Фото:Главный военный клинический госпиталь им.Н.Н.Бурденко. ЦВВК МО размещалась в этом корпусе
Никогда не думал и даже не мечтал, что меня могут назначить или пригласить для прохождения военной службы в Москву. Собственно куда в Москву или даже в Подмосковье? На какую должность? Что мне это даст?
Сама по себе Москва меня абсолютно не интересовала. Я рвался не в город Москву, а просто поближе к ней, чтобы иметь возможность консультировать больного младшего сына в институте дефектологии. Хотя сам я давно убедился, что помочь ему уже никто не сможет. Очень хотела вернуться в Россию только моя тёща. Как она говорила: «К родным березкам…»
…Был обычный рабочий день. Работаю в кабинете, вдруг телефонный звонок. Вызывает Москва. Звонил председатель Центральной Военно-врачебной комиссии Министерства обороны (ЦВВК МО) генерал-майор медицинской службы Иван Лукьянович Ефимов. После взаимных приветствий он сказал мне:
– Анатолий Ефимович! Мы рассматриваем Вашу кандидатуру на должность начальника отдела экспертизы военнослужащих ЦВВК. Подумайте. С принятием решения прошу не спешить. Позвоните мне на этих днях.
Я задумался. Москва есть Москва, Россия и такая ответственная должность.
…Чтобы дальнейший текст и мои задачи, как начальника отдела, были более понятны читателю, я коротко напишу об организации военно-врачебной экспертизы в армии и на флоте в те годы. Объем работы мне предстоял большой. Всего в Вооруженных Силах СССР было 16 внутренних военных округов, четыре флота – Черноморский, Балтийский, Северный, Тихоокеанский и Ленинградская военно-морская база. В соцстранах тоже были размещены наши войска. Назывались они группы войск (ГСВГ-Германия, СГВ-Польша, ЦГВ-Чехословакия, ЮГВ-Венгрия).
В военных округах, на флотах, в группах войск контроль за лечебно-диагностической и экспертной работой в военных лечебных учреждениях осуществляли штатные ВВК. В каждой комиссии было семь или восемь офицеров медицинской службы различных врачебных специальностей и врачи-служащие.
Руководили этими комиссиями ЦВВК МО, Центральная врачебно-летная комиссия, ЦВВК Ракетных войск Стратегического назначения, ЦВВК Военно-морского флота, ВВК Противовоздушных войск МО ПВО и ВВК Воздушно-десантных войск...
...Вечером дома собираем «Военный Совет». Вопрос один. Едем или нет. Тёща двумя руками «за»! Наконец-то мы уедем из этих степей к родным березкам. О возможности получения жилья в Москве речь не шла.
Придет время - получим, нам не привыкать жить с поросятами. Дня через два звоню Ивану Лукьяновичу Ефимову и даю свое согласие на перевод в ЦВВК МО. Ответ короткий:
–Ждите решение.
Через несколько дней снова звонок из Москвы: « Срочно вылетайте на беседу с руководством Центрального военно-медицинского управления МО».
Тогда без предварительной личной беседы с Начальником Управления или его заместителем ни один офицер не назначался в ЦВВК. В своей комиссии я не распространялся по этому вопросу. Знали только дома. Приказано вылетать – вылетаю.
Описывать детали визита не буду. Беседа с заместителем начальника ЦВМУ генерал-лейтенантом медицинской службы И.А. Юровым состоялась поздно вечером. На беседе присутствовал начальник отдела кадров Управления И.И.Рыжков и его заместитель Р.И.Арбузов. Юров тщательно прочитал мое личное дело – от корки, до корки, спросил о семье. В конце беседы неожиданно спросил , могу ли я «написать бумагу без диктовки». Прощаясь, сказал:
–Вы не один претендент на эту должность, но будем рассматривать и Вашу кандидатуру. Решение сообщим.
Возвратился я в Алма-Ату. Прошло некоторое время, и пришла телеграмма, но не из ЦВМУ, а от А.А.Ванькова. Мы два года учились с ним на факультете усовершенствования врачей в академии. Он учился в группе психиатров, а я невропатологов. Но снимали мы жильё на соседних станциях и на занятия ездили только одной электричкой в одном вагоне все два года. Наши клиники были рядом.
Текст телеграммы был короткий: «Поздравляю. Приказ состоялся». Приказом Министра обороны СССР от 18 февраля 1976 года я был назначен для прохождения военной службы в Москву.
На службе молчу, виду не подаю – все идет как обычно. Но скрыть ничего нельзя, да и не стоит. Все в комиссии уже знают, что меня переводят в Москву (слухами земля полнится!). 25 марта 1976 года я был исключен из списков 17 Военно-врачебной комиссии.
Ехать в Москву решил поездом. Надо было отоспаться и многое обдумать. Вез несколько больших отличных туркменских дынь, в подарок сотрудникам ЦВВК, Ванькову, Рыжкову. На Казанском вокзале в Москве меня встретил Ваньков. Он вместе со Степановым, Рожковым и Арбузовым, многое сделал, чтобы перевести меня из Средней Азии в Москву.
Раньше в ЦВВК просто так не брали. Надо было окончить факультет усовершенствования руководящего состава медицинской службы по одной из лечебных специальностей, иметь опыт работы в госпитале и в штатной военно-врачебной комиссии.
Ваньков отвез меня в Сокольники, устроил в общежитие военно-медицинского факультета (улица Большая Оленья,8), где ждали квартиры знакомые мне Д.М. Киселев, Г.Г. Колосов, В. Сидоренко и другие офицеры, которых я не знал.
