Я проснулась от холода и шума машин. Ну точно! Форточка открыта, а я сплю под лёгким одеялом. Поскольку уже светло, значит, я мёрзну уже не меньше часа, с тех пор, как муж проснулся и открыл форточку – из лучших побуждений, разумеется, – чтобы я дышала свежим воздухом. А потом забыл закрыть и ушёл – только и всего. Пришлось закрывать окно самой. Мне тоже надо вставать, но чуть позже, я ещё немного полежу...
Но не тут-то было! Только я согрелась, как почувствовала, что в ногах лежит какая-то коробка, и потянулась за ней посмотреть, что же это такое. Оказалось, часы. Сейчас так упаковывают мелкие вещи, что можно подумать, будто это и вправду нечто значительное. Часы, как я поняла, подарок – мне от мужа, от кого же ещё?
Но зачем? Мои механические часы – можно сказать, антикварные, купленные при советской власти, – ещё ходят. И мобильник у меня совсем простой, только что не механический. Но пока он пищит, я ничего другого не хочу – я же не какая-нибудь блондинка, чтобы играться с дорогим мобильником на концертах, снимая выступление любимого артиста.
Часы оказались большими, квадратными и совершенно не женскими. Какая-то неудобная блестящая ерунда, похожая на спичечную коробку. И цена ерундовая – 166 тысяч, то есть 15 долларов. Китай, конечно! Ну и зачем было тратить деньги? Ладно, пусть лежат на память, а может, и надену куда, если такие сейчас носят. Я никогда не смотрю, у кого какие часы, – а что в них интересного?
Муж, однако, уже отправился на рынок – у него такая почётная воскресная обязанность. Иногда мы ходим вдвоём, но сегодня я занята. Мы, то есть наше литературное объединение, должны выступать в воинской части – так сказать, встреча защитников Отчизны с тружениками пера.
Правда, защитники почти ничего не умеют – они, наверно, ещё и присягу не успели принять, но это не мешает им смотреть свысока на странных людей, которые вместо того, чтобы заниматься чем-нибудь полезным для народа или хотя бы для своей семьи, пишут стихи или воспоминания о военной службе. Если солдаты-новобранцы что-то и читают, то это наверняка детективы или фэнтези, но когда, спрашивается, в армии читать? Их там всё время строят.
Однако ребята сидят в клубе тихо, стараясь не заснуть, и потому считаются самыми благодарными слушателями. Впрочем, среди трёхсот или даже четырёхсот человек наверняка есть и такие, которые пишут стихи или хотя бы читали их раньше, в школе. Мы дарим библиотеке свои книги – в надежде, что кто-то заинтересуется стихами про любовь или про маму, которая ждут повзрослевшего сына из армии.
Нас возят в часть на военном автобусе, на нём же мы возвращаемся назад, так что весной это путешествие позволяет полюбоваться нежным изумрудом пробуждающейся природы, а осенью или зимой почувствовать тихую радость при мысли, что нам не надо ездить по этому маршруту так часто, как тем, чья работа связана с ежедневными путешествиями по сиротливо-серым окрестностям с островками снега.
Но сегодня автобус за нами не приехал. А мы-то ведь пришли, причём вовремя, – я, ещё один поэт и бодрый отставник, пишущий мемуары. И зачем, спрашивается, пришли? Выяснилось, что встречу будущих рыцарей с писателями и поэтами перенесли на неопределённое время по причине отсутствия денег на бензин. Это у военных-то нет бензина? А если что случится, не дай бог?
Но самое интересное вот что: оказывается, всем заслуженным писателям позвонили и сообщили, что можете, мол, спать спокойно, а про нас почему-то забыли. И вот стоим мы втроём, впору сброситься и отметить хоть что-нибудь – к примеру, ясный воскресный день. Мы же не зря собирались и ехали до Дома офицеров, причём с пересадкой – путь-то неблизкий.
Мужчины, само собой, побрились перед встречей с защитниками, приоделись, кто во что горазд, то есть парадную форму каждый представляет по-своему.
Отставник-мемуарист явился в новой фуфайке старого образца: строгий тёмно-синий цвет, полоска аккуратная, неширокая, сантиметров пять, сидит на нём не хуже Армани. Фуфайка – это экологически чистая, дышащая одежда, я сама носила на картошке такую же, совершенно новенькую – как мне она тогда нравилась! Но что интересно, дедушка ещё и пластмассовое ведро с собой прихватил!
– Зачем вам ведро? – спрашиваем.
– А там, – говорит, – места грибные, я думал, выступлю, а потом похожу по лесу, пока светло, а домой доберусь сам, на электричке.
Поэт, привыкший выступать перед более раскрепощённой публикой, чем будущие рыцари, оделся вообще странно: джинсы, обрезанные ниже колена, белые носки и белые кроссовки. Ладно, это всё ничего, но ведь на нём ещё пальто из мягкого твида с претензией на шик, и вместе с короткими «штониками» оно напоминает наряд эксгибициониста из какого-то юмористического сериала. Ну, в лучшем случае – костюм клоуна советских времён.
