Затерявшиеся в осени

 
             -1-

В  переполненном вагоне метро я с трудом протиснулась к противоположному выходу, сожалея, что не смогу потратить время в пути на чтение. Вздохнув, отвернулась к окну. За исцарапанным стеклом вдоль стены  извивался змеёй электрический кабель,  а меня терзало чувство, что больше никогда не увижу солнце. Состав будет уходить всё глубже под землю, унося в металлическом чреве  мои тёплые воспоминания, которым суждено бесследно расплавиться в жаркой массе ядра...

На моё плечо мягко, нерешительно опустилась чья-то ладонь. Оглянувшись, чуть не окаменела. Как удивительны твои добрые глаза! Много лет назад ты смотрел точно так же - виновато, одним глазом отражаясь в моих очках, а вторым - глядя на мою серёжку. Мой Кося - затерявшийся в горькой осени.
- Анна?
- Саша...

                -2-

- Анюта! Да я самый счастливый человек на земле!

Ах, Сашенька...

Однажды ты осторожно положил свою ладонь мне на живот. И действительно - выглядел счастливым. Об этом мечтает каждая женщина - созерцать восторженный взгляд любимого  человека, его искренне удивлённое восприятие  "неожиданной" беременности. 

Но ты даже не представлял, насколько я была далека от твоего восторга, чтобы разделить вместе нечаянное счастье. Меня не оказалось в числе "каждой" женщины, потому что не любила тебя.

В студенческом общежитии многие ребята находили меня интересной. Собранные в резинку, по-детски, два коротких хвостика на голове, простенький свитер и драповая юбка, очки-тишейды на носу. Самая  активная и ответственная девчонка в общественной жизни студентов. На вечеринках я с удовольствием пела, аккомпанируя себе на гитаре. Сокурсники дружно подпевали, иногда и вовсе заглушая мой звонкий голос.

С детства не расставалась с мечтой носить на шее стетоскоп. Но моим родителям профессия продавца в нашем селе казалась  самой подходящей для единственной, долгожданной дочери, которую никак не желали отпускать из родного дома. Но я, проявляя  упрямство, после сдачи выпускных экзаменов, с нехитрым багажом - доверху наполненным всякой мелочью рюкзаком, отправилась в далёкий солнечный город, надеясь больше на полученные в школе знания, чем на полупустой кошелёк. Пара сотен километров отдалили меня от родного дома. Огромный город с оттенками восточного колорита, обрамлённый яблоневыми садами, принял новую гостью, на удивление, довольно добродушно.

Пресловутая оттепель шестидесятых близилась к финалу. Тогда мне казалось, что все люди безусловно стремятся к единой цели - осваивать и покорять таинственный космос. Человечество должно было непременно обжить всю вселенную.
Безумно хотелось мира во всём мире. Дружбы и мая. Я верила, что мечты непременно сбываются, и жила сегодняшним днём, особо не задумываясь о завтрашнем. Разве  в будущем могло что-то измениться в худшую сторону, когда советский народ всеми силами строил коммунизм?

Весна купала город в утренних дождях. Во дворах домов местами развернулся тонкий ковёр - оборванные ветром с цветущих яблонь девственно розовые лепестки. А тополя нетерпеливо тянулись острыми, едва позеленевшими кронами к небу, давно прижившись привычным частоколом у оживлённых дорог и тротуаров, по которым спешили люди - жить, жить, жить!
Величавые горы венчали собой прекрасный городской пейзаж.

На открытом концерте в центральном парке культуры и отдыха я и познакомилась с моим Косей - Сашей.
Меня совсем не смутило его лёгкое косоглазие. Наоборот, отнеслась весьма нормально к  незначительному, на мой взгляд, недостатку, назвав Сашу ласкательно шутя - Косенька. На что он громко рассмеявшись, обозвал меня в отместку “чудом”. Мы - два очкарика, чем-то дополняли друг-друга. Чем?

