Уильям Батлер Йейтс. Драматическая поэма. Перевод

Вячеслав Чистяков
William Butler Yeats
Dramatic Poem
Текст оригинала взят с сайта PoemHunter.com
Автор перевода на русский язык Вячеслав Чистяков

Драматическая поэма
 
Палуба старинного корабля. С правой стороны сцены мачта с большим квадратным парусом, закрывающим значительную часть неба и моря с этой стороны. Румпель  с левой стороны сцены; он представляет собой длинное весло, входящее в отверстие фальшборта.  За румпелем палуба возвышается несколькими ступенями, корма загнута кверху. Когда открывается занавес, на палубе четыре человека. Айбрик стоит у румпеля. Форгаэл спит на передней части возвышения сцены. Два матроса стоят около мачты, на которой висит арфа.         

Первый матрос: Не слишком  ли надолго мы застряли 
В пустынных этих водах,
Куда он нас привел?
Второй матрос: Да, это очень даже слишком, - чересчур!
Первый матрос: Не повстречали ни земли, ни корабля 
За дюжину недель.
Второй матрос:  Я думал, что подзаработаю изрядно
На этом дельце, кругленькую сумму сколочу, - а вот выходит,
Лучше бы заняться нам разбоем.
Первый матрос: Ну и устал же я от этой самой холостяцкой жизни!
Сейчас бы руку я отдал, и даже сердце, и даже Рыжей Молли,
Всего один глаз у которой.
Второй матрос: Да. Если бы какое-нибудь чудо
Все эти волны в женщин превратило,   
Так я бы прыгнул в них, как на перину!
Первый матрос: Так вот: не лучше ли скорее повернуть нам к дому?
Пусть он, – как хочет; знаешь, может быть не плохо было бы
Схватить его, пока он спит,
И выбросить с планшира?
Второй матрос:  Я на такое не решаюсь. 
С тобой я был бы заодно, конечно, но, видишь, - арфа у него!
Ведь в ней магическая сила: как заиграет,
Невиданные существа порхают пред глазами,
И стон стоит в ушах.
Первый матрос: Да брось, что нам бояться их!
Второй матрос: А помнишь, как топили мы
Галеру в полнолуние?
Первый матрос: Тогда пиликал он всю ночь.
Второй матрос: Пока луна не скрылась; видел,
Что на груди у каждого из плавающих мертвецов
Сидела птица, серая, как чайка;
Они взлетели, закричали, сделав круг, 
На запад взяли курс. С тех пор
Я слышу  в ветре шелест крыльев.
Первый матрос: Я тоже, как и ты, в ту ночь их видел.
А вот когда нажрался и напился, чтоб заснуть,
Ко мне вернулась храбрость.
Второй матрос: Вот что еще.
Один раз ночью, когда играл он,
Из белых гребней появилась пара: 
Красивый парень с девушкой; а выглядели
Как бессмертные они.
Первый матрос: Я тоже видел их однажды ночью.
Тогда играл на арфе Форгаэл,
Они за парусом стояли, слушали,
Он их не видел. Я стал хватать девицу -
Второй матрос: Как ты отважился?
Первый матрос: Так тенью оказалась,
И ускользнула от меня.
Второй матрос: И ты не испугался?
Первый матрос: А что бояться их?
Второй матрос: Эдейн и Ангус это были - влюбленные скитальцы,
Которым молятся все те, кто любит.
Первый матрос: Да мне-то что? - что из того?
Меча с копьем у тени не бывает.
Второй матрос: Мне говорила мать, - нет никого
Из тех - Всегда-живущих, кто опасней
Чем этот дикий Ангус. Он, давным-давно,
Увел Эдейн из королевского дворца,
Среди сокровищ спрятал в башне из стекла,
С тех пор он ненавидит всех мужчин не возлюбивших.
Первый матрос: Зато, я слышал,
Что морских разбойников он ненавидит меньше,
Чем этих миролюбцев, не дающих ветру силы,
И прозябающих в своей единственной потрепанной постели брачной.
Второй матрос:  Он, как я думаю, поймал в сеть Форгаэла,
И тащит по морю его.
Первый матрос: Ну, сеть, не сеть,
А я бы утопил его, пока возможность есть.
Второй матрос: Конечно, будь он мертвым,
Полегче б мне спалось! Но кто нас поведет,
По звездам выверяя курс,
Кто будет капитаном?
Первый матрос: Я всё обдумал. Айбрик
Быть должен с нами,
Он в звездах разбирается не хуже Форгаэла.
(Направляется к Айбрику.)
