Вода в реке то ленивая, то капризная. Светлая, темная - разная! Берег крутой... Березовый рай. А дальше поле. Когда - то здесь зрела рожь. От реки поднимался туман. Она помнит, как они до утра гуляли по берегу. И он смущался и боялся взять ее за руку. И молчал, а она шаловливо читала Бернса:
- Влажная печать признаний,
Обещаний тайных нег -
Поцелуй, подснежник ранний,
Свежий, чистый, точно снег.
Читала, знала, что он краснеет и думала: "Поцелует или опять струсит?" А ведь она его любит. Любит! И он ее. И все об этом знают. Вся школа. А завтра он уедет. Как же без него?
Она улыбнулась, вспомнив, как озорно закричала: "Эй там, наверху! Запомните, я люблю этого парня. Не отдавайте его никому! Н - и - и - к - о - м - у - у - у..." Закричала. И побежала в рожь. Влажные стебли хлестали кожу. Она ведь скинула платье и не оглядывалась.
А он не мог ее догнать. Не мог! Сжал платье в руках и остановился. Бегущая во ржи девчонка завораживала. Как он любил эти острые ее локотки, эту узкую спину! Она обернулась. Пошла к нему. И взяла в ладони его лицо. Потом они лежали на ее платье... И ничего - то от него не осталось. Тряпка. Она сказала:
- У тебя прыщик на щеке. Смешной такой. Давай я его уберу. И не молчи. Не молчи...
Он ответил:
- Смотри, солнце!
И поцеловал ее грудь. Левую! Прошептал:
- Здесь рядом сердце. Оно мое. Ты помни.
Она, смеясь, читала Бернса:
- Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи...
Очень холодно девчонке
Бьет девчонку дрожь:
Промочила все юбчонки,
Идя через рожь.
А он звонил ее подруге, чтобы принесла одежду.
***
Она долго бродит по берегу. Сегодня вода светлая, легкая. Собирает букет ромашек. На душе тепло. Только что позвонил сын. Уже студент. Самый дорогой мужчина в ее жизни. А тот из юности... Кто его знает, где он сейчас? Она осталась в родном городе. Не поступила в вуз. Появился малыш... А тот? Сначала столица. Потом Япония, Англия, Швеция... Свой бизнес. Она ни у кого о нем не спрашивает. Никого не слушает. Первые годы прибегала на берег и кричала, как тогда: "Эй там, наверху! Я же просила! Просила..."
Уже давно приезжает к реке на машине. Поле ничем не засеяно. Сорняки. А она закроет глаза и бежит, бежит во ржи, которая влажно хлестала кожу. Помнит и платье, и боль. И счастье! И этот прыщик на на его щеке. Что же там, наверху, плохо за ним смотрели? Она свое сердце берегла. Прикоснуться никто не смел!
Домой приезжает затемно. Взгляд в зеркало - стройная, синеглазая, строгая. Волосы - в пышный пучок. Волосы, похожие на рожь... Звонит соседка:
- Где ты ходишь? У нас радость. Приходи. Стол накрыт.
Не хочется. Завтра понедельник. Много работы. Но обидятся. Не просто соседи - друзья. Она улыбается:
- Приду, коли радость. Приду!
Как бъется сердце! Под левой грудью, которую он так неумело и больно ласкал.
- Ну, что же вы, ребята, застыли? - возбужденно говорит соседка, - обнимитесь, поцелуйтесь. Столько лет не виделись!
- Действительно, - радуется он вдруг, - первая любовь. Юность безголовая!
И идет к ней, и берет в ладони ее лицо: "Ну, здравствуй!"
А у нее перед глазами рожь. Платье порванное, теплая кровь на ногах.
- Здравствуй, - повторяет он, - и рассказывай, рассказывай, как живешь?
Она себе приказывает: "Возьми себя в руки. Он все забыл. Другой человек!"
- Вина! - говорит она, - вина! За встречу. Разговоры потом, потом...
Мальчишечка милый, стеснительный, с прыщиком на щеке. Где он? Этот холеный, уверенный. Таких она видит часто. И кто - то от нее без ума. А она без ума от того, которому читала Бернса.
- Не валяй дурака, - тихо шепчет соседка, - разведен, богат. Через три дня уедет. Что ты, как, ледяная?
Нет, она так больше не может. Надо уйти. И выплакать боль. Выплакать! Едет на берег. Стремительно! Вот и березы. И вода. Нет того поля ржаного. И не надо! Не надо... Все в прошлом. А о сыне молчать. Молчать! Что же их так много, этих соленых слез? Ничего - сейчас умоется.
Вдруг чувствует волосы падают на плечи, на спину. Он стоит смущенный, держит в руках ее шпильки:
- Прости. Так получилось! Я ничего не забыл. Здесь была рожь. Помню, как ты бежала, кричала, просила не отдавать меня никому.
- Значит не услышали, - скажет она, - или плохо просила.
- Почитай Бернса, - попросит он, - я ведь больше никогда его не слышал и не читал.
Она удивится:
- Да? Как же так? Ты ведь его любил. И почти прошепчет:
- Молчаливая уступка,
Страсти детская игра.
Дружба голубя с голубкой,
Счастья первая пора...
А продолжать не будет. Не будет... Он прикоснется осторожно к ее груди, левой. Скажет: "Конечно, уже не мое?" Она промолчит и неожиданно вспомнит, что у сына на щеке прыщик, а это некрасиво. И надо купить крем...
Опубликован в книге Не уходи. 2014г.