— Маш, слушай. А чего Ленка такая потерянная? Вроде у нее все в порядке.
— Да не совсем. Она мне рассказывала, что сынишка ее, Петька, с ней не разговаривает. Любовник, говорит, у тебя. Табачищем от тебя несет. А Ленка вокруг пацана крутится, лебезит. Я, говорит, в публичной библиотеке была, в курилке. Там и пропиталась. А между нами, у нее любовник действительно есть. Ни богу свечка. Ни черту кочерга. Но в штанах. Насчет публички она почти не соврала. Там этого фруктика и подцепила.
— Что поделаешь? Ведь она «ягодка опять». На днях ей 45 стукнуло. Говорит, ягодка ягодкой, но кому нужен сухофрукт? Но это она кокетничает. В общем, седина в голову, бес в… Ну, ты меня понимаешь. Голова, говорит, у меня кружится и тэ пэ. В штопоре баба, одним словом.
— Да…дела. Жалко. Ленку, конечно. Вторая молодость зря не дается. Приходится отрабатывать. И ей и хмырю этому, который не кочерга и не свечка. Только бы не надорвался. Ленка баба здоровая. Как бы из него перья все не повылетели.
— Нет худа без добра, конечно. Ленка хоть и смурная стала, но похорошела. Румянец, правда, лихорадочный. Но причину только мы знаем. А мужики… Вот, думают, не баба, а огонь. И липнут как мухи.
Маша запела:
— Как много девушек хороших!
Катька подхватила:
— Но любят мужики плохих.
Вот мы с тобой хорошие-прехорошие, но нас почему-то они не любят.
— Не прибедняйся, Катька. К тому же ты тоже скоро «ягодка опять». Вот тогда и разойдешься на всю катушку. Может, и цыплят по осени посчитаем.
— Ну, уж! А вообще-то, неплохо бы лялечку беззубенькую. С пухлыми ножками в складочку. Килограмма на три-четыре. А я как мадонна. Вот потеха была бы.
— И утеха, нам — одиноким ягодкам.