Марь Иванна

Валерий Баталов
-  Так ты сибирьяк, о котором мне Юра звонил? А я думала, что все сибирьяки – узкоглазые, не русские. Правда!.. А вот я вам сечас о неправде  скажу, которая клугом в Москве… Замучилась я жить в коммунальной квартиле! Тридцать лет пролаботала, а дилектор говолит: «Не полагается…»  Не полагается, а сам без году неделя в Москве…хитрый, и ему положено – получил тлёхкомнатную квартилу!  А мне – тлидцать лет на одном предплиятии, двоим с дочелью – не положено. Вот!..
    Так встретила меня, будто только и делала что ждала меня, Марья Ивановна, женщина пенсионного возраста, маленькая, седая, поджарая, как кузнечик,  которую я навестил по просьбе моего приятеля. Не давая мне ответить, махая мокрой тряпкой, она продолжила:
-  А как жить с этими окаянными? Одна молится цельными днями… Молится, а сама водку хлещет. Вчерась еле плипандёхала. Другой – не успел похоронить старую – новую жену себе завёл!.. Мой тут за них всех. Хоть бы тряпку кто взял! На лаботе хоть спасибо скажут. «Маль Ивановна, Маль Ивановна!» - говолят. А здесь я бесплатная уборщица им!
Вот я и говорю – неправда кругом!.. Секлетарша наша –  когти – во! И что она ими с ним, нашим дилектором, делает? – прости Господи! Или богомолка наша намедни, что наделала?!  Тли дня её не было. Все дни и ночи молилась! Пришла – глянула я… А она по колидору идёт босиком – это я их научила, – идёт, а сама морду к стене волотит. Это, чтоб запах я не услышала, - она всегда так делает. А я спрашиваю:
- Ты, где была, Валвала?!  А она опять к стенке нос воротит.
- В Загорск, Малья Ивановна, ездила, гундосит, Сергеев Посад...
  Говорит, а саму аж качает!.. Вот, а ты говоришь – правда. Неправда всё! А потом - выспалась и стучит мне вечером.
-  Малья Ивановна! – говолит. – Смотри, какие я себе купила дамские трусы-панталоны… модные, с калмашком!
  И тычет мне  в лицо – белые такие!..  Гляжу – плавда, калмашек. Разглядела лучше – Боже упаси! И зло меня взяло!
-  Валвала, говорю, – что ты мне тычешь?!
-  Как что? – отвечает.
   И тут я ей наплямки:
-  Богомолка, ети, говолю Валвала, ты – хренова! И такая-сякая! Какой же это калмашек, когда он наскрозь! Это же тепель мужиковы трусы так делают!!!
     …Вот, а ты говолишь, что правда есть. Нет её, этой правды, на свете!