Саша часто читал вслух стихи по книжке. Выбрав скамейку под тенью благоухающей сирени, мы уединялись. Кося приподняв важно брови, вновь и вновь знакомил меня с давно любимым нами поэтом. Выискивал страницы с самыми лучшими стихами, и читал тихо и проникновенно, вынуждая меня, затаив дыхание, ловить жадно каждое слово. Зажмурившись, я заставляла сжаться городскую суету в  безмолвный комочек, позволив звучать только одному голосу:

“..Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой...”

Мы не спеша бродили по шумным улицам, окрашенным в вечерние краски. Кося провожая меня, почему-то становился притихшим, задумчивым. Застенчивый отличник... За спиной уже институт с красным дипломом агронома. И когда же ему заниматься защитой растений, когда он вечно опекает меня?
Однажды, прогуливаясь в нашем парке, Кося, как-бы между прочим, встал предо мною на колено, попросив моей руки. А я от души рассмеялась, отрицательно покачивая головой. На эту беспечную выходку Саша отреагировал просто, пояснив, что будет спрашивать моё согласие каждую весну.
Ну как можно выйти замуж за агронома? Совсем не городская профессия. Возвращаться в село? Да я ещё институт не закончила, впереди последний курс, моя мечта стояла почти у порога реальной жизни - спасать людей на операционном столе, а не ютиться в сельском медпункте.

Осталось несколько месяцев до защиты диплома, а меня тошнило так, что любой запах с улицы заставлял покрепче зажимать ладонью рот. Дорога из общежития в институт и обратно доставляла сплошное мучение! Никогда не думала, что первые дни беременности могут оказаться невыносимым кошмаром.

- Я родителей вызвал с Урала, Аня! - счастливые искорки томились в Косиных глазах. - По меж-городу связь отвратительная. Но они всё поняли, радовались внуку больше меня! Приедут.
Я пожала плечами.
- Почему внук? Хотя, мне всё-равно, пусть будет мальчик.

Моё равнодушие не остудило Сашин пыл. Ежедневно встречал меня у стен института с бумажным пакетом полным яблок и лимонов.
- Косик, у меня срок-то три недели, что ты! Там же ещё...
Саша нежно прикладывал палец к моим губам и шептал:
- Анечка, тихо. Малыш услышит, обидится...

Однажды соседка по студенческому общежитию, несмолкаемая болтушка Роза, пригласила меня на день рождения. Её просьбе, в качестве подарка, преподнести пару новых песен, я отказать, конечно же, не смогла. Но, тем не менее, в центральном универмаге выбрала для неё внушительного размера белого плюшевого медведя, потратив большую часть стипендии, предвкушая, как Розочка будет хлопать в ладоши от восторга, словно маленький ребёнок. Она и на самом деле не отличалась ростом среди наших сокурсниц, но была по-взрослому, чересчур серьёзной.
Да, нужно было ещё не забыть забежать в институт за гитарой, оставленной в актовом зале.

Крыльцо здания преградила аварийная машина. Где-то прорвало водопроводную трубу. Перешагивая через кабель сварочного аппарата, я споткнулась, чуть не выронив игрушку.
Меня ловко подхватили чьи-то крепкие руки. Высокий парень в брезентовой робе и в сварочной маске, сдвинутой на затылок, виновато улыбнулся мне, и на  его на щеках тут же закрасовались весёлые ямочки.
- Девушка, куда же вы с медведем? Не в лес ли? Вы случайно не Маша?

Я мельком взглянула на незнакомца. Его непосредственность заставила меня на секунду  забыть, куда шла.
Я не ведала, что такое, по-настоящему, быть любимой, но в тот миг осознала, как на самом деле можно влюбиться с первого взгляда. Потеряв голову, позднее сожалела - лучше бы оставила Розу  без моих песен...

