
               И, поверженный в бою,
               я воскресну и спою
               на первом дне рождения страны,
               вернувшейся с войны.

               С войны – вернусь.

               Вернусь…


7 октября. Из Санкт-Петербурга в Москву тело Игоря Талькова перевезли самолетом… Его сопровождал один из участников концерта в «Юбилейном» Михаил Муромов.

Шереметьево-1. Поздний вечер… Под темным небом по безлюдному летному полю двигается траурная процессия. Медленно и печально продвигается она к ярко освещенному подъезду аэропорта.

Через него только что прошла группка прилетевших из города на Неве пассажиров… Обычно тут не выносят ушедших в мир иной.

Скорбный, как говорят военные, «груз 200» принято получать через грузовое отделение… Сегодня – особый случай.

На площади перед аэропортом уже собралась молчаливая толпа… Гроб с  Игорем Тальковым, до плеч накрытым покрывалом из цветов, осторожно устанавливают в микроавтобусе.

Кортеж из пятнадцати автомобилей направляется в сторону Москвы. К Пролетарскому проспекту. К маленькой хрущевской двухкомнатной квартирке. Где он жил с женой Таней и сыном Игорем.

Впрочем, в последние годы, когда пришла популярность, не очень-то часто ему удавалось быть с семьей. Все больше по гостиницам.
 
Самолеты. Поезда. Теплоходы. Машины… Бесчисленные выступления в больших и малых городах необъятной страны.

«Россия – боль моей души. Социальные песни – крик моей души, –  написал он в своей книге «Монолог». – Бой за добро – суть моей жизни. Победа над злом – цель моей жизни».
 
Известного певца, поэта, композитора, актера ждали всюду. Во всех уголках разваливающегося и кровоточащего Советского Союза… И ему хотелось везде успеть.

Под завывание сирен и красно-синие всполохи гаишных автомобилей по ночным московским улицам Игорь Тальков возвращался домой с прерванного пулей концерта. В последний раз. Навсегда…


               Разверзлись с треском небеса,
               И с визгом ринулись оттуда,
               Срубая головы церквам
               И славя нового царя,
               Новоявленные иуды.
               Тебя связали кумачом
               И опустили на колени,
               Сверкнул топор над палачом,
               А приговор тебе прочел
               Кровавый царь, великий… гений.

               Россия!..


9 октября. Необыкновенно ясное и теплое утро… Дом молодежи на Комсомольском проспекте.

В траурном зале, убранном строго и печально, царит полумрак. И тем ярче выделяются дрожащие огоньки бесчисленных свечей… Откуда-то с высоты доносится голос Игоря Талькова, исполняющего свою знаменитую «Россию».

Идет и идет многотысячный людской поток… В Дом молодежи приходят его почитатели разных возрастов. Те, кто хочет отдать последнюю дань любви и уважения замечательному и талантливому русскому человеку.

В нынешнем кровавом столетии Россия давно уже не удивляется тому, что поэты умирают молодыми. Чаще всего – не дожив и до сорока.

Погибнув в нелепой аварии. Не выдержав людского равнодушия. От невыносимого отчаяния. От водки. От удара ножом или топором. От подлой пули.

В прошлом, девятнадцатом веке все (как это ни кощунственно звучит) было честнее. Поэтов хотя бы вызывали на дуэли…

Невольно вспоминаются  слова Игоря Талькова из «Монолога» и одной из его песен:  «Нельзя переходить грань Божественного терпения. Уже дважды я умирал (и это было предупреждение), но был возвращен. Третьего раза не будет, и я это знаю!»


               А может быть, сегодня или завтра
               Уйду и я таинственным гонцом
               Туда, куда ушел, ушел от нас внезапно
               Поэт и композитор Виктор Цой…


Недавно Тальков снялся в фильме «За последней чертой»… Так вот смерть вымышленного экранного персонажа и его реальная гибель оказались поразительно схожи.

Сцена расстрела, как выяснилось, снималась в тот же самый день, что и погиб  Игорь, – 6 октября. Только в 1990-м, ровно за год до настоящей трагедии в «Юбилейном».

А 5 октября 1991 года, за день до убийства, перед поездкой в Санкт-Петербург он отправился в Гжель. Где пел свои песни один, без группы, под аккомпанемент акустической гитары.

И во время выступления… оборвалась струна. Приблизительно в то же время  (16.00–16.30), что и его кончина на следующий день.

