Детство Тём

Марина Кривоносова
     Подслушивать нехорошо. Но подслушала. Вернее, подслушалось. В мой разговор по телефону вклинился какой-то посторонний длинный и настойчивый гудок. Я и моя собеседница замолчали, пытаясь понять, что происходит. Щелчок и в трубке раздался детский мальчишечий чуть хрипловатый голос:

     - Бабушка!

Я, было, открыла рот, подумав, что это звонит мой внук, но меня опередил другой голос совсем  другой бабушки. Голос молодой и весёлый:

     - Слушаю тебя, Тёмочка! Слушаю тебя, моё солнышко!
    
     Ребёнок трёх-четырёх лет, ободрённый ласковой бабушкой, вдруг в трубку запел:

- Цыганка с калтами, долога дальняя                Долога дальняя, да чённый дом Быть может, сталая, тюльма центлальная Меня палнишачку там снова ждёт.
   
     Пел он так самозабвенно, с чувством. Старательно выводил мелодию, не сбившись ни разу, и конечно, был до невозможности мил в своём желании порадовать бабушку, которая тут же бурно отреагировала:

     - Тёмочка, как ты хорошо поёшь! Спасибо, солнышко, порадовал! Как мне нравится! А ты где песенку эту слышал?

     - У мамы в машине.

     - И запомнил?! - Восхищенно изумилась бабушка

     - Да.

     - А ты тёте Лене споёшь эту песенку?

     - Спою, - покладисто согласился ребёнок.

     - Подожди, я громкую связь включу. Вот, всё, давай.

     И снова зазвучала «Цыганка с калтами…», старательно исполняемая маленьким Тёмой. В трубке послышался дружный смех, и счастливая бабушка довольно произнесла:

     - Как я люблю, когда ты поёшь. Ты ко мне приедешь в субботу?

     - Плиеду, - пообещал малыш и положил трубку.

     - Ты ещё здесь? – спросила моя собеседница, тоже слышавшая весь разговор Тёмы и его бабушки.

     - Здесь, - несколько растерянно ответила я. Мы помолчали, потом я грустно произнесла:

     - Как видишь, дорогая, нынче не нужен Гарин-Михайловский, чтобы написать «Детство Тёмы».

     - Скорее, «Детство Тём», - также грустно уточнила приятельница.