Альманах Моя Армия 5-й выпуск

Альманах Моя Армия 5-й выпуск

Альманах «Моя Армия».

5-й выпуск

Альманах посвящен Защитникам Отечества -  нынешним, бывшим и будущим!
С Праздником, дорогие!

Вместо анонса – клип
«Ночь коротка. Спецназ»
http://video.mail.ru/mail/kaskad_/245/271.html
Наша благодарность Игорю Срибному.
 
Альманах «Моя Армия» - частный гуманитарный проект в рамках Сайтов ПрозаРу и СтихиРу.
1-й выпуск Альманаха состоялся 23 февраля 2010г.
2-й выпуск Альманаха состоялся 23 февраля 2011г.
3-й выпуск Альманаха состоялся 23 февраля 2012г.
4-й выпуск Альманаха состоялся 23 февраля 2013г.

ВЭБ-адрес Альманаха:
http://www.proza.ru/avtor/lii2302
1-й выпуск:
http://www.proza.ru/2010/02/21/988
2-й выпуск:
http://www.proza.ru/2011/02/23/546
3-й выпуск:
http://www.proza.ru/2012/02/23/1798
4-й выпуск:
http://www.proza.ru/2013/02/23/574

Произведения, включенные в наш  Альманах, отобраны не в результате конкурсов, а своим появлением здесь обязаны лишь доброй воле создавших их  Авторов.

Оформление Альманаха и его анонсов: Юрий Ткачев, Пётр Шаколо, Игорь Срибный, Игорь Лебедевъ. Наша сердечная благодарность всем предоставившим фотоматериалы.

Надеемся, что представленные здесь произведения Вам понравятся, и Вы станете частыми гостями на страничках наших Авторов.

Наши Авторы:

Алекс Сидоров http://www.proza.ru/avtor/alexsidorov88
Андрей Ворошень http://www.proza.ru/avtor/236astra
Ванико http://www.proza.ru/avtor/kvn1952
Галущенко Влад http://www.proza.ru/avtor/ggaww
Геннадий Рябов
Дина Иванова 2 http://www.proza.ru/avtor/divanova08
Игорь Агафонов http://www.proza.ru/avtor/ikaphone
Игорь Гашин –Егор http://www.proza.ru/avtor/igorcpb
Игорь Лебедевъ http://www.proza.ru/avtor/lii2008
Игорь Срибный http://www.stihi.ru/avtor/270856
Киселев Василий Иванович http://www.stihi.ru/avtor/vasilii6
Леонид Маслов http://www.proza.ru/avtor/leonardo3
Наталья Килоч http://www.proza.ru/avtor/kilo4
Николаев Владимир Константинович http://www.proza.ru/avtor/balda
Олег Шах-Гусейнов http://www.proza.ru/avtor/schgus
Пётр Шаколо http://www.proza.ru/avtor/pshakolo
Семен Басов http://www.proza.ru/avtor/sebasov
Серафим Григорьев http://www.proza.ru/avtor/bor709
Сергей Герасименко http://www.proza.ru/avtor/sherifyunas
Сергей Даштамиров https://www.stihi.ru/avtor/dashtamirovss2
Серж-Бродяга http://www.proza.ru/avtor/prohogiy2010
Станислав Бук http://www.proza.ru/avtor/grustasiv
Тагир Манташов http://www.stihi.ru/avtor/mantagir
Тина Колычева http://www.stihi.ru/avtor/vasilisa25
Эдуард Иванов http://www.proza.ru/avtor/ivanov65
Юрий Назаров http://www.proza.ru/avtor/jilera
Юрий Ткачев http://www.proza.ru/avtor/yuriytkachev

Содержание:

Байконур.
(Начало см. в Альманахах «Моя Армия», 1-й, 2-й, 3-й и 4-й выпуск)
Главы 17-19
Леонид Маслов

Афганское Солнце. Яблоки падают в Дон
Киселев Василий Иванович

Геннадий Рябов
Из книги «РАЗВЯЗКА»
Стихотворения и поэмы

Долговой талант
Галущенко Влад


Двойные экипажи
Станислав Бук


Дальний поход
Эдуард Иванов

Капуста, пиво да полевая кухня
Наталья Килоч


Cон подрывника
Николаев Владимир Константинович

В Орджо!
Сергей Даштамиров


Ладанка
Сергей Даштамиров

Снайпер
Сергей Даштамиров

Вспоминаю военную службу
Пётр Шаколо

Непогода
Олег Шах-Гусейнов

Сирийская ПВО в Сибири
Серафим Григорьев

Вывод
Тагир Манташов

Ушел далёко
Тина Колычева

ОТЕЦ
Дина Иванова 2


Куку, Мария! К салу
Игорь Агафонов

Ходили мы походами...
Ванико

Luftwaffe-льники
Алекс Сидоров
(Продолжение)

4. Резиновое откровение

5. Основы хим-дыма

6. Секретная стратегия

Задача - спасти!
Юрий Ткачев

Бытовка и Увал
Юрий Назаров

Мы были курсантами
Андрей Ворошень

АЛЬМА-МАТЕР.

Выпускники НВВПОУ – ГЕРОИ.

АБИТУРА.

ЗАЧИСЛЕН КУРСАНТОМ.

Армейские байки. Загородный ЦУП
Игорь Гашин –Егор

Игорь Срибный
АФГАНИСТАН


День Военно-морского флота в Санкт-Петербурге
Игорь Лебедевъ

Мужская дружба - все-таки ты есть!
Сергей Герасименко


Последний бой лейтенанта Юдина
Семен Басов

Отпустите солдата домой
Серж-Бродяга




Байконур.
Леонид Маслов
Главы 17-19

Байконур. Глава 17
Леонид Маслов

     На фото: я в отпуске, май 1968 года.

     Глава 17

     Прошло почти два года службы. Наступил май. Накануне дня Победы многие военнослужащие приказом по части получили поощрения, среди других я увидел и свою фамилию — мне был предоставлен краткосрочный отпуск сроком на пятнадцать дней. Я поеду домой! Я так долго не был там!

     О моём дорожном путешествии в отпуск можно написать отдельный рассказ, но читателю это совсем неинтересно, единственное, могу сказать, что добирался я и на поезде, и на самолёте (летел впервые в жизни), и на автобусе.
     И вот родительские пенаты! Радости родителей и сестрёнок не было предела! Отец и мать, да и сестрёнки буквально не сводили с меня глаз,  постоянно о чём-то расспрашивали, что-то рассказывали, сестры вообще не отходили ни на шаг,  рассматривали мою военную форму и блестящие значки.

     Вечером, когда шум-гам, связанный с моим приездом в отпуск, поутих, я спросил у мамы про Любу. Мама сердито засопела, потом, помолчав, со злостью в голосе сказала, что ни разу её не встречала. У меня было большое желание встретить Любу и, как говорится, посмотреть ей в глаза.
     На следующий день я надраил сапоги и в военной форме с фуражкой набекрень (красавЕц!) пошёл в город. Естественно, что направился по адресу, где жила Люба в однокомнатной квартире в новой пятиэтажке: её адрес мне прислал приятель, которого я однажды в письме попросил это сделать. Мне тогда хотелось написать Любе письмо, но потом передумал. И вот теперь, волнуясь, поднимался к ней домой.

     Я позвонил. Дверь открыла Люба. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
     — Привет! — как можно спокойнее сказал я, хотя в душе всё трепетало.
     — Здравствуй, — ответила она в замешательстве. В её глазах испуг и удивление. — Проходи.
     Я прошёл в зал. Мебели мало: стол, тумбочка, диван. Но уютно. В тишине слышно, как из репродуктора струилась негромкая музыка. Присев на диван, я краешком глаза посматривал на Любу. Внешне она не изменилась — это была та самая Люба, с которой я когда-то встречался, которая мне нравилась, которая стала ещё красивее. Однако я отчётливо понимал — передо мной сейчас находилась чужая молодая особа, которая легко со мной рассталась и вышла замуж.  Хотя, если подумать, я не должен её осуждать: она уже взрослый человеком и имеет право на личную жизнь. Клятвенных обязательств мы друг другу не давали. За два года чувства мои к ней притупились, осталась обида.

     — Ну, как живёшь? — спросил я.
     Люба с трудом справлялась с волнением.
     — Нормально.
     — Почему перестала писать?
     — Почему... Замуж вышла...
     — За Толика?
     — Нет. Не за Толика. Муж был Мукосеев.
     Мукосеева я не знал. Даже фамилия мне незнакома.
     — Почему так спешно?
     — Не знаю. Может, по глупости.
     — Как семья?
     — Семьи нет, — помедлив, ответила она.
Для меня это было неожиданной новостью. Помолчали.
     — Что случилось?
     — Не сошлись характерами. Брак оказался неудачным — расстались. Теперь живу одна...
     — Да... Грустная история, — с лёгкой иронией сказал я.

     Люба внимательно посмотрела на меня, возможно, искала сочувствия и взаимопонимания. Но я был идеалистом, а, может, максималистом — даже если бы безумно продолжал её любить, всё равно не смог бы простить, и поэтому решил с мелкими расспросами в душу к ней не лезть.
     Я уже собирался уходить, когда Люба, улыбнувшись, сказала:
     — Форма тебе идёт. Смотришься. Ты уже отслужил?
     — Нет, отпустили в отпуск. Ещё полгода осталось.
     В дверях она выжидающе посмотрела на меня, но я ничего ей больше не сказал, понимая, что ухожу навсегда.

     После моего возвращения в часть, мы долго болтали с Жорой. Он всё время допытывался, сколько подружек я сводил в кусты на пляже, сколько поцеловал и тому подобное. Когда я ему серьёзно ответил, что никого по кустам не водил и вообще не для этого ехал в отпуск, он разочарованно сказал:
     — Ты или идиот, или святой.
     — Да, идиот, у меня и справка есть! — съязвил я, и мы весело расхохотались.
     — Слушай, тут такой случай был — упадёшь!    

     И Жора рассказал историю, которая недавно произошла в нашей части с Гришей Соловейчиком, которого все звали просто Гриней Соловьём. Это был симпатичный парень, призванный из Саратова.
      В один из дней дежурные поста КПП увидели, как к воротам части подошёл вернувшийся из отпуска Гриша в парадной форме, с чемоданчиком в руках, но без сапог — в старых рваных кедах на босую ногу. Естественно, в казарму его не пропустили, а отправили на «губу» до выяснения обстоятельств, при которых солдат вернулся из отпуска с нарушением формы одежды — без обуви.
     Через день Гришу по какой-то причине перевели с «губы» в лазарет части, а спустя ещё сутки и вовсе отправили в гарнизонный госпиталь. Все терялись в догадках о причинах столь странной миграции сослуживца. Вскоре узнали, молва быстро разлетается.

     Оказывается, возвращаясь из отпуска, Григорий в поезде познакомился с молодой проводницей, которой, видать, понравился. Ночью он пришёл к ней в её купе и начал амурничать. На интимную близость проводница не соглашалась, тогда Гриня пообещал дать ей десять рублей, если она разрешит «это». Проводница согласилась. Когда подошло время рассчитываться, Соловей сказал, что денег у него нет, солдат, мол, человек бедный. Проводница рассвирепела, схватила Гришин сапог и стала им огревать незадачливого донжуана. А потом вышвырнула сапог в открытое вагонное окно. Тогда Гриша схватил второй сапог и стал им колотить свою случайную подругу. После чего и второй сапог оказался за окном. Когда страсти поутихли, проводница нашла кем-то забытые (а может, брошенные) дырявые кеды и отдала Соловью. В них-то он и заявился в часть. Как выяснилось позже, при посещении туалета «по-маленькому» Гриша почувствовал неприятную резь, и его перевели в лазарет части, а оттуда с признаками гонореи в гарнизонный госпиталь. 
     — Ну и как тебе историйка о святости? — спросил Жора.
     — Да... Две недели не был, а столько новостей. На байку солдатскую похожа.
     — Похожа. Но это не байка... 

     *****

      Во второй половине августа 1968 года над частью неожиданно разнёсся жуткий вой сирены. Это — военная тревога, а в связи с чем, никто не мог объяснить. Когда нам выдали противогазы да ещё и автоматы, я почувствовал, что в мире произошло что-то серьёзное. Мы с Сашей Савченко прибежали в штаб и включили радиостанцию в дежурном режиме. По штабу с озабоченными лицами сновали офицеры. К нам в передающий радиоцентр постоянно заглядывал начальник связи части майор Кубарев и интересовался степенью готовности передатчика. Через некоторое время мы узнали, что произошёл Чехословацкий кризис. На боевом круглосуточном дежурстве часть находилась трое суток.
 
     *****

     Продолжение в главе 18: http://www.proza.ru/2010/01/16/1352


© Copyright: Леонид Маслов, 2010
Свидетельство о публикации №210011601322
http://www.proza.ru/2010/01/16/1322
(Иллюстрация по ссылке)


Байконур. Глава 18
Леонид Маслов

     Глава 18

     В конце августа комсорг части старший лейтенант по фамилии Гриппа вызвал меня к себе в кабинет  и сообщил:
     — В начале сентября в Киеве состоится IV Всесоюзный слёт участников похода по местам революционной, боевой и трудовой славы нашего народа. Я вас рекомендовал делегатом слёта. От полигона Байконур на слёт поедут всего три человека: старший лейтенант и двое солдат. Вы войдёте в казахстанскую делегацию. Так что готовьтесь — выезжать надо 31 августа.
     Не ожидал я такого подарка к концу службы! Посмотреть страну всегда было у меня большой мечтой. Дальше Казахстана я нигде не был. А тут такая возможность!
         
     С того давнего времени у меня сохранилась старенькая тетрадка в коричневой дерматиновой обложке, где я делал небольшие записи о поездке на слёт, и поскольку он произвёл на меня очень сильное впечатление, упомяну о нём подробнее в виде хроники.

     Сохранилась и фотография с нашими участниками слёта (слева направо): Леонид Маслов, Эдуард Гобуния, Виталий Энголи (редактор Алма-Атинской газеты «Ленинская смена») и Владимир Безмалый.

     Сразу хочу предупредить читателя, что эта глава несколько длинновата и в ней всё описано (дорога и пять киевских дней слёта) без особых притязаний на художественность. Изложено всё в форме репортажа. Но кто прочитает, поймёт, что на слёте было много интересных мероприятий и встреч с легендарными людьми.

     Итак... Сначала была дорога.

     31 августа 1968 года, 3.40 утра — я выехал из части в Ленинск на дежурном автобусе. Оделся в парадную форму и юфтевые сапоги, в которых ездил в отпуск. В автобусе со мной ехал лейтенант Гриппа, в Ленинске мы съездили к нему за фотоаппаратом «Зоркий-С».
     Рано утром в штабе гарнизона я познакомился со вторым участником поездки — комсомольцем Володей Безмалым. Узнал, что руководителем группы назначен лейтенант Эдуард Гобуния, который в Киев улетит самолётом, а мы поедем поездом.
     10.05 — мы уже в Тюра-Таме, откуда сразу выехали в направлении Киева — вагон плацкартный, ехать предстояло почти четверо суток. Погода хорошая. Кругом степи. К вечеру проехали Аральск. Издалека видел Аральское море.

     1 сентября, воскресенье. 9.15 — проехали станцию Эмба, это ещё Казахстан. Есть газеты и пара книг, в дороге читаем. Кушать берём на остановках. Ночью проехали Уральск.
     2 сентября, 8.00 — проехали Саратов — это уже Россия. Много возвышенностей, великолепен мост через Волгу. Движемся в южном направлении. Больших городов нет. Читаем. Володя родом из Куйбышева, говорит, что до его родины отсюда рукой подать.
     3 сентября, ночью проехали Поворино. Рано утром была станция со странным названием — Георгиу-Деж. Пытаемся с Володей рассуждать о слёте: имеем очень слабое  представление о том, что это такое и что там будем делать.

