Память
Память – удивительная вещью. Всегда завидовала людям, обладающим хорошей памятью. Моя – организована как-то спонтанно, небрежно, будто все впечатления поделены на «детство» и «после детства»... В отличие от других воспоминаний, детские – располагаются в моей голове четко, по датам. В моей мысленной картотеке можно найти нужное без труда, пользуясь каким-нибудь одним из символов. Например, при слове «Детсад» я тут же вижу свой любимый детский садик снаружи, и внутри, само симпатичное веселое здание, игровые площадки, деревянную беседку со скамьей вдоль вертикальных опор, помню ребят, их лица, имена-фамилии многих из них, некоторых нянечек и воспитательниц...
Я обожаю свое детство! И в самом детстве – я знала-понимала-ощущала, что вот оно – мое детство! и совсем-совсем не хотелось взрослеть… В школе – я мечтала возвратиться в детсад… И часто приходила в детский сад в течении последующих многих лет, чтобы просто подышать родным воздухом.
А тогда… С утра, заходя в детсад, сердечко в предвкушении чего-то хорошего, начинало волноваться… Вот калитка в ажурных чугунных воротах, вот – аккуратный дворик с карусельками, лавочками, беседками, качелями и горкой… Вот дверь, с высоко расположенной ручкой, которую открывала с великим усилием. Далее – ступеньки… и теплые запахи киселя, борща, котлет и еще чего-то уютного, домашнего. Дома так не пахло. Дома была бабушка, которая командовала всеми, как адмирал на флоте. Утром, бабушка, провожая в детсад, который находился рядом с домом, почти в одном дворе, прощалась в дверях со мной и сестренкой, не целуя, хмуро глянув и быстро закрыв за нами дверь…
Я любила все в детском саду, кроме рыбьего жира. Рыбий жир иногда мы отдавали соседу по столу – Сашке Кочкину, которого все называли Бочкин – он был крупным, толстым мальчиком. А, вот, яблочное пюре, которое наша любимая нянечка Альбина Карловна совала нам в рот из банки – каждому из очереди, стоящей гуськом – по столовой ложке, мы любили очень! За право помыть опорожненные банки – возникала конкуренция, потому что победители могли облизать то, что оставалось на стенках банки. В ход шли языки и ладошки, банка выглядела помытой еще до того, как попадала под струю воды…. Я любила тоненькие дольки свеклы, посыпанные сахаром, которые нам раздавали во время прогулки… Продолжать список того, что любила – можно долго…
Но сегодня хочу рассказать о двух воспоминаниях из того времени, смущающих мою душу.:)) Может быть, они перестанут преследовать меня после того, как выскажусь?В этом маленьком царстве-государстве под названием «группа из детского сада» были свои лидеры, свои неписаные законы, свои понятия, как и в любом сообществе.
Шуба
В нашей группе появился новенький мальчик, внешне похожий на девочку. Удлиненные черные вьющиеся волосы, длинные ресницы, тоненькое сложение. Стеснительный, робкий характер и молчаливость не привлекали к нему детей, с ним никто не играл… Звали его Женя… Я сочувствовала ему, пыталась с ним дружить, вовлекать в общие игры… Тем более странно, как я поступила в отношении этого мальчика, к которому относилась с нежным покровительством…
Женя был обладателем цегейковой красивой шубы. Как же она мне нравилась! Черная, блестяще-переливающаяся шуба, влекла… Моя рука невольно гладила ее, как только оказывалась рядом, мои глаза то и дело натыкались на нее во время прогулок. И задумала я план. Как сейчас помню, как горячо шевелились мысли в моей голове. И однажды этот план осуществился: перед очередной прогулкой, я подошла к Жене и попросила его не ходить на улицу, сослаться при вопросах от воспитателей – на плохое самочувствие: «Скажешь, что голова болит и не пойдешь гулять, хорошо?» Не скрыла и свои намерения: «А я погуляю в твоей шубе».