На этом печально-трагические совпадения-предзнаменования не закончились.
Игорь Тальков ехал из Москвы в Санкт-Петербург в 13-м вагоне…

Порядковый номер его выступления в «Юбилейном» тоже был 13-й…

Обычно он выходил на сцену в белой рубашке и черных брюках. На сей раз почему-то сказал своей костюмерше Маше: «А давай-ка мы сегодня во все черное оденемся»…


               Восьмой десяток лет омывают не дожди
               твой крест:
               то слезы льют твои великие сыны
               с небес,
               они взирают с облаков, как ты под игом дураков
               клонишься,
               То запиваешь и грустишь, то голодаешь и молчишь,
               то молишься.

               Родина моя
               скорбна и нема…
               Родина моя,
               ты сошла с ума.
               Родина моя –
               нищая сума.
               Родина моя,
               ты сошла с ума…


9 октября. 16.00. Ваганьковское кладбище.

К воротам подъезжает красный автобус-катафалк с огромным портретом на лобовом стекле Игоря Талькова… Его ждут тысячи людей.

Траурная процессия движется через живой коридор  почитателей убиенного… О причинам и организаторах убийства еле слышно высказываются самые разные, нередко противоположные мнения.

– С ним расправились коммунисты, сторонники Лигачева… За то, что назвал Ленина «кровавым царем», – нисколько не сомневается лысый пенсионер.

– Это политическое убийство… Его уничтожили демократы за то, что считали членом «Памяти». Хотя он никогда им не был, –  полагает молодой человек с бородкой.

– Сначала убрали Цоя. А теперь добрались и до Талькова… Ясно, чьих рук дело, – шепчет, но не уточняет «чьих» скромная девушка.

– Не верьте ни продажным газетенкам. Ни иудейскому телеящику. Никому… Его убили евреи. Больше некому, – считает решительная женщина…

Некогда «монолитный и несокрушимый» Советский Союз на глазах трещит по всем швам. Того гляди развалится на десятки суверенных государств.

Политики грызутся, как пауки в банке. Советские люди окончательно запутались. Толком не понимают, как жить  и что же делать дальше. На чью сторону встать.

Раздраженные. Доведенные до ручки нехватками всего, жизненными невзгодами, все пребывают в возбужденно-взвинченном состоянии.

Нет больше вроде бы тоталитарной системы. И нет больше страха. Но нет и тормозов – предохранителей более или менее цивилизованного бытия…

Гроб заносят в церковь Воскресения Словущего… Батюшка начинает долгое и печальное отпевание «убиенного Игоря».

Потом траурная процессия движется в сторону колумбария. Обходит его. И приближается к уже вырытой могиле.

Она находится  по соседству с тремя другими. Здесь недавно похоронили молодых ребят, погибших по собственной глупости под гусеницами боевых машин во время августовской заварушки. И ставших неизвестно за какие заслуги Героями СССР…

Идет прощание с Игорем Тальковым… Немало выступающих. И очень много добрых слов и воспоминаний.

– Вся его жизнь проходила на моих глазах… Я видел, что это был постоянный бой. Бой с теми, кто презирал все русское – духовность, традиции, культуру. Кто пренебрежительно относился к нашим вечным и святым ценностям, – говорит его брат Владимир. – И в этом бою он погиб.

– Прощай, Игорь!.. Спа-си-бо! – восклицают присутствующие у засыпанной могилы. И хотя аплодировать, как известно, на кладбищах не принято, на Ваганьковском раздаются аплодисменты…
 

               Покажите мне такую страну,
               Где славят тирана,
               Где победу в войне над собой
               Отмечает народ.

               Покажите мне такую страну,
               Где каждый – обманут,
               Где назад означает вперед
               И наоборот.

               Не вращайте глобус,
               Вы не найдете,
               На планете Земля
                стран таких не отыскать,
               Кроме той роковой,
               В которой вы все не живете,
               Не живете,
                потому что нельзя это жизнью назвать…


4 ноября 1993 года. Ваганьковское кладбище.

В день рождения Игоря Талькова при большом стечении людей открыт памятник… Скульптурная композиция состоит из голгофы, стилизованной под лиру, и православного креста из красновато-кровавой  бронзы.

Его автор – известный русский скульптор Вячеслав Клыков. (За свою работу он не взял ни копейки).

На одной стороне начертана эпитафия: СЫНУ РОССИИ ОТ РУССКОГО НАРОДА. На другой – слова самого поэта: «…И, поверженный в бою, я воскресну и спою…»

Памятник освящает священник. Обряд проводит тот же батюшка, кто отпевал «убиенного Игоря» два года назад.

До сих пор ведется следствие по уголовному делу №381959… Но убийца певца  так и не найден.