     Утром проехали Валуйки, что в Белгородской области, и вскоре пересекли границу Украины. В час дня прибыли в Харьков. На остановках можно купить любые овощи и фрукты. Всё дёшево.
     Понравилась Полтава: поезд шёл по возвышенности, а внизу, среди зелени, виднелся городок с белыми украинскими хатками. Похоже на земной рай.
     Недалеко от Миргорода на одной из остановок ко мне вдруг подошла пожилая женщина и бесплатно дала целое ведро больших красных яблок, пояснив это тем, что у неё где-то на Дальнем Востоке служит сын и, может, там его тоже кто-то угостит фруктами. Мы с Володей приятно удивились такой людской доброте.

     Поздно вечером поезд подошёл к Киеву. На вокзале находились представители  Центрального штаба слёта, которые встречали всех приезжающих делегатов и отправляли в лагерь на дежуривших легковых машинах.
     Палаточный городок, где мы должны были жить пять дней, находился в 34 километрах от Киева вдоль Обуховского шоссе. Там, среди столетних сосен, стояло около двухсот десятиместных палаток, в которых должны были разместиться более 1700 делегатов. Такого размаха мы с Володей не ожидали. (Чуть позже мы узнали, что в этом палаточном городке располагалась танковая часть, которую в связи с кризисной ситуацией совсем недавно перебросили в Чехословакию).

     День первый.

     Начинался рассвет нового дня — 4 сентября. В лагере почти никто не спал. В глаза бросалось яркое оформление городка: кругом плакаты, афиши, транспаранты.
     Нас разместили в большой  десятиместной палатке № 2. Всего в военную делегацию входило 90 человек со всего Союза.
     Поспать нам не удалось. С раннего утра мы зарегистрировались, нам вручили путёвки делегатов и программу слёта.

     После завтрака через громкоговорители всех пригласили на центральную площадь лагеря. С 10 часов утра здесь началось торжественное поднятие флагов прибывших на слёт делегаций союзных республик. В 12 часов подняла свой флаг делегация Казахстана, а всего их было поднято 15.
     За высокой трибуной я увидел огромное панно с эмблемой слёта. На нём изобразили красноармейский шлем, охваченный ветвями дуба и лавра. Девизом слёта служили слова: «Никто не забыт, ничто не забыто».
     Командовал поднятием флагов секретарь ЦК ВЛКСМ  А. Ю. Чеснавичус. Он же с трибуны обратился к собравшимся.

     — Друзья! Сегодня в городе-герое Киеве откроется IV Всесоюзный слёт участников похода по местам революционной, боевой и трудовой славы нашего народа. Слёт — это большой праздник советской молодёжи, его дело — глубоко изучать и достойно наследовать революционные, боевые и трудовые традиции старших поколений. У этого патриотического движения есть своя история, свои традиции. Старт Всесоюзному походу был дан по инициативе ВЛКСМ весной 1965 года, в канун празднования 20-летия Великой Победы советского народа над фашизмом. С первого же дня Центральный штаб похода возглавил прославленный военноначальник, Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев. С той весны 65 года Всесоюзный поход не прекращается ни на один день, с каждым днём множатся его ряды! Товарищи делегаты! Сегодня после обеда состоится ваше знакомство с городом-героем Киевом, а вечером начнётся открытие слёта. Успешной работы вам, друзья!

     После обеда все делегации построились в колонны, мы с Володей заняли места в своей группе, а затем с песнями и высоко поднятыми флагами направились к ожидавшим нас 55 автобусам. Всё поражало своими масштабами.
     По Киеву нас возили около трёх часов. Этот город считался третьим по величине в Советском Союзе после Москвы и Ленинграда (Санкт-Петербурга).
     Достопримечательностей в нём было много: Крещатик, Киево-Печёрская лавра, Дарница, Днепр и многое другое. После знакомства со столицей Украины мы приехали на площадь имени Ленинского комсомола, где началось открытие IV Всесоюзного слёта. Это было незабываемое зрелище.

    Киев. Площадь. Вечер. Плечом к плечу, в пурпуре знамён  колонна участников и гостей слёта направляется к заводу «Арсенал» им. В. И. Ленина. В свете прожекторов появляется заводская стена, испещрённая пулями и снарядами. Здесь к памятнику героев-арсенальцев возлагаются букеты красных гвоздик.
     Колонны продолжают движение. Мы подходим к памятнику Героя Великой Отечественной Войны генералу Н. Ф. Ватутину, который во время войны командовал Первым Украинским фронтом и умер от ран здесь в 1944 году. (Кстати, звание Героя Советского Союза ему было присвоено лишь через 10 лет — в 1954 году). Вновь к подножью падают красные букеты цветов.

     Под бурные рукоплескания молодых киевлян колонна участников слёта возвратилась на площадь. Неожиданно над площадью разнёсся сигнал:
     — Слушайте все! Слушайте все! С вами говорит история 50 лет, равных векам!
     Перед площадью на огромном экране, размещённом на здании филармонии, появляются кинокадры буденовских атак, штурма Перекопа, натиска Волочаевки, исторические кадры проспектов в тайге и бетона Днепрогэса, подземный подвиг шахтёра Алексея Стаханова и хлебные вёрсты знаменитой трактористки Паши Ангелиной.

     Прерываются кинокадры, на высокой трибуне появляются выступающие. Среди них знаменитые люди — прославленная снайпер, Герой Советского Союза Людмила Павлюченко (убившая 300 фашистов) и легендарный шахтёр Алексей Стаханов.
     У меня взволнованно билось сердце — передо мной на расстоянии нескольких десятков метров стояли люди-легенды, которых я нередко видел в документальных фильмах, о которых читал в газетах, о которых знала вся страна.
     А над площадью уже неслась мелодия песни «Широка страна моя родная». Вдруг загорелись десятки мощнейших прожекторов. В их свете на трибуне появились юноши и девушки в национальных костюмах всех братских республик. Делегаты к открытию слёта готовы!

      Слёт открыл секретарь ЦК ВЛКСМ А. Ю. Чеснавичус. (Мы его уже знали по городку). Зазвучал Гимн СССР. После гимна представители городов-героев — Москвы, Ленинграда и Бреста — поднялись на специальный бронетранспортёр и зажгли огонь слёта.
     Слово предоставлено Первому секретарю ЦК ВЛКСМ Е. М. Тяжельникову:
     — Товарищи делегаты и гости слёта! В канун 50-летия Ленинского комсомола молодёжь обращает своё первое слово к родной партии, к коммунистам страны Советов. От имени 23 миллионов комсомольцев, всех юношей и девушек Центральный Комитет комсомола заверяет Коммунистическую партию, народ, что молодое поколение всегда готово выполнить любой наказ Родины, готово к труду, борьбе, подвигу!

     После этого с приветственными словами к нам обратились дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза В. И. Чуйков и Герой Советского Союза лётчик-космонавт Г. С. Титов. Мы с Володей вообще потеряли дар речи — рядом такие известные люди!
     Опять вспыхивает экран, появляются слова: «Ленину — слава!», «Партии — слава!», «Советскому народу — слава!»
     — Слава! Слава! Слава! — тысячеголосо пронеслось по площади. Мы тоже кричим.
     Троекратно прогремел артиллерийский салют. Группа юношей и девушек пронесли перед трибуной флаг СССР и знамя ВЛКСМ. Впереди знаменосцев на бронетранспортёре в сопровождении почётного эскорта — огонь слёта.
     IV Всесоюзный слёт участников похода дорогами славы отцов был открыт!

     Площадь мы покидали, глубоко потрясённые величием и торжественностью открытия слёта. Около стоянки наших автобусов царило необычайное оживление. Кругом смех, шутки, обмен впечатлениями.
     Каких только песен мы не пели, пока ехали до палаточного городка! Запевалой в нашем автобусе был моряк-тихоокеанец Дима. Вдобавок к этому он оказался и незаурядным шутником. К концу дороги от песен и смеха у меня болело не только горло, но и живот.

     День второй.

     День выдался необычайно тёплым и солнечным — прямо бабье лето. Этот день проходил под девизом: «Революцией мобилизованный и призванный». Утром на парадной линейке лагеря выстроились спортсмены — участники военно-прикладной эстафеты.
     После состязаний объявили результат: победу одержала команда Белоруссии. Хорошие результаты были у спортсменов Российской Федерации и Украины.
     Одним из главных событий дня был митинг-концерт в Октябрьском Дворце культуры. Здесь своё мастерство показали заслуженные мастера искусств Украины.
     И последним пунктом программы второго дня была встреча участников слёта с ветеранами революции  и труда в Киевском государственном университете им. Т. Г. Шевченко.

     День третий.

     Все мы заранее знали о предстоящей военной игре «Операция Малый Днепр».
     В 5 часов утра сигнал боевой тревоги поднял весь лагерь на ноги. И едва первые лучи  солнца упали на вершины деревьев, как длинная вереница автобусов помчалась по Броварскому шоссе. Через три часа мы подъехали к Десне. Река была неширокая и очень красивая. Мы проехали какой-то скрипучий старый мост и оказались в районе учений.
     Руководил учениями командующий войсками Краснознамённого Киевского военного округа генерал-полковник В. Г. Куликов. Он сказал:
     — Мы хотим показать участникам слёта насколько сложен современный бой, сколько таит в себе неожиданных изменений обстановки и как важны в этих условиях чёткие слаженные  действия различных родов войск.

      Над полем у реки, где вот-вот должна начаться операция, висела тишина. Задача такова: стремительно развивая наступление, сходу форсировать реку и гнать противника.
     И вдруг — яркая вспышка. Мощный взрыв потрясает землю. Это произведена имитация ядерного взрыва. Противоположный берег утыкивают чёрные фонтаны дымов. Стоит такой грохот, что не слышно стоящего рядом товарища.
     Мгновенно появился леденящий душу свист и над нашими головами, чуть не задевая кусты, пронеслись и исчезли на горизонте реактивные МИГи.
     Лёгкие танки-разведчики появились из-за стогов сена и, не колеблясь, плюхнулись в воду. Самолёты снова и снова заходили в атаку. Танки выбрались на тот берег и повели  огонь.

     В сторону наводящейся понтонной переправы двинулись тяжёлые танки, а следом за ними — бронетранспортёры. Показались вертолёты МИ-6 с воздушным десантом.
      Действительно, это был почти настоящий бой, от которого осталось  много впечатлений.
     И вот, третий день слёта на исходе, день, девизом которого был лозунг: «В дни испытаний каждый готов закрыть свою Родину грудью». Мы снова в Киеве, наши делегации двигались по улице Январского восстания до площади Славы к могиле Неизвестного солдата, чтобы возложить цветы у подножья обелиска.

     Всё происходило торжественно, под звуки барабанов и литавр. Над 26-метровым обелиском скрестились и застыли лучи прожекторов. Представители всех братских республик сняли огромную цветочную гирлянду с бронетранспортёра и возложили к обелиску. Наступила минута молчания. Зазвучала медленная хоровая музыка.
     Эмоциональное воздействие достигло своего апогея. Присутствующие девушки не выдержали — по их щекам потекли слёзы.
     Над днепровскими холмами разнёсся залп салюта.

     День четвёртый.

     7 сентября все участники IV Всесоюзного слёта следопытов с утра прибыли на ударную комсомольскую стройку — Трипольскую ГРЭС, чтобы внести свой вклад в строительство комсомольской электростанции. Операция носила название: «Трудовой десант». Все дружно взялись за работу. Мне дали тонкие рукавицы, и я носил с Володей в носилках кирпичи, песок, глину.
     Вместе с нами сюда приехали почётные гости слёта — прославленные горняки Алексей Стаханов и Кузьма Северинов.

     Прямо со строительных площадок участники трудового десанта и строители ГРЭС собрались на митинг, чтобы выразить свой гневный протест против злодеяний американских агрессоров во Вьетнаме.
     После выступления строителей на трибуне появился лейтенант вьетнамской Народной армии Ле Чонг Киенг. С чувством горячей благодарности он говорил о той огромной поддержке, которую получает его народ от Советского Союза и от стран соцлагеря.

     В заключении перед нами выступил лётчик-космонавт Г. С. Титов. Обращаясь к нам, от имени Общества советско-вьетнамской дружбы он выразил нам благодарность за взнос средств в фонд Вьетнама.
     В конце своего выступления Герман Степанович под бурные овации провозгласил на вьетнамском языке здравицу в честь героического братского народа, борющегося за свою независимость.
     После митинга я с другими ребятами подошёл к Г. С. Титову, взял у него автограф и сфотографировал его. Это был третий раз, когда я близко видел знаменитых людей. (Напомню: первый раз — это в детстве — я видел знаменитого диктора Ю. Левитана, второй раз — уже здесь, в армии, Л. Брежнева).
      К слову сказать, фотография Титова у меня до сих пор сохранилась в домашнем фотоархиве.

     День пятый.

     Наступил последний день слёта. Мы приехали в Киев после обеда.
     Крещатик и все прилегающие улицы в праздничном убранстве — кругом транспаранты, лозунги, панно. Митинг должен состояться у памятника В. И. Ленину.
     Под бурные овации делегатов на трибуне возле памятника Ленину появляются руководители Компартии и правительства Украины, руководители комсомола, ветераны и почётные гости.

     Раздаются позывные:
     — Слушайте все!
     Звучит Гимн Советского Союза.  Затем  лётчик-космонавт Г. С. Титов выносит знамя ВЛКСМ. (ВЛКСМ — это Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи). Делегаты скандируют: «Слава! Слава! Слава!»
     Отсюда в Москву, к Мавзолею Ленина на бронетранспортёре направится огромный венок из живых цветов. Все поют «Интернационал». Над городом взлетают огни праздничного салюта.

     После митинга на Крещатике состоялось массовое гуляние делегаций. Впечатление трудно передать словами: кругом смех, музыка, танцы. Над городом то и дело взмывал вверх праздничный фейерверк. До полуночи работали все киоски. В центральных газетах сообщалось, что на улицах города в гуляние приняли участие 100 тысяч юношей и девушек.
     По окончании слёта все делегаты, и я в том числе, получили памятные медали Центрального штаба, похожие на звезду Героя, с соответствующими удостоверениями.
     Завтра мы распрощаемся с приветливым городом Киевом и поедем домой — в родную часть. Своего руководителя — лейтенанта Гобунию — за все эти дни мы с Володей видели мельком лишь несколько раз. Он постоянно куда-то спешил.

     *****

    Окончание в главе 19: http://www.proza.ru/2010/01/16/1359


© Copyright: Леонид Маслов, 2010
Свидетельство о публикации №210011601352
http://www.proza.ru/2010/01/16/1352
(Иллюстрация по ссылке)


Байконур. Глава 19
Леонид Маслов

     На фото: Маслов, Шубин, Филатов, ст. лейтенант Гриппа.


     Глава 19

     После возвращения в часть, я написал отчёт о поездке в Киев, и несколько раз комсорг части Гриппа возил меня в другие воинские части, где я рассказывал солдатам о слёте молодёжи. Номера всех площадок я не записал, и сейчас  смутно припоминаю, что лишь одна из них была похожая на нашу — жилая № 43. Солдат пришло тогда мало, видимо, остальные находились на службе.

      Я сознательно отвёл одну главу описанию молодёжного слёта в Киеве. Это было время, когда страной руководили коммунисты, и во всех мероприятиях провозглашалось единение партии и народа, прославлялась дружба народов, поддерживались всевозможные почины и движения. Я с детства воспитывался именно в такой обстановке, на материалистических идеях коммунизма. Нас воспитывали атеистами в духе отрицания церкви, в нашей семье, да и вообще, имя Бога никогда не упоминалось, про иконы я знал только из книжек.

     Видимо, в том, что говорили и что делали коммунисты, было много фальши, а порой и лжи, поэтому при первых же демократических веяниях в период перестройки начала девяностых годов ХХ века вся идеология КПСС рухнула. Осталась лишь небольшая оппозиционная КПРФ, но к ней  мало кто прислушивается. Я тогда верил в идеалы коммунизма, в светлое будущее, при котором все должны были жить, потому что был молодым, и многое мне виделось в радужном свете.
    
     *****

     Незадолго до окончания службы старлей Гриппа снова вызвал меня к себе в кабинет.
     — Леонид, есть очень серьёзный разговор. Пройдите сейчас в штаб к майору Трапезникову, он вам всё скажет.