Стань нашим капитаном, Айбрик. Я решился,
Пока он спит, покончить с Форгаэлом.
Когда всё кончится, все будут только рады,
И нас никто не выдаст.
Айбрик: Ты взял задаток, сделку заключил.
Первый матрос: Что толку от такой тяжелой жизни, если
Бутылей ты не выпьешь больше за год, и
Не расцелуешь больше губ, чем эти 
Надежные тихони за всю их продолжительную жизнь?
Так будешь с нами, Айбрик?
Возьмёшь ты долю капитана от добычи,
Когда ты снова приведешь нас
В богатые моря!?
Айбрик: Быть с вами?! Айбрик ведь один из вас, -
У Форгаэла склад особый. Убить его?
Но он учитель мой, и господин мне с детских лет!
Когда ты меч свой обнажишь,
Тогда ты мой ответ узнаешь.
Первый матрос: Ты разбудил его.
(Второму матросу)
Уж лучше нам уйти, свой шанс мы упустили.
(Они уходят.)
Форгаэл: Что, птицы пролетели? Слышал
Я голос твой, но были и другие.
Айбрик: Не видел, чтобы кто-то пролетал.
Форгаэл: А ты уверен в этом? Я пробуждаюсь только
Когда пугаюсь, что могут пролететь, - они
Единственные лоцманы мои. И если потерял бы их,
Взяв слишком далеко на юг или на север,
То никогда бы не достиг
Обещанного счастья.  Не видел их
Уже в теченье многих дней;
А много ведь должно быть тех на свете,
Кто умирает каждое мгновенье, и 
Летит в свой мир.
Айбрик: Оставь на время эти думы,
Меня послушай-ка. Матросы
Замыслили  убить тебя.
Форгаэл: Не дал я разве им
Богатства больше, чем они когда-нибудь надеялись найти?
Теперь, когда стремлюсь к единственному благу,
Которое меня прельщает, они откажутся 
Последовать за мной?
Айбрик:  Но что за благо можешь ты найти в пустынном море,
Где никогда не появляются ни корабли, ни существа живые,
Лишь птицы с человеческими головами,   
Как путь в небытие?
Форгаэл: Где мир кончается,
Становится незыблемым рассудок – он находит чудо,
Экстаз и невозможную надежду,
Основ основу, корень сущего, огонь огней.
Айбрик: До сих пор тени
Сводили путников с ума для собственного развлечения.
Форгаэл: Ты тоже мне не веришь, и в заговор вошел?
Айбрик: Нет, нет, не говори так. Ты прекрасно знаешь, что никогда
Не подниму я руку на тебя.
Форгаэл: Как можешь быть ты преданнее остальных,
Когда так сомневаешься во мне?
Айбрик: Тебя я слишком долго господином звал, чтоб руку
Поднимать на господина своего.
Форгаэл: Быть может, это и нормально -
Не верить мне. Готов поклясться, ты не знаешь,
Уныния, которого вину, удаче в битве, женским поцелуям
Развеять не под силу.
Айбрик: Решительности мне не занимать.
Форгаэл: А если ты доверишь мне свой разум –
До самой толики последней -
Я покажу тебе, что не такой я, как другие,
Что изменить ничто не сможет, кроме этих вод,
От жизни я свободен здесь - от мировых событий, –
Так, может быть, ты представляешь это: старый разрушитель 
Надежд; провидец  успокаивающий, 
Нашептывает:   
«Иметь ты будешь все, что захотелось,
Получишь землю для своих детишек, 
Банк в карточной игре сорвешь». 
Богатство получив, мы не становимся счастливей, -
Сквозняк ли докучает, или скрип сапог.
И даже мы не можем стать богаче,
Чем Шейн Простак, которому всегда везет! Эх, Айбрик, Айбрик!
Мы впали в  сновидения Всегда-живущих:
Сначала дышим мы на гладкое зерцало мира
Потом стираем след дыханья незапятнанной рукою и тоскуем,
Притом, приятнее нам смех Вечно-живущих,
Чем эта краткая тоска.   
Айбрик: А если был влюблен ты в женщину -
Форгаэл: Ты тоже это говоришь? Ты слышал голоса, -
У них как раз об этом – у всех, у всех теней –
У Ангуса, Эдейн, - скитальцев этих страстных,
И всех других таких же; но любовь должна быть
Какой её они узнали. Раскрыт теперь секрет; то,
К чему стремлюсь я, есть любовь, но она 
Неслыханно прекрасна,
И мир лишен её.
Айбрик: Но все же много в мире есть
Прекрасных женщин,
Мужчине приносящих радость.