Квартиры давали один раз в полгода. Меня поселили вместе с Г.Г.Колосовым. Он был переведен в Москву из Киева на должность начальника статистического отдела ЦВМУ. Рядом в соседней комнате жил Д.М.Киселев. Он был назначен заместителем начальника ЦВВК. До этого руководил Окружной ВВК Уральского военного округа.
... Здесь я должен сделать небольшое отступление.
Когда пришло время увольняться начальнику ЦВВК генерал-майору медицинской службы А.П.Нечетову он, желая послужить ещё, решил представить к увольнению из армии своего заместителя П.А.Писаренко. Он был старше Нечетова. Уже после моего перевода в Москву Писаренко потихоньку рассказал мне, что все офицеры члены комиссии рекомендовали Нечетову назначить меня его заместителем. В ЦВВК все офицеры хорошо знали, что я представляю из себя.
Но Нечетов был очень упрямым и, якобы, вспомнил, что когда он проверял Тамбовскую дивизию, выявил в моей работе массу недостатков. Я служил в Тамбове очень мало времени-с февраля 1964 по сентябрь 1965 года и никаких комиссий при мне, тем более из Москвы, не было. Нечетов что-то перепутал. Короче, если бы память не подвела его, я мог бы стать его заместителем. А может быть и хорошо, что не стал. Другая была бы жизнь.
Жил я по-прежнему в Сокольниках. Квартиры давали, но редко, по одной, тем, кто уже долго ждал. Надежд получить жилье, да ещё и в обход очереди, практически не было. Еще перед отъездом в Москву я взял во ВТЭК города Алма-Аты справку о том, что мой младший сын в связи с тяжелым заболеванием нервной системы нуждается не только во внеочередном, но и в дополнительном получении жилой площади.
Через некоторое время после приезда в Москву мне посоветовали сходить на прием к заместителю Начальника Управления по политической части генерал-лейтенанту К.В.Федорову. Он являлся членом жилищной комиссии Управления. Потом я пожалел о своем поступке.
Принял меня он очень сухо, но выслушал терпеливо. Справки даже не стал смотреть. Алма-Ата-это Алма-Ата, а в Москве работают другие Законы! Я не просил о выделении мне дополнительной площади. Я рассказал ему, что семью в Алма-Ате выгоняют из квартиры. Тамара все время звонила мне, что почти каждый день приходит какой-то прапорщик и требует освободить квартиру.
Я не думаю, что здесь был замешан начальник политотдела полковник Мамбетов. Ордер на нашу квартиру лежал у него в сейфе. Мы договорились с ним, что я оставлю ему в залог ордер на свою квартиру, а он даст команду начальнику КЭЧ подполковнику Митянкину выдать мне справку о том, что я сдал квартиру в Алма-Ате.
Эта справка давала мне право считаться не имеющим жилья. Я попросил Федорова только поставить меня в первоочередной список на получение квартиры, чтобы не стоять в большой общей очереди с парализованным ребенком. В конце беседы он довольно резко заявил мне:
– Вы знали куда ехали? Терпите. Я сделать для Вас ничего не смогу. До свидания…
Через несколько дней после этого меня пригласил на беседу председатель жилищной комиссии Управления. Возглавлял комиссию редактор «Военно-медицинского журнала» полковник медицинской службы В. Белозеров. Я думал, что это связано с моим обращением к Федорову.
Но дело оказалось в другом. Его интересовало, почему вместе с моей семьей столько лет живет тёща 1912 года рождения? У меня на руках было много документов, свидетельствующих о том, что она живет с нашей семьей с 1955 года, более 20 лет. Комиссия от меня отстала и, в конце концов, бабу включили в ордер на получение жилья.
В мае 1976 года резко ухудшилось состояние сына. Я летал на семь дней в Алма-Ату, но было видно, что он уже не поправится. Он умер 16 мая, не приходя в сознание. На похороны я не летал-не пустили. Похоронили его на детском кладбище на улице Рыскулова.
Квартиры в Москве не было. Пришлось снимать частную в Бирюлёво. Я привез из Алма-Аты Тамару, бабу, отправил контейнер с вещами и какое-то время мы валялись на своих ватных матрацах в однокомнатной квартире на полу.
Жилищная комиссия квартиру мне предложила рядом с кольцевой дорогой в новом микрорайоне Ясенево. Тогда этот район ещё только строился, и грязь там была по колено. Надо было доехать на метро до конечной станции «Беляево», попробовать влезть в один единственный автобус (№224), доехать до остановки у электростанции и дальше идти по бесконечным ямам, по пояс в грязи в свой микрорайон.
Но это уже была наша квартира! Хорошая, большая, трехкомнатная (все комнаты раздельные), большие холл и кухня, раздельный санузел, балкон и лоджия. Высоковато было - на 15 этаже (дом был 16-и этажный). Другие офицеры выбирали: «туда не поеду - там первый этаж, сюда не поеду - далеко от остановки автобуса и др.».
Мне что предложили, то я и взял. Кстати, тогда, если кто-то отказывался от предложенной квартиры, жилищная комиссия ставила его автоматически в конец общей очереди. По какому закону это делалось, я понятия не имею. А очередь на квартиры была огромная.
Перед тем как дать свое согласие жилищной комиссии я поехал на переговорный пункт на улицу Кирова, позвонил домой, все рассказал и спросил - что делать? Соглашаться с решением жилищной комиссии или будем ждать еще предложений? Тёща и жена сказали: «Соглашайся…». Без меня они устали воевать с прапорщиком, да и хотелось поскорее быть всем вместе.
В начале ноября я получил ключи от квартиры. Привезли контейнер с вещами. Он прибыл давно и стоял на станции. Мы стали обустраиваться на новом месте. Квартира бабе и жене понравилась. Старший сын в это время еще учился на Военно-медицинском факультете в Томске.