Нет повести печальнее на свете... отрывок из роман

Эмилия Офледи
НЕТ ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ…
Эпилог
«С какой любовью я обставляла этот дом, что-
бы удобно было моему любимому, чтобы счастье
жило в каждой вещичке, к которой прикоснется
мой Амир! Здесь любили играть дети. Здесь был наш
мир. А теперь этот мир разрушен! Другая женщина
будет ласкать моего мужа, она даже забеременела.
Пока я нянчилась с детьми, он развлекался с други-
ми. Продолжал мне изменять даже когда носила под
сердцем Асму, он предавал, и чуть ни погубил ее,
развлекаясь с подружкой, пока я боролась за жизнь
дочки. Думала, исправится, и дождалась - он требует
от меня согласия на вторую жену.
- Ты должна понять, что вторая жена – это сделка!
А люблю я тебя, тебя, тебя! Ты поняла меня? Только
тебя! - кричал он, и тряс меня в исступлении. Каза-
лось, еще миг, и моя голова отлетит от этого!
- Какая может быть сделка, если у тебя есть жена
и дети? - Боль в спине после падения не проходит,
и тяжесть в животе. Затрясло уже от крика и слез,
от душевной боли, - уходи! Ты забрал мое счастье и
отдал другой! Что еще ты хочешь? Чтобы я ушла от-
сюда? А? Уйду, навсегда уйду из твоей жизни, вместе
с детьми, потому, что они неотделимы от меня! А ты
убирайся к своей второй, вон, ненавижу тебя! Я вло-
жила в семью душу, любовь, а ты разрушил ее!
Хватаюсь за живот, вдруг напрягшийся, и будто
что-то лопнуло внутри, и дикая боль пронзила мою
плоть: как под напором, из меня вырвалось крошеч-
ное дитя. Стою в луже крови, маленький комочек
безжизненно лежит на полу, как выпавший из гнез-
да птенчик. Я задохнулась в крике и рыданиях:
- Ты убил его! Ты убил моего ребенка! Ты вырвал
его из моей плоти! Дьявол ты, дьявол! - голос вдруг
пропал, превратившись в осипший шепот, ноги дро-
жат, тело бьется, как в ознобе, в изнеможении осе-
даю на пол рядом с маленьким комочком моего ре-
беночка, - вот она, твоя сделка! Я дала твоим детям
жизнь, а ты выбрал для меня смерть! – в глазах тем-
неет, и таким далеким становится голос Амира
- Мой ребенок! Что я натворил! Прости меня, Гюль!
Я откажусь от второй жены!
На что надеялась? Чего ждать теперь? Ничего! Ни-
чего хорошего не будет. Господи, какое страшное
испытание!
На комоде оставляю Амиру записку: «Теперь ты
можешь взять столько жен, сколько захочешь, ни-
кто не стоит у тебя на пути, ты свободен от нас! Ты
погубил нас, уничтожил нашу семью! Палач! Это по-
следний удар твоей любви! Ты хорошо посмеялся
над моими чувствами!» А сверху кладу обручальное
кольцо.
Последний взгляд на все, что было очагом люб-
ви: прощай, мой дом, пусть каждая комната, каждая
вещь напоминает обо мне и детях! Пусть пройдет
Он, разрушивший нашу семью, наш мир, и увидит
его безжизненным, опустевшим. И тогда поймет, ка-
кой страшный грех Он совершил.
Спускаюсь в гостиную, оглядываюсь по сторонам.
Как любила я тебя, мой дом! Как больно мне тебя
покидать! Господи, ты видишь, забираю только сво-
их детей, ни одну свою клеточку не отдам никому!
Для него умру я и все, что мной рождено.
Держись, приказываю себе, не смей раскисать!»
***
Сумасшедший был день сегодня! Уставшие музы-
канты вернулись домой после выступления, они все
жили под одной крышей в огромном доме Амира.
Почему-то прислуга не встречала ребят, не пред-
ложила чай и бутерброды, темно было в доме.
Амир не нашел в комнате жену, пошел искать, но
не обнаружил нигде, бросился в комнаты детей, но
и их нет на месте.
– Гю-ю-ль, – он закричал, как раненый зверь, что
есть сил, – Гюль, где ты?
Он метался по дому и звал свою любимую. А в от-
вет ни звука. Никто не откликнулся на его зов.
Уставшие ребята намеревались перед сном при-
нять душ. Но вдруг услышали дикий крик Амира, зо-
вущего свою жену.
– Что-то случилось, – Ахмед вздрогнул от жуткого
вопля и побежал наверх.