Форгаэл: Но тот, кто обретает их любовь,
Недолго любит страстно, - надежда ускользнет,
Останется телесным вожделением, - и считает даже
Постель любви,  что мнилась умиротвореньем,
Не больше чем бокал вина перед обедом, -
Вкус пропадает так же быстро.
Айбрик: Все, кто когда-нибудь любил,
Любили так – другого не дано.
Форгаэл: Но никогда, целуясь, милые не верят,
Что ничего другого не найдется под рукой,
И только что не плачут, если нет его.
Айбрик: Когда по двадцать лет им; а поживши,
Они по себестоимости примут поцелуй,
И улететь мечте позволят.
Форгаэл: Но это не мечта, -
Реальность, что питает нашу страсть,
Как тень от лампы, - нет, не лампы, - солнца.
Ведь то, что жаждут миллионы губ
Должно быть где-то значимым, однако.
Айбрик: Я слышал, что друиды
Такие же вот вещи изрекают, выходя из транса.
Всегда-живущие, возможно, это знают,
А смертным не дано.
Форгуэл:  Мы сможем. Если нам они помогут.
Айбрик: Они тебя дурманят, как пастуха
Придурковатого, который будет все твердить,
Что он всю ночь провел на взгорье,
Скача по травам и местам для битв
Всегда-живущих.
Форгаэл: Что  если правду он лопочет?
И так, часов на десять,  стал он частью
Другой, могущественной,  жизни?
Айбрик: Ну, это лучше знать его жене, -
Его не видела ли разве, как бревно лежащим, или
Слоняющимся в доме, как блаженный?
Так вот, - она, услышав бред о скачке,
Узнала б в нем лишь ржание кобылы,
Что растревожило его воображенье.
Форгуэл: Как хорошо бы было,
Если бы могли мы отдаться полностью мечтаньям,
Попасть в их мир, что для ощущений
Суть - мир теней, а не томились горестно
В реальном мире;  ведь  лишь мечтанья возвышают нас,
Мир изменяя так, как просит сердце. Что есть любовь на самом деле, -
Пусть даже мимолетная, -
Как не мечты, спешащие из небытия,
Нам больше тихой радости даруя, чем выпивка и мясо,
Хотя и в грусть нас повергая? Попутчик мой, 
О, если б мы могли  себя соединить с мечтой,
А не с её зеркальным отраженьем!   
Айбрик: Пока мы в бренном теле это невозможно.
Форгуэл: И все же не могу я думать, будто к смерти
Ведут они меня: любовь мне обещали,
Которую узнали те, кто может пережить луну,
Собравшие всю  жизнь
В свои сияющие нимбы; великие учителя меня учили.
Эдейн и Ангус вышли из волны – не усомнился ты бы,
Когда увидел их лицом к лицу, как я,
Что обещают жизнь они – губами страстными,
И быстрыми ногами, и широко раскрытых глаз сиянием.
Айбрик: Они наверняка ведут тебя на смерть.
Никто, не умерев, - ну, разве что совсем не живший,-
Знаком с таким экстазом, Форгуэл!
Они тебя направили за стаей
Птиц  с человеческими головами,
А ты сказал, что путь у них   
Лежит в страну умерших.   
Форгаэл: Разве что-то значит,
Что к смерти направляюсь я своей ?
Там, или где-нибудь еще, найду   
Обещанную мне любовь.
Почти наверняка. Как думаю, найду я женщину, -
Одну из тех бессмертных –
Одну из тех Смеющихся Людей – я и она -
Светить начнём на сердцевину мира,
Где неизменной страсть становится,
Как яблоки чудесные из хризопраза,
А, может, из берилла, или хрисцилита.      
И там, в сменяемости образа и смысла,   
Является движение, энергия и радость,
Пока жива отягощенная луна.
(Несколько матросов поспешно входят)
Первый Матрос:  Смотрите, эй! Вон там в тумане!
Корабль со специями там!
Мы чуть не налетели на него.
Второй Матрос: Что знали раньше мы о пряностях и благовоньях?
Лишь амбру серую, ну, да еще сандал.
Первый матрос: Да, это так, еще и мирру сладкую, корицу.
Форгаэл (берет у Айбрика румпель): Сдержали Вечно-живущие своё
Мне слово данное,
И заплатили вам сполна.
Айбрик: Канаты привяжите,
Чтоб не уплыл корабль, пока мы грабим.
Первый Матрос: На палубе король и королева,
А где одна есть женщина, найдутся и другие.
Айбрик: Услышат - тише говорите. 
Первый Матрос: Они не могут слышать -
Увлечены друг другом.