Теперь приходилось находить множество отговорок и оправданий, чтобы только не встречаться лицом к лицу с Сашей: я “уезжала к родителям”, “навещала тётю в соседнем городе” или “пропадала в очередях гинекологии".
Одного мужчину я нисколько не любила, но носила под сердцем его ребёнка. А другой мне был нужен больше всех на свете, готова была следовать за ним повсюду,  делать для него всё, что  ни пожелает. Смотрела с обожанием в его влекущие глаза, чувствуя себя маленькой и хрупкой, но безумно счастливой.

Любимый сжимал меня в сильных руках, целуя родинку на щеке. Гладил непослушные волосы, называя нежно - куколкой. Подхватывал на руки и кружил. Кружилось всё: ночное небо, щедро сбрасывающее звёзды к ногам спелого августа, кружилась голова от безумного счастья и тревожных мыслей, которые очень скоро исчезали вслед за меркнущими звёздами. Любимый восхищался моей ещё стройной фигурой, не оставляя без поцелуя ни одного сантиметра. А я лгала  теми же сантиметрами - каждую ночь и последующий день.  Какой ещё мерой можно измерить человеческое предательство?

Так беспечно оказаться между двух огней! Хотя... Нет, какой из Сашки огонь? Так... ровное пламя.
Даже когда он осторожно приложил ладонь к моему животу, я не смогла ощутить того тепла, от которого пьянея млела, глядя в влюблённые карие глаза Максима.

- Кунекар*! - возмущалась Роза.
Теперь она казалась мне выше на голову. Переходя то на казахский язык, то  на русский, громко ругалась:
- Побойся Аллаха! Грех это! Всю жизнь жалеть будешь!
Её правда довольно долго сопровождала меня колким беспощадным эхом.

Я ещё не чувствовала шевеления. Почти три месяца  позволяла себе носить юбки, без труда застёгивая молнию. Я была всё ещё стройной. И сгорала от безудержного влечения к Максиму, который не прилагал особых усилий, чтобы получать мою любовь. Он просто позволял себя любить...
Мне были не понятны перемены происходящие во мне. Чем меня удерживает этот человек? Чем?

Он жил один, в доставшейся ему в наследство от бабушки загородном дачном домике. Я варила Максиму кофе по утрам, затем спешила на занятия. После торопились встретить его с работы. По вечерам пела ему песни, перечитывала Есенина. Обняв любимого за шею и зажмурившись, становилась невесомой.
Максиму тошно было от поэзии, это чувствовалось. В конце концов сборник стихов был позабыт на книжной полке. Фальшиво пою - последовал следующий приговор. Гитару пришлось упаковать в футляр. Ничего, когда-нибудь инструмент ещё пригодится...

Максим  по ночам был до головокружения нежен, неустанно шептал, как я необходима ему, не отпуская из пылких объятий. Засыпая на крепком плече, не смела пошевелиться. А проснувшись, боялась не найти любимого рядом. Казалось, что моя нечаянная любовь всего лишь краткий сон, который растворится бесследно в наступившем утре.

А с рассветом мой желанный становился хмурым  и серьёзным. Я подставляла ему щёчку для поцелуя, а он, уходя по делам, слегка шлёпал меня сзади, как провинившуюся девчонку, повторяя,  что предназначение женщины - готовить обеды и гладить рубашки. Но разве я была против?

Осень выдалась ранней и неожиданно холодной. Вериги моей лжи и безудержной ревности, всё крепче и крепче стесняли грудь. До боли.

Невыносимая боль! Я была опустошена и раздавлена. Возможно ли так любить, чтобы убить в себе...
Расцветающую во мне Сашину любовь удалили холодными щипцами, без наркоза. Двое суток я ночевала в общежитии у Розы. Как смотреть теперь в Сашины глаза?  Максим же никогда не узнает, что во мне билось чужое для него сердечко. В какой-то миг я ужаснулась тому, что натворила. С истерикой бросилась к распахнутому окну.  Но тут же отчётливо представила, как меня крепко  держит за руки Максим, шепча глухо, - куколка.

