Папина Иветта

   


   Взрослым  почему-то кажется, что маленькие дети — совсем глупые и   ничего не понимают. Но это неправда.  В  средней группе    детского сада девочки и мальчики     размышляют о вещах вполне серьёзных. Обычно, на тихом часе, когда остаются  одни.
Например, вчера и сегодня  шел негромкий, насколько это возможно,   очень важный разговор об отцах. Оказывается,    многие живут только с мамами, а папы    ходят к своим ребёнкам  в гости, чтобы сводить  их  погулять  или     покормить  мороженым. Но ходят не ко всем.  Димкин папа, например,   живет  в тюрьме - большом доме с решетками и  высоким забором,  который закрывает всё небо.  Димка ездил туда на поезде и   целых два дня тоже жил  в тюрьме.  Он   гордо носит на шее  маленький деревянный крестик на синем  шнурочке — подарок отца.
Соня  бегает  к любимому папуле и его новой жене -  "проклятой сучке-разлучнице" в соседний  подъезд, где  её угощают   разными вкусняшками  и   учат играть на компе.  Олеська — дочка космонавта,  улетевшего  на другую планету, Ваня — солдата,    героически погибшего  на войне. А про Никиткиного отца    бабушка кричала   в садиковой раздевалке, когда он от неё спрятался в шкафчике для раздевания:
- Весь в свого папашу — тунеядца. Тоже будешь от алиментов  скрываться?

Светлана, Светка или Ветка, как она любит себя называть, только слушала — она  совсем ничего не знала   про   своего папу. Поэтому вечером в кухне с занавесками в красно-белый горох раздался вопрос:
-А где мой папа?
Мама сжала губы в сердитую трубочку,  стала некрасивой и какой-то чужой. Повздыхала, помолчала и  по-взрослому грустно ответила:
- Я не стану тебе врать.   Мы с тобой ему не нужны, потому что он нас не любит.
- И меня?
- И тебя.
- А за что?  Я ведь его не обижала.
 
Тут   мама вдруг сгорбилась, отвернула  лицо  и убежала в спальню, забыв выключить воду. Светка аккуратно закрутила кран, придвинув к мойке расшатанную табуретку. Подошла  к закрытой двери,   прижалась к ней ухом  и услышала  всхлипы. От жалости к себе и  маме тоже  начала  сперва  тихонько, потом погромче подвывать прямо в узкую щелку. 
Мама вышла, вытерла дочкины  щеки жестким кухонным полотенцем тоже в красно-белый горох  и ласково  попросила:
- Не спрашивай меня, ради Бога, больше об этом. Тебе что? Плохо со мной?
Светка отрицательно помотала головой и решила бедной маме вопросов больше не задавать, хотя  очень хотелось.

   Так они жили-поживали вдвоем. Только  девочка  стала   задумываться о непонятном: 
- Как это не нужны? Они же с мамой хорошие.
А ещё  научилась грустно смотреть, когда кто-то из садиковых друзей  весело  бежал навстречу пришедшему папе.

Но вдруг всё переменилось. Однажды у них дома появился дядя Костя. Большой и громкий, гость  присел перед маленькой хозяйкой    на корточки,  улыбнулся весёлыми глазами:
- Привет, Ветка! Ты ведь так себя называешь?
Она  заинтересованно кивнула и ахнула -  он    протянул ей давнишнюю мечту - лысого кукольного младенца. 
Да ещё и похвалил:
- Умница - девочка. Ведь Вета  - краткое от Иветты - богом посланной или милованной.
 
Мама радовалась. Тормошила дочку и быстро целовала её горячими губами в глаза, нос и щеки. На накрытом праздничной  скатертью столе  дзинькали  разноцветные    рюмки  и красовалась парадно-выходная  посуда из зеркальной горки. Светланка осторожно, чтобы не испачкать новое платье, дула через соломинку сок и ела пирожные. А потом, расхрабрившись, рассказала  стишок про медвежонка. Довольная, заснула быстро, обнимая кукольного младенца, на которого уже был надет её бывший розовый чепчик.

   Утром серьезно посмотрела на дядю Костю и спросила про важное:
- А ты больше не уйдешь?
- Да вот, хотелось бы остаться. Ты не возражаешь?
- Не знаю пока. А мы тебе нужны?
Мужчина покраснел и потер ладонью лоб, оглянувшись на притихшую маму:
- Думаю, да.
- А ты нас любишь?
- Кажется, уже начинаю.
- А ты что, будешь моим настоящим папой?
- Я очень постараюсь, можно?
- Тогда приходи за мной в садик. Пожалуйста.

