Что же это у нас за боженька такой. Его самого впору пожалеть. Все к Нему со своей бедой. И все чего-то хотят. И молят и просят Его. И свечки Ему ставят. Дай, да дай. Ведь редко, кто скажет: прими от меня. И каждый ведь несет свою душу поганую с просьбой, чтобы понял Он и простил грехи наши тяжкие, да и легкие в придачу. Все-все простил.
А ведь и правда, прочел «Отче наш» и на душе вроде и легче стало. А если еще и свечку поставил… И все, все к Нему. Идут со своим душевным грузом, с полной уверенностью, что Он единственный и все поймет, и все простит. И все раздаст, и воздаст. И все то пожелания исполнит. Просто не Бог, а дед Мороз. Все идут. Даже разбойник-душегубец Кудеяр, с раскаянием и обещанием «Богу и людям служить».
И всяк не столько прощения просит, сколько справедливости требует. Да еще и удивляется, что Бог не все видит, раз не карает зло. Что Ты там старый да мудрый все медлишь со своей божьей карой. Почему все не решаешь по справедливости. Я вот, к примеру, всю жизнь пахал, горбатился, а этот прохвост деньги мешками считает. Почему Он с ним не разберется?
Справедливость – это же так просто. Взял чужое - вот вам и несправедливость. Что же это мы все так сразу все и ослепли. Вся страна в одночасье превратилась в нищих и страждущих. А какая то мизерная часть, презрев все законы нравственности и совести, остервенело отрывала себе большую часть от всего, что задолго до них творилось и создавалось другими. И принадлежало другим. И при этом уверяют нас с самого высока, что все правильно. Иначе и быть не может. Только по таким безжалостным и несправедливейшим законам нам всем и следует отныне жить. Потому как иначе и невозможно. Потому что именно эти законы и есть самые что ни на есть цивилизованные. И не подчинись мы им, не отдадим ухватистым проходимцам, что имеем, – все погибнем.
Может быть, по какому-то математическому уму, не признающему законы души, все это верно. Но душа сопротивляется. Но душа тянется к Богу. Ей хочется, чтобы в мире все было по справедливости. Не убий, и не кради. Кто же это сказал нам всем. Взял чужое - отдай и прощения попроси. Ну, просто же это. Почему Бог в самом главном так вот отдал все решение этого вопроса людям. Дескать, разбирайтесь, как хотите. Пока вы на земле. Но всегда помните, что Бог есть. И не все вам позволено. Придет и судный час. Вот тогда и вспомянем все ваши земные деяния. Вот тогда и придет час расплаты за всё. И судить буду вас Я последним неземным судом, далеким от ваших законов и ваших понятий о том, что справедливо было в ваших деяниях, а что нет. Ибо только Мне это и дано решать. Ну а пока, не Мое это дело ввязываться в ваши земные дрязги, мерзкие и богопротивные. Мне отмщение и аз воздам.
Не укради. А нам говорят, что никто и не крадет. Никому в карман никто и не лезет. Просто таковы экономические законы, которые именно так и могут распределять все земные блага между нами живущими. И эти законы не восприимчивы к нашему пониманию о справедливости. Дважды два – это математика. И ответ может быть только четыре. Иной другой ответ нарушит все экономические связи между людьми. И все сразу остановится. Деньги делаются только такими выверенными экономическими, математическими законами.
Но если вы скажите, что это несправедливо, ту рухнет все созданное на нашей земле. Может быть, этот закон и плох с нашей нравственной точки зрения, но другого такого, чтобы экономика заработала, еще не придумали. Нет, не придумали. А раз так, то вовсе это и не воровство. Смирись, гордый человек. Иначе вы в полном раздрае в борьбе за справедливость погрязнете в усобицах, мятежах, революциях и бесконечных убийствах.
И вновь вспоминается заповедь «не укради». Хорошо, я пришел в Казино. Рискнул - сорвал джек-пот, выиграл миллион. Это воровство или нет? Я ничего не произвел, но взял по сути дела чужое. Такой закон, который принимается всеми. И справедливым этот выигрыш считается только потому, что в надежде на этот выигрыш, я подверг риску некую сумму. Только одна эта оправдательная причина и лежит в основе существования Казино. Одна! И никакой другой не существует. И все с этим согласны. Но взял я все равно чужое. Чужое! Присвоил себе труд чужого человека. Как уйти от этой мысли? Это ровным счетом то же самое, что убийство на дуэли. Убийство, которое оправдывается только тем фактом, что в этом случае ты поставил на карту свою собственную жизнь. Но убийство-то состоялось. И это тоже закон, подвергающий сомнению другую заповедь. Не убий.
Человек – творение Божье или чудо из чудес, сотворенное неведомой силой, еще до конца не выясненным образом, убивается своим ближним. По большей части из-за пустяка, который неизмеримо далек от непреходящей ценности жизни. Мартынов убил Лермонтова. Убил после того, как его противник выстрелил «на воздух», показав тем самым, что не желает брать на душу грех убийства. Предоставив тем самым своему противнику решать все тот же вопрос: что спасать, душу или тело. Негодяй выбрал тело. В полной безопасности с расстояния, с которого невозможно промазать, выстрелил. И убил. И отнял у всей России гения, который весьма возможно затмил бы славу самого Пушкина, Достоевского и Толстого.
А какое наказание понес убийца, не пощадивший нашу славу и народное достояние? Очень суровое наказание. Разжаловали майора. А еще монаршей властью посадили на целых три месяца на гауптвахту и предали церковному покаянию. Наложили на него епитимью, которую он мужественно и самоотреченно в неустанных молитвах и земных поклонах исполнил. Видимо, это он сам посчитал вполне исчерпывающим наказанием, поскольку на склоне лет заявил, что, дескать, «злой рок судил быть ему орудием проведения». То есть если это и была рука, держащая пистолет, то это, несомненно, была рука божья. Ну а раз так, продолжает убивец, « принять на себя всю нравственную ответственность этого несчастного события на себя одного я не в силах».
Тянемся к Богу и так очевидно попираем главные заповеди законами, по которым живем. Хотим жить по законам души, а постоянно побеждает в нас дьявольская плоть, требования которой мы утверждаем законодательно. Только она, плоть, и направляет движение всех и каждого из нас в отдельности и всего мира в целом в неведомые пока для нас дали времени. И при этом снова и снова утверждаем, что иначе и быть просто не может.
Потому как, если утратим интерес к удовлетворению наших плотских желаний, тогда и вся жизнь на Земле замрет в одночасье. Катастрофа, хуже Армагеддона. Жизнь замрет, парализованная нашим нежеланием удовлетворять плоть. Разве можем мы это допустить. Удовлетворение плоти и есть наш главный двигатель, приводящий в движение все колеса и колесики мировой экономики. Нет, никак мы не можем позволить остановиться этому механизму. Никак!!! Вот вам и оправдание тому, что «все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем». Восхитительное оправдание. Ох, до каких только парадоксов не додумаешься, пустившись вдруг по зыбкой нитке логических размышлений.