Демон, как сразу взял скорость под сотню, так и не сбавлял ее до самого кладбища. Мотоцикл только казался страшным, и через каких-то пару минут Киря уже неплохо пообвыкся сидеть на нем – и на фонарь не давил, и ноги удобно, не напрягаясь, держал на резиновых лапках, и от ветра прятался за спиной Демона, даже изловчился не прикасаться к его наколкам. Но только приноровился сидеть без опаски, Демону приспичило покурить. Он убрал от руля левую руку и полез в карман, правой же, как и раньше, на полную выкручивая ручку газа. Зажигалка оказалась нерабочей, Демон, мелко матюкнувшись, без сожаления пустил ее по ветру, просвистела над Кириным ухом, и полез в карман, за другой, наверное. Однако, вместо зажигалки он вытащил коробочку спичек. Киря думал, как можно за рулем мотоцикла, на ходу, одной левой рукой достать и поджечь спичку, но долго гадать ему не пришлось – Демон просто отпустил и вторую руку. Так мало что отпустил, еще и ручку газа зафиксировал как-то выкрученной чуть не до конца.
Киря сжался в комок, зажмурился, и поэтому не видел, как эффектно Демон чиркнул спичкой, прикурил свою сигарету, и как-бы нехотя, через силу вернул обе руки на руль. Киря открыл глаза, только когда в лицо ему ударило табаком – это несомненно значило, что сигарета подкурена, и ничего больше не отвлекает Демона от езды. Какой там!... Снова оставив ручку повернутой, Демон спокойно ковырялся в своем Айфоне. Чего-то там, на экране невозможно было выжать пальцами одной руки, он и не стал мучаться – просто отпустил руль и не спеша сделал, что хотел.
Потом Демон сунул Айфон в карман, вставил в ухо свисающий из воротника наушник, пошарил, где-то подмышкой нашел второй и… Протянул его Кире. Тот даже не понял, что Демон делает, и чего хочет. Невозможно было поверить, чтобы он – Демон, просто предлагал ему – Кире послушать музыку. Вот так, как обычный человек – обычному человеку. Ведь это был сам Демон, а Киря кто – Киря… Однако, отказываться было нельзя, он взял наушник, и увидев на нем оттиск английской буквы L, вставил в левое ухо. Да он и не рискнул бы пробовать дотянуться до правого левой рукой. Киря взял наушник просто из вежливости, затея послушать музыку на ходу, под рев мотора и свист ветра, одним ухом, казалась ему идиотской. Но нет – Демон знал, что делал, наушники были хорошими, и даже так Киря хорошо разбирал и музыку и слова. Песня была как раз про мотоциклы и про смерть, такой, как если бы кто-то снимающий про них кино, специально подобрал ее в качестве саундтрека. Глаза Киря все-же снова закрыл, и страшно было не так, и лучше воспринималась песня:
Этот парень был из тех,
Кто просто любит жизнь...
Любит праздники и громкий смех,
Пыль дорог и ветра свист.
Он был везде и всегда своим,
Влюблял в себя целый свет,
И гнал свой байк, а не Лимузин -
Таких друзей больше нет...
Киря не знал, кто это поет, и не до конца понимал смысл, но тихая, лирическая, душевная, эта песня отнюдь не успокаивала и не настраивала на светлую печаль. Она наоборот, как будто била по голове, простреливала насквозь – из уха в ухо. Холоднее, чем от ветра, становилось от строк:
Ты летящий вдаль, вдаль ангел.
Ты летящий вдаль, вдаль ангел.
Ты один только друг,
Друг на все времена,
Немного таких среди нас.
Ты летящий вдаль - беспечный ангел.
О Рок, Рок – во всех смыслах и значениях этого слова, как же непонятен он был Кире до времени, и как стремительно врывался теперь в его жизнь. Вот так – сразу. Киря это ощущал физически, буквально чувствовал, как из вжатого ветром наушника в него проникают эти слова:
Под гитарный жёсткий рок,
Который так любил,
На "Харлее" он домчать нас мог
До небес и звёзд любых...
Но он исчез, и никто не знал,
Куда теперь мчит его байк.