Смотри-ка! Он нагнулся к ней и в губы
Поцеловал её.
Второй Матрос: Когда она узнает,
Что на борту у нас получше есть мужчины,
В конце концов, не будет сожалеть.
Первый матрос: Еще увидишь, - кошкой дикой станет;
Всех королев заботит больше их богатство,
И слава, что приходит к ним со свадьбой,
Чем крепость тела и надежность рук.   
Второй матрос: Нет никого естественней пирата,
Вот почему весь мир трясется на кривых ногах его. 
Айбрик: Пора на абордаж, 
Пока команда спит, мы одолеем их!
(Матросы уходят) 
(С другого корабля, которого не видно из-за паруса,
слышны голоса и лязг мечей)
Голос: Вооруженные на нас напали люди! О, я зарезан!
Другой Голос: Внизу, – все просыпайтесь!
Другой Голос: Зачем нарушил ты наш сон?
Первый Голос: Вооруженные на нас напали люди! О, я зарезан!
Форгаэл (который остался у румпеля): Ну, вот, - появляются!
Баклан, гагара или чайка,
Но с головой мужчины или женщины красивой,
Они пока парят над мачтой, 
Чтоб подождать Друзей, но когда придут друзья,
Направятся своим таинственным маршрутом.
Один – другой  - их пара – пять пар всего их;
И через минуту я услышу, как они заговорят.
Да, - голоса! Но слов не разбираю.
Теперь могу я слышать. Один из них сказал:
«Как мы легки, мы превратились в птицы!»
Другой ответил: «Быть может, нам удастся
Теперь найти желанье сердца, раз мы так легки».
Затем один спросил другого, как тот умер.   
«Меня проткнули шпагой, когда я спал».
Они сейчас внезапно повернули, полетели
В противоположном направлении, набирая высоту.
Отставший голос, - с головою женской, - 
Кричит: «Я саблею убита, 
Сбежала я к возлюбленному в воздух,
В простор высокий, где гулять мы можем
Средь ветряных лугов рассвета».
Но почему же они медлят? Почему кружат,
Кружат вокруг верхушки мачты?
Какая сила, больше, чем желанье
Скорей отправиться на поиск счастья
Удерживает их? Имеет ли высокое круженье
Какой-то смысл для Вечно-живущих?
В чем этот смысл? (Он восклицает). Зачем
Вы мешкаете? Зачем же медлить?
К желанию быстрее отправляйтесь,
Вы счастья не достигли разве, окрылив тела?
(Его голос опять стихает)   
Они меня не слышат, - увлечены полетом
По воздуху в просторе неба.
Но, все-таки, - в чем смысл?
(Матросы возвращаются. С ними Дектора)
Форгаэл (повернувшись и увидев ее):  Зачем стоишь
И смотришь на меня?
Не суть ты мира. Нет, нет, и нет!
И птицы не могли быть  этим смыслом.
Ты не ядро его. Его я пригубил,
Но не испил я чашу.
Диктора: Я королева,
Я сатисфакции потребую у тех,
Кто мужа моего убил, и кто меня хватает.
(Пытается высвободиться из рук матросов, держащих ее).
Освободите руки мне!
Форгаэл: Ты тень имеешь, - почему?
Откуда ты явилась? Кто привел тебя?
Они не могут посылать мне тех, которые имеют тени.
Дектора: Мог этот шторм, сюда меня приведший в моей печали,
Что потопил все корабли мои, сокровища 
От девяти народов покоренных,
Меня сгубить. Но я пока жива,
И требую возмездия, и наказанья
Всем тем, кто стал убийцами его.       
Форгаэл: Есть те, кто взвешивает и определяет
Всё в этих водах  – жизненная мудрость есть у них,
Пророческие образы из злата,
Тускнеющего в тайных склепах;
Они нужны им, чтобы планы королей
И королев давали смех и слезы – смех и слезы;
Чтоб каждый душу нес свою
На собственных плечах.
Дектора: Одни слова, и те без смысла,
А я желаю знать, даёшь ли ты мне месть.
Форгаэл: Когда она узнает, что я не отпущу ее –
Когда она узнает это.
Дектора: Что это ты бормочешь,
Меня ты не отпустишь? Королева я.
Форгаэл: Хотя ты и прекрасней всех на свете,
Почти хочу я, чтоб возможно это было;
Но если б должен был бы отвести тебя на тот корабль,
Где все матросы покорились твоей воле, -
И вы бы паруса подняли для пути домой, -
Внезапно бы поднялся ветер, или набежала
Волна такой огромной силы, что поднимается до звезд,
И била ваш корабль о мой,
Пока бы ты не встала предо мной
На палубе, как ты стоишь сейчас.
