Глава первая. Вчера я спал на пляже.Самое нелепое, что могло случиться со мной. В тумане, дожде, в порывах ветра, заносящего песком раскинутые руки и волосы. Глаза закрывались сами собой. Я лег прямо на песок, почувствовав его сырость сквозь одежду. Привычное жаркое марево куда-то исчезло, сменившись совсем чужим климатом, к которому еще не успели привыкнуть. Может это и есть начало конца, который сулят из телевизоров; заголовки газет пестреют обещаниями,от которых у многих холодеет кожа и трепещут волоски на ней. Месяц, может меньше, и мир изменится до неузнаваемости, растворится в космических облаках, перестанет существовать вовсе! И даже не комета погубит все живое, или иное небесное тело, а некая сила, предрекаемая племенами Майя, возведенная во сто крат множеством провидцев, пророков всех мастей, помноженная на крики из телестудий и газетные статьи, погубит нас, уже почти мертвых той эфемерной смертью души, доведет до логичной точки. Может виной плохая погода, дождливый сезон, принесший пустоту на побережье?! Или все же за облаками, высоко, где нет места никому из живых, идет невидимая война, которую человечество заведомо проиграло. Глупость все, человеческое стадное чувство, которому поддаются многие, уводя за собой остальных. Я хочу верить, что с обещанным концом света закончится моя личная катастрофа жизни. Хочется поддаться всеобщему плачу и поплакать тоже, только от безумного счастья. Пожалуй. я хочу умереть, только не знаю как это сделать, а кончина мира как нельзя лучше подходит для самоубийц и сумасшедших, вроде меня. Я вижу, как на улицах города, в подземных переходах и за глухими дверями живет время, тикающее тысячами часовых стрелок. Осталось ли хоть что-то, неподвластное ожиданию?
Забавно, словно на огромном экране жизней идут титры, медленно ползут к краю. Закончилось кино, остался пустой экран. И некому сказать, хорош ли был фильм. Наступило такое ощущение, что тесно жить, хочется вырваться за пределы границ реальности и лететь, чтобы ветер бил в лицо, и звезды очутились рядом, только протяни руку и дотронься! Холодные комочки космической пыли и газа, обжигающие и прекрасные! Что там скрывается за концом, и есть ли вообще он? Бездна времени, целая вселенная, в которой мы встретим всех ушедших и больше не отпустим их. Лежа вчера на песке, смотрел, как небо раскинулось перед глазами необъятным полотном, упав на меня, давило на отяжелевшие сном веки. Я глядел на него, а оно на меня, пока не уснул, чувствуя на лице шелест песка и ветра. Сам не знаю, зачем потащился на пляж, да еще выпил бутылку пива. Пока не уснул на песке, стоял возле закрытого кафе, смотрел на песчаные дюны, за которыми жил океан, прибрежные волны с кудрявыми шапками пены. Они были громадные, казалось, величиною с дом, грохот заполнял все пространство, и ветер гудел, нося в воздухе обрывки газет. Качели на ржавых цепях скрипели, подрагивая в грустном движении, медленно покачиваясь под ударами ветра. Я долго стоял и смотрел на это пустое пространство, мне казалось странной картинка обветшалой жизни. Скука жила здесь,среди песка и воды. Плохо закрытая ставня на окне кафе, хлопала под порывами ветра. Я оторвался от стены, за углом которой не так дуло, и пошел вперед, к воде. Долго брел сквозь бескрайнее песчаное поле. Песок забрался в обувь, скребся под одеждой. Остановился только тогда, когда вода с шипением обдала ноги, отхлынув назад. Пошел по кромке мокрого песка, а потом захотелось лечь. Я спал на безлюдном пляже, и это оказалось лучшим за прошедшие сутки. Не вибрировал мобильник в кармане, меня никто не искал, не тревожил. Здорово, может к лучшему, а то я начал думать, что кому-то нужен. Оказалось- нет, значит и мне нет необходимости думать о ком-то, только о близком апокалипсисе. Я даже видел что-то на подобии сна со всадниками и океаном, в котором они стояли, а вода била по блестящим бокам лошадей. И от ее ударов они вздрагивали, но все равно стояли, ожидая чего-то. Я как-будто чувствовал их мощь и пытался разглядеть лица тех, кто сидел в седлах, но то ли не мог, то ли сон начинал уходить. Я уже слышал свист ветра, и холод пробирался под одежду. Может я окоченею и заболею теперь. Плевать на все, я устал бороться, верить, думать, даже жить. Так, пожалуй, сходят с ума.