День, обычно  бежавший, плелся шажочками  серой черепашки из их  живого уголка. На тихом часе Светка по секрету рассказала всем, что за ней придет папа.
Но  после полдника испугалась:
- А вдруг он передумает? И тогда  скажут, что я врушка.

   Она стояла возле окна на цыпочках  и ни за что не хотела уходить.  Анна Петровна, улыбаясь, подставила ей под ноги  скамейку и накинула на плечи курточку.
Высокого приметного человека  девочка узнала   издали и замерла.  А  он, войдя,   огляделся и позвал её, как она любила:
- Ветка! Веточка! Ты где?
Соскочив со скамейки   с ликующим воплем:
-Папа! Папа! - она промчалась по проходу и   уткнулась в черное ворсистое пальто, пахнущее  снегом. Задыхаясь от  безмерной радости, куснула большую костяную пуговицу как раз напротив своего носа и... ойкнула — шатающийся уже неделю  передний зуб, хрустнув,   упал прямо в ладонь склонившегося мужчины. Все засмеялись. И она тоже.
Папа велел  зализывать соленую ранку языком и пока не разговаривать. Она открыла   свой шкафчик с яблочной картинкой и стала одеваться.  Он помогал,  с непривычки путаясь в липучках и кнопках.

   ...Санки весело скрипели по снежной обочине. Звезды и фонари брызгали  золотыми лучиками в   прищуренные глаза.  Счастливая Светка  зажимала в варежке гладкий  зуб. Папа плыл впереди, как большой буксир по темному морю, иногда  оборачиваясь:
- Ты не озябла, Веточка?

Дома они положили зуб в красную плюшевую коробочку из-под маминого колечка. Мама снова радовалась и даже поучила   дочку игре  "Одень куклу."
               
   Теперь папина любовь и мамина радость были каждый день.  Светке — Ветке всё время было  так хорошо, что она поняла  это только через десять лет.  Когда устало биться папино  больное сердце.
Она горевала в одиночку. Не отзывалась на имя Ветка, почти не разговаривала с мамой  и, вообще,  не хотела ничего. Совсем ничего. Училась, правда, хорошо, потому что обещала папе. И потому, что решила быть врачом. Кардиологом.

После сорокового дня приехала бабушка.
Светка услышала, как она пеняет маме:
- И что уж она как убивается. Чай, родной отец есть. Вызови да познакомь. Да, не морщись, не морщись, ишь ты.    Послушай мать хоть раз.

                ***   

   Городок  оказался маленьким и тихим.  Светка брела по узкой улочке, сверяя номера домов с записью на блокнотном листке.
Старая желтая пятиэтажка. Чистая деревянная лестница. Вот - квартира двадцать два. Дверь открылась сразу после звонка. На пороге стоял  отец — почти такой же, как на старой маминой фотографии.   
Оба - мужчина и девушка,  очень похожие друг на друга,  застыли в напряженном молчании. Она открыто и прямо смотрела ему в лицо. Его взгляд  все время   ускользал и расплывался. Наконец он   опустил глаза вниз на свои старые клетчатые тапочки — точно такие  же, как у папы.
Светка   подождала ещё немножко. И вдруг спросила совсем не то, что хотела:
- Это дом три?
 - Нет. Три "А".
- Извините. Значит, я ошиблась.
Стук каблучков подаренных папой босоножек  мелкой дробью рассыпался   по ступеням.               

Вагонные колеса стучали  мерно и успокаивающе. Она забилась  в уголок у  окошка и набрала в поисковике планшетки:
- Как сменить имя.
Конечно. Давно пора. Ведь папа так   любил называть её Ветой.  Он говорил, что оно  - краткое от Иветты - богом посланной или милованной.
Повторила по слогам:
- И-вет-та... И-вет-та...
Постучала  по нёбу твердым  двойным Т:
ИвеТ-Т-а... ИвеТ-Т-а...

Достала из сумки красную плюшевую коробочку. Погладила гладкий потемневший от времени зуб и грустно улыбнулась, вспоминая.

Она еще не знала, что в её жизни будет много радостных дней и событий, но тот далекий день детства, когда у неё появился папа,   останется навсегда  самым счастливым.

 

   

 

      
    Картинка из интернета.