Сижу у окна. Тихо. Ночь скребёт по асфальту чёрной метлой, выметая оставшийся от прошедшего дня сор разговоров, бусинки смеха, шелест торопливых шагов, обрывки чувств и мыслей...
Я жду. Передо мной раскрытая тетрадь, ручка с обгрызенным колпачком и желтая настольная лампа. В тетради - ни строчки. Ни черточки. Ничего. Где же ты, Муза?
Встаю, подхожу к подоконнику, прижимаюсь лбом к прохладному стеклу. Где она? Где моё легкокрылое, эфемерное существо с лютней в тонких пальцах? Не далее, как вчера она сидела на этом самом месте, трогала струны и помогала достать из души самое сокровенное, облечь в нужные слова и выпустить неровными строчками на тетрадный лист... Почему же сегодня её нет так долго?
- Муза! Где ты, Муза? - зову я. Постояв ещё немного, отхожу от окна. Нет, видимо, сегодня мне не написать ни строч...
Окно за моей спиной разлетается с оглушительным звоном. Что-то черное, живое и... Деревянное? Ну да, это же коса... Стоп, КАКАЯ ЕЩЁ КОСА?
- Ты кто? - нерешительно спрашиваю я.
Фигура в черном балахоне отряхивается от осколков стекла и щепок рамы, не обращая на меня внимания, ворчит:
- Блин, опять забыла про эти чёртовы окна... Вот трудно, что ли, открыть, а..? Лето же на дворе, а они за стеклами прячутся... Сами зовут, а сами... - Тут она наконец поднимает с пола косу и поворачивается ко мне. - Кто-кто... Муза я твоя, вот кто! Ну, чего уставилась?
- А..? - только и могу выдавить, во все глаза глядя на это... Существо. Судя по внешнему виду, ей подходит совсем другое название...
- Фу, взопрела! - Балахон слетает на пол, и моему взору предстает худая темноволосая девушка. Черные колготки в сеточку, ботфорты, мини-юбка, корсет на шнуровке с черными кружавчиками...
- Который год прошу спецодежду на лето поменять - без толку... К концу смены упаришься, как лошадь, - сетует гостья, бросая подобранный балахон в угол и усаживаясь в кресло. Достает сигарету и длинный мундштук. - Я закурю, ладно? Устала...
Я нервно киваю, глядя на разгромленный проём, в который нежно задувает ночной ветерок... Придется, видимо, все же раскошелится на стеклопакеты...
- А, извини, забыла, - виновница погрома небрежно машет рукой в сторону окна, и оно с легким дзиньканьем срастается обратно. Я вновь теряю только обретенный дар речи.
- Только ты его лучше открой, - советует гостья, - пускай дым вытягивает.
- Слушай, а выпить у тебя нет? - Спрашивает она через пару минут, выкинув окурок из мундштука прямо в окно. - Нету? Ну ладно...
Она подгребает к себе балахон и, порывшись, вынимает из его складок фляжку. Задумчиво встряхивает.
- Маловато, ну да всё лучше, чём ничего... Твоё здоровье! - Салютует она в мою сторону и опрокидывает содержимое фляжки в рот. По кряканью и выступившим слезам её ясно, что там была совсем не вода.
- Ну, давай, чего там у тебя, - говорит, отдышавшись, - опять, поди, про несчастную любовь? Хоть бы чего новое придумали, пис-с-сатели...
- Чего это? - Неуверенно обижаюсь я.
- «Чего это?», - передразнивает она меня. - Да того! Раз всякой фигней занимаешься, в то время, когда все нормальные люди спят - значит, от любви! А раз одна - значит, от несчастной! Что, не так?
- А вот и не так! - возмутилась я. Нахальная гостья была права только наполовину. Я действительно хотела написать стихи о любви, только не о несчастной, а о счастливой. О своей.
- Ха!
- Чего «Ха!»? - разозлилась я окончательно. - Тоже мне, ввалилась сюда, окно расколошматила, да ещё и выпендривается! Ты кто такая вообще?
- Сказано тебе: Муза я. - Вздохнула гостья.
- Какая, на фиг, Муза? Моя Муза нежная была, воздушная, в платьице белом, а тебя я вообще не знаю!
- Уверена? - нехорошо осклабилась гостья. Мне стало не по себе.
- Ладно, расслабься, - снисходительно отмахнулась она, - я тут на полставки. Подрабатываю, так сказать.
- Вдохновение навеваешь? - усмехнулась я.
- И это тоже, - серьезно ответила назвавшаяся Музой. - А ты думала, все стихи твои были только той, белой, навеяны?
Я молча посмотрела в окно, потом в тетрадь. Действительно, стихи были разные...
- Она же только направляет, подсказывает, - тихо поясняет гостья, - а чувства, мысли, слова - это все твоё... Она только научила тебя слушать себя, и всё, что тебя окружает... Она научила тебя вдохновению...
- Уже научила? Значит, она больше не придёт? - пугаюсь я.
- Почему, придёт. Когда ты действительно будешь нуждаться в её помощи.
- Я нуждаюсь сейчас...
- Ты просто ищешь быстрое и легкое решение. Не спеши. Посиди, подумай, послушай себя. Ты услышишь, обещаю.
- Почему она сама не сказала мне всё это? Почему вместо неё пришла ты?
- Потому что только перед моим лицом вы способны остановиться и задуматься, - веско произнесла она и что-то величественное мелькнуло в ней. - Разве ты послушала бы её, скажи она о своём уходе? Ты бы только разревелась и просила бы её остаться...
Сказать было нечего. Я села на стул, отвернулась к окну, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы. Муза моя, Муза, зачем ты так?..
Гостья встала, накинула балахон, взяла прислоненную к батарее косу.
- Я пойду, - сказала она. Обернулась, стоя на подоконнике:
- Ты попробуй. Она говорила, что ты способная ученица.
Вышагнула в окно, только схлопали полы одеяния за спиной. Инстинктивно я шагнула к подоконнику, выглянула, но улица была абсолютно пуста.
Я села обратно за стол. Взяла ручку. Задумалась. Первая строчка пришла сама собой. Я улыбнулась и склонилась над тетрадью.