Ирина понимающе кивнула головой и тихо попросила:
- Почитай мне что-нибудь.
Виктор немного растерялся - не было под рукой ни журнала, ни книги. Он удобно оперся о спинку стула и повел неторопливый речитатив "Мцыри":
- Немного лет тому назад,
Там где сливаясь шумят,
Обнявшись словно две сестры
Струи Арагвы и Куры
Был монастырь. Из-за горы...
Прикрыв глаза, Ирина с наслаждением слушала стихи лермонтовской поэмы и медленно засыпала под убаюкивающе- родной голос.
Много раз долгими зимними вечерами Виктор читал больной любимые вирши. Читал Гумилева и Пастернака, Ахматову и Ахмадулину, Есенина и Фетта. Он подбирал такие четверостишия, которые заложенной в них глубиной чувств, трогали израненную душу Демаковой. Под действием прекрасных стихов Ирина с удивлением обнаруживала в себе новые (ранее ей неведомые) грани нарождающейся души. Возникали светлые чувства некогда презираемого сопереживания и сострадания. Многочасовое одиночество давало повод поразмыслить над, казалось бы, простыми постулатами, а судьбоносная встреча с Господом повлияла на осознание важнейших истин. Иногда сумбурность мыслей мешала выяснению предмета добродетели, и Ирина делилась возникшими сомнениями с Виктором.
- На вкус и на цвет друга нет - говорил Шатров и вступал в трудную полемику.
Особенно больная любила слушать рассказы Олифера. Шатров по случаю купил подшивку "Семьи" за 2008-2009 год и каждое посещение читал Ирине тот или иной рассказ талантливейшего писателя. До глубины души Демакову трогали правдивые истории семейной жизни. Не придуманные сериалы со счастливым концом, а маленькие штрихи семейной прозы, когда тарелка пересоленого борща соединяла любящие сердца. Когда помывка в холодной досчатой комнатушке уподоблялась счастливому семейному празднику. Когда к малышу в облике Деда Мороза приходил долгожданный отец. безграничная любовь автора к детям так сильно затрагивала материнские чувства Ирины, что после прочтения очередного очерка она долго не могла уснуть, тщетно представляя себя на месте счастливой мамашки. Простые черты характера русской женщины, раскрываемые автором, вызывали у благодарной слушательницы противоречивые чувства: зависти, гордости, а подчас недоумения и уныния. Она явно и тайно желала иметь аналогичные, но привитое многими годами чувство алчности мешало верно оценить жизненный потенциал. К несчастью в ее представлении многое измерялось в уродливой призме стяжательства. Измерялись чувства, поступки, дела. Ирина с болью осознала, что дьявольский облик мамоны антисимметричен проекции чистоты человеческих отношений. Где появлялись деньги, там появлялись ложь и подлость, а зачастую смертоубийство. Ирина понимала, что средства к существованию очень важная вещь, но когда добычу их ставили превыше человеческих чувств и эстетических норм, то рано или поздно заканчивались нормальные взаимоотношения и начиналось отчуждение и вражда. И каждый человек должен рано или поздно сделать выбор между сверх достатком и счастливой семьей. Запоздало анализируя личные взаимоотношения с Костей, она осознала простую вещь - они никогда не любили друг друга. В браке были более партнерами по бизнесу, нежели любовниками. В минуты редкой близости супруги не прекращали говорить о бизнесе, о деньгах, о делах, но не друг друге. Не о людских чаяниях, мечтах, переживаниях. У них иссяк интерес к личному общению. К познанию близкого человека. Пропал интерес к тому, без чего не могут жить вместе родные люди. Константин не понял причины разрыва. Он ошибочно отнес холодность и разобщенность взаимоотношений к возрастному барьеру, который в половом вопросе мужчину так тяготил. Удивительно, но факт, что в разговорах супруги никогда не касались тех тем, которые сейчас обсуждались с Шатровым.
Запинаясь и путаясь в выражениях, Ирина как-то попросила Виктора немного подискутировать по наиболее животрепещущим вопросам. Шатров с радостью согласился помочь женщине побороть некие сомнения и с интересом выслушал сбивчивый рассказ, суть которого сводилась к невеселому выводу, что честному и добропорядочному человеку в России невозможно стать состоятельным бизнесменом.
- К сожалению это факт. Вот поэтому перед каждым русским рано или поздно встает Выбор либо жить бедно, но честно, либо продать дьяволу душу и разбогатеть. Москва, взвалив на себя бремя алчности, давно уже превратилась в столицу порока. Но страшно другое, что сею порочную мораль она стремиться перенести в трудолюбивую и верующую провинцию. Пытаются смоделировать образ коррумпированного государства, в котором посаженные царем губернаторы обирали подневольный народ и отправляли собранный оброк в ненасытную Москву.
- Но тогда встает дилемма - быть тебе либо господином, либо холопом. Вести зажиточный образ жизни, либо прозябать в нищете.
- Да, дилемма трудная. Особенно страдает в бедности тонко чувствительный слой интеллигенции. Она выживает, считая главным критерием чувство собственного достоинства. Писатели, музыканты, художники, ученые, врачи относятся к убывающей прослойке общества на которую выпало бремя нести крест честных и образованных людей. Людей поддерживающих моральный климат общества. Людей считающихся совестью народа.