     Майор Трапезников — невысокий, седоватый человек с тонкими, умными чертами лица — был заместителем командира части по политической работе, или, если проще, был замполитом. Когда я зашёл к нему в кабинет, он пригласил меня присесть.
     — Как служба?
     — Нормально, товарищ майор, — бодро ответил я.
     — За время службы вы зарекомендовали себя с хорошей стороны, — сказал Трапезников, — мы присмотрелись к вам и по рекомендации комитета комсомола части предлагаем стать членом Коммунистической партии. Для вступления в партию вам необходимы будут три рекомендации от членов КПСС, мы вам поможем — их дадут офицеры, которые вас знают. Дело серьёзное — хорошо подумайте, и через два дня я жду вас в этом же кабинете.

     Из кабинета замполита я вышел весьма озабоченный неожиданным, действительно серьёзным и, прямо скажу, лестным предложением: не каждому солдату такое предлагали.
     Но у меня по этому поводу имелись некоторые сомнения: во-первых, скоро  дембель, и кто его знает, как оно, это вступление в партию, может затянуться, во-вторых, вступить в партию — это стать государственным человеком, в том смысле, что стать подневольным: что партия скажет — коммунист обязан выполнять. Меня, в случае вступления в партию, могли направить без моего желания учиться в какое-нибудь военное учебное заведение — обо всём этом я знал. А военным я становиться не хотел: не моё это призвание — об этом я тоже знал. Моё подсознание удерживало меня от поспешности в этом деле.

     Вечером решил поговорить с друзьями Жорой и Колей, чтобы узнать их мнение по этому вопросу. Мои друзья, не сговариваясь, в один голос запели:
     — Ты что — больной? Куда ты лезешь?
     Одним словом, через день я зашёл к замполиту и сообщил, что после размышлений понял: не готов я пока стать членом партии. Выслушав меня, майор доброжелательно произнёс:
     — Хорошо. Но у вас ещё есть время подумать.
     Я вышел из штаба части с твёрдым убеждением никогда не связывать себя партийными узами.  Установку, данную в молодости, пронёс по жизни.
    
     *****

     Демобилизоваться мы должны были 19 ноября — ко Дню Ракетных войск и Артиллерии. Нас уже давно считали «стариками», то есть не посылали в караулы, в наряды по столовой, старшина роты делал вид, что не замечал, когда мы не ходили на зарядку. В свободное время мы иногда играли в карты, хотя в армии это не разрешалось. И я не знал тогда про существовавший в природе закон Мерфи.

     О существовании так называемого закона Мерфи я узнал много лет позже. Он гласил: «Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается». А одно из   следствий закона таково: «Из всех неприятностей произойдёт именно та, ущерб от которой больше».

     Так вот, как-то на ноябрьские праздники, когда командир роты находился на выходном дне, я с Жорой и ещё четырмя ребятами-земляками расслабились и от нечего делать решили перекинуться в «дурачка». Только присели, а тут, откуда ни возьмись, появился начальник связи майор Кубарев. Если бы мы играли просто в казарме, может, и сошло бы с рук, но нас нелёгкая занесла в кабинет ротного (обнаглели, блин). Кубарев застал нас там и, естественно, увидев карты, наказал: мы получили по трое суток гауптвахты. Думаю, что справедливо.

     За всю службу это был единственный раз, когда меня так наказали, да ещё к её окончанию. Как говорила в таких случаях моя родная матушка: делал, делал и говном запечатал. Не скрою, было и стыдно, и неприятно от сознания того, что так глупо всё получилось. Просто какой-то фатализм. Чёрная полоса.

     В караульном помещении — это здесь находилась «губа» — имелись специальные камеры для провинившихся, куда нас по три человека в каждую и поместили. Вот уж где мы с Жорой нафилософствовались о «смысле жизни»!
     Спали мы на голых деревянных нарах, а на стенах откуда-то постоянно появлялись тараканы. Кормили нас, правда, в специальной комнате, где питался и караул.

     Дежуривший в караульном помещении старшина балагурил:
     — Мужики, выше нос! Если солдат за службу ни разу не сидел на «губе», то это ненастоящий солдат.
     — Спасибо, дядя, что утешил, — грустно откликнулся кто-то из нас.
     Кое-как мы пережили эти три дня, а потом узнали, что из армии нас отпустят на месяц позже. Так и вышло: приказ о демобилизации был подписан 19 декабря 1968 года. Мы и этому были рады — нас вполне могли задержать дольше.

     Капитан Кравцов нам сочувствовал и сказал, что накануне в штабе части готовился приказ о присвоении мне и Жоре звания сержантов запаса, но теперь приказ отменён. По этому поводу Жора не преминул съязвить:
     — Сик транзит глориа мунди.
     Я, конечно, знал это латинское изречение: «Так проходит земная слава».

     Однажды я впервые заметил у себя на голове среди тёмных волос странные светлые волосинки: это пробилась первая седина.
     Прослужил я два года и шесть месяцев. Расставался с частью и Байконуром без сожаления. Домой ехал на поезде с ребятами, поэтому скучно не было. Ехал тем же путём,  каким нас везли в армию. За окнами вагона видны были бесконечные, покрытые снегом казахстанские степи. Не знаю, как остальные, а я часто задумывался о том, какая будет у меня дальнейшая жизнь? Как сложится она? Ответа, естественно, знать не мог, но не покидало ощущение, что впереди меня ждала целая вечность...

     *****

     Продолжение воспоминаний о послеармейской жизни находятся в сборнике
     "Десять лет после дембеля". Начало здесь: http://www.proza.ru/2012/02/28/2156


© Copyright: Леонид Маслов, 2010
Свидетельство о публикации №210011601359
http://www.proza.ru/2010/01/16/1359
(Иллюстрация по ссылке)





Афганское Солнце. Яблоки падают в Дон
Киселев Василий Иванович
1-1982г.

...Тихо прошепчет Кукушкин:
"Пей! Я водичку сберёг..."
Черной тропой Гиндукуша
Утречком ранним-вперед!
Скажет мой кореш Рогожин:
"Вася! Давай к нам, на Дон!.."
У Сани наколка - "дракоша",
Как два моих"краба" - ладонь!
Зачем мы сюда заброшены-
Никто нам не говорит...
...А у сержанта Рогожина
Яблок в саду - завались!
Я - сибиряк! Запорошеный
Дом мой... Над крышею-дым...
Эх, счас бы тонну мороженного!-
Все бы отдал молодым!...
"Однажды я, братцы, накушавшись
Купался в осенней Неве..."
Верблюжья тропа Гиндукуша
Нас породнила навек!
Родины снежной флюиды
Ветер приносит, медов...
-"Вась! Дембельнёмся, увидишь:
Яблоки падают в Дон...
Мама будет так рада!..
Я про тебя писал...
Места - навалом! Веренда
Светлыми окнами в сад..."
2
-"ДУХИ!!! Дурилки картонные!
Плюмбумом их угости!.."
-"Саня! Нам здесь уготовано-
В скалах цветком прорасти..."
-"Рыжий! Ты их проворонил!
Ранен? Витюша,прости..."
Машет рукою Харон нам,
Писарь строчит похоронку,
Манит прохладою Стикс...
Пулей пробит "дракоша",
Очи подернуты льдом...
...В дивных садах, у Рогожина
Яблоки падают в Дон.
"Духи" заскачут лягушками,
Солнце изменит цвет.
...В маленькой хате Кукушкиных
Заполночь теплится свет.
-"Есть упоенье в бою!
Вот бы сюда замполита!"
...В снежном,далёком краю
Мама зашепчет молитву.
"Духи! Придурки! Босота!
Заставлю вас джигу плясать!.."
Я ,злобный ,пою Высоцкого:
"Евпаторийский десант"!
...Саню трясет...Ему зябко...
Рвет мою душу месть.
...Тех молодильных яблок
Нам никогда не съесть...
Мечется, мечется эхо
Сквозь закоптелый дым:
"Вася! На Дон - поехали!..
Там расцвели сады..."
Я кровью заляпал горы,
"Духи" свалили назад.
И небо чужое с укором
Застыло у Сани в глазах...
- Ну, ссуки! Держитесь, зяблики!
Прикрой-ка мне спину, Антон!..
И я покатился яблоком
В ущелье, как в тихий Дон...
3
-"...Вы, Киселев,виноваты,
Что угодили в капкан...
Грузите "двухсотых"! Давайте!
Здесь не "Зарница"- Афган!
Грузите! Что встали как пешки?
Пинка для рывка им, Платон!"
...Я хрипло сказал, задубевший:
"Яблоки...падают...в Дон..."
4-1996г.
...Спиртяги набулькаю в кружку:
Лечу я " Афганский синдром".
В мраморе черном - Кукушкин.
В мраморе белом - Сандро...
Вот они - Слава Пехоте!-
Рядом с "вертушкой"стоят-
Видишь?.. Другое фото:
Рогожин, Кукушкин и я...
В Сибири - ненастная осень.
Дождями омыт мой дом...
"Вася! Как дембельнемся -
Так сразу к нам в гости!.. На Дон!.".
...Прислала мне мать Рогожина:
"Приедь! Ты желанный гость...
Пойдем по траве некошеной
К Саше на сельский погост...
Невестку возьмем его, Люсю.
Могилка его - у ручья...
Да!.. Если б с тобой он вернулся -
То я бы растила внучат...
Ядреная нонче - не дряблая! -
Антоновка! Солнце степей!
Я приготовила яблок -
Пять банок в подарок тебе...
Приедь! Соберись, дорогуша...
Мне тяжко от горьких дум..."


Черной тропой Гиндукуши
Вновь этой ночью уйду...
...Там звонко смеется Сашка,
Кукушкин нальет воды,
В зубах у Антона - ромашка -
Все живы!.. И нет беды...


© Copyright: Киселев Василий Иванович, 2013
Свидетельство о публикации №113030902520



Геннадий Рябов
Из книги «РАЗВЯЗКА»
Стихотворения и поэмы

* * *

…мне сегодня приснилось, что я уже вырос.
Просыпаюсь от солнца, светящего в глаз,
не в кроватке,
в широкой пижаме на вырост,
а в казарме:
топчан да казенный матрас.
Я командую ротой. За миг до подъема
затянул портупею, нырнул в сапоги.
Мы играем в войну не с друзьями у дома,
а серьезно. Среди забайкальской тайги.
Матерятся бойцы: задолбал этот ротный –
по болоту ползком, будто вправду война.
Я такой же уставший, замызганный, потный,
но зато под надежной защитой страна.
Мне еще невдомек, что ракеты и танки
ничего не решают в незримой войне.
Поезда, города, городки, полустанки –
все мелькает, плывет…
Дальше вижу во сне,
что живу я в другой полусгнившей стране,
будто я полысел и оброс бородою.
И чернеет мой домик над синей водою.
И желта борода, словно мартовский снег.
Я коплю лишь долги.
Дел несделанных ворох
на сегодняшний день мой единственный ворог,
от которого мне не сберечь рубежи.
Не дописан роман, не допиты лекарства.
Не построен дворец, не разрушены царства.
В общем, скромная, даже никчемная жизнь,
ни любви, ни желаний, ни смысла в которой.
Отмолить бы возврат у небесной конторы,
да пройти бы юдоль по иному пути.
…открываю глаза.
Солнце бьет из-за шторы,
словно лето – и в школу не нужно идти.



Долговой талант
Галущенко Влад

   Казахстан. Гурьев. Ссылка на пять лет. Полупустыня. Морщинистые казашки с кумганами за плечами. Прелестные мулатки русского разлива.  Пылевые бури. Скрипящие на зубах рыбные котлеты. Черная икра ложками. Командный пункт аэродрома. Гостиница «Отырау» с рестораном (по-русски «Отрава»).  Новые друзья и подруги.

- Влад, видишь вон того подполковника в синих трениках и помятой шинели? – Ахмат Шакиров, мой сменщик военного сектора на командном пункте вызвался показать мне все злачные места в городе.
- Да, а что?
- Колян  Полушка, по прозвищу Мыкола. Дикий пропойца. Пропил даже военную форму и ухитрился заложить радиопеленгатор. Должен всему городу. Не занимай ему ни под каким соусом, все равно не отдаст.

  Я помнил добрый совет до первой встречи с чудотворным Мыколой возле знаменитой гостиницы.  Колян стоял недалеко от входа и громко спорил с казахом, который держал на плече свернутый в трубу ковер. Обернувшись на скрежет пружины парадной двери, подполковник увидел меня и кинулся ко мне с протянутой рукой.

- Привет, Влад, а ты что, мулаточку с квартиркой еще не снял? Так и прикармливаешь тараканов в Отраве? Хочешь, с Асией познакомлю?  Начальница детской комнаты в ментовке. Чистюля, умница и, главное, безотказная красавица!
- Да я…
- Понял! Не любишь ментов,  хочешь Надюху? Медсестра из аэропорта. Проверенная всеми нашими сменами, и если что, всегда вылечит.
- Ты что? Она больная?
- И жрешь котлеты из Отравы?  Не надоело?  Хочешь ушицы из свеженького осетра?  Вон мужик продает, видишь? За так. По рублю за кило.
- Где? – запах свежей ухи полез в ноздри через уши.
- Да вон. Казах его в ковер закатал.  Пятьдесят кило.  Я у него половину просил, а он ни в какую: «Твоя бери вся осетра», талдычит, как дурик, темень полупустынная. Денег у меня на три осетра есть, но  в холодильник больше двадцати кило не влезет. У тебя в номере есть холодильник?
- Есть.
- Влад, так что же ты? Берем с тобой на двоих пополам. Месяц уху жрать будешь. Давай двадцать пять, - Мыкола вынул из-за пазухи желтый кошелек из рыбьей кожи.

  Я, как болванчик, сунул ему деньги.  В это время казах неожиданно ушел с ковром за угол гостиницы.
- Вот, черт, уходит! Влад, стой здесь, не уходи, я его догоню. А лучше поднимись в свой номер и наточи нож, будем резать осетра. Чур, мне голову! – с этими словами Колян ринулся за уходящим казахом.
 
   Я ждал его до самого вечера. Сначала точил нож на осетра, потом – на хитроумного Мыколу.
Через неделю, столкнувшись случайно на аэродроме, он кинулся со мной знакомиться. Рядом с ним ошивался казах с пустым  свернутым ковром. Интересно, что они продают в этот раз?


© Copyright: Галущенко Влад, 2013
Свидетельство о публикации №213102700980



Двойные экипажи
Станислав Бук

В начале 70-х во время одного из первых отпусков после окончания академии я приехал в Ленинград и решил посетить родителей моего друга Володи Петрова. Случилось так, что он попал на Тихоокеанский флот. Мы не переписывались, и я хотел расспросить о нём его родных.
Отец Володи был военным моряком и погиб в годы Великой Отечественной войны. Сам Володя не пошёл по стопам отца, так как плохо переносил морскую болезнь, но выбрал путь офицера.
Судьба всё равно внесла поправку, - Володя стал моряком.
Лето кончалось, погода стояла по-питерски хмурая и ветреная, временами одаривая прохожих мелким дождиком. Тротуары отдавали покрытой трещинками сталью с жёлто-зелёными печатями из недождавшихся осени кленовых и берёзовых листьев.
Они жили на проспекте Юного Ленинца в Ломоносове. Мать Петрова меня обрадовала:
- Так Вова здесь! Он сейчас на даче в Дубках.
Если бы я знал, что в Дубках нет уличного освещения, взял бы фонарь. Приехал туда поздно, в кромешной тьме не видно где улица, а где забор.
Выручил какой-то старичок, который довёл меня до усадьбы Петровых, не пользуясь никаким светильником. Я шёл, держась за рукав его плаща. Кажется, к концу этого перехода я сам стал видеть в темноте, как кот; во всяком случае, света из окон дачи Петровых теперь было достаточно, чтобы я мог видеть всё вокруг.
За домом сквозь куст тёмной зелени, скорее всего сирени, просматривались постройки поменьше; очевидно это были банька и сарайчик; в одной из них светлячком мерцал синеватый огонёк.
Обитатели обходились керосиновыми лампами.
Зоя, жена Владимира, провела меня к одной из построек:
- Они тут с соседом «гудели», и Вова, наверное, уснул.
Вовка действительно спал, вытянувшись на такой кровати, какие в то время обычно стояли в казармах. На столе напротив его кровати еле мерцала керосиновая лампа с прикрученным фитилём, и её свет слабо отражался в никелированных стенках койки. Зоя фитиль подкрутила, и комнату залил свет, показавшийся мне даже слишком ярким.
Я растормошил друга и тот сел в постели, уставившись на меня. Потом произнёс:
- Славка! Здорово ты мне снишься, ну как живой!