Первоначально подозревали Игоря Малахова, любовника и телохранителя Азизы. (Она должна была выступать перед Тальковым в «Юбилейном»).

Он убежал с места трагедии вместе с орудием преступления. И куда-то уехал на такси… По дороге, как выяснилось позже, разобрал свой револьвер. И по частям выбросил в Мойку и Фонтанку.

Десять дней спустя, 16 октября 1991 года, Малахов пришел сдаваться милиции на Петровку, 38 в Москве. После допроса его под охраной  увезли в Санкт-Петербург для дальнейшего расследования.

Дело было поручено вести следователю городской прокуратуры В. Зубареву… В апреле 1992-го с подозреваемого в убийстве Игоря Талькова сняли обвинение.

Результаты многочисленных экспертиз (в том числе судебно-медицинской, баллистической, ситуационной) показали, что роковой выстрел совершил другой человек. Подозрения пали на директора певца Валерия Шляфмана…
               
– Сначала Игорю расстроили охрану, – вспоминает его брат Владимир. – Начали с меня. А я был для него как бы щитом: все видел, чувствовал и всегда погасил бы любой скандал.

Потом в группу подсунули нового директора Шляфмана. Его никто до этого не знал и не знает до сих пор, у кого бы из администраторов, имеющих отношение к концертной деятельности, я ни спрашивал.

Скользкий, угодливый человек. Говорят, что он никогда не смотрел в глаза собеседнику. Зная, что Игорь катастрофически нуждается в друзьях, Шляфман старательно демонстрировал ему свою преданность.

Владик (бывший телохранитель брата, его убрали после меня) рассказывал, что во всех городах, где побывала с ним группа на гастролях, новоиспеченный директор провоцировал скандалы.

Совершенно очевидно, что он был внедренным в коллектив провокатором. Я думаю, сценарий убийства и раньше был опробован, но сработал в «Юбилейном».

– Он не сбежал в Израиль, а уехал совершенно спокойно. Правоохранительные органы ждали, пока Шляфман покинет страну, – полагает жена Талькова Татьяна.

Я звонила следователю, говорила: Шляфман пакует чемоданы. А что мы, спрашивается, сделаем? Он, возможно, сам подсказал ему мысль об отъезде…
 
В уголовном деле по факту гибели Игоря Талькова 6 мая 1992 года появился обвиняемый. Шляфману вменили статью 186 УК России – «неосторожное убийство». Правда, слишком поздно. И… заочно.

Поскольку два с лишним месяца назад, в феврале, он преспокойно выехал в Израиль. Где тут же, естественно, получил без проблем тамошнее гражданство…  И осел навечно. В полной безопасности и неприкосновенности.

(Документы на выезд из России, как оказалось, Шляфман оформил для конспирации не в Москве или Санкт-Петербурге. А на Украине, в Житомире)…


               Не дано вам, иудам, понять,
               В чем секрет нашей силы;
               И не вычислить и не разгадать
               Тайной мощи России.
               Просыпается русский народ,
               Поднимаются веки,
               А прозревший, он вас проклянет.
               Проклянет вас навеки…


Согласно уголовно-процессуальному кодексу, 6 июня 1992 года питерская прокуратура приостановила дело. В связи с тем, что «фигурант скрылся от правосудия».
 
Сдавать в архив  историю убийства Игоря Талькова вроде бы, однако, не хотели… Были письменные и телефонные  обращения в Израиль с просьбой о содействии в расследовании.
 
Больше того… 24 сентября 1992 года в Тель-Авив отправился начальник следственного управления прокуратуры Санкт-Петербурга Олег Блинов.

Он должен был допросить обвиняемого. Его родителей. Родственников. Знакомых. Предъявить Шляфману официальное обвинение. И ознакомить с материалами дела.

Блинов провел на Земле Обетованной 19 дней. И чувствовал себя, судя по всему, в унизительном положение школяра… Абсолютно ничего из намеченного следователю сделать так и не удалось.

Зато ему коротко и ясно напомнили, что израильское государство запрещает  работникам правоохранительных органов других стран проводить какие-либо служебные действия  на территории Израиля в отношении его граждан. (У нас, кстати, то же самое).

К тому же Олег Блинов лучше, так сказать на месте, изучил местное уголовное право. И узнал, что в нем вообще не существует статьи «неосторожное убийство»…

Короче. Дело в Питере (о чем мы уже знаем) приостановлено. Но оно не закрыто!.. Только приостановлено.

