Встречи с полководцами Великой Отечественной.
С началом Великой Отечественной войны М.А. Мильштейн оказался на фронте, которым командовал С.М. Буденный. Там с ним произошел следующий трагикомический эпизод:
«Ставка главного командования рассчитывала, что группа армий под командованием Буденного создаст новый рубеж обороны восточнее позиций сопротивления войск Западного военного округа, остановит дальнейшее продвижение немцев и будет готова к контрнаступлению. Начальником разведотдела штаба группы был назначен полковник Абсалямов, а я — его заместителем по агентуре. 27 июня 1941 года штаб разместился в поселке Гнездово под Смоленском…
А тут вдруг звонок — вызывает командующий, Маршал Советского Союза С. М. Буденный на доклад. Пришлось идти мне. К докладу я попытался тщательно подготовиться, хотя сделать это было крайне сложно: воздушная разведка работала нерегулярно — не было достаточных средств, и к тому же в воздухе господствовала немецкая авиация…
В этих условиях составить цельное впечатление об обстановке на фронте было очень трудно. Конечно, я нанес на карту маршруты движения танковых колонн противника, засеченные воздушной разведкой, сосредоточение войск на отдельных направлениях и т.п.
И вот я предстал перед маршалом. После представления по форме, выдержав паузу, я разложил перед Буденным карту, ожидая, что он, не мешкая, возьмется за дело. Каково же было мое удивление, когда он лишь бегло взглянул на карту и вдруг произнес фразу, которую я впоследствии слышал от него несколько раз:
— Ты меня своим Гитлером не пугай! Не боюсь я твоего Гитлера!
Конечно, это было сказано в шутку, но шутить в то время мне не очень-то хотелось.
Судя по всему обстановкой на фронте маршал особенно не интересовался, да и вряд ли он смог бы разобраться в этих сложных и запутанных событиях.
— Где Кулик? — вдруг спросил Буденный.
Речь шла о маршале Советского Союза Г.И.Кулике, который в начале войны оказался в Прибалтике, в тылу у немцев, и сейчас выходил из окружения, похоже, в направлении нашего фронта. Я ответил, что не знаю.
Он еще раз переспросил меня о моей должности и заключил:
— Твоя главная задача — найти Кулика. Не отыщешь — голову сниму. Ничего и никого не жалей. Если что узнаешь, сразу докладывай…
После беседы с Буденным я пребывал в подавленном состоянии. Где Кулик и как его искать, я понятия не имел. На фронте обстановка тяжелая: вот-вот мы оставим еще один рубеж, где сейчас идут боевые действия...
Да и как можно в такое сложное и опасное время заставить разведотдел фронта заниматься поисками Кулика — нет для этого ни сил, ни средств, ни времени.
И все же, к моему еврейскому счастью, Кулик под охраной автоматчиков благополучно вышел из немецкого тыла. Я был спасен.
Но, честно говоря, после того случая мое мнение о Буденном-полководце очень резко изменилось в худшую сторону».
Наверное, М.А. Мильштейн прав. Воевать с германской армией, не вникая в оперативные вопросы, а приговаривая «Ты меня своим Гитлером не пугай, не боюсь я твоего Гитлера!», как это делал Буденный, было невозможно.
Судя по этой нелепой присказке, которую Мильштейн неоднократно слышал от него, Семен Михайлович нередко находился "под градусом", и приговаривая это, взбадривал самого себя.
Согласитесь, одно дело бросить такую фразу в лицо какому-нибудь Мюллеру на допросе в гестапо, и совсем другое - стращать ей своего начальника разведки...
Со временем уровень полководческого мастерства Семена Михайловича стал понятен и Сталину и он «задвинул» героя Гражданской войны на второстепенные должности.
Очень интересные оценки М.А. Мильштейн дает и другим советским полководцам, с кем ему довелось встречаться тогда:
«Мне приходилось тогда также докладывать маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко, генералу И. С. Коневу.
Они, в отличие от С. М. Буденного, всегда слушали внимательно, глубоко и целеустремленно интересовались действиями и расположением группировок противника. А вот генерал Еременко, который одно время был заместителем командующего Западным фронтом, чем-то напоминал С. М. Буденного — те же категоричные оценки, такие же безапелляционные выводы...
10 октября 1941 года Западный фронт возглавил генерал Г. К. Жуков. Докладывать ему было хоть и труднее, но интереснее. Обычно он сразу же требовал карту и в полном молчании долго рассматривал нанесенные на нее позиции противника, потом вслух рассуждал о группировке немцев, их возможных действиях и планах. Слушать Георгия Константиновича было не только интересно, но и поучительно. Если другие военачальники плохо помнили номера дивизий противника, районы их прежней дислокации и размещения резервов, то Георгий Константинович Жуков все держал в голове - и это несмотря на то, что перед Западным фронтом стояло более 50 дивизий противника. У генерала была прекрасная память: он не упускал даже мелочи. Вопросы его были неожиданные, словно внезапный хлопок выстрела, и всегда трудные, именно те, к ответу на которые, признаюсь, я был не очень-то готов. Обычно разведчик в конце доклада должен излагать выводы.
И когда я однажды по установившемуся правилу произнес: «Разрешите доложить выводы», он ответил: «Я и без твоих выводов как-нибудь разберусь сам».
Обижаться на него было невозможно, потому что, действительно, по умению быстро схватить суть вопроса, оценить стратегическую обстановку, сделать правильные выводы, спрогнозировать действия противника ему не было равных».
Как видим, мнение Мильштейна о Г.К. Жукове, которого он знал лично, сильно расходится с пренебрежительными оценками Жукова в книжках перебежчика Резуна («Суворова»). Резун, кстати, в своей книжке “Спецназ», упоминает и о Михаиле Абрамовиче Мильштейне, называя его почему-то «Мойша Мильштейн» и сочиняя уж совсем бредовые сплетни о нем.
Должно быть, беглый «разведчик-аналитик» тут просто воспользовался сплетнями и поленился заглянуть в справочники.
С осени 1942 года Мильштейна возвращают в центральный аппарат ГРУ и назначают на ключевую должность заместителя начальника Первого (агентурного) управления ГРУ. Войну он заканчивает в звании полковника.
И тут случается знаменитое «дело Гузенко», о котором речь пойдет в следующей главе.
На фото: "избирательный бюллетень" на кабине бомбардировщика союзников. "За Сталина!" голосует и воюет его экипаж.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/02/04/543