1968 год. Я заканчиваю Ленинградскую военную академию связи, в которой учился по профилю радиоразведки.
В июле нас ждёт защита диплома. Это ничего не значит: ещё в мае кадровики провели собеседования и распределили нас по воинским частям радиоразведки Сухопутных Войск.
Но перед самой процедурой вручения дипломов в академию прибывают кадровики ГРУ с Обращением Верховного Совета СССР к выпускникам 1968 года с просьбой дать согласие на продолжение службы в военно-морском флоте.
А нам всем – за 30 лет! Отказаться? Кто на это решится? Между собой у нас теперь только и разговора – а смогу ли переносить морскую болезнь?
Я же за месяц  до того отлежал в госпитале с радикулитом и меня на это собеседование и не приглашали, но заменили назначение с Бугров под Питером на Ташкент, так как в ташкентском полку из пяти по штату был всего один инженер и тот зампотех полка. Второй – зампотех батальона – должен убыть по замене на Южный Сахалин.

Почему Володя и другие мои однокурсники стали моряками?
Всё дело в предыстории.
В Интернете можно найти статьи о разведывательных кораблях СССР и США, работавших на всех морях и океанах с начала 50-х, и замаскированных под гидрографические суда.
Такие разведывательные суда не имели вооружения и никак не могли противодействовать провокациям со стороны вероятного противника. В частности наши разведсуда несколько раз обстреливались кораблями как Северной Кореи, так и Южной. Разведчикам приходилось проявлять выдержку и мужество.
Но был случай, когда такое судно морской разведки СССР подобрало и спасло американского военного морского офицера, который был передан американским кораблям. В благодарность американцы передали на наше судно подарки – сигареты и деликатесы.

В феврале 1968 года северокорейцами было захвачено американское специализированное судно радио- и радиотехнической разведки «Пуэбло».  Несмотря на противодействие северокорейцев, наши специалисты осмотрели его. После этого на Николаевской верфи два строящихся судна перепрофилировали на специальные корабли радиоэлектронной разведки. Радиоэлектронная промышленность СССР стала готовить аппаратуру радиоэлектронной разведки для морского базирования на кораблях.
Вот тогда-то в пожарном порядке и было перенацелено назначение «свежих» военных инженеров радиоразведки.
Из двадцати пяти человек нашей академической группы лишь несколько выпускников не попали на флот.
Новоиспечённые моряки год переучивались. Одно из новых судов электронной разведки ушло на Тихий океан, другое – в Средиземное море.
С прибытием наших специалистов, на каждом корабле образовались две команды офицеров: «хозяева» и «гости», между которыми долго не устанавливались дружеские отношения.
Володя рассказывал, что всё дело было в привычках: «наши» не приучены к обедам в кают-компании, опаздывали, а «истинные моряки» блистали аристократизмом, пользуясь салфетками надо-не-надо. К тому же снобизм «аборигенов» проявлялся и в разговорах, когда «истинные» обсуждали, у кого ботинки лучше начищены и кто более изящно, не прикасаясь к поручням и не согнувшись, спускался по трапу. Наверное, если бы моим собеседником был член постоянного экипажа, тот бы освещал их взаимоотношения иначе.

Может быть, среди моих читателей найдётся кто-нибудь, служивший на военных кораблях радиоэлектронной разведки с таким «двойным» экипажем, и расскажет о нюансах подобного «симбиоза»?


© Copyright: Станислав Бук, 2013
Свидетельство о публикации №213102000081
http://www.proza.ru/2013/10/20/81
(Иллюстрация по ссылке)



Дальний поход
Эдуард Иванов

Случилось это на Камчатке. База подводных лодок расположена в широкой бухте. С одной стороны военный городок и Полевой банк, с другой стороны - штаб, узел связи и прочая военная инфраструктура. Начальник банка по служебным делам раз в день совершал туда вояж по штабным делам. Добраться до цели можно было двумя путями: либо по берегу на автобусе или попутке, что долго. Либо на катере через бухту.
             И вот в один злополучный день приходит он на пирс, а катер ушел уже. Зато стоит с включенными дизелями подводная лодка.
             Банкир уже собрался идти попутку ловить, да столкнулся с командиром лодки, который предложил его перевести на другой берег, так как лодку туда же надо было перегнать. Сказано-сделано. На середине пути по радиосвязи поступил приказ вскрыть секретный пакет, в котором было сказано, чтобы лодка немедленно отправлялась в указанный квадрат Тихого океана и сохраняла до определенного момента режим радиомолчания.
            Командир лодки собрался было сообщать, что на борту находится пассажир, да замполит отговорил, прикинув, что греха не оберешься. Есть Приказ, надо исполнять.
            Месяц искала банкира милиция, военная прокуратура, жена все глаза выплакала. Банкир от скуки доставал всех вопросами об устройстве лодки и получал по рукам, если касался вентиля или кнопки. Представился случай и командир сообщил о том, что финансист находится на борту. А еще через два месяца лодка вернулась. Получил, конечно, путешественник по полной. Хотели из армии уволить, из партии погнать, но как-то обошлось строгим выговором, а командир лодки вручил ему знак «За дальний поход».


© Copyright: Эдуард Иванов, 2013
Свидетельство о публикации №213052000855



Капуста, пиво да полевая кухня
Наталья Килоч

В армию Сашку призвали в 1962, да не куда-нибудь, а  в далёкую Польшу, и это из глухого сибирского поселка! До этого, Сашка ни разу не покидал пределов родного края, а  тут сразу столько впечатлений - Польша! А сколько новых друзей-сослуживцев  появилось, да с разных краев необъятной родины! Особенно с одним из них сдружился Санька накрепко - с Витькой из Воронежа. Витька был щупленьким, жилистым, немного сутуловатым, с черными, вечно бегающими глазами, полная противоположность Сашки – высокого широкоплечего голубоглазого, спокойного по натуре. Единственное, что, наверное, их объединяло - любознательность, и какое-то бесшабашное озорство.
     Ребята всегда старались держаться вместе: и в столовой, и в казарме, и на службе. Даже если один заступал в наряд, другой непременно крутился рядом. Так случилось и в этот раз, где-то в середине декабря. Витька заступил в ночной караул у склада с боеприпасами. А надо сказать погода в тот день была жуткая.  Мокрые парашютики слипшихся снежинок, долетев до земли, мгновенно превращались в  холодные капельки, которые  припечатывались ветром ко всем предметам, встречавшимся на пути. Ветер неистово играл широкими солдатскими штанами и  так искусно запускал свои леденящие руки под ворот шинели, что пробирал до самых костей,  а влажный от мокрого снег  воротник  лезвием ножа впивался в шею. Раскрасневшиеся лица солдат с голой шеей в мелких пупырышках, напоминали ощипанного цыпленка.  Сашка не переставал удивляться  климату в Польше, с одной стороны было довольно тепло, а с другой – ужасно  сыро!  Погода в Польше не имела ничего общего с календарём, и сезонов здесь было не четыре, как принято считать, а шесть – было ещё преддверие зимы и преддверие весны, когда столбик термометра держался чуть выше ноля в течение целого месяца. Зато зимние ветра пронизывали насквозь.
 Сашка  натянул по глубже ушанку, завернулся в шинель и пошел проведывать заступившего на дежурство Виктора.
Виктор стоял у склада в новеньком овчинном тулупе. Сашка даже сразу его и не признал.
- Вот ни чего себе – тулуп выдали!? – присвистнул Сашка от удивления и, дрожа всем телом от холода, ещё пуще закутался в шинель, - Чего так  не служить! Я  в прошлый раз так замерз, думал,  никогда не отогреюсь, а тебе смотри-ка какая честь! Небось, еще и офицерский? – и  он потеребил озябшей рукой белый ворот тулупа.
- Так я ж генералу сын родной, ты что – не знал? – засмеялся Витка, - Так вот он завтра в гарнизон приезжает, попроведывать.
- Что серьезно приезжает? Откуда знаешь?
- Да офицеры болтали, пока мне тулупчик на складе примеряли. Мол, генерал из Москвы с проверкой едет, а доброжелатели шепнули нашему начальнику по секрету, что б не ударил в грязь лицом. Так вот он и распорядился всем заступившим в ночной караул выдать шубу, дабы продемонстрировать высокому гостю отцовскую заботу о солдатах. Видал, какая вещь?- Витька выпрямился и крутанулся вокруг себя.
- Мне бы домой такой, - позавидовал Санька.
- Все ничего, да только тяжелый, - продолжал Виктор, - Плечи устали его таскать. Так и хочется на что-нибудь повиснуть.
- Так ты гвоздь вбей, стена-то деревянная.
- Да где я тебе такой гвоздь возьму?
- Будь здесь, я щас, - скомандовал Сашка, потом подумал: «А куда , собственно , он с караула денется», махнул рукой и побежал, прижимая к себе шинель.
Через несколько минут, зацепившись за воротник Витка, закутавшись в тулуп,  повис на гвозде возле дверей склада. Вот где настала благодать!
   Постепенно солдата склонило в сон. В таком подвешенном состоянии, в обнимку с винтовкой создавалась полная видимость надёжной охраны склада,  но при этом солдат мирно спал.   
       Приближающихся людей, Витька не услышал, а скорее почувствовал. Сработало какое-то седьмое чувство. И подчиняясь вышколенному инстинкту, не узнавая собственного  голоса, он   отчеканил: «Стой, кто идёт, стрелять буду!». Последовал пароль от разводящего и дальше весь регламент по инструкции, который сонный Витька отработал на автомате, за что спасибо  многодневным тренировкам.
Когда он увидел папаху с красной кокардой,  к нему моментально вернулось здравомыслие. Определив, что перед ним генерал в окружении высших чинов гарнизона, он вытянулся, отдавая честь командирам и стараясь при этом незаметно соскочить с гвоздя. Доклад прозвучал как-то глухо, но чётко, за что, опять же, спасибо каждодневной солдатской дрессировке.
Генерал заглянул в глаза Виктору:
- А что такой невесёлый, солдат? Как служба?
Виктор, боясь, что раскроется правда,  выпалил первое, что пришло ему  в голову:
- Да с чего веселиться, товарищ генерал, если кормят одной капустой?
- Как одной капустой? - опешил генерал.
- А так: на завтрак капуста, в обед капуста и на ужин опять капуста.
Генерал вопросительно обернулся к полковнику. Тот, не дожидаясь вопроса, поспешил пояснить:
- В этом году хороший урожай капусты сняли, наквасили, прям в бетонном коробе возле столовой, помните, я вам показывал? Боимся, если до весны не съедим – пропадёт.
- Да какой же военный дух у бойцов будет, если вы их как кроликов  на капусте держите!? Снять бойца с караула, и накормит! - распорядился генерал.
       Через несколько минут Виктора сменил сонный боец, со следами от подушки на  помятом лице, а в столовой уже суетился поднятый по тревоге повар, и  варил  макароны.
       Несмотря на глубокую ночь, макароны по-флотски Виктор уплетал с превеликим удовольствием, смакуя и не обращая внимания, на зевающего повара, который устало тёр,  опустевшую кастрюлю.
    С тех пор солдат капустой больше не пичкали.  Говорят, прапорщику хоз. части, получивший хорошую взбучку от начальника гарнизона,  сумел обменять у поляков капусту  на другие продукты питания, а Витьку ещё долго дразнили «кроликом в овечьем тулупе».
  Как-то раз Витька растолкал сонного Сашка.
- Слышишь, телега едет, колесами гремит,- обратился он к другу, не обращая внимания на  его испуганный и сонный вид,- Смотри, сейчас мужик пузатый будет ящики с пивом выставлять на крыльцо во-о-о-н того магазинчика, - продолжал Витка, приподнявшись на кровати, вытянув шею и тыча пальцем в окно казармы.
- И что? –  жмурясь спросонок, спросил Сашка.
- Смотри, смотри.
Показалась повозка, с запряженной старой клячей, которая ритмично махала головой и лениво перебирала ногами. К цоканью копыт по каменной мостовой, и монотонному громыханию колёс, добавлялся  звонкий аккомпанемент дребезжащих бутылок. На какое-то время  всё смолкло, грузный пан, неторопливо слез с козел и неспешно выставил несколько ящиков с напитком, в коричневых раздутых бутылках, у каменного крыльца магазина. Сел и уехал.
- И что? – опять непонимающе спросил шепотом Сашка, глядя в окно.
- Нет, ну ты у нас где-нибудь видел такое, что бы без присмотра на улице оставляли ящики с пивом?
Сашка, вытянул шею и  ещё раз внимательно глянул в окно:
- Думаешь это пиво?
- Пиво, конечно.
- А вон смотри, мужик подошел в смешной шляпе,- подтянувшись ближе к окну сказал Сашка, - Глянь, бутылку из ящика берет. Вот так вот без присмотра оставлять, - усмехнулся Сашка.
- Смотри дальше, - ответил Витка голосом знатока ситуации.
Поляк достал из кармана несколько монет и бросил их в, переделанную к окошку, железную коробушку. Монеты звонко улетели внутрь магазина. Поляк открыл бутылку пенного напитка, выпил и поставил пустую бутылку обратно в ящик.
- Понял, - победно заключил Витька и закинув руки за голову улегся на спину, - Немного погодя целая толпа пойдет, видать со смены,  и все монеты бросают.
- Расскажу дома – не поверят,-  выдохнул Сашка
- Лично я – нипошто бы ящики с пивом на улице не оставил, - рассуждал Витька.
- И что, так ящики и стоят на улице целый день?- глядя в окно, спросил Сашка.
- Да нет,  потом хозяйка приходит и затаскивает их внутрь.  Я вот все время думаю, неужто  и впрямь,  все честно деньги отсчитывают. А если, там, сдача кому нужна, или не хватает чуток, что тогда?
- Не знаю, - задумчиво ответил Сашка, - Наверное, честно кидают, а то хозяйка бы не стала ящики оставлять.
- А я ни разу пиво не пробовал, - после короткой паузы вздохнул  Сашка.
- И я не пробовал, - признался  друг.
- И что думаешь?
- Думаю стащить бы бутылочку.
- Может удавку к палке приделать и через забор, а?
Друзья оживились и принялись разрабатывать план  операции по изъятию пива у «дружественной» Польши.
   Следующим утром, заслышав звук приближающейся телеги, два товарища затаив дыхания заговорщицки притаились за забором гарнизона. Как только пан уехал, Виктор взобрался к Сашке на плечи и пропустил длинную «удочку» для пива сквозь клубок колючих паучков стальной проволоки. Вскоре, после продолжительных попыток, долгожданная бутылка неуклюже повисла на верёвке, заставив, изогнутся длинный прут.  Изрядно исцарапав руки, Виктор, все-таки, достал желанную добычу, и друзья мгновенно сорвали железную упругую пробку.
    Пена бесшумно поползла из бутылки, обволакивая  своими махровыми белыми рукавицами скользкое тело бутылки. Друзья глотали пенящийся,  с лёгкой горчинкой напиток, довольные своей ловкостью. Не распробовав толком, друзья единодушно пришли к выводу, что напиток удивительно вкусный и завтра они выудят, по меньшей мере, две бутылки на брата.
      На следующее утро друзья стояли на изготовке, и как только смолк звук удаляющегося экипажа - принялись за работу. Работа проходила в спешке, потому две бутылки разбились, но две – благополучно переместились на территорию гарнизона, и  теперь ребята, с наслаждением смакуя,  с видом завсегдатаев,  рассуждали о качестве польского пива.
  Но следующим утро ребят ждало разочарование. Когда подъехала повозка с пивом, на ней вместе с паном сидела хозяйка магазина, чтобы  лично приняла поставленный товар. Они вместе затащили ящики с пивом внутрь, ещё какое-то время громко разговаривали на крыльце, размахивая руками, а потом, закрыв дверь магазина на замок, хозяйка ушла домой.
Друзья, не ожидавшие такого поворота, остались ни с чем. Высказав предположение, что возможно это временная мера, решили попробовать на следующее утро. Но с этого дня больше ящики с пивом без присмотра на крыльце магазина не оставались. Напрасно парни просыпались каждое утро, в ожидании чуда. Они печально наблюдали из окна казармы, вспоминая  вкус пенного напитка с лёгкой горчинкой.
Оставался только один выход ещё раз откушать пива – это купить его в магазине, но где взять злоты? Заработать, понятно, не получиться, значит надо было что-то продать из имеющегося в наличие. 
   Виктор, как самый смышленый, был выдвинут в парламентеры. Он, выглядывая через забор, пытался завязать с проходящими мимо представителями польской республики коммерческие отношения, изъясняясь на понятном всем языке жестов.
     Вскоре выяснилось, что обмундирование, выставленное новоиспеченным коммерсантом на продажу,  особым спросом не пользовалось, а вот резиновые колёса, пан купил бы с превеликим удовольствием. Очень не многие поляки имели телеги на резиновом ходу.
     Товарищи мысленно перебирали варианты, где в части можно раздобыть колёса, без особого ущерба. Внезапно Сашка вспомнил:
- А помнишь,  в деревянном ангаре  запасная  военно-полевая  кухня?  По-моему, она на резиновом ходу.
- В каком ангаре? - переспросил Виктор.
- Да где поленница сложена, ну мы там еще территорию убирали, ты в щель заглянут.
 - А-а-а, точно! Слушай, так ее за все время ни разу не выкатывали.
- Ну и хорошо, значит хватятся не сразу. А может,  и вообще не хватятся.
И началась новая подготовка к «операции».
       Осмотрев ворота ангара с крепкими накладками   и массивным навесным замком, было ясно, что  так просто этот сарай не вскрыть, тем более что ворота выходят на открытую площадку и практически всегда на виду. Со стороны забора у  ангара был организован поленница - от земли и до самой крыши.
     Друзья разобрали небольшой участок поленницы, под ней оказалась стена сарая, сбитая гвоздями из обычных досок. Попробовали оторвать доску – та поддалась, и вскоре протиснувшись в образовавшуюся щель, Виктор оказался в сарае, оставив друга стоять на  карауле.
       Полевая кухня находилась прямо посередине. Сквозь щели в ангар проникали узкие лучи солнечного света, тускло освещая его содержимое. Пахло мазутом и свежей древесиной. Отдалённо слышался шум обыденной жизни военной части.  Виктор осмотрелся, подсвечивая себе спичками. Вскоре глаза привыкли к полумраку. Он ощупал колёса, прикинул,  какой гаечный ключ потребуется, пошарил на полках в поисках ключа.
Сашка нервно ходил вдоль поленницы, временами перешёптываясь с товарищем.
Когда два колеса были благополучно выкачены за пределы сарая, Сашка стал дрожащими руками торопливо закладывать поленницу, а Виктор прятать колеса.   
        На следующее утро вопрос с продажей колёс был благополучно решён и друзья радовались тому,  как  они удачно провернули дельце. Вырученные от продажи деньги разошлись буквально за три дня. 
      Где-то  через неделю, вся военная часть была поднята рано утром по тревоге. Уже через несколько минут на построении было объявлено о проведении планового учения, под непосредственным наблюдением московской комиссии из Министерства. Предполагалась провести ученья  с выездом на отдаленный военный полигон на трое суток. После оглашения поставленной  задачи каждый взвод приступил к спешной подготовке к дислокации.
    Начальник гарнизона, отлично понимал, что от выводов комиссии напрямую зависит  его дальнейшая военная карьера, поэтому  лично наблюдал за экстренной подготовкой к сборам. Он давал наставления капитану, когда к ним подбежал раскрасневшийся повар и сообщил, что у действующей полевой кухни спущено колесо и при попытке его накачать, обнаружилась значительная дырка в покрышке. Капитан отцепил от связки ключ от ангара с резервной полевой кухней и, по иронии судьбы, приказал, работающему поблизости Виктору, из роты связистов, прицепить к грузовику резервную кухню.

