С той поры много веков минуло, когда были боги языческие рачительными хозяевами природы. Ныне отошли от дел. Одни остались идолами в горах репейских, другие на землю спустились.
На небе остался Перун, наречённый теперь Ильёй пророком, он с грохотом по тучам скакал, дожди развозил.
Погас священный огонь в жертвенной чаше капища, заросла к нему дорога, только сказочники иногда туда за сказками наведывались.
Без хозяина и бога на земле нельзя – порядка не будет. Не хотел Святобор идолом стоять, соколом серым летал над землёй, место себе искал. Приглядел его среди лесов и полей, где неспешно текут полноводные реки с чистой водой. Стоят над ними сосновые боры, дубравы с дубами – великанами, деревни на берегу виднеются, девицы хороводы водят, ребятишки в речке плескаются. Хорошо!
За деревней луга с травами духмяными глаз радуют. В зеркало вод на себя любуются берёзовые рощи белоствольные, в речной заводи ветви- косы моют, русалки одолень-траву выращивают. Поднимаются из речки поутру её белые цветы с золотой серединкой, из них вылетают эльфы, водят со стрекозами хороводы, песни поют. Девицы деревенские к омуту русалочьему приходят, венки в воду бросают, на суженого гадают.
Пожелал Святобор там хозяйствовать, но захотел узнать свою судьбу, спросил о том Макошь, провидицу небесную.
- Святобор! Мне ведомы судьбы людей, а ты Бог. Боги сами вершат свои судьбы, знай: твоя - иголка с ниткой, ступай, делай своё дело. Я тоже к людям ухожу.
И полетел серый сокол в лес на берегу тихой реки, стал стариком-плотником. Владел лесной бог топором и пилой, обустроил себе просторное жильё в дупле дуба. Притомился повелитель леса, вздремнул, много лет спал, сны непонятные видел, такие богам не снятся.
Был он деревенским парнем, разодетым в вышитую рубаху, вечером звёздным водил хоровод с девицами крестьянскими. На Купалу голышом в Тверце купался, любушку среди девиц искал, да не мог найти. Богу всё подвластно, раз в тысячу лет он мог стать человеком, но терял колдовские силы. Помнил это Святобор, проснулся от песни, неподалёку жалобно девица пела, со слезой выводила:
«В мене батюшка – ясный мисячок,
В мене матенка- ясно солнейко,
В мене сестройка - ясна зорнойка
В мене братейко - сив соколойка»
Даже прослезился повелитель, хотя богам плакать не положено. Интересно ему на певицу посмотреть. Потёр ладошкой зеркало, в нём весь лес видно, вон и девица, собирает что-то, но, как в тумане она. Потускнело за долгие годы зеркало лесное, а хотелось на лик девичий поближе глянуть.
Тряхнул плечами - вместо рук выросли крылья серые, взлетел соколом, сел на нижнюю ветку дуба. Из бедных, видать, девица, в заношенном платьице, босоногая, даже худеньких лаптишек нет. Слетел сокол на землю, обернулся дедом седеньким в крестьянской одежде, к девице подошёл.
Не из красавиц она, носик вздёрнутый, лицо в рыжих веснушках, глаза от слёз покраснели и припухли, всей красы в девице - до пояса толстая коса цвета поля ржаного. Не испугалась в лесу деда незнакомого, поклонилась.
Достал дедок из котомки лапти новые: - Носи девица, ноги- то не коли. Я лаптей ещё наковыряю. Что же это тебя мать-отец из дома в бор босую отпустили?
- Круглая сирота я, деденька, дом родительский тоже осиротел, у тётки живу. Её муж меня бранит, куском хлеба попрекает, хотя я всю работу по дому делаю, сегодня за шишками для самовара отослали. Мне и радостно, хорошо в лесу, как в доме у матушки.
- Давно ли в сиротстве, девица?
- Два года, дедушка, как ушли на Купалу батюшка с матушкой в лес за цветком счастья и пропали. В деревне говорят, что взяли их в работники Пан, или Лешак.
