Клинок генерала Бенкендорфа ч. 4. Идем на риск!

Николай Бичехвост
          
          ч.4  Идем на риск!

     - Я вот насчет нашего ядреного мороза. То супротив его голландские солдатики слабаки,- гутарил словоохотливый сотник Михайлов, задавая корм коню.   
    - А не плетешь ли ты, дядя, плетень? - Они ведь тоже северные люди, навроде нас, - подначил его кто-то из молодых, саблю затачивая. На постое ржали лошади, пахло перегнившей листвой, дымили походные кузницы.

       Сотник хмыкнул, поглядел подкову на копыте коня и, обтирая его пучком соломы, продолжил:
       -  Зимой под Москвой  мы гнались за голодными и коченеющими французами. Как-то разломали хату, зажгли костер, разгребли снег и кой-как уснули. Утром поднялись, а снегу по пояс. Не диковина, что мягкозадых французов до чертовой матери там померзло.
        Мы натыкались на их биваки, там околевших покоились кучи. Как-то прогнали ютившихся у костра, выудили из их котла человеческое мясо.
        Из всех самые изнеженные были голландцы. Ну чисто дворяне, всё дрожали, боялись замерзнуть. Ёжатся даже от студеного ветра, как стриженые овцы…   

    - Всем быть готовым выступить! - разнесся в стылом воздухе голос командира. - Нас ждут, не дождутся с «подарками» французы!

       Как мы помним, Бенкендорф о своей рискованной цели «написал генералу Винценгероде, чтобы заручиться его согласием».

        Опытный военачальник Винценгероде, герой лихолетья 1812 года, отвечающий за успех разгрома французов в пределах Германии и Голландии, получив его депешу, обомлел. И разразился гневом:
        - Как он посмел без моего разрешения начать проникновение в Голландию, заставленную сплошь и рядом французскими войсками и крепостями. Он что, ополоумел? А что скажут наши союзники-генералы? Хочет крутую кашу в Европе заварить?

       И в сердцах кинул депешу на дубовый стол, рядом с канделябром. Заходил по скрипящему паркету.
        - Он что, не понимает, если я двинусь ему на помощь, то образуется брешь, в которую тотчас ворвутся французы, – гневался Винценгероде. – У неприятеля там имеется флот, готовый в любой час наброситься и разбить его корпус. А у Бенкендорфа нет даже плюгавенького суденышка для срочной перевозки солдат.
       - К тому же, - размышлял рассерженный Винценгероде, - в истощенной Голландии тысячи наших вояк станут голодать и грабить население. А насильственная реквизиция у жителей продуктов, фуража и прочего вмиг восстановит их против нас...
       Господи, сколько мы с ним прошли вместе боевых дорог и вынесли схваток! Славы и наград у него достаточно. И чего не хватает ему, этому неугомонному?!
 
       За промерзшим окном гудел церковный колокол. Часы отбили обеденное время. Винцингероде попросил поджарить рыбы и принести бокал темного греческого вина.

        Теперь самое время перейти к откровенным запискам генерала Бенкендорфа. Из них видно, что он был крайне обескуражен ответом от Винцингероде. Ибо пограничную реку Иссель переходить им запрещалось, а предписывалось вести наблюдение за неприятелем да выжидать. Выжидать?..
 
      «С нетерпением ожидал я ответа от генерала Винцингероде касательно моих намерений. С горьким чувством получил твердый приказ не переходить Иссель. Генерал считал меня слишком слабым, чтобы начинать военные действия в стране, находящейся в благоприятном положении и усеянной множеством крепостей».

        Однако Александр Бенкендорф не может сдержать своего порыва! Он весь в горячем повелении Фортуны действовать самостоятельно на всей территории Голландии. Притом с такими бывалыми вояками-командирами полков! Может, он проявляет тонкую военную стратегию, а может, стоит на грани между авантюрой и  великим подвигом?!

          «Мною уже был предпринят первый шаг: весь Амстердам был в движении, население города умоляло нас о приходе, я был в счастливом опьянении от возможности самостоятельно командовать; я решился ослушаться», вспоминает взволнованно он. Вот это откровение!

        И Бенкендорф идет ва-банк! То была ночь с 21 на 22 ноября. Действие его было молниеносным! Письмо с запретом от Винценгероде он получил 21 ноября. За несколько часов полный сбор – и диверсионный корпус отважного генерала   неумолимо держит курс в пределы Голландии! Бенкендорф обнажает сталь своего боевого клинка!

     Притом он отдает отчет, что не все население будет дружественно их России, ибо может опасаться мщения. Десятки тысяч голландцев, мужей и сыновей, сражались в армии Наполеона при оккупации и тысячи их сложили головы на заснеженных русских равнинах и полях.

       Может, Александр Христофорович, азартный игрок по натуре и не ведает, какие силы ему противостоят? Или же он введен в заблуждение недостоверными, ложными сведениями?

       О нет! Сей генерал четко знает о сложившейся острой оперативной обстановке.
        И отнюдь не легкой. Ибо его разведка из пронырливых казаков не дремала! И день-ночь снабжала его свежей информацией! И он понимал, что ему угрожает в случае неудачи! Крах! Полное уничтожение его корпуса на чужбине. Но, самое главное, будет потерян плацдарм для удачного наступления войск русских и союзных на недобитые наполеоновские войска.

       Он сосредоточенно размышляет, словно колдует над картой, советуется с  казачьими командирами, тщательно анализирует непростое положение.
 