А я-то – накрасилась, нарядилась в свой «писательский» пиджак (то есть со значком Союза писателей – как прицепила его для съезда, так и хожу с ним). Ну и курточка лёгкая сверху, чтобы удобно было в автобусе ехать.
И вот стоим мы, три товарища, не востребованных армией, беседуем перед тем, как разойтись по домам. А я терпеть не могу, когда придёшь куда-нибудь, а там отменили концерт или мероприятие, или билетов нет. Ну не люблю я, когда такой облом, а кто любит? По крайней мере, я всегда стараюсь чем-то восполнить пробел в организации досуга – можно в музей сходить, на вернисаж, в книжный магазин или в свои любимые антикварные лавки заглянуть. Наверное, сегодня так и сделаю.
И тут дедушка говорит нам:
– А давайте поедем в лес! А то что ж я, зря, что ли, фуфайку надел? Погода сухая, тёплая. Ну так как? Поехали!
Поэт в белых кроссовках замялся – ему же неудобно сказать, что кроссовки у него сугубо для выступлений, а не для приключений. Но, если рассудить, это всё-таки обувь для отдыха и занятий спортом, а не концертные штиблеты. Однако он колеблется, ехать ему в лес или нет.
Я тоже не вполне уверена в том, что мне нужны грибы, да и не разбираюсь я в них, честно говоря. Но полиэтиленовый пакет у меня с собой есть, как положено хозяйственной женщине, а домой идти совсем не хочется – я ведь ушла почти до вечера, так что могу и погулять.
– Да что вы такие нерешительные? Доедем на метро до конечной, а там сядем на автобус, походим пару часов – и назад, – агитировал жизнерадостный дедушка.
– И правда, когда мы ещё выберемся в лес? Скоро уже снег будет. Пойдём! – поддержала я отставника, и мы направились к метро.
Нам повезло: рейсовый автобус уже стоял на остановке, народу было немного – пока всё складывалось в нашу пользу.
По этой дороге я ещё не ездила и потому с интересом смотрела в окно. Кажется, что здесь и теплее, и зеленее, чем в городе. Ну конечно: деревья на свободе более здоровые, с них и листья не осыпаются так рано, как с городских. А вот впереди какое-то незнакомое озеро. Как красиво блестит вода на солнце! Надо будет сюда приехать весной – рыбу половить или хотя бы просто так – погулять по берегу.
Автобус зачем-то заехал на асфальтированную площадку над озером и стал разворачиваться по самому краю. Я ещё подумала: «Как близко он подъехал, а ведь там даже бордюра нет...»
Водитель, наверное, пытался тормозить, потому что автобус въезжал в воду медленно-медленно... Но всё равно никто из пассажиров не встал с места, не попробовал открыть дверь или разбить стекло. Все словно оцепенели. Сразу-то не всегда сообразишь, что происходит и что надо делать.
Воды в автобусе пока было мало, но она поднималась за окнами – мутная, зеленовато-серая, безнадёжная...
Раздался крик – тонкий, резкий. Женский или детский?..
Это кричала кошка. Она пришла под дверь спальни и стала царапаться и звать меня. Умница моя, золотая моя Джуди! Как же хорошо, что ты меня разбудила! А то смотрела бы я свой «Титаник» до тех пор, пока не проснулась бы от собственного крика.
Как хорошо, что мне сегодня не надо никуда идти! Я радуюсь чудесному серому дню за окном – ну и пусть он холодный, ветреный и сырой, но ведь это воздух, а не мутная вода, как в моём сне!
И новых часов у меня тоже нет – они только приснились. А зачем они мне такие, спрашивается? Куда бы я их надела?
Но если сны снятся не просто так, то что бы это значило? Не надо больше ездить за город на автобусе? Не стоит поддаваться уговорам коварных старичков? Всегда следует возвращаться домой, если что-то отменяется? Не ходить за грибами в лес? Да-а, вот и думай, к чему это всё приснилось...
А может, вообще не стоит заморачиваться над сновидениями? Обычно они вскоре забываются. Да и все эти сонники больше похожи на сказки. Всевозможные гороскопы, карты Таро и прочая хиромантия – всё очень разное и всего слишком много, чтобы это было правдой. На одного человека получается столько советов и предостережений, что хоть из дома не выходи.
Однако люди – существа общественные, им нужно жить среди людей, ездить на автобусах и летать на самолётах. Ничего! Авось обойдётся!
* * *
У меня есть одно стихотворение – о таких странных, страшных снах. Всё-таки хорошо, что они забываются. И записывать их не стоит – мало ли что людям снится!
СНОВИДЕНИЯ
Проснусь от собственного стона
И с облегчением вздохну.
Я рада комнате знакомой
И просветлевшему окну.
Всего лишь сон. Я всё забуду,
Ведь наяву совсем не так,
И сон разгадывать не буду –
Причуда памяти, пустяк.
Но пробужденье как спасенье
Мне вновь и вновь осознавать...
Печальны эти сновиденья –
И невозможно их прогнать.
______________________________
Иллюстрация из интернета