Росток

               

        Зима, как заботливая матушка,  укутала снежным одеялом каждую веточку, каждый кустик, каждую травинку. Мороз владыка ледяного царства не жалея серебра украсил всё вокруг. Берёзки в своих зимних нарядах красовались на россыпях снежных бриллиантов, приглашая красногрудых снегирей поиграть звонкими серёжками на их ветвях. И прохожих подгоняя, пощипыванием за нос и за щёки, мороз щедро наделил серебром,  усы и ресницы сверкали на солнце своей первозданной белизной.
       В келье отца Сергия жарко пылают в печке берёзовые дрова, робкий стук в дверь заставил его отвлечься от починки валенок. Он очень умело это делал и после ремонта они становились даже удобнее чем новые.
     Кто там, заходи смелее, откликнулся старец. В морозном облаке возникло нечто. Сергий не сразу и разобрал, кто вошёл. Облако растворилось в благодатном тепле, и перед взором настоятеля возникла маленькая фигурка. Легкое не по погоде пальтишко, белая кружевная шаль вокруг розовых щёчек и видавшие виды валенки. На Сергия смотрели голубые глаза молоденькой девушки, ресницы всё ещё в морозном серебре, словно крылья порхали на красивом личике.
  - это что же за синичка ко мне залетела, добродушно улыбнулся настоятель.
  - я к вам из города за советом, зовут меня Настя, робко откликнулась прихожанка.
  - тогда снимай свои валенки и проходи поближе к печке, отогреешься тогда и расскажешь
  Девушка  присела на край скамейки и протянула озябшие руки к печи, серебро с ресничек прозрачными слезинками скатилось по раскрасневшимся щекам. А старец тем временем разминал в своих сильных руках, по размеру детский и изрядно прохудившийся, валенок.
  - сейчас мы его починим, долго ещё послужит, пробормотал старец. 
  - а вот падших, уже так не починишь, грустно, почти шёпотом произнесла девушка.
  - это ты о чём, живо откликнулся старец, пальцы его тем временем ловко управлялись с шилом и дратвой, прилаживая новую подошву к валенку.
  - потупив взгляд, Настя поведала свою грустную историю, как осталась сиротой, как не праведно зарабатывала хлеб насущный, что так дальше жить не хочет, а молва как назойливая собачка бежит по пятам и кусается. Не даёт жить по-новому.
   Дрова потрескивали в печи, в руках Сергия красовался своей добротной новизной уже второй валенок, келью наполняла первозданная тишина. Неужели и он мне ни чем не поможет, подумала девушка. Старец поставил валенки, осмотрел их критическим взглядом, остался доволен.
   - давай дочка чайку попьём, теперь они тебе долго послужат, кивнул головой в сторону валенок настоятель.
   Чай разлит по кружкам, на столе пиала с мёдом, Сергий и Настя молча прихлёбывали чай, воздух в келье густой от запаха дратвы, смородинового чая и меда кружил голову, побуждая девушку забыть все, что осталось за порогом.
   - падших доченька нет, неожиданно начал разговор настоятель, есть не взошедшие.
    В глазах прихожанки стоял немой вопрос, а он продолжил:
   - вот засевается весной поле зерном, упали семена в землю матушку, разве они падшие, нет, они засеянные. До поры каждое зернышко лежит в земле и выпускает свои корешки, проходит время, они укрепляются, и вот тогда появляется робкий росток, он тянется к солнышку и ничего его остановить не может,  даже если налетит ветер, корешки не дадут ростку погибнуть, будут надёжно удерживать его  и питать.
   - а как же молва, откликнулась, раскрасневшаяся теперь уже толи от слов Сергия, толи от чая Настя.
   - молва дочка это как ветер, лишь только укрепляет твои корешки, настала пора и твоему зёрнышку прорости к свету, а значит и пути найдутся.
   Вот уже на пороге голубоглазая, улыбчивая Настя в новых валенках, которым подарил вторую жизнь этот лучистый старец, ажурная белая шаль вокруг розовых щёчек, и глаза наполненные теплом и любовью.
   - ну, лети уже синичка, ласково напутствовал Сергий, а то вон солнышко уже на закат пошло.
    Девушка растворилась в  облаке морозного воздуха так же волшебно, как и появилась.