Дектора: Не это ли скитанье по морям пустынным
Под непрестанный ветра плачь, и волн печальных плеск
Тебя безумным сделало?
Форгуэл: Нет, я не сумасшедший, королева.
Дектора: Но все же говоришь,
Что буря волн и ветра против меня поднимется.
Форгаэл: Нет, я не сумасшедший –
Не будь тех, мной услышанных посланий
От вечных стражников, луну переживущих,
То даже полночь тихая погибнет.
Дектора: И эти стражники тебе велели
Держать меня в неволе?      
Форгуэл: Мы оба – ты и я, попали в сети -
Их руки выпустили ветры, и тебя
Доставили сюда их дуновением; рты их
Пообещали мне бессмертную любовь;
Они для этой цели дали мне арфу старую,
Могущественнее солнца и луны,
И искрометной сети из дрожащих звезд - 
Никто чтоб не разъединил меня с тобой.
Дектора: (отпрянув от висящей арфы, затем смеясь)
Сначала бред восторженный про арфу,
Что звезд сильнее, меня, хоть и немного,
Встревожил, но это был всего лишь бред.
Кто может дочь и внучку королей принудить
Стать просто-напросто любовницей своей?
Форгаэл: Пока твои не скажут губы,
Не назовут меня любимым,
Я их не поцелую.
Дектора: Мой муж и мой король
У ног моих убит, а ты
Толкуешь про любовь.
Форгаэл: Искажено движение времен
В таких морях, и то, что делается в данную секунду,
Значение теряет чрез мгновенье.      
Дектора: Теперь тебя  я понимаю.
Есть у тебя волшебная способность, -
Досталась от холодных женщин моря, -
Дурманить звуками,
Той магией, что к демону взывает, пока на поцелуй твой
Поцелуем тело не ответит. 
Форгаэл: Поцеловать должна душа.
Дектора: Я не боюсь, пока найдется
Веревка для петли, волна, чтоб утопиться.
Но хватит говорить, хочу теперь я,
Чтоб ты в мое лицо взглянул и убедился,
В том, что оно бесстрашно.
Форгаэл: Что хочешь делай,
Поскольку ты и я не сможем разорвать
Той сети золотистой, что обволакивает нас.   
Дектора: Нет в мире ничего, что стоит страха. 
(Проходя мимо Форгаэла останавливается заглянуть в его лицо)
Для мысли этой есть причина у меня.
(Неожиданно взбегает на возвышенную часть кормы)
А сейчас
Я страх отброшу,
Как должно королеве.
(Взбирается на фальшборт и оглядывается на Форгаэла)
Эх ты, - глупец! Смотря в мое лицо,
Не понял ты, что собираюсь делать!
Погибну, но не тронет меня
Ничья рука!
Форгаэл: (скрещивая руки на груди) Спокойны руки;
Всегда-живущие удерживают нас. Что хочешь делай,
Но не сможешь выскользнуть из сети золотистой. 
Первый матрос: Но нет необходимости топиться –
Простишь нас если, и наш курс определишь
Домой добраться, мы
Его убьём.   
Дектора: Я это обещаю.
Первый матрос: Нет здесь таких, кто заодно с ним.
Айбрик:  На стороне его я,
Но чтобы он забыл мечты 
Ему я нанесу удар.
(Айбрик подходит к Форгаэлу. Форгаэл берет арфу)
Первый матрос: Мы сами это сделаем, - другому не дадим.
(Матросы отбрасывают Айбрика. Он падает и лежит на палубе.
Матросы поднимают свои мечи, чтобы зарубить Форгаэла)
Дектора: Кто первым нанесет удар, получит девять   
Мечей, что  с рукоятками из рога носорога!
Первый матрос: Я первым ему врежу.
(Он с поднятым мечом подходит к Форгаэлу,
и отшатывается). Он месяц с неба снял и держит
Его передо мной.
Второй матрос: Огонь священный
Нас всех спалит дотла, когда его ударим.
Дектора: Тому я золотую дам галеру с фруктами до верху,
Дурманящими винным духом молодым, кто нанесет ему
Удар смертельный. 
Первый матрос: Я это сделаю.
Виденья все исчезнут сразу, как он умрет.
Они сильны, пока он жив.
Второй матрос: Хотя луну он держит между ним и нами,
Его ударю я!
Другие: И я! И я! И я!
(Форгаэл играет на арфе)
Первый матрос (внезапно засыпая): Но вы сказали,
Что кто-то спит на корабле,
Кого должны мы пробудить.
