Ткань жизни

Михаил Бо
Поддержать проект выпуска аудиокниги
"Москва - Поднебесная" - http://planeta.ru/campaigns/6732

Ткань жизни

Луна смотрела в окно Петра Алексеевича желтым, немигающим глазом крокодила, и словно пасть его, виднелись острогривые верхушки зданий нового района вдали. Он не мог уснуть. Ворочался и бегал курить на кухню, включал телевизор и бессмысленно щелкал по сетке
программ, даже не пытаясь на чем-то сосредоточиться. Все его помыслы были там, в японском кафе, где он увидел её. Он твердо решил, что теперь необходимо, просто
жизненно важно, отыскать эти причудливо изогнуты локоны, этот зеленый, хищный, и в то же время наивно-детский взгляд, эти губы подобные бутону цветка. Петр Алексеевич
влюбился.

- Вы уже неделю наш постоянный клиент, — улыбнулась, Петру Алексеевичу, юная, по-восточному красивая, официантка, выставляя на стол салат.

Он скупо кивнул в ответ. Его так и раздирало желание спросить у девушки не видела ли она ту, что поселилась в его сознании, как навязчивая идея. Но он этого не сделал, ощущая холодный страх. Он боялся, что официантка ответит ему, что ничего не знает о ней, что не помнит её, или что была та всего раз в этом кафе, случайно. А такой ответ, стал бы подобен катастрофе.

- Мне у вас нравится, — ответил он грустно.

- Попробуйте наш фирменный напиток «Юмэ». Это лучший пункт нашего меню.

- С удовольствием, — ответил Петр Алексеевич, без энтузиазма.

Девушка удалилась, а он в который раз обвел взглядом кафе. В тот день, та что показалась ему воплощением всех его идеалов женской красоты, сидела у окна. В тонкой
прозрачной вазе перед ней, слегка наклонившись, алела роза. Её зеленые глаза, в лучах солнца казались изумрудными. Она тоже посматривала на Петра Алексеевича, но он так и не осмелился сделать первый шаг. И это было самой невыносимой ошибкой в его жизни. Но он,
оправдывал себя лишь тем, что в тот день был совершенно не в форме. Он случайно очутился в кафе. Он был отвратительно пьян и расстроен цепочкой неудач, столкнувших стремительный локомотив его судьбы в кювет, и зашел сюда только для того, что бы добавить к начинающему угасать опьянению новую дозу алкоголя. Он потерял работу, он до сих пор был одинок, а ему уже было под сорок, он не знал, что ему делать дальше, как быть
и куда плыть в этом жизненном океане, не имея ни единого ориентира. Он смотрел тогда на небо, пытаясь увидеть свет путеводной звезды, но не видел его за серой, непробиваемой стеной грозовых туч. И когда он зашел в это кафе, когда он вернул себе фальшивый, иллюзорный мир маячащей где-то в дали надеждой, который рождается лишь алкогольным дурманом, тогда-то, он и увидел её. И тучи исчезли, и словно заново родилось на небе солнце, в лучах которого сияли её глаза. Но он не сделал главного — он не нашел в себе смелости подойти к ней и сказать что она та — которую он ждал всю жизнь.

- Пожалуйста, ваш юмэ, — перед Петром Алексеевичем появился высокий бокал с зеленоватой жидкостью. В нем плавали звенящие кубики льда, крохотные розовые лепестки неизвестных цветов, и долька лайма. Официантка улыбнулась.

- Спасибо, — ответил он.

- Этот напиток уникален, — сказала девушка и пошла в сторону бара.

Петр Алексеевич отпил два глотка. Юмэ был превосходен. Он действительно был уникален. Вкус напомнил запах летнего луга, усеянного цветущими травами и тюльпанами. Он был довольно крепким, и чем-то напоминал абсент. Петру показалось, что он знает этот вкус и в тот же миг пробует его впервые. Он закрыл глаза и отпил еще три глотка. Горячий воск лился из горла в желудок. Стало тепло, почти жарко и невыразимо уютно. Казалось он мог вечно сидеть в этом кафе и ждать её. Ту, что была его мечтой.