Женя безропотно согласился. Я была счастлива. Сколько раз мне удалось погулять в чужой шубе – не помню, но как все хорошее, которое рано или поздно имеет свойство заканчиваться, закончилось и мое удачное предприятие – ожидаемый фибрами детской души гром в один не самый прекрасный вечер – грянул. Мама, забирая меня из детсада, долго говорила с воспитателем. Я догадывалась – о чем…Молча мы дошли до дома… Сердечко мое билось, предчувствуя нагоняй… Дома родители задали мне несколько вопросов с выражением лиц спокойным, внимательным, строгим и… – нагоняй не случился. Вместо этого, мама заключила беседу обещанием купить мне шубу.
Через какое-то время, не сразу, но у меня появилась шуба необыкновенной красоты: светлая, с леопардовым рисунком и с двумя бубонами под воротником! С тех пор я потеряла всякий интерес к чужим шубам.
На бой!
В детском саду, как и в любом сообществе непременно есть свои лидеры… В нашей группе лидером была девочка Галя Мясницкая. Характер волевой, прямой, решительный. В своих поступках не сомневалась, дышала ровно… У нее было одно интересное свойство… Она умела расщелкивать абрикосовые косточки. Делалось это так: абрикосовую косточку Галя располагала на дальних зубах, закрывала рот и затем ударом ладони под челюсть – раскалывала ее… Содержимое съедалось.:)) Одногруппники стояли к ней в очередь – каждый со своими, выловленными из компота, косточками… За это искусство Галю прозвали очень почтительно – «Мастер»… Никого не смущало, что мы съедали ядрышки, извлеченные из Галиного рта… Помню, меня во время этих операций завораживала всегда одна и та же картинка: кусочек застывшей зеленой сопельки, торчащей неизменно из одной ноздри Гали…
Вот Галя нависает над мои столом, за которым я сижу, обед заканчивается (таких столиков на всю группу несколько)… «Зелень» на месте, снизу кажется длинней… Галя наклоняется к моему уху и делится со мной планом… Она говорит мне, всего-лишь три слова, но я понимаю о чем речь: «Сегодня на бой». Это означает, что сегодня, во время прогулки кому-то из группы непоздоровится, ему объявлен «На бой!», это совсем немного, но напоминает бойкот… «Кто?» - с замиранием сердца, ненавидящего эти «На бой!», спрашиваю я Галю. «Ольга Лейбрандт - фашистка!» – сверкнув глазами, шепотом, но отчетливо, выдохнула мне в лицо Галя… «Но… почему?» - я понимала, что фашистов уже давно нет, не могла поверить своим ушам…
«Она немка» - сурово сказала Галя. Ничего не понимая (в моем представлении фашистов уже давно не существовало на свете, а о том, что у нас – детей есть национальности, я не задумывалась), я не спала во время тихого часа… Оля – была спокойной уравновешенной девочкой, ничем не выделялась среди детей, выглядела немного неуклюжей, чистенькой, высокой, аккуратной, с неизменными двумя короткими косичками с белыми бантами. Как-же мне не хотелось участвовать в предстоящем действе…
Такие «набои» у нас случались периодически, но ни один из них я не запомнила так хорошо, как этот… Все дети, кроме Оли, выстроились в линию перпендикулярно задней длинной стене здания детского сада… Оля стояла напротив нас, примерно в 60 метрах, за ней через пару-тройку метров – боковое ограждение детского сада в ромбовитых «дырках».
Я хорошо запомнила эту картинку… Олю с поникшими плечами, с легкокраснеющими щеками. Неловко переминающуюся с ноги на ноги пухленькую фигурку помню отчетливо. И свое ощущение, что я совершаю какой-то ужасный поступок, идя на поводу большинства…
Наконец, толпа побежала на Олю, которая сжалась как перед ударом… Что было дальше, когда мы добежали до Оли – не помню… Конечно, мы не били никого, я бы на такое не пошла и запомнила бы… Скорее всего, толпа добегая до жертвы, останавливалась и разворачивалась, чтобы продолжить бег до карусели, качелей, горки, начисто забывая предыдущий момент… Уверена, устрой встречу детсадовских одногруппников сейчас, никто из моих сверстников не сможет вспомнить «Набой»…
Ну, вот.:)) Выговорилась, авось не будут меня «преследовать» эти два эпизода из раннего детства, и уши мои перестанут сверкать красным, выдавая душевное смятение.:))) Хотя, если покопаться в моей мысленной картотеке, найдется еще немало эпизодов для покрасневших ушей… придется повспоминать…:))