Не знали вы, что привело его к такому вот исходу, 
Но наступил внезапно он.
Второй матрос: Ты прав, а я тогда забыл,
Что разбудить его должны мы были.
Дектора: Друидов духом воздух он наполнил,
И вас поверг во сны.
Второй матрос: Как можем мы проснуться,
Когда нет эля - желтого, да и коричневого нет?
Первый матрос: На том борту коричневый я видел эль.
Третий матрос: Как можем разбудить мы что-то,
Когда не знаем имени его?
Первый матрос: Идем на тот корабль.
Там и узнаем, как его зовут.
Второй матрос (начинает причитать) О-о-о!
Сломалась ветка тиса пополам,
И птицы все пропали.   
Все матросы: О-о-о-о!
(Они причитают)
Дектора: Защитите боги, которыми клянется мой народ.
(Айбрик поднимается с того места, где упал. Он начинает
как во сне искать свой меч)
Айбрик: Где же мой меч, из рук упавший,
Как только я услышал новость? А, вот он!
(Он сонно направляется к мечу, но Дектора подбегает
к мечу первой и хватает его)
Айбрик (сонно): Отдай мой меч мне, королева.
Дектора: Нет, мне он нужен.
Айбрик: Зачем же меч тебе? Но, впрочем, - ладно.
Теперь, когда он мертв, не требую меча,
Раз все пропало,
Матрос (кричит с другого корабля): Сюда быстрее, Айбрик!
Скажи мне кто такой, кого мы пробуждаем.
Айбрик: (про себя, но имея в виду Дектору): Что за имя,
Король носил умерший?
Британский Артур?
Но, нет, - не Артур. Сейчас я вспомню.
Златооружный Юлан. С разбитым сердцем умер,
Когда он королеву потерял
Из-за дурных видений. Но сказывают, что
Его убили. О!О!О!О!
Златооружный Юлан был убит.
(Он уходит)
(Пока он говорит, с другого корабля
слышны стенания матросов. Дектора стоит с мечом,
занесенным над Форгаэлом)
Дектора: В один момент я уничтожу магию твою.
(Голос её становится сонным, и она медленно опускает меч,
который выпадает из её рук. Она распускает волосы,
Снимает корону и кладет её на палубу)
В могилу вместе с ним пусть ляжет этот меч.
Он был во всех его боях. Я распущу прическу,
И руки заплету, и буду горько я оплакивать его,
Поскольку слышала, что он был гордым, и веселым был,
Голубоглазым, и быстро бегал босиком,
И что он умер тысячелетие назад.   
О! O! O! O! (Форгаэл меняет мелодию)
Но нет, не так.
Они у ног моих его убили.  O! O! O! O!
Златооружный Юлан, которого любила –
Но почему я говорю, что я его любила?
Арфист вот этот в голову мне вбил,
Но это правда. Зачем же прибежали
Они к нему, и били по золотому шлему саблей?
Форгаэл: Меня не узнаете, леди?  Я тот
О ком вы плачете сейчас.   
Дектора: Нет, потому что тот уж умер.
О!О!О!О! Мой Златооружный Юлан!
Форгаэл: Так только говорят, я докажу, что
Копатели могилы, в неистовстве мечтательном своем,
Захоронили только золоченое оружие моё.
Послушай эту непослушную струну луны
Тогда припомнишь ты лицо моё и голос,
Ведь ты же слышала меня играющим
Всю эту тысячу годов. 
(Он встает, слушая птиц. Арфа выпадает из его рук
и остается прислоненной к фальшборту позади него)
Что там за птицы?
Зачем же вдруг они ласкают слух?
К чему взывают с высоты, кружа над мачтой?
Предостерегают, укоряют, выставляют на смех,
Из-за того, что пробудил ее к любви
Магическими струнами?  Отвечу так на это:
Ведомый голосами и мечтами, -
Посланьями Всегда-живущих, -
Я правильно все сделал. Мне оставалось только подчиняться.
Дектора (смеясь): Совсем чудно, и нет в том смысла,
Что причитать должна о нем от полнолуния до рога,
Чтоб был он бодр и крепок.
Форгаэл: Что я плохого сделал, что привело её к веселью?
Но нет и нет! Ваш крик – не укоризна,
Вы знаете намеренья Всегда-живущих,
Взмах ваших крыльев вам приносит радость,
Не ропот это, просто свадебная песня;   
Но если все-таки упрек, то я отвечу:
Среди вас нет ни одного, кто бы любил
Другими средствами, иначе. Зовете страстью это вы,
И уваженьем, благородством;
Но это все обман, и лесть,
Чтоб женщину завоевать в ее же злобе,
В любви есть ненависть, любовь – война;
И если скажете вы, что охотно…
Дектора: Зачем ты отвернулся, закрыл своё лицо,
В которое смотреть мне надо вечно?