Ребята рванули следом. Узнав, что Амир не нашел
в доме никого: ни жены, ни детей, ни прислуги, рас-
терянно молчали.
– Убью! Зарежу! Их надо найти! Как я буду жить без
них? Скорей! Верните мне детей, – кричал Амир, –
она ничего не взяла, оставила все: дом, яхту, вещи,
банковскую карточку, даже обручальное кольцо,
взяла только свои украшения, детей и прислугу.
Он грозился убить жену, то, чуть ни плача, твер-
дил, что любит ее. Судорожно нажимал кнопку вы-
зова ее телефона, но оператор отвечал, что телефон
не подключен к сети. Набирал телефон бабушки
Сони, ее телефон тоже молчал. Телефонов прислуги
он не знал.
– Надо в аэропорт ехать, на железнодорожный
вокзал, – рассуждал Ахмед, – может, еще не поздно
их найти.
– Надо звонить в службу такси, только так они мог-
ли уехать из дома, тогда станет известно, куда их от-
везли, – рассуждал вслух Усман, – будет ясно, где их
искать.
Амир нетерпеливо вышагивал по гостиной, пока
друг звонил в службу такси. Там подтвердили вызов
трех автомобилей и конечный пункт следования.
– Это причал, туда их доставили три машины так-
си, – сообщил растерянно Ахмед.
– Едем, быстрее, – Амир выбежал из дома. Ребята
поспешили следом.
Всю дорогу никто не решался произнести хоть
слово, в салоне микроавтобуса тишина, нарушае-
мая лишь урчанием мотора. Уже ночь, народ только
148
в центре города, на маленьких улочках лишь загу-
лявшие парочки.
На причале пусто, поиски хоть кого-то из служа-
щих увенчались успехом. Им сообщили, что моло-
дая женщина арендовала небольшой старенький
катер, объяснив, что ей срочно нужно добраться до
стоящей где-то в море яхты мужа. И что катер увез
их, направление охраннику неизвестно, но он сам
видел, что женщина приехала на такси с детьми, еще
три женщины были с ней, и как они пошли к катеру.
Дальше он был занят своей работой, только услы-
шал звук заработавших двигателей, и катер отошел
от причала.
– Где же теперь их искать, – Амир прошептал побе-
левшими губами, хватаясь за голову, – куда они мог-
ли направиться? И телефоны не отвечают.
– Надо подумать. Есть какие-нибудь предполо-
жения, – Усман обращался ко всем, сам не зная, что
предпринять, – может, по карте посмотреть, позво-
нить в справочную? Подождать до утра? Надо уз-
нать в телефонной службе, откуда был последний
звонок, и чтобы зафиксировали, откуда снова зара-
ботает телефон.
– Это верно, – Ахмед соглашался с этим вариантом
действий, – но почему она сказала, что ей нужно на
яхту, стоящую в море? Чтобы запутать след, или она
отчаялась, и решила совершить что-то страшное?
Ребята с ужасом переглядывались, боясь посмо-
треть на Амира. А он вдруг бросился бежать от при-
чала по берегу моря. Его пальцы впились в шеве-
люру, чуть не вырывая волосы. И одно твердил:
– Моя Гюль! Где ты? Где мои дети? Прости еще раз!
Прости, моя девочка! Ты же всегда прощала, прости
еще раз! Гюль!
И заплакал, сев на камень. В этот момент он по-
нял, что потерял все, ради чего стоило жить, ради
кого можно было отказаться от бесчисленного ко-
личества поклонниц. Они не давали радости семье,
а только уносили счастье из их дома, с любовью об-
устроенного его женой. Он сознавал свою вину, и
нет ему прощения. Маленькая надежда теплилась
в душе: он найдет ее, будет замаливать свои грехи,
станет покорным рабом. Дети были его жизнью, ра-
достью, подаренной ему любимой девочкой Гюль.
Он забудет всех поклонниц, предлагающих себя.
Гюль гордая, она не соблазнялась его ухаживания-
ми, не подпускала к себе. И только после обручения,
согласившись выйти за него замуж, отдала ему себя.
Как он любил ее! Почему изменял? Привычка холо-
стяка? Доказывая, что он себе хозяин?
Ребята ждали, пока Амир успокоится, никто не
смеялся, видя, что он плачет. Раньше они подшучи-
вали, мол, жена прибрала его к рукам, он делает все,
что ни прикажет Гюль. Но ведь это не всерьез! Он
стал обманывать ее, и уже они советовали ему не
изводить жену изменами. Амир, как поезд, набрав-
ший скорость, не мог остановиться, все новые и но-
вые подружки стелились перед ним, вот и попался,
когда очередная девчонка пожаловалась папе, что
у нее будет ребенок, и в результате, ему пришлось
согласиться на вторую жену. Никто не сомневался,
это плохо кончится.