Зазвенела гирлянда колокольчиков входной двери. Новый посетитель зашел в кафе. Петр Алексеевич сидел спиной к двери и не мог видеть вошедшего. Сердце его замерло.
Забрезжила слабая надежда. Он услышал неспешный стук каблучков женских туфелек, по выложенному черно-белой плиткой полу, и мимо него, шелестя парусом, пролетел, как
в замедленной съёмке, бежевый плащ. Тут же его коснулся удивительный аромат духов, от которого возникло чувство, будто пушистый котенок потерся о его щеку, пробуждая от
приятного летнего сна. Девушка прошла дальше. Петр Алексеевич не мог видеть её лица, но он узнал каскад каштановых волос. Он подошла к столику возле окна. Всё еще не обернувшись, скинула плащ, и он лег на высокую спинку стула. Она повернулась вполоборота и оправила волосы. И из окна снова хлынуло солнце, словно само её присутствие рождало его лучи.

Голова Петра закружилась. Это была она!

Она села к окну и, нежно улыбаясь своим мыслям, посмотрела на улицу. Её зеленые глаза, словно зажглись сказочным огнем, и сама она стала, в этот миг, какой-то воздушно-огненной, как горящий лепесток газа. Петр допил свой напиток, и подождав, пока девушка завершит
заказ, встал из за столика.

- Извините меня, — сказал он, севшим от волнения голосом, — я просто хотел сказать вам, я видел вас тут недавно, вы… вы очаровательны!

От макушки его, до самых кончиков пальцев, шли холодные волны. Голова кружилась. Такого смятения Петр Алексеевич не испытывал давно. Он неловко улыбнулся.

Девушка смотрела на него, чуть-чуть прищурив глаза, и этот нежный взгляд, показался ему рентгеном.

- Благодарю, — ответила она улыбнувшись.

- Могу я… — начал Петр.

- Присаживайтесь, я никого не жду.

Он сел напротив. И снова его коснулся аромат прекрасных духов.

- Я Петр.

- Марина, — ответила девушка.

- Вы, часто здесь бываете? — он совершенно растерялся. Внутри него вертелись сотни мыслей, а говорил он какие-то банальности.

- Бываю, — ответила она туманно.

Петр Алексеевич заметил, что на безымянном пальце Марины нет кольца. Это отозвалось в сердце надеждой.

- Могу я вас угостить?

- Пожалуй да, — она улыбнулась, — Я уже заказала кофе, но за знакомство мы могли бы чего-нибудь выпить.

Внутренняя вселенная Петра колыхнулась, словно в ней случился еще один большой взрыв. Петр сделал официантке знак и та подошла. Он заказал еще два Юмэ, какой-то экзотический салат, креветки по-токийски и порцию сакэ. Официантка понимающе кивнула и быстро принесла заказ.

Они сидели почти до самого закрытия кафе. Все это время, Петр Алексеевич, словно плыл по реке счастья, в лодке под парусом, гонимой ветром мечты. Он рассказывал девушке все самые трогательные и смешные истории, которые только знал, он шутил и был внимателен к тому, что рассказывала она, он был обаятелен как никогда, искрометен и неотразим. Он потратил почти все деньги, но ему все же хватило на такси, которое увезло их к нему на квартиру, по сияющему огнями фонарей и окон тоннелю города, где она подарила ему самую прекрасную ночь в жизни. Она была нежна и прекрасна, так молода и чувственна. Идеальна! Он просто не мог поверить в происходящее. И она шептала ему слова любви, а он тонул беспомощной, разрушенной волнами страсти лодкой, в океане её любви.

И потом уже, когда они испили друг друга до дна, он никак не хотел засыпать, а только смотрел, сумасшедшими глазами, борясь с неминуемой усталостью, как лунный свет
касается её плеча, казалось сотканного из самой ткани жизни. И теперь луна уже не была глазом хищника, плывущим над гребнями черного города. Она казалась крылом ангела,
качающемся в безмятежном прозрачном море неба, на дне которого блуждают таинственные фосфоресцирующие рыбы и скаты, сплетая телами галактики. Вечность была ощутима.
Она была в нём.

Утром Петр проснулся в постели один. Он резко поднялся и почувствовал головокружение. Конечно вчера они перебрали. Выпили слишком много юмэ и саке, но он помнил всё. Он встал с кровати и пошел на кухню, надеясь обнаружить Марину там. Но дом был пуст. Она не оставила даже записки. Просто ушла. И он не понимал — почему? Вчера ему казалось, что счастье, которое он искал всю жизнь наконец рядом, что он поймал его, скрепив союз
безумством неповторимой ночи любви. Петру стало страшно и дико от мысли — что если вчерашний день, их встреча в кафе, их долгий разговор и ночь последовавшая за ним, идеальны лишь для него, а ей он показался обыкновенным, похотливым идиотом. Он гнал от себя эту мысль, и верил, что всё не так, что сейчас откроется дверь и она войдет и он уже никогда её не отпустит. Он ждал до самого вечера, но она так и не пришла.