       - Наша цель - двигаться в Амстердам, центр голландского восстания! Но вот что получается, - и Бенкендорф разворачивает перед офицерами карту.
       - Неприятель стоит на Исселе, в крепости Девентер. В других крепостях, как Арнхейме его собралось 4 тыс. человек, в Амерсфорте тоже сильный авангард. В Утрехте обосновался корпус из 7-8 тыс. человек. Цитадели их крепко-накрепко защищены.
     Нам преграждает путь крепость Нардам с сильным гарнизоном в 2 тыс. человек и пушками. Хуже того, его гарнизон открыл шлюзы, вода вырвалась и затопила нам продвижение.

        - А что поджидает нас при подходе к Амстердаму? – спросил кто-то, кашляя.
        - Ворота Амстердама стерегут две мощные крепости, – пояснил Бенкендорф. - Выступление майора Марклая с двумя сотнями казаков к Амстердаму заставило врага утроить осторожность. Врасплох его захватить трудно. Но в городе поднялось восстание. Неустрашимые патриоты ждут нашего прихода. Они разорили французскую таможню, мешающую морской торговле, выгнали  префекта, образовали национальную гвардию и создают временное правительство.       
 
      - Наша внезапная атака либо штурм исключаются? Так и будем сидеть, хвост поджав? - раздался едкий вопрос.
      - Не получится, неприятель намного сильнее нас, - поморщившись, ответил решительно Бенкендорф. – А чтобы добраться до их  крепостей, у нас на каждом шагу препятствия, плотины, шлюзы. 
        - Тогда лучше обхитрить неприятеля, показать, что сил у нас намного больше, чем мы имеем, - послышалось соображение. - И тем сковать его за стенами укреплений и не дать разбить наши отряды поодиночке.
 
          Бенкендорф помолчал и ответил:
          - С этой целью я послал скрыто полковника Нарышкина с казаками полка Барабанщикова и гусарами. Они внезапно нападут на авангард неприятеля возле Утрехта, где собираются его немалые силы. 
        А для подкрепления Нарышкина и генерала Сталя выступит гусарский полк и артиллерия под командой генерала Жевахова. Они же нападут на неприятельский авангард в Амерсфорте. 

       Бенкендорф сделал паузу.
      - И еще! Мне доносят тайком голландские сообщники, что подразделения  нашего союзника, прусского генерала Бюлова приступают к штурму Арнхейма.   
       Этими действиями, господа, мы отвлечем внимание от Амстердама! И введем неприятеля в заблуждение о количестве своих небольших сил, лишим его возможности осуществить замыслы. Положение очень серьезное!
     Взбунтовавшийся Амстердам с тревогой ожидает, что в город вломятся рассвирепевшие   французские части. Надо быстрее помочь этому центру нации и поднять знамя вооруженного восстания.
       Мы идем на риск! И поможет нам Господь!

        И Бенкендорф использует опыт партизанской борьбы, который применял  в боях с французами в России. Тогда под его рукой сражалось несколько донских полков, он прославился своей хваткой и храбростью и заслужил уважение простых казаков.
        Так, под городом Можайском и Рузой французы двинули для уничтожения его отряда два эскадрона. Бенкендорф, четко оценив обстановку, собрал партию из лейб-казачьего полка и донских полков Иловайского 4-го и Чернозубова 8-го. Да так искусно провел операцию, что этот отряд из ста человек (но каких!), разбил вдрызг два эскадрона, захватил в плен 152 рядовых с лошадьми. За проявленные «отличия и храбрость» полковник Бенкендорф осенью того 1812 года был произведен в генерал-майоры.

      Итак, сейчас форт Цвооль. Черной ночью, под покровом темных снеговых туч,  чтобы скрыть численность своего малого войска, Бенкендорф дерзко выступает из крепости.
       Под его командованием находилось несколько тысяч человек, в основном кавалеристов. Заметим, что его конникам взятие больших крепостей, увы, было не под силу. Да и выиграть им баталии на открытых равнинах, против пушек и пехоты, было-таки невозможно.

      Однако Бенкендорф просчитано идет на эту опасность! Он надеется, что французы не предположат, что русские бесшабашно осмелятся наступать в этой стране каменных крепостей, почти одной кавалерией, да с немногочисленной пехотой.

         Перед маршем офицеры наскоро перекусили  шкварчащим на сковороде салом, жирными селедками с ржаным хлебом, выпили понемногу для "сугреву", и, присев по русскому обычаю на дорогу, шагнули через порог в стылую темень. Было холодно. 
     «Плохая погодка!- подумал Бенкендорф, нахлобучивая на голову шляпу, срываемую ветром. Ничего, не в первой. Выдюжим»!

        Похлопав коня по шее, запрыгнул в седло. Тот, почувствовав седока,  взбрыкнул, но услышав знакомый голос, пошел ходкой рысью. За спиной генерала колыхались казачьи пики, позвякивала сбруя, мерным шагом выступала пехота, неся над собой частоколы ружей. По черепичным крышам сыпал дождь вперемежку со снегом. Миновали крепостную стену и ров, заполненный тусклой протухшей водой.  На улицах заливались лаем продрогшие худосочные дворняги.
        -  Ну, развылись, прямо как  на погибель,- чертыхались обыватели, не высовывая носа из теплых домов.

         - Вперед, на Амстердам! – звучал призыв Бенкендорфа. Желание активно наступать, идти решительно на противника, лежало в характере этого отважного генерала.
            
          На портрете: Ф.Ф. Винцингероде
            
    ПРОДОЛЖЕНИЕ: БРОСОК НА АМСТЕРДАМ! http://www.proza.ru/2014/02/08/825