НА СНИМКЕ: Вокзал в Нижнем Тагиле зимой. Я не уверен в том, что это здание было в 1950 году.
23 января 1950 года Вера Августовна была освобождена. Именно эта дата записана в «Справке о снятии судимости». Из какого лагеря мы пока не знаем. Известно только одно: она отсидела 8 лет, следовательно, арестована была примерно в январе 1942 года. Кроме того, из справки следует, что она была осуждена 24 февраля 1943 года, т.е. более года находилась в тюрьме. А вот, в каком городе, - неясно.
После 8 лет лагерей она была поражена в правах и не имела права жить в столице, областных центрах, а также в приграничных районах. Она, таким образом, не могла вернуться в Ленинград, не могла жить в Москве и даже в Свердловске.
У неё не было в СССР родных, детей она считала погибшими, - она выбрала ближайший крупный город, в котором, как она узнала, была музыкальная школа, - Нижний Тагил. Только музыка оставалась для неё ниточкой, которая связывала её с жизнью. Мечта – сесть за рояль и играть…
Вера Августовна Лотар-Шевченко шла по улицам Тагила. Пишут, что она была в лагерной одежде и искала музыкальную школу.
Симон Львович Соловейчик написал в своей статье «Пианистка», опубликованной в декабре 1965 года в «Комсомольской правде»:
Наступил день освобождения. В телогрейке, в платочке пришла она к директору музыкальной школы в Нижнем Тагиле
Журналист Юрий Валерьевич Данилин написал с большей экспрессией:
В первый день свободы, в драном бушлате, она бежала через весь Нижний Тагил в музыкальную школу.
Эмиль Юдович Фискинд, тагильчанин, знавший ее, написал:
Вере Августовне запрещено было въезжать в столичные города. А так как нигде ни родственников, ни знакомых, она попросилась в любой город, где есть музыкальная школа. <…>
Весной 1949 года по улицам Тагила в поисках музыкальной школы бродила женщина В залосненном ватнике, юбке из грубой ткани, стоптанных парусиновых туфлях, она обращала на себя внимание, хотя многие в те послевоенные годы одевались более чем скромно: до полного достатка было еще далеко.
Не думаю, что в январе она была в стоптанных парусиновых туфлях. Скорее, в стоптанных валенках. И не в 1949 году это было, а в 1950-м, и не весной, а зимой..
Наталия Владимировна Позднякова, ещё девочкой знавшая Веру Августовну, пишет:
Последние годы неволи Вера Августовна провела, по-видимому, в одном из лагерей Тагиллага, поскольку именно в Нижнем Тагиле появилась она весной 1949 года в видавшем виды ватнике, юбке из мешковины и в стоптанных валенках. Она шла по городу и на ломаном русском просила изумлённых прохожих указать дорогу к музыкальной школе.
Вот она уточняет: не в стоптанных парусиновых туфлях, а «в стоптанных валенках».
Татьяна Константиновна Гуськова в тот год окончила университет. Она, видимо, познакомилась с Верой Августовной позже и ошибается во времени на два с половиной года:
Осенью 1952 года она оказалась в Тагиле (в больших городах было запрещено жить и работать), а здесь, как она узнала, была музыкальная школа.
Любовь Николаевна Качан пишет, что она слышала иногда её рассказы о прошлом. Вот, что она запомнила:
После лагеря ее отправили в Нижний Тагил на поселение. Сойдя с поезда, она брела по улицам незнакомого города и вдруг увидела надпись: «Музыкальная школа».
Я хочу здесь ненадолго остановиться. Л. Качан пишет, что в Нижний Тагил её отправили НА ПОСЕЛЕНИЕ.
Об этом почему-то не пишут, но это, действительно, так: Вера Августовна приехала в Нижний Тагил «на поселение». Поселение – это вид наказания. Человека в принудительном порядке водворяют на постоянное жительство в отдаленную местность, В данном случае, отдалённую от Ленинграда, где она жила до ареста.
Живя на поселении, необходимо ежедневно отмечаться в милиции. Если хоть один раз не отметился, - это нарушение правил учёта, очень большая провинность – за это могут даже перевести «на зону» (перевести в колонию-поселение). Даже термин такой был «закрыть на зоне».
Так что Вера Августовна хорошо понимала, какая жизнь ей предстоит. Концертная деятельность была практически исключена. Покидать место поселения запрещалось.
И было ещё одно условие, - бывшему зэку необходимо было устроиться на работу. Не только потому, что надо было заработать на жизнь и ночлег. Ещё и потому, что это требовалось Положением о «поселенцах». Если человек не работал, он нарушал установленный порядок. А бывшему заключённому устроиться на работу было очень трудно, - никто не хотел брать, а вдруг что-нибудь случится? Кто его знает? Не зря же сидел?
Вера Августовна бродила по улицам Нижнего Тагила и, наверняка, думала не только о музыке. Не могла не думать о пище, о ночлеге, о работе, о жизни «на воле» в незнакомом городе. Как бы ни была она далека «от быта», не думать об этом она не могла.
Продолжение следует: http://proza.ru/2014/01/09/2341