Форгаэл: Печаль моя!
Дектора: Тебя я не любила разве тысячу годов?
Форгаэл: Златооружным Юланом я не был никогда.
Дектора: Не понимаю. Мне лицо твое знакомо
Получше, чем пять пальцев на руке.
Форгаэл: Я обманул тебя,
Не зная точно, где все это.
Дектора: Не в то ли разве время был ты
Рожден, тысячелетие назад,
На островах, где Ангуса детишки кружат,
Счастливые под ветряной луной,
А ты возьмешь меня туда? 
Форгаэл: Я обманул тебя,
Я обманул тебя ужасно.
Дектора: Как это может быть?
Хотя глаза твои полны любви,
Другая женщина права имеет на тебя, -
А я - всего наполовину!
Форгаэл: О,нет!
Дектора: Но если даже так,
Пусть даже их полсотни будет, что такого? -   
Об этом больше думать я не буду;
И не подумаю совсем; а ты молчи.
Все женщины горды, упрямы и суровы,
Их головы забиты похвалой и лестью;
Вот почему влюбленные боятся
На чистоту рассказывать им правду.
Форгаэл: Но это не рассказ;
А я был так несправедлив к тебе;
Нет средства, чтобы это скрыть,
И я во всем признаюсь.
Дектора: Заботит ли меня, что тело мое начало мечтать,
И то, что ты стал интересен
Умом своим и этими мечтами? 
И если из придуманного что-то правда –
Виденьями волшебными пленил меня,
И мужа иль любовника убил у моих ног,
Не дам тебе я говорить, поскольку я узнаю,
Что я вчера его любила, не сегодня.
Руками я прикрою уши,
Как это делаю сейчас. (Пауза). Отчего ты плачешь?
Форгаэл: Я плачу, потому что я в твоих глазах всего лишь
Необитаемые воды и потрепанный корабль.   
Дектора: О, почему ты не поднимешь глаз, чтоб посмотреть в мои?
Форгаэл: Я плачу, – я плачу потому что сверху
Висит совсем пустая ночь, - не крыша
Золотая или - из слоновой кости.
Дектора: И к крыше из слоновой кости я ревновать бы стала,
Руками била бы по золотым колоннам.
Ничто не может быть значительного в мире, кроме 
Любимого; и ночь и день исчезли,
А все, что есть, и все, что быть должно, -
Не встреча наших губ.
Форгаэл: Ты отвернулась. Зачем ты отвернулась?
Мне волн теперь бояться надо, и считать луну
Врагом своим?
Дектора: Вгляделась я в луну,
Стремясь ее размять и форму ей придать,
Чтоб, как корону, поместить её на голову тебе...,
Теперь, вот, от тебя уплыли мысли,
Поскольку смотришь ты на море. Разве ты не знаешь,
Нельзя ведь мыслям позволять   
Блуждать, когда любовь пришла?
(Он отступает от неё. Она следует за ним.
Он смотрит на море затуманивающимися глазами)
Зачем на море смотришь ты?
Форгаэл: Взгляни туда!
Дектора: Но что там, кроме стайки как пепел серых птиц,
Летящих к западу!
Форгаэл: Ты слушай, слушай!
Дектора: Но что там, кроме крика все тех же самых птиц.
Форгуэл: Когда послушаешь внимательно, - услышишь,
Что кричат они друг другу
Человеческими голосами.
Дектора: Теперь могу я слышать их.
Но кто они такие? Что это за страна, куда они летят?
Форгаэл: Страна невообразимого блаженства.
Над головами нашими они кружили,
Ну, а когда сейчас определились с курсом,
За ними мы должны последовать – они ведь лоцманы для нас;
Хотя они всего лишь цвет,  - как цвет у пепла.
Они выкрикивают, - если б ты могла понять слова:
«Там, где край света, есть страна, в которой каждый
Рождается, чтоб пережить луну».   
(Матросы с Айбриком входят. Они сильно возбуждены)
Первый Матрос: Полным-полно сокровищ.
Второй Матрос: Полный трюм, по люки.
Первый Матрос: Хоть отбавляй.
Третий Матрос: Со специями  и пряностями сундуки.
Первый Матрос: Фигурки из слоновой кости, – глаза из аметиста.
Третий матрос: Драконы есть с глазами из рубинов.
Первый Матрос: Да весь корабль
Блестит как сеть селедки.
