Быль.
“Что ж ты так, что ж ты так, что ж ты...» – стучало в висках у Иваныча, монотонно раскачивающегося из стороны в сторону на скрипучем стуле. Свет включить забыл ещё с вечера, печка погасла, холод и темнота съели всё внутри и снаружи.
«Аннушка, что ж ты...Не перечила бы, отдала, а теперь что уж...»
Ладонь жгло от зажатой в ней медали. До хруста сжимал ладонь Иваныч, до крови впивался металл в кожу...
Жена Анна хранила его награды по-детски – в узелочке, узелочек – на маленькой этажерке у окна, среди иголок, катушек, ниток...
«Их было двое» – рассказал потом милиционер. Дверь открыли легко. Иваныч тогда к бывшему соседу на другой конец села ходил, новый топор прикупить хотел. Не успел, с новым топором-то... Врачи сказали – не сразу умерла Аннушка, били сильно, пальцы ломали, знали, что в доме Иваныча наград полно, выпытывали – где? А она плакала и молчала. Про этажерочку-то... Когда потом этих двоих нашли, они всё сопели : « Бабка говорила – вы ж их всё равно продадите, деньги пропьёте, а муж за них столько крови своей пролил...» Не сказала. Не нашли. Добили и ушли «охотиться» дальше.
После похорон да поминок Иваныч медали свои долго перебирал, пальцами гладил... Потом завернул в тряпицу и отнёс к Анне. Закопал на могиле. Не стоили они её смерти.
Одну вот только оставил – «За взятие Будапешта», сам не знал, зачем.
Вот и сидел сейчас Иваныч в полной темноте, покачиваясь , не вытирая кровь, капающую с расцарапанной ладони...
Воздух начал звенеть – скоро рассветёт.
Кошка потёрлась о ноги...
«Мурочка...На улицу хочешь? Сейчас выпущу».
Хотел встать, но не смог.
Нужно было открыть дверь, выпустить кошку и впустить в дом солнце.
А зачем?
И жить-то – зачем?
И как?
Не понимал Иваныч, как приспособиться к этой новой жизни.
Во время войны на Западной Украине бандеровцы зарезали его сестру вместе с тремя детишками. За то, что муж воевал красным командиром. Самого младшенького – головой об стену, а у сестры ещё и звёздочки на спине вырезали...
А теперь по телевизору говорят, что они, бандеровцы-то – герои, памятники им ставят...
А в соседнем райцентре мемориал безымянным солдатам ( сколько ж их там, безымянных, в рядок уложено!..)разбили до основания...
На Вечном огне яичницу жарят...
Внуки-правнуки, за счастливую жизнь которых он отшагал все страшные годы войны, проломили молотком голову его Аннушке. Медали хотели...
«Да что ж ты так-то? Отдала бы... Зачем они мне без тебя-то?...»
Ладонь вспыхнула новой болью, а пальцы не разжать...
Кошка взобралась на колени Иванычу и размурлыкивала теперь своё тепло, как солнечная батарея.
Солнце...
Встать...
Иваныч поднялся. Доковылял до двери и распахнул её в серое и мёрзлое – предрассветное.
Горизонт светлел, солнце поднималось с трудом, красное и тревожное.
Наконец разжав ладонь, Иваныч прицепил медаль к лацкану пиджака. На лацкане неба солнце алело, как награда тем, кто выжил.
Этой зимой, этой ночью.
От пришедшего вдруг осознания того, что он очень скоро встретится со своей Анной, стало легко и ясно. И даже боль немного стихла – в остатках души, в ошмётках сердца, в разбитых артритом ногах, в исколотой ладони...
Сад выпускал из своих промёрзших и цепких ветвей солнце – вверх, к своим...
Голова кружилась, как после армейских ста грамм...
Иваныч заплакал.
«...Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт».............................*
*Из стихотворения М.В. Исаковского «Враги сожгли родную хату».