Виктор, не веря в реальность происходящего,  стоял, переминаясь с ноги на ногу, теребя в руках ключ, и смотрел на капитана широко открытыми глазами. Очнуться его заставил зычный голос начальника гарнизона, который гаркнул: «Рядовой, бегом исполнять!».
      Виктор бежал к ангару, судорожно соображая, что делать? Трясущимися руками он открыл замок и широко распахнул двери. Не заставивший себя ждать грузовик стал  сдавать назад. Виктор, вспотевший от напряжения, растерянно стоял возле кухни, не зная, что делать: цеплять к грузовику  котелок без колёс  было безумием, а сообщить об отсутствии колёс не поворачивался язык.
Открыв дверь грузовика, водитель крикнул: «Цепляй, чего ждёшь?», и Виктор, соединив шкворнем сцепку,  дал отмашку.
Грузовик рванул с места в направлении ворот, а за ним прыгая словно жаба, вздыбливая гравий, тащился  военный котелок.
    Капитан, замер в изумлении, увидев необычный кортеж. Полковник, мгновенно рассвирепев от ярости, заорал, срывая голос: «Твою мать, всех под трибунал отдам!»
       В этот раз строй пехотинцев полевая кухня не сопровождала, как это обычно бывало  в дальних походах. Среди солдат бродили разговоры, наполненные слухами, домыслами и догадками.
     Оставшись без завтрака и обеда,  солдаты озирались вокруг в поисках хоть чего-нибудь съестного. Полковник запретил выдавать сухой паёк в наказание и назидание.  И только Сашка и Виктор не роптали, а добросовестно, с полной отдачей выполняли свой воинский долг.
     Поздно вечером по военному полигону  расплылся приятный аромат  каши. Солдаты учуяли его ещё задолго до появления кухни.  Никогда ещё полевая каша не была настолько вкусной и сытной, а  повар не мог припомнить, когда в последний раз настолько  тщательно был выскоблен полевой котёл.


© Copyright: Наталья Килоч, 2013
Свидетельство о публикации №213022600382




Cон подрывника
Николаев Владимир Константинович

Подрывное дело – вещь серьезная. Понятно, тут если что… Понятно.
Вывезли весь курс на электричке в чисто-поле,  и потом марш-бросок на Лехтуси.  Всего-то километров тридцать. Но на лыжах, в сапогах, с оружием и вещмешками.  Как на войне, что б понятно было как оно - на войне.
Понятно стало, что на войне нам капец. Прямо сразу. Лыжи на сапогах не едут никак и быстро стали просто поломанными досками. Снегу по самое не балуй. Сто с лишним курсантов гребут по чисту-полю с лыжами и матюками. А морозец к ночи под Питером крепчает не по-детски…
Делать нечего. Часов через пять догребли до Лехтусей. Загнали всех в летнюю казарму. Ну, в летнюю. Попадали на панцирные кровати и матрасами накрылись. Так до подъема остывали. Подъем быстро наступил. Начкурса подпол бегает, пинает, чтоб вставали. Кое-как встали и в лес. А в лесу занятия по подрывному делу.
Там уже все отработано. Капитан-сапер показал наглядно:  как бикфордов шнур наискось отрезать, как запал вставить, как спичку приложить и чиркнуть. Для примера подорвал шашку в болотце, всех закидал грязью и березку перервал пластитом. Впечатлило. Дальше уже сами резали шнуры и чиркали спичками. Взорвать ничего не удалось, потому что курсантам ВВ не выдали. На всякий случай.
Зимой в лесу темнеет быстро. А тут как раз команда: «Занять оборону!».  Заняли, стали окапываться. Кажется, впервые согрелись. Земля под снегом не промерзлая. Пока копаешь, от нее пар идет. Ну, и если копаешь – греешься тоже. Однако выкопали, залезли по окопам. И? Враг не наступает. Темно – глаз выколи. Посидели так пару часов. Мороз себе крепчает. Понятно стало, что к утру тут замерзнем. Офицеры куда-то сгинули. Стали потихоньку по лесу разбредаться. Вот одна группка и набрела на старый блиндаж, да с буржуйкой! Набились туда и печку затопили. А в том блиндаже и нары даже сохранились. Вот заполз один боец наверх на нары, да и задремал там, в теплом дыму.  Снится ему странный сон, будто он во сне страшно замерзает, прямо в лед, но будто бы это не настоящий холод, а только во сне. Все глубже уходит курсантик в этот замороченный круг и не проснуться ему никак. Печка погасла и все ушли из блиндажа, а того наверху не заметили.
Вдруг кто-то начинает этого бойца тормошить и сажать. Только боец в талии не сгибается, задеревенел как буратинка. Но кое-как сержант этого пацана разбудил. Тот сначала пошел, шатаясь, потом побежал на негнущихся ножках, влекомый могучим сержантом. В рассветных сумерках они бежали, натыкаясь на деревья и кусты, но прибежали к дому. В этом доме на полу и на столах вповалку спал весь курс, а на кроватях храпели пьяные офицеры.
Утром в этой избе сдавали зачет с оценкой по подрывному делу. Считали по формулам, сколько там и куда заложить, чтобы гарантированно взорвать чего следует. Потом вернулись в расположение, а  в столовку пошли без шинелей. Утренний ветерок казался  теплым бризом.  В Питер вернулись без потерь. Почти без потерь, у многих кожа на лице и руках облезла. Но никто не простудился, никакого ОРЗ. Подрывное ведь дело, если по уму, вещь серьезная.

© Copyright: Николаев Владимир Константинович, 2013
Свидетельство о публикации №213110601481



В Орджо!
Сергей Даштамиров

Счастливый путь тебе, мой друг!*
Туда, где воздух чист, упруг,
где Терек дерзкою волной
нам передал характер свой!
Там на брегах его стоял
Храм нашей юности...
                Дарьял
и Тарское, дыханье гор
Кавказских помню до сих пор.

Да разве можно позабыть
суровый наш курсантский быт!
Где Терека бурлит вода,
остались юности года...

Счастливый путь тебе, мой друг!
Где воздух звонок и упруг,
в сиянье радужного дня
поклон, прошу, и от меня
родным ты передай стенам,
которые дарили нам
уют казарменный скупой.
Казбеку помаши рукой...
 
В рассудке здравом зрелых лет
для нас ОрджВОККУ лучше нет.
Сияет Юности Звезда:
ОрджВОККУ – это навсегда!

 =======================
*16 ноября 2013 года исполняется
95 лет Орджоникидзевскому ВОКДКУ,
в последние годы именовавшемуся
Владикавказским. Всем, кто едет на
юбилей посвящается этот стих.


© Copyright: Сергей Даштамиров, 2013
Свидетельство о публикации №113111207159


Ладанка
Сергей Даштамиров

Были мы и остались друзьями,
хоть отчизна давно – в лоскуты…
Ты хранишь вместо ладанки, знаю,
на груди лоскуток бересты…

В Кандагаре... я помню такое,
знаю, помнишь, братишка, и ты…
Ты не крест целовал перед боем –
целовал лоскуток бересты…

По ночам я не знаю покоя:
снишься ты с автоматом пустым,
вижу вновь у тебя под рукою
на груди лоскуток бересты.

Приезжай, на двоих стол накрою –
угощение будет простым …
Помянём братанов мы с тобою,
на могилках поправим кресты.

Были мы и остались друзьями,
хоть отчизна давно – в лоскуты…
Ты хранишь вместо ладанки, знаю, 
на груди лоскуток бересты… 

Сохранил ты, как ратное знамя,
спасший нас лоскуток бересты.

6.07.2013


© Copyright: Сергей Даштамиров, 2013
Свидетельство о публикации №113070704033


Снайпер
Сергей Даштамиров

Непослушное, под ладонью,
Разболелось-то сердце как…
Чтобы легче мне сладить с болью,
зажимаю его в кулак…

Чтоб случайно себя не выдать.
Веселятся вокруг пускай…
Только память опять навылет
бьёт, как снайпер – наверняка!

И опять кровоточит рана,
снова сердце огнём горит…
Гложет память Афганистана,
Грозный тоже не позабыт.

У войны непросты законы.
Их жестокость известна нам.
Всё мы помним и всех мы помним –
Слава вечная пацанам!..

Сердце чувствую под ладонью.
Боль не хочет уйти никак.
«Снайпер» снова прицел наводит.
И не дрогнет его рука.

10.07.2013


© Copyright: Сергей Даштамиров, 2013
Свидетельство о публикации №113071302866




Вспоминаю военную службу
Пётр Шаколо

   На снимке:   
Друзья - солдаты.
Пётр Шаколо (справа)   
и  Андрей  Жмуденко.       
  ( 1968, май )               
               


          Не так давно довелось по российскому телевидению посмотреть документальный фильм про участие советских ракетчиков во Вьетнамской войне. Картину демонстрировали дважды. И оба раза смотрел её с увлечением и волнением, ибо точно на таком же зенитно-ракетном комплексе «С-75» служил и я в 1965 – 1968 гг.  В 60 – е годы это было секретное оружие, на сегодняшний день те ракеты уже давно сняты с вооружения, снята с них и былая военная тайна.

          Ровно сорок лет назад, 27 октября 1965 года, нас, семерых девятнадцатилетних ошмянских юношей Славу Барковского, Сашу Голякевича, Лёню Люговского, Толю Фалея, Гену Чулкова, Андрея Холодкова, автора этик строк и ещё около тридцати призывников из Ошмянщины , капитан Анатолий Николаевич Куница поставил в строй и, и отдав команду «по машинам!», на двух «ПАЗиках» отвёз в Гродненский облвоенкомат, откуда уже на пассажирском поезде доставили к месту срочной трёхгодичной службы в город Борисов, 158 отдельный зенитно-ракетный полк. Какое же было наше удивление, когда мы увидали тут ещё много знакомых лиц земляков! Оказывается, два года подряд до нас, в эту же войсковую часть, из Ошмянского района призвали ребят 1944 и 1945 годов рождения. В результате, вместе с нами, 1946 г.р., получилось, что, приблизительно, каждый  9 – 10 солдат в полку – из Ошмян. Эта статистика подтолкнула кого-то из смекалистых солдатских острословов-шутников запустить в обиход слово «ошмяне», наравне с «армяне, грузины, азербайджанцы, эстонцы, латыши, узбеки, литовцы, русские, казахи, украинцы» и иными названиями национальностей,  чьи представители служили в части. Отсюда же пошло и шутливое наименование «158 отдельный зенитно-ракетный ошмяно-армянский полк». Шутки шутками, а нам, всё же, приятно было частенько увидеться и обменяться новостями с земляками, окунуться в воспоминания, вместе помечтать о будущем.

          Так вот, из нас, новобранцев-ошмянцев и призывников из разных уголков СССР общей численностью около 100 человек, сформировали подразделение молодого бойца и после прохождения месячного карантина распределили по дивизионам полка. А Фалея, Чулкова и Люговского перевели в другие части, и  встретились мы с ними вновь уже только после службы, в Ошмянах. Холодков и Голякевич попали в батарею управления,
Барковский – в ремонтные мастерские, меня же назначили осваивать обязанности оператора приёмо-передающей системы станции наведения ракет второго дивизиона. В одной батарее вместе со мной служили призванные раньше земляки Горбовский Казимир из Володьковщины (1 год), Горлукович Илья (теперь живёт в Вильнюсе) – 2 года, Виктор Устинович (1 год) и все три года – Кузьмицкий Иосиф (оба сейчас работают в Ошмянах, на мясокомбинате). В иных подразделениях полка из предыдущих призывов и нашего: Миклашевский Виктор, Гайдукевич Анатолий, Мисюкевичи Анатолий и Иван из Гольшан; Борткевичи Павел и Иван (Мур-Ошмянский  с./с); Жаглевич Вацлав и Басалыго Эдуард из Кольчун, Суровцы Иван и Зигмунд (станция Ошмяны); Борисевич Казимир (Щепановичи); Тополь Иван (Толминово), Каранкевич Иван, Захаревский Иван, Сайко Валерий, Юндель Павел, Сульжицкий Леонид, З.Болзан, В.Буткевич, Животкевич, Мотус, Адамович, Серпейко и другие. (Простите, ребята, кого не вспомнил поименно). Среди нас было ещё несколько однополчан из Островецкого и Ивьевского районов.