С окаменевшего лица Александра на меня смотрели потухшие глаза.
- Тебе было больно? - только и выдавил из себя и беззвучно зарыдал, прислонив голову к теряющему листья тополю. Его плечи судорожно тряслись. Внезапно обернувшись, с отчаянием встряхнул меня за плечи, прохрипев в лицо:
- А меня ты спросила? Меня, Аня?!

Молча вырвавшись из его рук, я не оглядываясь бежала в темноту городских улиц, чувствуя на себе презрительный взгляд человека, который совсем недавно читал мне стихи со страниц, признаваясь каждой строчкой Есенина в любви:

"Пусть я буду любить другую..."


                -3-

Как-то не сговариваясь, мы вышли вместе на одной из станций. У колонны облицованной белым кафелем, присели на скамейку.
- Как живёшь, Саша? - сорвалось с моих губ.
- Нормально. Ты как?
- Всё потихоньку...
- Кто у тебя?
- Наташа. Пять лет спустя...

Мне безумно хотелось оправдаться перед Косей. Я поднялась со скамьи, чтобы видеть его глаза. А он виновато отвернулся.

- Саша, - прошептала я, - ты ни в чём не виноват. Запомни - не виноват! Я вычеркнула себя из твоей жизни, но тебя из своей вычеркнуть так и не смогла. Твоя любовь до сих пор бьётся во мне тёплым сердечком...
Сашин взгляд чуть потеплел. Он улыбнулся краешком губ и, смотря мне под ноги, тихо ответил:
- Ты носила в себе мою любовь и  наслаждалась ею. Я знал, что никогда не буду тобой любим, но мне так хотелось быть тебе нужным. Вот и всё. Что ты  хочешь ещё услышать от меня?

Шум - подъезжающие составы, пассажиры покидающие вагоны  - дикой птицей кружил вокруг нас, но я отчётливо слышала каждое Сашино слово, с надеждой ожидая, что он произнесёт ещё что-нибудь важное.
Кося поднявшись со скамьи, подошёл ко мне очень близко. Показалось, что он смотрит в мои полные слёз глаза, отчётливо прямо. Приложив, как когда-то, палец к моим пересохшим от волнения губам, с нежностью произнёс:
- Не плачь, Аня. Всё уже позади. Безвозвратно. Люби Наташку за двоих, прошу тебя.

Я ничего не успела ответить, как Косенька скрылся в одном из вагонов. Двери захлопнулись и состав начал набирать скорость. Я побежала следом, стараясь не упустить из виду нужного мне человека. Оглянувшись, он помахал на прощанье. Я могла только надеяться, что Кося успел прочитать по моим губам неслышное  запоздалое, - прости!

                Эпилог

Когда мы с Сашей расстались у тополя, я не знала, что сталось с ним после, пока мне не поведала об этом Роза.
Родители Саши долгие два месяца навещали его в психиатрической больнице. А он всё время молчал. Когда открывалась дверь в палату, он резко поднимался с кровати, но увидев доктора или родителей, безвольно опускался на казённую постель, уткнувшись лицом в подушку.

Максим ушёл к другой женщине, когда нашей девочке исполнилось два года.
С дочкой мы часто гуляли в моём любимом парке. Я  усаживала ребёнка рядом с собой на скамье, под тенью старой сирени, и читала по книжке сказки...

А осень всегда приходит в мой город неожиданно. Нечаянно с ветки тополя сорвётся первый пожелтевший лист. Деревья, что всё лето тянулись зелёной кроной к небу, неизменно скидывают свои наряды под ноги прохожим, ничего не испрашивая взамен.

С утра солнце вдруг станет скупым на тепло или вовсе, скроется за тучами.  Раскрывшиеся повсюду  разноцветные  зонтики преобразят не надолго серые улицы. Под проливным дождём, возможно, спешит к кому-то человек, который искренне дарил мне любовь - пахнущую майской сиренью. А я предпочла ей запах холодной осени...


16.02.2014

___________

* Кунекар ( каз.яз.) - грешница

В рассказе использован отрывок из стихотворения С.Есенина " Вечер черные брови насопил"



                -