- Пан, девица, твоих родителей взять не мог, он давно лес покинул, свирель пастушку деревенскому отдал. Думаю, у Лешего они, или у Мары, богини смерти, многих она берёт, иногда возвращает. Можно спросить про них у провидцев, но нет их в лесу, поищи в деревне.
- Благодарствую, дедушка, поищу. Видать, ты у Лешака в услужении, бедненько одет, одежонка по шву порвалась. Ты сними рубаху-то, я зашью, у меня иголка с ниточкой завсегда с собой.
Споро девица зашила прореху, с поклоном отдала: - Носи, дедушка, да попроси Лешего отпустить батюшку с матушкой.
- Ступай домой, наряд к празднику Купалы готовь, может, там жениха встретишь.
- Спасибо, дедушка, за слова ласковые. Нет у меня наряда праздничного и жениха, никому не нужна сирота- бесприданница.
- К русалкам, девица, сходи, они помогут, а пока сосни.
И одолел сон Дуняшу, как проснулась, подумала, что дедок приснился. Пришла в купальницкую неделю к русалочьему омуту, волосы распустила, сплела венок из русалочьих цветов белых, надела на головку, причитает:
- Настаёт светлый праздник Купалы, девицы деревенские в косы ленты вплетут, нарядные сарафаны оденут, а мой сарафан старый, с заплатками.
Нет ни ленты алой шёлковой, ни бус. Не глянет ласково на меня, сиротину бедную, ни один парень, не возьмёт в жёны, не родить мне детушек. Знать, дорога на этом свете у меня в омут русалочий.
Колыхнулись вода, увидела: шла по широким листьям, словно посуху, девица в богатом уборе. Белые длинные волосы волной до колен, протянула Дуняше узелок.
Узнала матушкин узелок, она в него приданое дочери складывала:
- Не горюй, Дуняша, не торопись в омут, поживи, цветам и солнышку порадуйся. Вот тебе справа девичья. Подружкам скажешь, что наряды Навка дала. Сегодня ночью иди в Русалочий гай. Найди кривую берёзу над ручьём, туда богиня смерти Мара отпускает умерших. Возьми в ковшике водицы - родителям умыться.
Всё сделала девица, как русалка наказывала. Темна ночь, а ей не страшно, ждёт, когда кукушка прокричит, тогда и родители будут. Да не прилетела, не прокричала кукушка, не увидела Дуняша родителей, не пришли они к сироте.
Почему не отпустила Мара родителей, хотела у Матрёны-гадалки узнать, да идти к ней боязно, говорили в деревне, что она с нечистью знается.
Привела Дуняшу кручина, словно на верёвочке, к гадалке. Не страшная злюка-ведьма сидела на крылечке, а улыбающаяся старушка с добрыми глазами.
- Знаю, Дунюшка, зачем пришла. Сходи-ка, девица, за водой к моему колодцу, бадеечка в сенях на лавке, потом и поговорим.
Глубокий колодец у бабы Матрёны, долго девушка бадейку поднимала, заглянула в колодец. Полная воды бадеечка совсем близко. Ясно видно в воде, как матушка надевает на шею бусы из сухих рябиновых ягод. Играют ягодки-бусинки, словно яхонты дорогие в бадеечке насыпаны.
Никогда у матушки таких бус не видела, никогда не видела Дуняша и звёзд в колодце. Бадейку в избушку внесла, всё в водицу глядела, да не показалась матушка.
- Не видела ли что в колодце?- спросила гадалка.
- Видела, бабушка, как матушка бусы из сухих ягод рябиновых надевала, а от них шло сияние, словно от радуги.
- Дунюшка, это матушка тебе, знак подала, ты и смекни, что подсказала. Бусы-то где?
- На божнице, бабушка. Только они, да кофтёнка старенькая от матушки остались, всё в доме тётка -жадина забрала, ничего мне не оставила.
- Это и хорошо. Ты сегодня к тётке не ходи, ложись на скамейке в доме родительском, кофтой материнской накройся, смотри и запоминай сны, будут они в эту ночь вещими.
Не спится Дуняше. Под утро, как петухи зарю разбудили, появилась в избушке облачком туманным матушка, сказала:
- Когда была я молодой, ходила к древнему капищу, дитёнка выпрашивала у Велеса. Послал древний бог тебя, дал эти бусы - оберег.