– Поехали домой! Утром объявим розыск, может,
вернется, Гюль тебя любит, пожалеет и простит, как
всегда. Кто знал, что у нее лопнет терпение!
– Я звонил ей перед концертом. Она сказала, что
я палач, убил ее, убил семью, чтобы я берег себя и
свой талант, только это у меня осталось.
– Что ж ты раньше не рассказал? Надо было сра-
зу ехать домой, их можно было найти и вернуть. А
сейчас, где их искать? Сам виноват! Наглеть начал!
И зачем вторая жена? Ну, помогал бы ей. Что сейчас
говорить! Поехали!
Амир сел в автобус, безучастно глядя в лица ребят.
Они правы. Но что-то нужно делать, нельзя останав-
ливаться!
В молчании разошлись по комнатам, никому не
хотелось делать предположений, куда могла уехать
Гюль. Ребята привыкли, что она прощает их друга.
И вот, оказалась верна своему слову! Им было жал-
ко ее, девчонка очень красивая, талантливая, гор-
дая, такая недоступная была, а как вышла замуж за
Амира, стала мягкой и покорной, совсем непохожей
на ту, в которую влюбился их друг, а он любит до-
биваться, завоевывать. И только на концертах, когда
поклонники составляли конкуренцию, он чувство-
вал себя как в бою, снова влюбляясь в жену.
Амир поднялся в комнату, упал на кровать и за-
плакал, как в детстве. Только тут, перед любимой де-
вочкой Гюль, он мог расслабиться, позволить себе
слезы. Она понимала его, любила и жалела. Не вы-
держала, наказала его, ушла, унесла с собой его
сердце, его жизнь, его детей. Думал, сколько бы ни
обижалась, все равно простит, только он возьмет ее
на руки. Было обидно, что его, звезду мирового мас-
штаба, бросила женщина, мать его детей. Она талант,
тоже стала звездой, пусть не так известна, как он, но
все еще впереди, после бенефиса о ней заговорили,
на телевидении стали показывать ее выступления. И
вот, ее нет. Сказала: береги себя и свой талант, толь-
ко это у тебя и осталось. Она уезжала, а он не дога-
дался. Ах, Гюль, вернись, моя девочка, я так по тебе
соскучился! Я изменюсь, мне нужна только ты!
Глаза закрылись, сон навалился тяжелым камнем.
И вдруг грохот, яркая вспышка ослепила его сон.
Амир вскочил, в ужасе схватился за голову: что-то
случилось! Он уже не мог лечь, ему слышался визг,
крики. И темнота, только луна и звезды качались
на волнах вместе с детскими вещами. Он четко уви-
дел это в темноте комнаты, и включил свет. И запла-
кал, увидев игрушку Асмы. На кресле висит халатик
Гюль. Амир взял его, прижал к груди и закрыл глаза,
почувствовал нежный запах розы.
– Как я буду жить без тебя? Вернись!
В памяти возникли последние слова Гюль: береги
себя и свой талант, теперь у тебя есть только это.
Только не это! Я найду ее!
Амир спустился в кухню. Сел за стол, налил из бу-
тылки коньяка прямо в кофейную чашку и выпил.
Стиснул голову руками, качаясь из стороны в сто-
рону. Что же делать? Где ее искать? Куда она увезла
детей?
– Я убью тебя, Гюль! Найду и убью, – он стукнул ку-
лаком по столу, – найду и убью! А потом убью себя,
– и снова заплакал.
В кухне появился Усман.
– Тоже не спишь? И я не могу уснуть. Сон дурацкий
приснился. Будто фейерверк, петарды рвутся, гро-
хот на воде.
Амир поднял голову, глядя на Усмана устрашаю-
щими глазами.
– Ты тоже это увидел? И детские вещи плавают. И
крики.
Усман быстро налил в стакан коньяка и залпом
опрокинул в рот. Остановившимся взглядом уста-
вился на Амира.
– Надо что-то делать. Может, позвонить в службу
доверия, в полицию, связаться с адвокатом. Кто-то
что-то посоветует.
Амир еще налил коньяка, отхлебнул. Слезы разма-
зались по щекам.
Э.Офледи
149
Э.Офледи
Слабый рассвет проскользнул в окно кухни. Тихо
и безжизненно в доме.
Усман включил телевизор, поискал новости, но
попался фильм, животные, природа.
