Одна судьба
* * *
Манят просторы древней воли,
Пьянят, как старое вино,
Ковыль кровавый Куликова поля,
Редуты при Бородино.
Землей давно уж стала слава,
На ней овраги и ковыль,
И след огня, и след кровавый,
И стаи воронов и пыль.
И кто возьмется — о, как трудно —
От крови славу отжимать?
И в День возмездия, День судный
Ее, как благо, представлять?!
* * *
Из моего окна я вижу
Дорогу, тополя и далее —
Чем дальше от меня, а к югу ближе —
В Рим превращается Италия.
И на дороге той единственной,
Гремя, идут когорты пыльные,
В глаза им бьет свет жизни истинной,
А в спину свет автомобильный.
Идут заведомо на гибель
От финикийцев или даков,
Которых тоже ждет погибель,
Ведь жребий всех их одинаков.
Они идут, и вот что странно —
Скажи им кто, что есть спасение,
Они тот лепет чужестранный
Отвергнут за призыв к смирению.
Они пройдут свой путь единственный,
Путь нескончаемых сражений,
Каким-то образом таинственным
Спасающий от поражений.
* * *
Пройдут года ритмичным строем,
Пройдут века, людей топча,
Смешав прах тех, кто пал под Троей
И от тевтонского меча.
Их шаг, как поступь легиона
Под содрогание долин,
Во исполнение закона,
Который пишет Бог один.
* * *
Для всей земли одна луна.
Везде одни и те же люди.
Для всех искателей руна
Судьба одной и той же будет.
Со сцены в свете тысяч лет
От аргонавтов и Ясона
До нас доносится концерт,
Концерт для скрипки Мендельсона.