На следующий день он снова сидел в кафе. За соседними столиками было несколько одиноких посетителей. Марины не было. Петр Алексеевич, опечаленный и поникший пил
кофе. Был пасмурный день, лил дождь. За окном давя лужи неслись автомашины. Прохожие прятались под зонтами и кутались от ветра в высокие воротники.

- Вы опять грустите, — обратилась к Петру, симпатичная официантка.

- Да, — согласился он.

- Могу я предложить вам юмэ?

Но сейчас ему не хотелось алкоголя и он отказался.

- Напрасно. Вы же помните, этот напиток уникален, — сказала девушка.

- Я помню, — ответил Петр.

- Когда вы были у нас впервые, вы и тогда пробовали его. Но вероятно не помните этого? А вы знаете что означает «Юмэ» по-японски? — спросила девушка, глядя на Петра как-то по-особенному.

- Н-нет, — подумав, ответил он, — И что же это значит?

- В буддисткой концепции пустоты ума «Юмэ» означает — сон, иллюзия. Есть основополагающее понятие состояния мира. Заключается оно в том, что всё, что мы видим и
ощущаем, не что иное, как воплощенные нашим сознанием образы. Зачастую мы не понимаем этого, мы думаем, что живем в мире который существует помимо нас самих, что
это мы его создания, и никак иначе. Так думает подавляющее число людей, поэтому они не могут управлять своей жизнью. Они плывут по течению, попадают в обстоятельства и следуют судьбе, которой, как они считают, управляет кто-то другой, или что-то другое, или не
управляет вовсе.

Петр Алексеевич изумленно смотрел на официантку. Она села напротив и поставила на стол поднос с напитком. В её глазах, читалась необъяснимая для её возраста мудрость, словно она знала нечто такое, чего другие даже не в состоянии осмыслить.

- Разум большинства людей заключен в некую логическую тюрьму из которой не в состоянии выбраться просто потому, что он не знает, что находиться в тюрьме. Жизнь — это процесс освобождения, а «Юмэ» — вспомогательный инструмент, дающий подсказки.

- Я не понимаю о чем вы?

- Все люди имеют сокровенные мечты. Кто-то хочет богатства, кто-то славы, а кто-то любви, а кто-то всего сразу, — она улыбнулась, — но не может этого достичь потому что уверен, что с ним этого не случиться, так как он, всего лишь пешка в игре. И создал эту игру кто-то другой. А что если это не так? — она испытующе посмотрела в глаза Петра.

- Не так?

- Да. Что если человек сам создал игру, в которой поставил себя пешкой и забыл о том, что именно он и играет. Ведь так интереснее? Не правда ли? Но, он знает и помнит, где-то в
тайне души, что у каждой пешки есть возможность дойти до другого края поля и стать ферзем, как, впрочем и возможность проиграть сражение. Всё дело в тактике игры. В понимании её сути.

Она встала из-за стола и поклонившись ушла. На столе остался стоять бокал с юмэ. Петр долго смотрел на зеленоватый коктейль, в котором плавали кубики льда, крохотные розовые лепестки неизвестных цветов, и долька лайма. Он что-то решил про себя и взяв бокал выпил его до дна.

За окном закончился ливень и как-то внезапно, совершенно волшебным образом из-за туч появилось солнце. Что-то нарушилось в пространстве и сама ткань мира стала иной. Петр услышал звон колокольчиков входной двери. Он услышал стук каблучков и рядом с ним прошелестел бежевый плащ. Упоительный запах её духов, взорвал пространство. Она села напротив и нежно улыбнулась.

- Привет.

- Здравствуй, — сказал он. В душе его шевельнулась тревога, — тебя в реальности нет?

- А что такое реальность? — ответила она, — Реально то, во что ты веришь всем сердцем, так сделай меня реальностью свой жизни и я останусь с тобой навсегда.

- А что будет дальше?

- Будет всё. Всё во что ты поверишь.