          Полк был оснащён вышеназванными зенитно-ракетными комплексами «С-75» - очень эффективной на то время техникой, хорошо показавшей себя в боевых действиях во Вьетнаме (этот же комплекс сбил и «У-2» Пауэрса). Кстати, несколько наших офицеров ранее побывали во Вьетнаме, и приобретённый там  опыт передавали нам. По штатному расписанию мы входили в состав танковой армии, для защиты её от авиации «противника». Кроме того, наши дивизионы, поочерёдно, каждый не менее  4 месяцев в году, несли постоянное боевое дежурство по охране «кусочка» неба на ракетной точке под Борисовом, где оперативно подчинялись командованию противовоздушной обороны Белорусского военного округа. Наши ошмянские парни были операторами систем, пусковых установок, водителями автомобилей и тягачей, наладчиками и ремонтниками, выполняли разные вспомогательные обязанности, исправно несли караульную службу и наряды, проходили строевую и огневую подготовку. И много чего ещё, что обязан освоить солдат за определённый период. И нужно сказать, что мои земляки за время службы отлично овладевали военными специальностями. Демонстрируя хорошую выучку и мастерство, с честью выполняли поставленные задачи, а вернувшись домой, достойно живут и работают на пользу своих семей и общества.

          Что касается меня, так я довольно быстро освоил свою ППС, научился разбираться в схемах, радиоэлектронной начинке  кабины, устранять неполадки. Это стало возможным благодаря москвичу, студенту МГУ сержанту Деулину Николаю, который передал мне много полезных секретов мастерства. Вместе с ним мы работали чуть больше полугода, так как он служил последний год. Ещё моим толковым наставником  стал техник ст.лейтенант Борис Котов. Так получилось, что Колю Деулина демобилизовали досрочно, в августе 1966 года, для продолжения учёбы в ВУЗе, а офицера перевели с повышением на новое место службы. Поэтому мне в конце первого года на протяжении нескольких месяцев, до заполнения вакансий, пришлось исполнять обязанности и старшего оператора, и техника одному, благо я уже стал специалистом 3 класса и более-менее знал систему. К тому же, в это время наш дивизион не нёс боевого дежурства, шла плановая учёба в полку, а тренировки по имитатору – это не постоянная боеготовность, требования тут не такие жёсткие,- в итоге с поручением справился нормально.
         
          И вообще, отношения с техникой складывались довольно успешно: в скором времени сдал испытания на оператора 2 класса, а ещё через определённый интервал аттестовался на специалиста 1 класса, что дало возможность получать ежемесячно 5 рублей надбавки за классность (весомая прибавка к солдатской зарплате в 4 рубля). В остальном – всё, как у людей: было и положительное, и отрицательное, довелось познать и гордость за отлично выполненное дело, и переживания за какие-то упущения. За хорошую службу имел поощрения от командования, благодарственное письмо родителям, премию за рационализаторское предложение, 10-дневный отпуск. Не миновал и наказаний за какие-то мелкие нарушения. Так, например, пришлось отбыть на гауптвахте 2, 3 и 5 суток ареста на 1, 2, 3 годах службы соответственно. Изредка бывала предвзятость в отношениях со стороны старшины, однако дедовщины и издевательств у нас не было, заявляю это с полной ответственностью. Хотя полк и был интернациональным, но жили солдаты меж собою дружно и доброжелательно. А может и случались какие-либо сбои точно отлаженного механизма, так сейчас, из отдалённости прошедших десятилетий, их уже и не вспомнить, а если и вспоминаешь, то с доброй улыбкой, как что-то исключительное или «прикольное».

          Наиболее отличительные в памяти моменты удовлетворения и гордости. Таких отмечу несколько. Во-первых, это осень 1967 года, когда я принял участие в пусках зенитных ракет на полигоне Ашулук в России. Самолёт мы сбили точно, за что получили отличную оценку, а я лично – отпуск на родину. А какое зрелище открывается глазам, когда ракета стартует с пусковой установки!  Словами не передать, что в этот момент ощущаешь. Во-вторых. Возвращались мы с этих самых стрельб. Наш эшелон прибыл на станцию Борисов, сгрузили технику с платформ, вытянулись в колонну и двинулись через весь город на своё постоянное место дислокации. Жители высыпали из домов на улицы, радостно приветствовали нас, а девчата дарили цветы. Наше возвращение как раз совпало с окончанием проводимого и широко рекламируемого в том году общевойскового  учения «Днепр». И люди встречали нас искренними улыбками и объятиями, как и везде участников данных маневров. Вот так ощутил на себе единство армии с народом.  И в-третьих. Несколько расчётов нашего полка с ракетами регулярно принимали участие в военных парадах в Минске. А я, увидев их по телевизору, ещё сколько-то лет и после демобилизации мог с гордостью сказать близким: «Смотрите, это мои ракеты!».

          Неумолим бег времени – мои ровесники вплотную приблизились к  пенсионному возрасту. Давно отслужили своё наши «С-75». На смену им пришли более совершенные и мобильные комплексы на микросхемах и компьютерах. Сейчас суверенное белорусское небо охраняет очередное молодое пополнение военных. Но неизменно существуют и умножаются заложенные ранее традиции, в чём есть значительный вклад и прежних ракетчиков-однополчан Ошмянщины. И сегодня былым сослуживцам желаю каждому ещё многие годы сохранять молодость души и светлые воспоминания о солдатской юности.

         
Газета “Ашмянскі веснік”,  26 ноября 2005 года, № 97.


© Copyright: Пётр Шаколо, 2013
Свидетельство о публикации №213062101324
http://www.proza.ru/2013/06/21/1324
(Иллюстрация по ссылке)



Непогода
Олег Шах-Гусейнов

Над маленьким военным городком ракетчиков, упрятанным в сопках, катятся плотные тучи. Ветер гонит их низко, перемешивая с кисловатым угольным дымом, который густо валит из толстой кирпичной трубы котельной. 

Выдалась  пасмурная  оттепель.  Сильный ветер со скрипом раскачивает черные деревья, которые устали впитывать воду и разбрасывать такие же черные и мокрые  обломки сучьев и коры,  покрывая ими  тающий снег. Подобно  прибою, тяжко шумят и мотают кронами сосны.

Исчезли краски, оставив унылый сумрак, как в плохом черно-белом кино. Всюду вода. Она сеется с небес, капает с крыш, тихо журчит под  отяжелевшим снегом, коряво погромыхивает в водосточных трубах. Даже стены зданий, исхлестанные ветрами, словно сочатся влагой.

Водяная взвесь, носимая порывами ветра, сразу делает мокрыми лица тех, кто выбрался на улицу.

Однако у жителей городка, вопреки непогоде, настроение – приподнятое. Весть из штаба о прибытии эшелона мгновенно разнеслась по городку телефонными звонками, суетливыми указаниями, беготней посыльных  и в одночасье внесла в размеренную жизнь веселую сумятицу и предвкушение праздника.

В маленьком клубе, пропахшем мышами и гуашью, нештатный оркестр, надраив помятые трубы,  до одури «выдувал медь». Седой марш, который он репетировал,  невольно пробирал случайных слушателей «мурашками» тихого и, наверное, генетического восторга.

У въездных ворот слаженно пристраивали транспарант с приветствием.

Немногочисленная команда, оставленная для несения службы и охраны объектов,  уже сутки звучно скребла плац  и тщательно расчищала от снега дорожки и бордюры. Рыхлый тающий снег трамбовали фанерными щитами и выравнивали «под шнур».  Замполит в промокшей шинели, прищурив глаз, проверял – ровно или нет.

«Ракетчики, ордена, медали… ха! Я тоже за эти месяцы… выложился тут! Да, похлеще, чем на полигоне – и за командира, и за тыловика, и за автомобилиста, и за себя, и еще, черт знает, за кого. Метался, высунув язык, как собака.  Еще неизвестно, чьи заслуги будут весомее. Слава богу, эпопея закончилась, теперь каждый займется своим делом. А я, наконец-то, двинусь, засиделся в майорах. Наверх – в соединение, большой город, без личного состава – сейф, бумаги – они в самоволку не бегают и водку не пьют, и…  подполковник! А там, глядишь, замена организуется в Германию. Жена-то как обрадуется… Скоро, совсем скоро! Вот, отгуляем от души…»

К замполиту  то и дело подбегали люди с докладами и вопросами. Его мысленный монолог прервал молодой прапорщик:

– Товарищ майор, может лучше буссоль* принести из каптерки, я мигом?

– Обойдемся! – дымил сигаретой замполит, – у  меня глаз – не  хуже твоей буссоли.  Ты лучше, старшина, принеси-ка мне плащ-накидку, а то промок уже, как цуцик.

Сейчас никому не надо было повторять указания дважды, не требовалось разъяснений, внушений и речей. Все происходило на подъеме. Над городком словно витал дух усердия, радостного нетерпения и предвкушения чего-то такого, неосознанного,  что, возможно, должно было рывком вытащить жизнь всех и каждого на некий новый уровень, придать новизну и решить проблемы.

Прапорщик быстро зашагал к зданию казармы – за накидкой для замполита. После возвращения эшелона намечались серьезные перемещения по штатному расписанию, ряд офицерских семей должны были переехать в другие гарнизоны, на повышение, освобождались квартиры, и прапорщику "светила" благоустроенная квартира в пятиэтажке.   

Так не готовились к встрече самого высокого начальства.

В офицерскую столовую суетливо завозились какие-то припасы.  Под замком в кладовой дожидались своего часа,  раздобытые ушлым замполитом ящики с водкой, сёмгой, дефицитным импортным вином, пахучими кругами колбасы, шпротами и парой увесистых  копченых окороков – неслыханным по скудным временам лакомством, от аппетитного запаха которого кружило голову. 

Для  семей офицеров и прапорщиков готовили  вечер, личному составу полагался  праздничный  обед.  Из подъездов офицерских домов, свободно разносимый порывами ветра, вырывался густой аромат выпечки, мешаясь с влажными запахами ненастья – здесь делали всё, чтобы развеять тоску долгой разлуки и сердечно встретить мужей и отцов.


 фото из инета
 продолжение - http://www.proza.ru/2014/02/04/2455

© Copyright: Олег Шах-Гусейнов, 2014
Свидетельство о публикации №214020400130
http://www.proza.ru/2014/02/04/130
(Иллюстрация по ссылке)



Сирийская ПВО в Сибири
Серафим Григорьев

Октябрь 1997 года. Военный аэродром «Чкаловский».
Даже для бывалых летчиков  «8-й авиационной дивизии особого назначения» это становится сенсацией – Командование ПВО  Арабской Республики С и р и и  летит в Сибирь!.. Впервые на крупнейшем в мире сибирском полигоне «Телемба» планируются  с р а в н и т е л ь н ы е  стрельбы знаменитых российских Зенитно-ракетных комплексов: «С-200» и «С-300»!..
Впервые «ВОЕНННОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ» допущено на совершенно секретный «Центр боевого применения Военно-воздушных сил - Государственный полигон ТЕЛЕМБА».  Спасибо Главнокомандующему войск ПВО Российской Федерации, генералу армии Виктору Прудникову, который разрешил столь рискованное мероприятие. Ведь отснятая видеопленка – высшего качества,  разлетится по всему миру. А какие осложнения в связи с этим возникнут внутри России и в международной сфере?!..
Подъезжают автобусы с сирийцами. Мы сразу же не понравились сирийскому генерал-полковнику, Главкому войск ПВО Сирии – он опешил, когда увидел нашу телевизионную съемочную группу. Видно, что в его секретные планы совершенно не вписываются какие-либо контакты со СМИ. Вот так сюрприз!.. Генерал не ленится и лично идет к главе российской военной делегации – заместителю Главкома ПВО РФ по боевой подготовке, генерал-полковнику N.
Cирийский генерал  недоуменно говорит что-то русскому генералу, показывая рукой в кожаной перчатке на нашу съемочную группу. У меня все холодеет внутри: Сейчас нас отправят обратно на родную студию!.. Самое неприятное, что уже закуплена водка и закуска к ней. И все это на командировочные деньги, которые придется завтра возвращать. А их уже нет!..
Генерал-полковник N подзывает к себе начальника пресс-службы войск ПВО, полковника Александра Ужанова. Тот подбегает, и все понимая, на бегу вынимает Указание Президента РФ Бориса Ельцина. Переводчик поясняет сирийскому Главкому сложившуюся ситуацию. Сириец, сверкнув глазами в мою сторону, отходит от генерал-полковника. Однако, проходя мимо нашей группы, бросает почему-то оскорбительное замечание: - М а ф и я!..
Заходим в самолет, проходим мимо сирийского генерала. Чувствую всеми фибрами души, сириец пытается отыскать в моем лице именно семитские черты. Становится не по себе. Вспоминаю студента ВГИК – сирийца Али, который в злобе, после стакана портвейна, иногда называл меня «э ф р э е м».  Располагаемся в хвосте борта «ИЛ-76». Достаем водку и обязательно сало с чесноком. Замечаю, как сирийский генерал встает и, осматривая своих офицеров, внимательно следит за нами.
Самолет разгоняется - взлетаем. По устоявшейся в Вооруженных силах РФ традиции, выпиваем по стакану водки и произносим заветный тост: - За колеса в воздухе!.. (Ни в коем случае: - За отрыв колес!)
Сирийские офицеры ПВО сидят, молча и, будто кол проглотили. После набора высоты, сирийский Главком ПВО идет в туалет, который размещен в хвосте. Специально!.. Не генеральское это дело.  Проходит мимо нас, с нарочито безразличным видом. Но на обратном пути из туалета, ненароком заметив, что съемочная группа «ВОЕННОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ» пьет водку, генерал неожиданно успокаивается. Он глубоко погружается в кресло и начинает дремать: Слава Аллаху – это не ФСБ!..
Самолет садится на военный аэродром «Кольцово», под Свердловском. Пока идет заправка «ИЛ-76» топливом, все дружно идем обедать в столовую. Еда скромная… По обычаю «ВОЕН-ТВ», оператор никогда и нигде не расстается с видеокамерой, даже в баню берет с собой. Сирийская военная делегация, увидев оператора с камерой, которую он ставит на пол невдалеке, отворачивается от нас и принимает пищу в неестественной позе. Чувствуется, что люди прилетели из такого далека!.. Нам этого не понять.
Такая же сцена повторяется при посадке в Новосибирске.
Наконец – Чита. Домна — военный аэродром. В очередной раз, мне нравится военный подход к транспортировке командированных офицеров в Сибирском военном округе. – По машинам!..
И через пять-семь минут колонна черных «Волг», УАЗов и автобусов несется в пункт назначения. Дорога на полигон Телемба  настолько живописна, что с ней могут соперничать только кавказские дороги. Стоят благодатные дни Забайкальской осени. Небо чистейшее, сине-голубое, с белоснежными и легкими, как пух, облаками… Леса на сопках и поля окрашены во все оттенки цветовой палитры… Кони... Кони разных мастей мирно пасутся в золотом поле перезревшего овса!.. Кто дозволил?!..
На одной из сопок красуется, все в разноцветных лентах, Священное дерево.
Автобусы тормозят. Выходим подышать воздухом. Дежурный у дерева буддийский монах предлагает сирийцам принять участие в традиционном обряде бурят – привязать к веткам ленточки, которые монах им предлагает. Ведь Будда умер под цветущим деревом шала!..  Офицеры смотрят на своего сирийского Главкома ПВО. Генерал что-то говорит на арабском языке. И гости с Ближнего Востока, люди в погонах, быстро заходят в автобусы.
- Аллах Акбар?! – хрипло смеется мой прокуренный и пропитой оператор Федя Вертов. 
Некоторые сирийские офицеры, которые услышали Федину реплику, заулыбавшись в ответ на знакомые слова, впервые за командировку, поворачиваются к Вертову и смотрят на него как-то по-доброму.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.


