НА СНИМКЕ: Женщины в одном из лагерей ГУЛАГа
В лагерях была художественная самодеятельность, и Веру Августовну определили писать музыку к постановкам и аккомпанировать.
Песни, прославляющие жизнь в Советском Союзе и мудрость великого вождя, петь было в лагере можно, и можно было аккомпанировать на фортепиано певцам этих песен, а вот, ни Баха, ни Шопена играть было нельзя. И Вера Августовна страдала от этого.
Симон Соловейчик в своей первой знаменитой статье о Вере Августовне "Пианистка" написал:
"Восемь лет пианистка не подходила к роялю. Каждый вечер, укладываясь спать, она устраивала концерт для самой себя. Лежа, закрыв глаза, ноту за нотой мысленно проигрывала она все сонаты Бетховена, фуги Баха, прелюдии Шопена - репертуар ее был безграничен, и память, казалось, тоже".
У неё в памяти были сотни произведений великих композиторов, пальцы помнили, как играть их, но подойти к фортепиано и сыграть их было невозможно, - это запрещали. И тогда она нашла выход из положения, - в любую свободную минуту Вера Августовна принималась барабанить пальцами по столу, «играя» одно произведение за другим. Потом кто-то нарисовал ей на столе клавиатуру, и она играла, играла, играла…
Пальцы её скрючились то ли от холода, то ли от жара плиты, а может быть, и от того, и от другого, но она продолжала играть. Месяцами. Годами. Пальцы послушно ударяли по нарисованным клавишам, и музыка звучала у неё в ушах.
Женщины смотрели, как она играет на столе, и им тоже казалось, что они слышат музыку. Чувствуют ту музыку, которую безмолвно извлекали пальцы Веры Августовны Лотар-Шевченко из нарисованной клавиатуры.
Этот эпизод из лагерной жизни Веры Августовны вызвал фантасмагорические описания.
Прежде всего, упоминание об этом появилось у нижнетагильцев. Татьяна Константиновна Гуськова пишет:
"Для нее сделали дощечку с изображением клавиш. И вечерами, когда все засыпали, пианистка мысленно проигрывала на этой "клавиатуре" свой огромный репертуар".
Зера Мышкина, главный музыкальный редактор Свердловского радио, немного знала Веру Августовну по Свердловску:
"На ее счастье нашелся добрый столяр и смастерил что-то наподобие клавиатуры в четыре октавы. Вера Августовна раскладывала «мудрёную механику» на столе. Клавиши-деревяшки не издавали ни единого звука, но пианистка обладала феноменальной памятью, музыка жила в ней, воображаемой игрой, внутренним слухом она воссоздавала любое произведение из своего обширного репертуара".
Одна из учениц Веры Августовны в Нижнем Тагиле Наталия Позднякова сама этого не слышала и ссылается на других:
"Во всех публикациях о Вере Лотар-Шевченко описывается, как она вырезала на нарах ножом клавиатуру фортепиано и в редкие свободные от каторжного труда часы “играла” свои любимые произведения Баха, Бетховена, Шопена, Дебюсси. Измученным нечеловеческими условиями сокамерницам казалось, что они слышат эту бессмертную музыку, так вдохновенно было лицо исполнительницы, и так выразительны её натруженные руки".
Нинель Семеновна Пляцковская пишет немного по-другому:
"По ночам играла на столе, на воображаемой клавиатуре, потом кто-то помог нарисовать клавиатуру на доске. Так она «исполняла» своих любимых композиторов: Баха, Бетховена, Шопена (пожалуй, кавычки здесь лишние, ведь она слышала то, что исполняла)".
Татьяна Дмитриевна Третьякова уверенно говорит не о доске, а о клеёнке:
"А клавиши она нарисовала на клеёнке и играла по ночам".
А вот у журналистов воображение разыгралось. Юрий Данилин написал очерк «Рояль на нарах», где утверждается, что Вера Августовна кухонным ножом вырезала на нарах клавиатуру рояля.
"На лагерных нарах Вера Лотар вырезала клавиатуру рояля. И тринадцать лет «играла» без звука — Баха, Бетховена, Дебюсси".
А вот его рассказ на радио «Свобода»:
"Когда я поехал искать место ее заключения, через много лет, тогда уже никаких лагерей не было [Интересно, куда – на Сахалин или в Норильск, где Вера Августовна никогда не сидела? Или Севураллаг, где Вера Августовна никогда не была? МК], я нашел эти нары с ее клавиатурой. Вот когда она работала на кухне, и когда жизнь была уже совершенно невыносимой, она вырезала эту клавиатуру деревянную кухонным ножом.
У нас в государстве все, что угодно может потеряться, но нары с клавиатурой все-таки сохранились через много-много лет. Я глазам своим не поверил. Я решил, что кто-то начитался материалов Лотар-Шевченко и изготовил наглядное пособие. Оказалось, это первозданные нары Веры Августовны. Я ей рассказывал, она хохотала. Она тоже не могла поверить в то, что это возможно. Видимо, они так до сих пор и стоят".
Думаю, эти нары с вырезанной кухонным ножом клавиатурой будут стоять вечно, - сказки не умирают.
Вслед за Юрием Данилиным Дмитрий Шеваров пишет:
"Более тринадцати лет [Ещё один миф. Пишут и 13 и 10. На самом деле, Вера Августовна отсидела 8 лет. Разве мало? Зачем прибавлять? МК] Вера Лотар-Шевченко провела в сталинских лагерях – не виновная ни в чем, она отбывала назначенный ей срок в Сахалинлаге и Севураллаге. Все эти долгие годы единственным ее инструментом была вырезанная на нарах кухонным ножом фортепианная клавиатура, и в редкие свободные минуты она «играла» на этом безмолвном инструменте.
Заключенные, наблюдавшие за этими необычными концертами, были потрясены ее преданностью музыке и уверяли, что понимали и даже слышали то, что она пыталась извлечь своими искореженными тяжелой физической работой пальцами из самого необычного музыкального инструмента ХХ века".
Вернусь к тому, что было. Клавиатура была не вырезана, а нарисована. И неважно, на чём - на столе или на клеёнке. ЭТО БЫЛО, и Вера Августовна «играла» на ней. И Бетховена, и Баха, и Шопена, и Дебюсси, и Равеля. Пальцы были послушны её воле. А звуки были в её голове. Её казалось, она слышит их…
Я никогда в жизни не слышал ни о чём подобном. По-моему, это уникальный случай, когда пианист восемь лет поддерживает свою форму, играя на столе, не чувствуя податливых клавишей, не слыша звуков, не имея возможности свериться с нотами. Это феномен, который войдёт в историю музыки и, конечно, станет примером стойкости духа и верности музыке. Феномен Лотар-Шевченко. Насколько я знаю, этот случай единственный на весь многомиллионный сталинский ГУЛАГ.
Сейчас с лёгкой руки журналиста Юрия Данилина пишут о «рояле на нарах». Красивая метафора, ничего не скажешь. Пусть этот феномен так и назовут.
Мысленно я даже вижу памятник в таком виде: Вера Лотар-Шевченко вдохновенно играет на клавиатуре, вырезанной на рояле-нарах.
Продолжение следует: http://proza.ru/2014/01/11/191