Мы встречались крайне редко. За прошедшую осень всего несколько раз. Как я ни старался, никак не удавалось установить хоть какую-то закономерность в её поведении. Уж такая она была, тут ничего не поделаешь, такой создала её природа. Появлялась внезапно, из небытия, словно возникала из призрачной туманной пелены. Осторожными шажками приближалась и усаживалась на бордюре старого декоративного бассейна, построенного среди когда-то молодых, а ныне доживавших свой век шелковиц. Обычно в этом месте я отдыхал, восстанавливался после окончания сета, отходил от физических нагрузок в затяжных геймах. Здесь же делал первые пометки в блокноте, и не однажды наблюдал, как она, глотнув несколько капель, также внезапно исчезала.
Была она молода и чертовски хороша собой, о чём несомненно догадывалась, это было заметно по её поведению. Каждый раз, исподволь наблюдая за мной, бросая беглый взгляд, делала вид, что почти не замечает, а подходит так близко, во-первых, из любопытства, обычного девичьего, а во-вторых - из-за раскидистой тени, образованной сводами перголы, увитой листьями виноградной лозы. Я же, любуясь её гордой осанкой и независимыми манерами, не скрывал восхищения, глазел вовсю, показывая откровенно и бесхитростно, что она мне нравится.
Затем вступила в свои права промозглая, слякотная зима, мы не виделись почти пять месяцев, но её милый образ периодически всплывал в памяти, наполняя воспоминания радостью и теплотой.
Наконец наступили тёплые деньки, и я вновь стал посещать этот тихий зелёный уголок большого пыльного города. Неожиданно встречи наши возобновились по её инициативе. Мы продолжали наблюдать друг за другом на некотором расстоянии, иногда чуть сокращая дистанцию, иногда увеличивая, но всегда находясь в зоне зрительного контакта.
В последнюю нашу встречу мне даже показалось, что я занимаю её внимание больше прежнего. Иначе, с чего это вдруг, приближаясь всё ближе, она стала так доверительно являть свои прелести, демонстрируя прямые, утончённые ножки и не только... К примеру, по-весеннему чувственную, приподнятую белоснежную грудь. Восхитительно прорисованные глаза, с ярким бликом в круглых немигающих зрачках. Ладно скроенную головку, покрытую серебристо-серой вуалью.
Там было на что посмотреть и чем восхититься.
В этот тёплый комфортный полдень, наполненный прозрачным свечением весны, она была необычайно привлекательна и обаятельна. Родители передали ей хрупкое очарование и удивительную гармонию. В стройных формах отражалась незаурядная наследственность, а в строгом, тёмно-сером наряде - немалый шарм.
Такое создание не может быть приковано к земной тверди. Ей, вопреки земному притяжению, должен соответствовать воздушный простор и воля свободного парения. Самой природой предначертано взлетать ввысь, к небу, к облакам.
Словно просканировав мои мысли, она кокетливо наклонила головку, с еле заметным укором глянула в мою сторону, вскочила на бортик бассейна, чуть потопталась, раздумывая как ей лучше поступить, чтобы выглядеть красиво. Ещё раз оглянулась, вижу ли, - оказывается, это была прелюдия... Когда приготовление закончилось, осторожно наклонилась к воде и попробовала на вкус. Понравилось... сделала несколько глоточков, потом небольшая пауза, и ещё...
Напившись сполна, стала полоскать клювик, разбрызгивая капли по сторонам, а уж затем, плавно взмахнув своими дивными крыльями, взлетела. Постепенно ускоряясь и набирая высоту, она сделала пару кругов над высокими, стройными кипарисами и благодушно полетела к своей неведомой судьбе.
Я с большим сожалением наблюдал, как растворяется в синеве её тающий след, не исключая того, что на сей раз, возможно, навсегда расстаюсь с моей юной красавицей - смышлёной и проницательной.
апрель,2011