© Copyright: Серафим Григорьев, 2013
Свидетельство о публикации №213060100149
http://www.proza.ru/2013/06/01/149
(Иллюстрация по ссылке)



Вывод
Тагир Манташов

Последний камень брошен –
об броню ударил в след,
и нас здесь больше нет,
за спиною девять лет.

И не найдя всему ответа
снимаю, выцветший, берет:
Прощай Афган кровавых бед!
Прощайте горы шумных рек!

Мы отыграли этот бег
без пораженья и побед...
Встречает нас страна стыдливо –
как будто возвращенье грех.
1989г.

    15 февраля 1989 года генерал-лейтенант Борис Громов,
согласно официальной версии, стал последним советским военнослужащим,
переступившим по Мосту Дружбы границу двух стран.

    В действительности на территории Афганистана оставались
как советские военнослужащие, попавшие в плен к душманам,
так и подразделения пограничников, прикрывавшие вывод войск
и вернувшиеся на территорию СССР только во второй половине дня 15 февраля.
   Погранвойска КГБ СССР выполняли задачи по охране советско-афганской
границы отдельными подразделениями на территории Афганистана до апреля 1989 года


© Copyright: Тагир Манташов, 2014
Свидетельство о публикации №114021500078
http://www.stihi.ru/2014/02/15/78
(Иллюстрация по ссылке)




Ушел далёко
Тина Колычева

               Вдовам локальных войн



Ушел далёко. Я не плачу.
Мне слез не велено казать.
Среди сухого карагача
твоя последняя кровать.
Тюльпаны черные да маки, -
им все равно, что ты чужой, -
слезой весенней будут плакать,
а по ночам шакалов вой.
Да и не плачу я... не плачу, -
мне не поднять тяжёлых век, -
то на меня, на дочку нашу...
все сыплет... сыплет черный снег.
 


© Copyright: Тина Колычева, 2014
Свидетельство о публикации №114020610731




ОТЕЦ
Дина Иванова 2

 
Память и время…


Случайно набрела на пост – «Отец»*.
Интересная подборка: отец в оценках сына.
Современное детство, современный сын. Скупые этапы жизни.

- 4 года.
Отец знает всё.
- 6 лет.
 Мой отец всего не знает.
- 8 лет.
Во времена моего отца всё было по-другому.
- 14 лет.
Мой отец такой старый.
- 21 год.
Мой отец вообще ничего не рубит.
- 25 лет.
Мой отец кое- что шарит, но это обычное дело в его возрасте.
- 30 лет.
Думаю, стоит спросить совета у отца.
- 35 лет.
Мне бы ничего не стоило  делать, не спросив совета у отца.
- 50 лет.
Чтобы ты сделал сейчас, мой отец?

На страничке откровения молодых читателей. 
Трудно равнодушно читать:

…бывают такие отцы, что лучше бы их не было…
…а у меня отец бухарик, мы с ним не живём, но до сих пор помню его выходки…
… всё равно всем вам везёт,… у меня не было отца никогда…

А душу греют  признания:
…мой отец умер, когда мне было 11, мне сейчас 27 . Я каждый раз мечтаю, чтобы он увидел меня, моего сына…
…говорите что хотите, но мой папа был лучшим отцом, спасибо ему за моё счастливое детство…

Это мой вариант.

***
В эти дни как раз возникает желание написать несколько слов о своём отце. Это желание перманентно появляется, когда приближается 23 февраля.
Я из семьи военнослужащего и этот день был всегда заметным в нашей семье.

Приходили гости - друзья отца, или мы шли к ним.
Сначала в детстве больше всего ценилось, что нам разрешалось в этот день всё.
Взрослые были заняты своими проблемами. Звонки, телеграммы, встречи.

Помню, на праздничном столе  всегда в сторонке стоял стакан с водкой и сверху кусок чёрного хлеба. И не успев сесть за стол, все мужчины вставали. Отец, поднимая рюмку,  очень тихо говорил: – «За тех, кто не с нами».
Мы тоже замолкали.

Став старше, было интересно слушать их рассказы. Мама хорошо пела, все подхватывали песни…. «Дан приказ ему на Запад»….  «На позицию девушка…»… «Вьётся в тесной печурке огонь…». Я очень любила песню….   «Цветочница Анюта».

Давно уже нет того праздничного ожидания. Есть боль.
Практически некому из той компании  позвонить и поздравить с праздником…
Да и праздника ТОГО, ЗНАЧИМОГО тоже уже нет.
Он превратился в день мужчин…
Забавно наблюдать, как в этот день девчушки семи-восьми лет толкаются у газетного киоска, закупая для своих «мужчин» брелки, магнитики…
И прав автор, говоря – «Во времена моего отца всё было по-другому».

Захотелось воспользоваться найденной схемой и остановиться на тех же этапах, но  своей жизни, вспоминая  отца, вспоминая, кем он был для меня в разные годы.

Итак:

 - 4 года.
 Отца долго не было. Мама сказала он в длительной командировке. Утром открываю глаза - испугалась, не узнала отца. Он резко подхватил на руки, и я расцарапала щёку, кажется о его  пуговицы на кителе. Реву, кровь…
Папа посадил меня на колени и своим платком стал вытирать. Платок пах папой…стало спокойно и хорошо. И уже весь день от него не отходила.

 - 6 лет.
Папы опять долго нет. Вдруг получаем весточку, что он скоро приедет и надолго. Жили мы тогда в Бийске.  Всё дорого. Мама умудрилась нажарить настоящих котлет. Я, брат и мама идём на вокзал встречать. Не приехал. Дома получаем с братом по полкотлетки остальное отправляется в погреб. И так три вечера, пока, наконец, папа  приехал. Вкус тех котлет отлично помню и сейчас.

 - 8 лет.
В школе всем показывают мои тетрадки и книжки. Они аккуратно обёрнуты и очень красиво подписаны. У папы был красивый почерк. Он мне всё это подписывал. 
Ну, а как узнать ребёнку, что умеет твой военный папа делать?  Дома его почти никогда нет.
Однако вспоминаю,…папа умел красиво лепить пельмени.
Когда наступили более благополучные времена и отцы были дома, тогда в доме собирались две-три семьи и коллективно лепили пельмени. Пельмени в Сибири – это больше, чем еда. Это ритуал. С наступлением морозов заготавливали их много. Если память не подводит - каждой семье по хорошему бочонку. Держали его в погребе.
И уже, будучи совсем взрослой, я с удовольствием приглашала на обед друзей, и мы всей семьёй с папой и мамой давали им мастер-класс, лепили  сибирские пельмени.

 - 14 лет.
Были у кого-то в гостях. Папа, видимо, не рассчитал свои силы, здорово охмелел. Мама нас, уже взрослых, буквально за руки тянет домой. – «А папа? - волнуюсь я». Резкий ответ: - «Когда  торопился пить, он о нас не думал. Пусть теперь сам добирается».
Пьяного отца никогда не видела. Мне его стало жалко. Вырываюсь и теперь уже я веду его за руку домой. На лестнице он затормозил. Мы сели на ступеньки и просидели там, молча, почти до утра, пока мама сменила гнев на милость.
Больше никогда отца пьяным не видела.
А в семье произошел какой-то водораздел: я отцова дочь, брат - мамин сын.
С отцом стали не просто родные, стали верными друзьями на всю оставшуюся жизнь.

 - 21 год.
В стране происходит что-то непонятное…
Живём в Риге. В доме всё чаще взрослые шепчутся на кухне. Отец избегает откровенных разговоров со мной. Однажды услышала, как он по телефону кому-то сказал: «Не дай бог, чтобы в своей семье появился Павлик Морозов».
Я на последнем курсе института. Комсорг, активистка, спортсменка, живу лозунгами: «…мы строим коммунизм, что в мире краше, чем этот труд? Где доблести предел? Предела нет! А кто сказал, что наша любовь должна быть мельче наших дел?».*
Жизнь дала повод серьёзно задуматься, что как-то не так я понимаю многое, слепо веря вот таким лозунгам.
Наступил долгий, болезненный путь прозрения.
Меня однажды вызвали в деканат  выслушать просьбу какого-то важного представителя серьёзных органов.
Суть разговора такова: - «Нам нужны доверенные люди. Через них мы хотели бы знать, что происходит в институте, кто как относится к политике партии и правительства. Вы же понимаете, нам всем нужно, чтобы наша страна давала образец верности своим идеалам всему миру».
Помню его взгляд бесцветных, стеклянных глаз.
Стало страшно. Историю-то…38-й и прочее …помнила хорошо.
Почувствовала себя Зоей Космодемьянской на допросе.
Резко заявляю: «Нет, стучать я не умею и не хочу учиться».
И как выстрел: - «Жаль, в вас явно ошибались. Подпишите: – «разговор кондефициальный, разглашению не подлежит».
Подписала и пулей домой.
Отец выслушал молча. Таким суровым я его никогда не видела. –  «Поступила правильно. Я не хочу учить тебя прогибаться, но тактика лобовой атаки не всегда приемлема. Учись соразмерять свои шаги.  Учись сдерживать эмоции. Не зная брода, не лезь в воду. Болото лучше обходить». 
Значительно позже, за несколько дней до кончины, отец с болью сказал: «Наверное, я жил как-то не так… многое было упущено…».
В последние годы  он  остро переживал, что людей  его поколения  жизнь здорово обманула. Не всё я тогда могла понять. Только теперь понимаю всю глубину  его слов и что стояло за той его болью…

Вернёмся к тому случаю в институте. Всё как-то утряслось.
Институт окончила. Явно как-то вмешался  отец, но я так и не узнала как. 
А вот урок отца…. «умный в гору не пойдёт», усвоила плохо.
Прости, папа, так и не научилась сдерживать эмоции,  и частенько набиваю шишки.

 - 25 лет.
Переехали с мужем к родителям в Беларусь.  Родился сын. Вряд ли кто может сегодня из молодых мамочек поверить, что  на работу мы выходили, когда крохам  было едва три месяца. Правда, кормящим мамам увеличивали обеденный перерыв, чтобы успеть сбегать домой покормить ребёнка.
Всё принималось, как должное.
Но этот вечный недосып…
Мой был  по ночам страшный крикун. Мне даже врач говорила: – «Он у тебя перепутал день с ночью».
Папа уже на гражданке. Работает в Управлении железной дороги. Ему тоже к девяти на работу. Но… каждую ночь он забирал малыша и давал мне два-три часа поспать. В квартире был длинный коридор, вот там он с ним и прогуливался, тихо посвистывая. Петь не умел.
И никогда ни каких упрёков. Не то, что другие страдальцы…

- 30 лет.
Наломала в личной жизни дров. Споткнулась о несвоевременную любовь. Забираю сына, возвращаюсь к родителям. Мама в штыки: – «Пора умнеть. Делай так….так….так..».
Папа хмур, вижу – страдает.
Спокойно: «Попробуй найти приемлемое для всех решение. Береги себя». И на видное место положил роман – «Анна Каренина».
Нашла выход: ушла в науку, как в монастырь…
Аспирантура, архивы, командировки. Мой тыл – отец.
Всё образумилось.
 
 - 35 лет.
Защита диссертации. Суматоха, подготовка, волнения.
Зал Учёного Совета заполняется коллегами, друзьями. Угловым зрением вижу, на полусогнутых ногах пробирается отец. Его седая голова плывёт по рядам, как луна по небосводу. Становится спокойно. В зал заходит подруга с цветами. Внутренне не одобряю,  – «кто знает, какие шары полетят в мою корзину».
Всё обошлось. Победа!
А цветы она вручает моему отцу. Впервые вижу его растерянным и с  предательски влажными глазами.

 - 50 лет.
Первый юбилей. Первое серьёзное подведение итогов.
Ох, с каким размахом в те годы в институтах проводились эти мероприятия. Заседание Учёного Совета,  а речи…
Хорошо когда-то сказал М.Танич: – « Сладкие речи, море цветов, как на кладбище. А ты живой».
На кафедре создавалась специальная комиссия. Помню, к моему дню её возглавил доцент Алексей Иванович Мачуленко. Пусть земля тебе будет пухом, дорогой.
Он всё взял на себя вплоть до списка приглашенных. Я ему говорила:
   - Лёша, я тебе при таком сценарии и не нужна. Юбилей и без меня состоится.
   - Не задирайся, трохи нужна. Всё равно главной фигурой на банкете будет твой отец. Он для многих из нас был отцом…
 
Были и другие юбилеи, банкеты. Но больше не было тех глаз, которые бы тебе говорили – «Держись, доча, я в тебя верю!».

Хоронили отца со всеми  почестями.
Он был  «Почётным железнодорожником». Всё Управление пришло с ним проститься.
Пришли мои студенты. Вся кафедра. Все жильцы дома…

Идут годы, но он с нами.
Стараюсь сохранять его дарственное – беречь близких, ценить людей, ценить дружбу.

Поэтому 23 февраля у меня будет особый день.
День скорби и памяти об отце. Памяти о надёжном тыле, когда он был рядом.
 
В этот день обязательно поздравлю всех близких: сына, он офицер запаса, коллег и друзей, для кого служба ... это важный этап в  жизни, а  честь офицера - не пустой звук.

Как хорошо, что ещё есть те, кому могу сказать в этот день:

С ПРАЗДНИКОМ ВАС!!
ЗДОРОВЬЯ И РАДОСТИ ВАМ!!


--------
*http://pikabu.ru/story/otets_1121049
*Стихи С.П. Щипачёва.
*коллаж автора.


© Copyright: Дина Иванова 2, 2014
Свидетельство о публикации №214022002213
http://www.proza.ru/2014/02/20/2213
(Иллюстрация по ссылке)




Куку, Мария! К салу
Игорь Агафонов

Вспомнил случай итурупский давний.

Зима. Учения. Пацаны-бойцы-ПУЛАБовцы - по палаткам, врытым в черный песок по бережку, минометчики дальше от бережка, в распадке, зато в землянках, но там - болота и жижа, плюс к ним толпами подселили народ бойцовский из Горных ключей...

Мы с Магой-дагестанцем - в горах, там где комфортно, где разведка, где управленцы, где ПХД запасы; землянки хорошие, теплые, сухие; в броне МТЛБ - банька периодически устраивается (когда минутки затишья случаются).

Надыбали спирта у вертолетчиков.

- Чего, - спрашиваю Магу, - из закуси имеется, чтоб эдак по-оперативненькому получилось душу согреть.

- Да, - отвечает, - нету нифига съедобного. Только тушенка свиная, да шматок сала от Петренко. А это есть, как ты понимаешь - не могу.

Мага-то мусульманин, блин.

- Давай, - не верю, - пороемся у тебя в запасах.

Рылся Мага, рылся. Достал какую-то баночку.

- Вот! - говорит, - не знаю, что такое, но похоже, что не сало. Написано "Куку, Мария!"

Это он так нашу кукумАрию, моллюск то бишь, озвучил.

- Нормальненко, - глаголю, - пойдёт!

Выпили, закусили морепродуктом. Еще выпили, еще моллюска заглотили.

Мага захмелел.

- Ты вот, - говорит, - образованный, языки знаешь, так вот, объясни мне, спустившемуся с гор, почему такую вкуснятину обозвали так странно; почему Мария, и почему «куку»!?

Тут вмешался подошедший замполит.

- А это, - говорит, - с намеком так назвали. Знаешь, бывают такие кабаны, которые ну очень к хрюшкам тяготеют; и кроют их неимоверно и без остановок, - Мага между тем заглатывает очередную дозу спирта и смакует кукумарию ложечкой из баночки, - Ну, так вот, как его остановить? Только путем ампутации кроющего органа!

- Ну и чё - к чему? - расслабленно и алкогольно улыбается Мага.

- Да-к, чтобы отрезанные органы не пропадали зазря, их консервируют и солдатикам на кормежку, на сухпаи..., - констатирует с серьезностью на челе и честностью в бровях зампал и вливает в себя дозу, покрыв ее с удовольствием консервированным моллюском....

Бедного Магу потом час полоскало вовне.