Не простые бусы, красота их не всем видна, играют они, когда доброму делу служат. Я бусы сберегла, а ты с ними поступай, как сердце подскажет, - и пропала.
Веселье над рекой в день Купалы. Девицы нарядные хороводы водят. Вспомнила Дуняша подаренье русалкино, развернула узелок. В нём сарафан девичий нарядный, алая лента в косу. То- то радости девице, обрядилась, поспешила в хоровод.
На берегу девицы берёзку - Мару наряжают, задабривают, чтобы не забирала старых и малых до срока, Всевышним назначенного. Нарядную Мару, венками, цветами и лентами украшенную, с песнями топить понесли. Тут и вспомнила Дуняша свой сон. Быстро домой сбегала, достала рябиновое материнское украшение, на берёзку повесила со словами:
- Возьми, царица смерти, дар Велеса, а мне верни батюшку с матушкой!
Удивились Дуняша и деревенские девицы, как светились ярким светом, переливались простые бусы из сухих ягодок рябиновых. И откуда у сироты такое богатство? Быстро подхватило течение, вынесло берёзку на середину реки, рука из воды показалась, бусы вниз потянула, березка под водой скрылась, ударила молния в то место.
Видно, приняла подарки Мара, но не до неё молодым. Веселье над рекой, прыгает молодёжь через костёр, парни на шест с колесом сверху влезают. Высоконько колесо тележное, свешиваются с него бусы и шали - мечта любой девицы. Стараются парни, на высокий шест за подарком зазнобе лезут, а достать не могут.
Самым ловким оказался незнакомый парень из зарецкой деревни, он бусы достал, за полушалком потянулся, да за сучок рукавом зацепился, рубаху порвал, чуть с шеста не свалился, а шаль шёлкову достал. Ловкий парень, а чей жених, скоро узнается.Смеются девицы, глядя на жениха в рваной рубахе, да гадают, кому шаль и бусы подарит незнакомый парень. А он дыры на рубахе стесняется: - Той шаль отдам, кто дыру зашьёт.
Вот придумал, рубаху ему зашивать надобно, а чем? Только сирота Дуняша иголку имела, к парню подошла, потупилась. Вспомнила, как зашивала такую дыру дедушке в лесу, вовсе не был он на деда похож. Как и тогда, сказала:
- Ты рубаху-то сними, я зашью.
Споро зашила, парню протянула. Надел он рубаху, а на шею сироте Дунюшке бусы, ещё накинул ей на плечи дорогую шёлкову шаль цветами. Повезло сироте, хоть и бесприданница. Всем понятно, что она невестой стала. Никто жениха не знал, да все позавидовали. Взял парень девушку за руку, никого не постеснялся.
- Пошли, Дунюшка, домой! Тебя радость там ждёт.
Удивилась таким словам Дуняша, пошла за парнем.
- Пойдём, скажи только, как тебя, молодец, звать- величать? Откуда ты?
- Святом наречён. В древнем бору зарецком наша деревня. Плотник я, за лесом досмотр веду, так нашему роду Велес и лесные боги повелели. Не страшно ли тебе от слов моих, Дунюшка?
- Не страшно, я лес люблю. Жаль, батюшка с матушкой счастью моему не порадуются, не благословят нас.
Подвела Дуняша жениха к избе, удивилась и обрадовалась: мать с отцом дома, как и не пропадали. Пахло пирогами праздничными и пивом.
Благословила их матушка, связала руки вышитым рушником, чтобы век быть вместе. Обошли они вокруг древней липы, как исстари велось, так стали мужем и женой.
Вышила Дуняша мужу косоворотку, какую во сне он нашивал.Забыл Святобор, что был богом, как стал деревенским жителем, никогда он о том не жалел. Ушла от него сила волшебная, но пришла любовь. Растил сыновей, оберегал леса от пожаров и прочей напасти.
Делал дело, которое любил, которое завещали ему делать боги. Растут леса над рекой, как много лет назад, смотрятся в лоно вод белоствольные берёзки, выращивают одолень- траву русалки.
Не кончаться красоте! Жить ей долго на Руси, значит, быть сказочникам и сказкам!