Иногда ты одинока настолько, что даже не знаешь, кому бы ты могла позвонить и просто поговорить; и ты совсем, совсем одна, и даже то, что ты пока что здорова и на ногах, пугает тебя, потому что ты думаешь: пока что я молодая и если я сейчас заболею, то это еще ничего, я как-нибудь выпутаюсь, даже если ко мне никто не придет. Я справлюсь, потому что я молодая и полная сил, а вот позже, потом, когда я состарюсь и заболею, и ко мне никто не придет, что же я буду делать тогда? Ойвей, какая я ужасно одинокая и как мне страшно и лучше мне помереть прямо сейчас. Но потом ты вспоминаешь, что у тебя есть кот и кошка, и растения, и старушка мама без тебя заскучает и пропадет, и шкаф русских книг, которые без тебя пойдут на помойку.... Целый мирок, уютный и обустроенный , разрушится, если не будет тебя. И тогда ты закрываешь глаза и представляешь себе, как ты идешь в бар... садишься за стойку, заказываешь бокал вина... это так называется, бокал, на самом деле никогда не приносят больше чем полбокала, а стоит это как целая бутылка.
...ты берешь свои полбокала, и пьешь маленькими глоточками. Полагается пить маленькими глоточками, чтобы надольше хватило, и чтобы это пристойно выглядело, ladylike; но дело в том, что ты ужасно хочешь пить, просто умираешь от жажды. Ты пьешь эти несчастные полбокала как воду, и в несколько глотков выпиваешь до дна. Здесь вступает хор цыган: пей до дна, пей до дна! Уже и дно, надо заказать еще полбокала, но денег нет. Денег осталось только на чашку кофе, и ты заказываешь чашку кофе. Здесь важно, чтобы принесли именно чашку, а не бумажный стакан. Все-таки бар, а не какая-то забегаловка.
Ты забираешь свою чашку кофе и садишься за свободный столик на двоих. Столик не так чтобы свободный, за ним сидит и ест какой то мужчина, но совсем свободных столиков нет, а он не возражает, если ты сядешь на второй стул. Ему все равно, он на тебя и не смотрит. Он смотрит в свою тарелку, ему неинтересны пожилые женщины. Ах, какое горькое признание ; признание самой себе, потому что всем все равно на самом деле. Нет, не так; ему вообще неинтересны женщины, потому что он голубой. Ты этого не знаешь, поэтому ты смотришь на него с интересом, а он на тебя не смотрит, так что ничто не мешает тебе его разглядывать.
Фокус в том, чтобы смотреть не прямо, а как бы вскользь, не таращиться, чтобы не спугнуть голубую зверушку. Этот мужчина видал и лучшие обеды; у него длинные, зачесанные назад волосы, которые печальными прядями свисают за уши, длинный, слегка кривой нос, хорошо прорисованный подбородок. Это важно, подбородок, говорит о характере. Кожа на лице как лист бумаги, который смяли, а потом разгладили; чисто выбрит, пахнет... ничем не пахнет и это хорошо. Он ест ... что же он ест? пусть он ест поленту. Это каша кукурузная, недорогая итальянская еда полента. Мужчина ест горячую поленту большой ложкой. Если бы у меня были деньги, обязательно и незамедлительно заказала бы поленту. И полбокала красного вина. Так мы сидим за одним столом и молчим, и смотрим каждый в свою посуду, и можно на секунду представить, что мы семья. Он мой муж, а я его жена, мы женаты уже двадцать пять лет, и мы не разговариваем совсем, только самое необходимое. Если, к примеру, пожар начнется в соседней комнате, то я ему скажу: пожар, а он мне, может быть, и не скажет. Хор цыган запевает: Ваня, Ваня , Ванья, Ваня, Ваня , Ванья, к нам приехал наш любимый Ваня, Ваня, Ванья! Как они помещаются все там за стойкой, не понимаю.
Мой голубой муж доедает поленту, и стучит ложкой по тарелке. Подходит официант, мой муж поднимает на него голубые глаза (голубые как небо весной) и заказывает бокал красного вина.
- Два бокала? Уточняет официант.
Мой муж смотрит на меня голубыми глазами на мятом лице и кивает официанту:
- Два бокала, пожалуй. Что-нибудь еще, дорогая? - Спрашивает мой муж.
- Я бы съела поленту, дорогой, - отвечаю я.
Официант приносит нам два полбокала красного вина и тарелку горячей поленты. Мой голубой муж берется за бокал, а я за ложку. Ужасно хочется есть.
Я уже проела ров от края до середины, как у противоположного края тарелки появляется еще одна ложка.
- Ты не возражаешь, дорогая? - Спрашивает мой муж, и мы доедаем поленту вдвоем.
- Все как раньше, и ты все та же, - говорит мой голубой муж.
- Я и сама не помню, какая я была, - говорю я, и пью маленькими глотками свои полбокала.
- А глаза все те же, - говорит мой муж. - Карие с нетускнеющей голубой обводкой по краям. Пойдем домой?
Дома мой кот запрыгивает на игрушечный детский рояль. У меня нет рояля, но в детстве одна девочка показывала мне такой рояль... Кот запрыгивает на рояль и садится на ноту, она звучит сначала ровным густым звуком, кот переминается с лапы на лапу, машет хвостом, и нота колеблется и дрожит в воздухе, не прекращаясь, не уходя...