– Надо позвонить в справочную службу, они
что-нибудь посоветуют, – Амир с тоской в голосе
рассуждал вслух.
Усман кивнул, набрал номер. Хрипло заговорил,
объясняя суть просьбы. На том конце связи дали не-
сколько телефонных номеров.
Еще очень рано, лишь на последний номер вы-
пала удача, ответили с того причала, где накануне
были ребята, дали телефон службы береговой охра-
ны.
– Хоть что-то! Но почему дали этот номер? Может,
их задержали в море? Слышишь, что говорю?
– Слышу, – Амир бледнел и мрачнел, уставившись
в одну точку, – грохот слышен, яркие вспышки, по-
нимаешь, и детские вещи на воде, – он заскрипел зу-
бами, стуча кулаком по столу, – там произошло что-
то страшное.
Усман отмахнулся:
– Не придумывай! Не знаешь, что делать, поэто-
му в голову лезут дурные мысли. Сейчас свяжусь и
что-нибудь узнаю.
Набрал номер службы береговой охраны, нажал
на вызов и нервно забарабанил пальцами по сто-
лу. На звонок ответили просьбой подождать. В те-
лефоне было слышно, как грозным голосом кто-то
кому-то кричал, что надо везти на опознание род-
ственников, там много погибших, в том числе и де-
тей, на воде плавают детские вещи, игрушки, на при-
чал погибшие приехали на такси.
– Служба береговой охраны слушает, – грозный
голос, наконец, заговорил в телефон.
Усман упавшим голосом захрипел в трубку, что
разыскивает молодую женщину, семерых детей, ба-
бушку и двух помощниц, они уехали вечером на ка-
тере, объяснив, что их ждет в море яхта, на самом
деле, никто их не ждал.
Грозный голос стал хриплым:
– На расстоянии около сотни миль от берега не-
большой частный катер взлетел на воздух, при-
чиной происшествия, предположительно, явил-
ся взрыв бензобаков. На воде плавают фрагменты
одежды взрослых и детей, игрушки, останки кате-
ра, обломки. Сколько человек было, неизвестно, это
уточняется. Трагедия произошла ночью. Когда солн-
це появилось на горизонте, корабль береговой ох-
раны прибыл к месту трагедии, тел погибших не об-
наружено – в этом месте замечено множество акул.
Нужно выехать на опознание вещей.
– Мы выезжаем, ждите, – ответил Усман, отключил
телефон и уставился на Амира, дрожащими руками
вытирая взмокшее лицо и шею.
Пока он разговаривал по телефону, в кухне появи-
лись ребята, услышав громкие голоса.
– Амир, надо срочно ехать на причал, – Усман не
знал, как произнести то, что услышал по телефону.
Амир медленно встал, провел ладонями по воло-
сам:
– Ну вот, их нашли! Думала, убежит от меня! Она
теперь будет сидеть под замком! Ей придется поста-
раться, чтобы я простил!
Усман вытирал глаза, покрасневшие от слез. Ребя-
та еще не сообразили, что произошла трагедия, но
все кинулись одеваться.
Амир потирал дрожащие руки, суетливо засовы-
вал их в карманы, тут же вытаскивал, и снова прятал,
вновь вытаскивал.
Садясь в автобус, ребята спрашивали Усмана, что
он узнал.
– Мы едем на опознание, там произошла трагедия,
в живых никого не обнаружили, – прохрипел Усман.
В полной тишине кто схватился за голову, кто-то
тоскливо отвернулся к окну, прикрывая глаза с вы-
ступившими слезами.
Ахмед завыл:
– У-у-у! Ужас какой! Бедная девочка! От горя при-
няла такую страшную смерть, унеся с собой детей!
Амир подошел к микроавтобусу, услышал последние
слова.
– Дети, наверно, устали. Не удалось ей убежать от
меня, – дрожащим голосом говорил он, – как я соску-
чился по моим детям, – оглянулся на ребят, – а почему
такая тишина? Успеете выспаться! Привезем их домой,
и можно будет отдохнуть.
Усман тронул Амира за плечо:
– Послушай, Амир! В море произошла трагедия. На
катере взорвались бензобаки, погибли все.
Амир сел, ухватился длинными пальцами за шеве-
люру и замер, прислушиваясь к словам. Поднял глаза
на Ахмеда:
– Ты что-нибудь понимаешь? Я говорю о своих, мы
заберем их, а он рассказывает страшную историю.
– Там никого живых не обнаружено, на воде плавают
детские игрушки, одежда взрослых и детей.
Амир скривился в страшной улыбке, но эта нервная
гримаса медленно оседала, превращая лицо в маску
сумасшествия…