Хотя, ясно, Шляфмана в Израиле не достать. Соответственно, шансы возобновить в обозримом будущем предварительное следствие по убийству Талькова  равны нулю.

Как ни печально, Игорь предвидел свою скоропостижную смерть. Предсказывал, что его убьют при большом скоплении народа. А убийцу так и не найдут…


               Когда-нибудь,
                когда устанет
               зло
               Насиловать тебя,
                едва живую,
               И на твое иссохшее
               чело
               Господь слезу
                уронит
               дождевую,
               Ты выпрямишь
                свой перебитый
               стан,
               Как прежде,
                ощутишь себя
               мессией
               И расцветешь
                на зависть всем врагам,
               Несчастная
                Великая Россия!..


Март 1993 года. Черниговский переулок, 9/13. Международный фонд славянской письменности и культуры.

По-народному – Славянский центр… Его председатель, замечательный русский человек, знаменитый скульптор, художник, общественный деятель Вячеслав Михайлович Клыков организовал и приютил здесь музей Игоря Талькова.

Сюда мама, брат и жена передали его гитару. Концертные костюмы. Личные вещи. Фотографии. Письма. Дневники.

Певца России. Ее Защитника и Воина. Политика и Лирика одновременно. Личности, много переживший сам и принявшей на себя  еще больше чужой боли.

Выстрел, убивший Талькова в Санкт-Петербурге, рикошетом прошелся по сердцам его близких. Друзей. Бесчисленных почитателей. Всех русских, молодых и старых, переживающих и по возможности сражающихся за счастливое будущее униженной Родины.

С первого дня в музее появилась книга отзывов. Ежедневно посетители делятся своими мыслями. Воспоминаниями. Эмоциями… Вот лишь некоторые из них:


Люди, которые создали этот необыкновенный, выразительный, трогательный до
глубины души музей, совершили подвиг. Сумели уберечь правду и память о человеке,
о борце, бесстрашном, талантливом, прекрасном. Русским патриотам необходим такой
пример уважения к нашим национальным героям.
Таисия Игнатьева.

Игорь Тальков – наша открытая рана. Его мечта о России грядущей – путеводная
звезда для тех, у кого есть душа русская и вера в Бога.
Школа №556.

Мы живы! И у «них» все равно не хватит пуль на всех!
Леонид Ефремов.

Игорь, ты стал для меня учителем моей жизни и страны. На многие вещи я уже
смотрю по-другому, более осмысленно, хотя мне только 14 лет. Как жаль, что на
свете так мало людей таких, как ты.
Громова Юлия.

Мы еще повоюем за нашу Родину! Ты по-прежнему в наших рядах!
Полковник Симаков.

В России когда-нибудь будут править твои единомышленники – верные сыны земли
Русской. Ты будешь всегда среди нас!
Врач, 1946 г.р.

Больно и горько, что идет отстрел лучших русских людей, а мы молчим и не хотим
знать, кто за этим стоит. Когда же мы проснемся? Ведь теряем Россию и себя.
Вечная тебе память, Игорь!!!
А. Морозова.

Игорь – спасибо! За все… За Россию!
М. Рогожев.

Когда я впервые увидел его лицо на афише на ул. Герцена, меня как молнией
поразил его ЛИК... Какое удивительное, но какое обреченное лицо у этого молодого
человека… Он был олицетворением нашей прекрасной, но безмерно поруганной Родины
– нашей любимой России!
Инокорреспондент.

Спасибо тебе, Игорь! Душа твоя не умерла, а это главное. Все мы ходим под Богом.
Ты не боялся смерти, а делал свое Великое дело. Буду помнить о тебе всегда как о
Великом русском человеке, так мало прожившем и так много сделавшем для России.
Певец-гусляр Артем Веселов.

Дорогой дядя Игорь! Возвращайся скорее!
Катя.


               Поэты не рождаются случайно,
               Они летят на землю с высоты.
               Их жизнь окружена глубокой тайной,
               Хотя они открыты и просты.
               Глаза таких божественных посланцев
               Всегда печальны и верны мечте.
               И в хаосе проблем их души вечно светят
               Мирам, что заблудились в темноте.
               Они уходят, выполнив заданье,
               Их отзывают Высшие Миры.

               Неведомые нашему сознанию,
               По правилам космической игры.
               Они уходят, не допев куплета,
               Когда в их честь оркестр играет туш:
               Актеры, музыканты и поэты –
               Целители уставших наших душ.
               В лесах их песни птицы допевают,
               В полях для них цветы венки совьют,
               Они уходят вдаль, но никогда не умирают.
               И в песнях и в стихах своих живут…