Третий Матрос: Теперь - домой!; я женщине
Рубинчиков подкину.
Второй Матрос: И у меня найдется кое-кто для глаз из аметиста.
Айбрик (Прерывая их жестом): Мы бы хотели домой вернуться, Форгаэл,
Сокровищ обрели мы столько,
Что сложно и представить. 
Форгуэл: Я не могу – я следую до самого конца.
А что до этой женщины, - она со мною уходит.
Айбрик: Всегда-живущие тебя в безумцы превратили; однако нет,
Как раз вот эта женщина, что одержима мщением,
Свела тебя с ума, а я, глупец, считал, - 
Она тебя домой вернет.
Ведь ты его настроила на это, поскольку знаешь,
Что его ведут на гибель.
Дектора: Неправда, - он ведь сам
Пообещал невообразимое блаженство.
Айбрик: А если это счастье - нечто большее
Мечтаний, пустой придумки, или горстки пыли,
Безумия, - а я как раз таким его считаю,
Тогда - в стране умерших это счастье,
Конечно, если существует та страна.
Дектора: Но нет, не там,
На острове одном, где вся жизнь мира
Пульсирует наверх, как будто все его потоки
Слились в фонтан единый.
Айбрик: Поговори с ним.
Он знает, что ведет тебя на смерть.
Поговори, – он не опровергнет это.
Форгаэл: Не знаю точно я, но знаю,
Что у меня есть самый лучший проводник.
Айбрик: Видения и тени,
Все эти Изменяющие Формы, Всегда-живущие,
И Пересмешники Извечные ему рассудок помутили.
Ему затмили взор.
Дектора: Возьми меня,
В надежную страну, знакомые места.
Не получаем разве всё, найдя друг друга,
Что только жизнь нам может дать?
Форгаэл: Как я могу найти успокоение, отказавшись
От проводников, посланий и картин,
И без взывающих ко мне?
Дектора: Закрою я глаза твои и уши,
Чтоб никогда тебе не слышать криков этих птиц,
И не смотреть на них.
Форгаэл: Лети они пониже,
Я сделал так же, как ты хочешь; но слишком высоко они летят.   
Дектора: Так высоко, что их пророчества
Всего лишь тщетную дают надежду,
Поскольку мы не горделивы, и нетленны,
Мы одиноки и окрылены.
Форгаэл: Любовь у нас должна быть как у них,
Когда мы обретем их неизменный облик.
Дектора: Я женщина, я умираю с каждым вдохом.
Айбрик: Пусть птицы разлетаются, раз дерево погибло,
И помощи от слов не надо ждать. (Матросам)
На тот корабль идите,
Я приду, как только разрублю канаты.
Когда я попрощаюсь с этим человеком,
То никогда ни я и ни один живущий
В лицо не сможет заглянуть ему.
(Матросы уходят) 
Форгаэл (Декторе): Ты с ним иди,
Он приютит тебя и приведет домой.
Айбрик (беря за руку Форгаэла): Я для его же блага поступаю так.
Дектора: Нет. Этот меч возьми
И перережь канат. Я с Форгаэлом остаюсь.
Айбрик: (почти как на тризне): Ветка тиса
Переломилась пополам,
Рассеялись все птицы – О!О!О!
Прощай! Прощай! (Уходит)
Дектора: Меч врезался в канат –
Канат разрублен надвое – он в море падает,
Завинчиваясь в пену. Старинный червь,
Дракон, любивший мир, и нас удерживавший в нем,
Ты омертвлен, разрублен пополам. Мир уплывает прочь,
И я осталась вдвоем с моим любимым,
Который никогда не отведет свой взгляд.
Одни мы навсегда, смеюсь я, Форгаэл,-
Ты отделить меня уже не сможешь. 
Покрылись небеса туманом, и ты и я -
Мы будем одиноки навсегда. Мы двое, - а, корона! –
О ней почти забыла. Все это лишь во снах моих.
Нагнись пониже, мой Король, тебя я короную ею,
Цветок на ветке, птичка средь ветвей,
Серебряная рыбка из потока,
С водой попавшая мне в руки,  рассветная звезда
В лазурном поднебесье, дрожащая как олененок белый
В тумане на опушке леса, 
Склонись пониже, чтобы я покрыла тебя своими волосами,
Чтоб не смотреть нам больше в этот мир.
Форгаэл (укрываясь волосами Декторы): Любимая,
Мы сетью покрываясь, плетя ячейку за ячейкой,
Бессмертными становимся;
И эта арфа старая сама играет, громко
Взывает к птицам серым, и мечты,
Что были для отца, пребудут в нас.