Один бродяга нам сказал,
Что он…
Впрочем, концовку, что там было дальше, Киря так и не узнал – приехали. Все это время он сидел, с закрытыми глазами, мотоцикл шел ровно, и Киря не сразу даже понял, что можно уже и открывать глаза. А когда открыл, тут и кладбище было близко. Демон опять же - все точно рассчитал, приехали вовремя, вместе со всеми. Он так и объяснил, заглушив мотор:
-Чего тащиться? Мне их нагнать – пять минут надо. Не могу я медленно…
И ведь в этой оборванной фразе весь Демон был, весь его характер. И не сказал же ,,Не могу медленно ехать,,. Он не только ехать, он ничего медленно делать не мог, жить не мог медленно – все у него в запале, все на ходу, второпях. Киря заметил, и понял это. И вообще, многое научился видеть Киря за этот день. Вот и Демон вдруг показался каким-то другим, чем раньше. И не то чтобы теперь он выглядел в Кириных глазах добрее или лучше, нет. Не добрее, а сложнее оказался Демон. И тут даже не надо говорить о каких-то тонких свойствах характера, или больше того – души, взять хоть что-нибудь самое простое, бытовое. Хоть вот этот же мотоцикл. Сколько всего надо знать и уметь чтобы собрать, восстановить его. Киря, например в школе был отличником по всем предметам, и в том числе – по физике и химии, знал всю таблицу Менделеева, все валентности и связи, но почему-то не мог применить эти знания на практике, не мог, например смешать и распылить такую вот краску, не мог так покрыть хромом грязевые щитки колес, которые Демон называл просто крыльями. И которые Демон мог и красить и хромировать, и ставить на место. Демон, как будто угадав Кирины мысли, достал тряпку, и принялся судорожно натирать ею эти самые крылья. Впрочем, тут никакой мистики не было, просто Демон всегда, когда нечем заняться, начинал вылизывать свой мотоцикл. И хром, и дюраль, и краска на нем уже блестели до рези в глазах, и в этом блеске было явно больше вреда, чем пользы. Блик от переднего крыла запросто мог ослепить водителя на каком-нибудь опасном повороте, но Демон все тер, и тер, и тер, ему лучше было разбиться на красивом мотоцикле, чем ездить на плохом, или тем более –жить без мотоцикла.
А гроб между тем не только спустили с мусоровоза, и снова поставили на те же самые табуретки, но уже и заколачивать собрались. Вообще-то говоря, Киря в этот сумасшедший день не удивился бы уже ничему, даже если бы Олежка прямо сейчас сдернул с себя смертное покрывало с молитвами, сел в гробу, свесив ноги, и обнаружив себя в костюме и галстуке, которых в жизни ни разу и не надевал, сказал своим обычным лениво-пьяным голосом:
-Че за порнуху вы тут замутили, а? Ну да ладно, кончайте угорать, давайте лучше накатим, у меня дома щас водяры!...
А водки и правда было много. Только Олежка умер, и пить ее больше не мог, как и вообще ничего делать. А пить будут другие, как раз по тому поводу, что Олежка умер, и теперь лежит вот здесь, на кладбище, в гробу, который закрыть пытаются уже раз четвертый, потому что каждый раз Олежкина мать останавливает рукой наплывающую крышку, и просит подождать еще минуту. И все ждут минуту, и вторую, и третью, и миллион раз по минуте будут ждать. Тут даже Дьяк наверное не смог бы заставить поступить по-своему, как ему было нужнее и удобнее. И хотя Дьяку удалось подгадить и со вскрытием, и с катафалком-мусоровозом, здесь, в самое последнее мгновение он бы не стал никого торопить, потому что знал – тут уж скорее его самого закопают, чем Полета…
-Ну как тебе?
-Что?... – Растерялся Киря
-Ну мотоцикл, говорю, как едет – Объяснил Демон, помахивая тряпкой – нормально собрал?
Нет, все-таки Дмитрий был сумасшедшим. Ну какой, какой тут мог быть мотоцикл, когда над их одноклассником уже нависла крышка гроба, когда его сестра, теряя сознание чуть не свалилась в могилу, а кто-то исподтишка фотографирует труп в гробу на камеру телефона, и черт его знает, что вообще происходит? Причем сейчас, в эту секунду демонов мотоцикл?! Чтоб он вернулся обратно на пункт приема металла! Но Киря знал – с сумасшедшими спорить нельзя, в безобидных вещах им надо поддакивать. Тем более - Демону, тем более - насчет чего-то связанного с его мотоциклом, и поэтому, давясь слезами, Киря ответил невпопад:
-Да…
Демон тут же согласно закивал:
-Вот и я говорю - хорошо едет. Аж слезы из глаз вышибает.
С этими словами Демон и впрямь смахнул слезу с той стороны лица, которая до этого была не видна Кире. О как же умен оказался Демон. Какую удобную и хорошую отмазку он придумал, простую, и в то же время - правдоподобную. Киря бы ни за что так не смог.
-Я еще как назло очки дома забыл - как-бы невзначай, между делом добавил Демон, проворно застегивая своими татуированными пальцами карман курки, откуда торчало что-то стеклянное, соединенное с полоской резинки маленькими блестящими шарнирчиками...
А крышку снова подносили, и относили уже в шестой или в седьмой, или черт его знает в какой раз, и уже правда пора было. Но как, и кто бы отнял у матери эти последние мгновения? Отец же Полетаева, к слову сказать, держался неплохо, сестра видимо уже не совсем понимала, где находится, и что тут происходит, и по этому со стороны могло показаться, что она в норме. В итоге ситуация разрешилась вроде как сама собой, но и разрешилась так, что лучше бы мать просто просидела над гробом еще полчаса или час, или сколько там ей было нужно.
Киря наблюдал за всем со стороны, у могилы с лопатами и веревками, на которых спускать гроб, стояли парни покрепче, и половчее его, хотя в их жизнях Полетаев тоже был первым, кого приходилось хоронить…
Продолжение следует...