Жалко было и спирт переведенный, и поеденную понапрасну кукумарию.

А мы все равно к салу перешли от Петренко.

А Магу спасали найденной кем-то из подключившихся к процессу товарищей полукопченой колбаской. Слюнки!

Мага-бедолага замучился из кусочков сальные по виду вкрапления выковыривать, хотя его и убеждали, что произведено сиё из конины-говядины-баранины и свинины в продукте – йок (иль йохтум, как кому удобно).


© Copyright: Игорь Агафонов, 2007
Свидетельство о публикации №207031200067



Ходили мы походами...
Ванико

Рассказ ветерана ВМФ СССР, подводника, капитана 1 ранга
Р.В. Рыжикова, выполнявшего интернациональный долг  в республике Индонезия. (Из Альманаха Военной контрразведки. Выпуск 6 "Бумеранг")


        Географическая справка.
        Индонезия; (индон. Indonesia), официальное название - Респу;блика Индоне;зия (индон. Republik Indonesia) - крупнейшее государство в Юго-Восточной Азии и 16-е по площади в мире.    Расположена на островах Зондского архипелага и является крупнейшим островным государством в мире. С населением около 230 млн человек занимает четвёртое место в мире по этому показателю (после КНР, Индии и США). Имеет богатую и противоречивую историю.Индонезия - одна из немногих стран мира, чьё население успело сменить несколько вероисповеданий за относительно короткий промежуток времени. В целом это самая густонаселённая мусульманская страна в мире, хотя население ряда островов исповедует и многие другие религии.
        Своей централизацией современная Индонезия во многом обязана колониальной деятельности королевства Нидерланды, которому в период с 1610 по 1942 годы удалось объединить бо;льшую часть островов архипелага под своей короной в ожесточённой борьбе с Португалией, которая всё же смогла сохранить свой суверенитет за частью острова Тимор (совр. Восточный Тимор). Захват страны Японией в ходе Второй мировой войны положил конец голландскому господству. Официальная независимость Индонезии была провозглашена 27 декабря 1949 года.
        Территориальные и религиозные конфликты внутри независимой Индонезии продолжаются до сих пор. В 2002 году из состава Индонезии вышел Восточный Тимор, оккупированный ею в 1975 году.

        "В мае 1962 года, в главную базу Индонезийского флота - Сурабайю (остров Ява), прибыла бригада советских подводных лодок со штабом, политотделом и плавбазой.
        В августе, по приказу Главнокомандующего ВМФ СССР, подводная лодка «С-236» начинает галсировать по экватору против побережья Новой Гвинеи, подыскивая удобное место для создания военно-морской базы, для размещения советских боевых кораблей.
        В свое время  царское правительство отказалось от освоения этих заморских земель.
        Индонезия являлась колонией Голландии, которая объявила западную часть острова своей. Восточную часть Новой Гвинеи захватила Австралия.
       Освободившись от голландского владычества, Индонезия заявила о своих притязаниях на запанную часть острова, которую назвала Западным Ирианом.
К восточной же части острова, она  почему-то претензий не мела…
        В оговоренной заранее точке, командир «С- 236» извлек из своего сейфа засургученный пакет, сломал на нем печати и прочел Боевое распоряжение:

        «Командиру «С-236».
        В ближайшие дни ожидается начало БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ Индонезии по освобождению от голландского владычества территории Западного Ириада.
        Принять в них участие. «С-236» надлежит в кратчайший срок, в надводном положении перейти в порт Битунг (остров Сулавеси), где пополнить запасы топлива. После этого скрытно перейти и к исходу 01 августа занять район с координатами ….   ….
О занятии района донести.
        В целях восприпятствования вывозу (эвакуации) грузов и оборудования с указанной территории с 00ч. 00м. О5 августа уничтожать боевые корабли и суда, следующие через район, под любым флагом.
        В районе патрулирования соблюдать максимальную скрытность и радиомолчание.
        Возвращение по особому указанию. О результатах боевого соприкосновения доложить по возвращении.
        Ясность подтвердить.
                Главнокомандующий  ВМФ  СССР
                Адмирал флота Советского Союза
                (С.Г.Горшков)

        Это распоряжение давало право командиру подводной лодки начать неограниченную подводную войну в мирное время…
        Всем членам экипажа выдали специальные заграничные паспорта, в которых было указано, что предъявитель сего является добровольцем, оказывающим военно-техническую помощь Индонезии.
        Так мы стали «добровольцами», а за добровольцев государство не отвечает!
        По идеологии тех лет мы считали себя интернационалистами и просто обязаны были ввязываться во всякие международные заварухи на стороне «угнетенных». Индонезия, явно из корыстных целей, зная об этом, декларировала строительство социализма в своей стране, следовательно, она относится к «угнетенным» странам и мы были обязаны оказывать ей любую помощь.
        Стоя тропической ночью на ходовом мостике и наблюдая за проходящими вдали судами различной национальной принадлежности, мы дымили сигаретами и рассуждали, что интернационализм - интернационализмом, но, что, к примеру, нам сделали голландцы, которых мы должны топить?
       С юных лет мы привыкли уважать Нидерланды и их народ. Именно там Петр  Великий  постигал азы морского искусства, а вслед за ним и многие другие российские офицеры  созидаемого Императором военного флота.
        А чем виноваты перед Советским Союзом суда «под любым флагом», проходящие через указанный нам район, кстати, международный или, как принято называть такой - «нейтральные воды»?
        Почему мы обязаны уничтожать их?! Ведь Советский Союз пока ни с кем не воюет? Ведь это средневековое корсарство! Чудеса, но подлые.
        А между тем, чудеса продолжались. В океане появлялись неопознанные подводные лодки, да и другие, и не только американские, силы разведки.
        Вскоре на стол Президента США Кеннеди легли разведданные и фотографии наших лодок, а заодно и других, появившихся в Индонезии «из неоткуда», военных объектов.
        Президент вызвал к себе посла Голландии и показал ему все это и настоятельно не советовал из-за Ириана затевать войну, в которую, не дай Бог, втянутся русские. А там, глядишь, и американцам придется вмешаться. Тем более, что Совета собираются разместить на Кубе свои ракетные установки.
        Джон Кеннеди, бывший морской офицер - катерник, вспомнил как раненый тонул в этих тропических широтах во время Второй мировой войны. Он оказался прозорливее и логичнее «миротворца» Хрущева.
Посол Голландии срочно доложил своему Правительству…

        За несколько часов до назначенного времени «Ч», когда  торпедные аппараты субмарины были приведены в готовность, в Боевом  распоряжении «С-236» был дан отбой и получен приказ вернуться в Битунг.
        А через 10 дней вопрос о передаче Западного Ириада Индонезии был решен дипломатическим путем.
        После этого, в порту Битунг начались наши адские мучения. Дело в том, что при всей мощи  торпедного вооружения  и других установленных  на  наших  кораблях технических систем, они были абсолютно неприспособленны для плавания в тропиках. На лодках отсутствовали стационарные места отдыха для команды, не было холодильных установок, душевых кабин и кондиционеров.
       Температура воды  за бортом достигала 30*, в отсеках она составляла вдвое больше и подводники «варились заживо». Нередко на корабле случались тепловые обмороки, спать приходилось на кишевшем крысами пирсе и под укусами малярийных комаров.
       Как в «рай» вернулись мы в Сурабайю.
       Потом высшим командованием было принято решение о продаже всего военного имущества и наших лодок Индонезии, и мы занялись формированием их команд из индонезийцев, обучением тех работе на нашей технике и отработке новых экипажей в море.
       А еще через несколько месяцев, после введения этих субмарин в «первую линию» и подъема на них военно-морских флагов Индонезии, выполнив до конца свой интернациональный долг, мы с чувством гордости поднялись на борт советского парохода «Владивосток» и вернулись на свою  любимую Родину.
      Честь имею!"


© Copyright: Ванико, 2010
Свидетельство о публикации №210121400973




Luftwaffe-льники
Алекс Сидоров

(Продолжение)




4. Резиновое откровение

        Итак, нас организованно сопроводили на склад хим.имущества, где от обилия резиновых изделий, плотно разложенных на многочисленных стеллажах и необъятных полках, у всех парней откровенно зарябило в глазах, перехватило дыхание и поехала крыша. Вот оно, прозрение!
        Только здесь мы наконец-то поняли по какой веской причине в стране победившего социализма образовался тотальный дефицит с детскими надувными шариками, а также с далеко недетскими презервативами.
       Судя по грандиозному училищному складу, вся резина, произведенная в советском государстве, прямиком шла на изготовление несметного количества противогазов, ОЗК и костюмов Л-1, не иначе. Увиденные массы и объемы хранящихся резиново-химических изделий вызвали у вчерашних школяров безвольное отвисание нижней челюсти.
         Сколько таких складов в стране?! А сколько таких училищ и воинских частей в СССР и за его пределами?! А сколько складов гражданской обороны?! А сколько складов хим.имущества на промышленных предприятиях?! А сколько заныкано тайных складов НЗ  по лесам, горам и буреломам?! То-то!
       Заводы все выпускают и выпускают. А ранее изготовленные изделия все накапливаются и накапливаются. Кто-нибудь видел хотя бы один противогаз на свалке или помойке? А? Я не видел. Не выбрасывают такое богатство, не выбрасывают.
       А во время нашего счастливого детства и беззаботной юности ни шарик тебе красивый надуть, ни презерватива в аптеке купить. Вся резина в государстве, тю-тю, на противогазы вышла, не иначе. А куда же еще?!
       Вспоминайте, кроме резиновых сапог, убогих калош и бракованных мячей в полусдутом состоянии, на прилавках магазинов резиновых изделий не наблюдалось. Даже кровоостанавливающий жгут в аптеке мало-мальски приличный не купишь. Чтобы потом хулиганскую рогатку замастрячить с целью высадить пару соседских стекол. Фигушки тебе, а не полноценное детство. Вот так и пришлось остаться приличным благовоспитанным пацаном, почти не познавшим всей прелести битья оконных стекол. Даже начинает развиваться некий комплекс неполноценности с ненавязчивым осознанием персональной ущербности и недоразвитости что ли…
       А взрослым дядям каково было?! Им же еще надо каким-то немыслимым образом покрышки для легковых машин где-то достать, которые всегда в остром дефиците числились.  А резина-то где? Где резина?
Где-где? Там! В …! Да, да, именно там – на складе химического имущества, конечно же.
Ну, допустим, цветные шарики надуть - фиг с ними, старшеклассники-школьнички из этого возраста давно уже выросли. До личных машин типа «Москвич», «Жигули» и безумно помпезной «Волги», а также связанного с ними лихорадочного поиска тотально-дефицитных всесезонных колес еще не доросли. А вот презерватив,  это понимаешь, очень нужная  вещь!
 Наверное, не мне вам рассказывать для чего он применяется и как используется.
        Некоторые особо одаренные и продвинутые индивидуумы, между нами говоря, умудряются безотказный и многострадальный презерватив, фактически, «черти для чего» приспособить, включая многоразовое его использование, словно американский «Space Shuttle», прости господи. А взрослеть-то надо, вот и выкручивались…
        Приходишь, бывало, еще стыдливым школьником в аптеку. И под «многоствольные» укоризненные взгляды, а также под осуждающий шепоток всевозможных бабулек из неизменной очереди, стоящих – кто за пургеном, кто за аспирином, солидно покупаешь сразу пару десятков пачек. А чего мелочиться?! Чтобы на всех хватило. А то будешь потом в азартном порыве еще пару раз забегать в аптеку с «горящими» глазами. Неудобно это.
Короче, набив полные карманы пачками с презервативами, с гордо задранным носом, идешь – иногда к себе домой, иногда к другу, реже  –  к подружке или к однокласснице… Когда как, раз на раз не приходится. С кем договоришься, поймите правильно.
        Затем дрожащими от нетерпения и трепетного вожделения пальцами, распечатываешь упаковку. Осторожненько извлекаешь его, родимого. Такого тоненького, почти прозрачного. Берешь аккуратненько в руки. Почти нежно, чтобы не дай бог не повредить ненароком. Обязательно проверяешь его на целостность и прочность прогрессивным методом интенсивного надувания. Досконально убедившись в полной боеготовности презерватива, а также в отсутствии неожиданных сюрпризов в виде мелких дырочек, смело натягиваешь «изделие №2» на … водопроводный кран! А куда же еще?
       Далее открывается вентиль. Набирается вода. Презерватив неимоверно растягивается, принимая в себя весьма достойные объемы жидкости. Но при этом он держится настоящим молодцом – не лопается. Вот, что значит высокие технологии и «Знак качества», а также магическая надпись мелким шрифтом: «Проверено электроникой»!
 Чего там проверено? И как можно электроникой такие изделия проверять? Арнольд Шварценеггерович Терминатор их на конвейере надувает, что ли? Хрен его знает, но всех парней нашего двора этот вопрос очень-очень интересовал. Честно.
       Ну а затем бежишь на крышу или на верхний этаж высотного дома, открываешь окно и «процесс» пошел...
       В результате имеем полный восторг и неописуемое удовольствие окружающих. За редким исключением тех, «на кого бог послал». Причем, при обеспечении максимального уровня личной безопасности и полного морального удовлетворения!
Все сходится? То-то. Интересно, а Вы о чем подумали?

5. Основы хим-дыма

      Тем временем на складе хим.имущества с помощью ржавой и затертой в хлам металлической рулетки с каждого сняли необходимые размеры.
Один прапорщик шустро измерял объем головы курсанта в двух проекциях. Первая - от центра лба, через висок, затылок, другой висок и обратно. Вторая - от макушки курсантской «тыковки» через висок, щеку, подбородок и аналогично по такому же маршруту обратно до макушки.
       На основании этих антропологических параметров второй прапорщик выдавал каждому курсанту письменное заключение на гербовой бумаге о принадлежности данного «люфтваффельника» к чистокровной арийской нации – шутка, естественно. В реальности нам выдали резиновые маски для противогаза пяти основных размеров: от 0-го – самая маленькая маска (для кошек, кукол и детей), до внушительного 4-го (при небольшом старании – можно натянуть хоть на рыло носорога).
       Выданные маски были откровенно убогими, с безнадежно пожелтевшей от старости резиной, мутными стеклами и залипшими клапанами.
       В теории эти клапаны полагается регулярно прокапывать чистым медицинским спиртом во избежание возможного залипания, которое в реальных боевых действиях может привести к неизбежному удушению бойца еще до момента массированного применения вероятным противником какого-либо химического оружия.
       Но судя по весьма довольному выражению синюшных лиц складских прапорщиков, медицинскому спирту нашлось более достойное применение. При близком знакомстве с маской противогаза складывалось однозначное впечатление, что спирт, как таковой, клапаны не видели с момента выпуска на заводе-изготовителе - то есть с 60-70-х годов XX века.       Реально, маски были древние.
      В комплекте с маской выдавалась фильтрующая коробка – металлический цилиндр, размером чуть больше однолитровой банки и гофрированный шланг, напоминающий хобот слона. Так же в раздаточное окошко склада торжественно выбрасывалась потрепанная брезентовая сумка цвета хаки.
      Успешно поймав вылетевшую прямо в лицо сумку или подобрав ее с пола, можно было смело считать себя абсолютно подготовленным для достойной встречи коварного супостата с полным арсеналом химического и прочего мерзопакостного оружия.
      Осталось совсем ничего – все это «современное» резино-металлическое великолепие собрать в единую конструкцию. А маску еще предварительно отмыть от остатков талька, толстенного слоя грязи и белесого налета засохшего пота предыдущих владельцев.
      Ну, что же, отмоем. А кто говорил, что будет легко? Одно радовало, что ОЗК хоть не всучили. Пока. Теплилась в душе слабая надежда, что все комплекты ОЗК ушлые кладовщики давно растащили по друзьям и знакомым. Среди любителей зимней рыбалки чулки от ОЗК, да и сам плащ пользуются большим и заслуженным уважением. Не так ли, господа «зимние» рыболовы?
      Возвратившись в казарму, курсанты организованно пришили к противогазным сумкам бирки с фамилией, номером фильтрующей коробки и размером маски.
Затем принялись нудно и упорно отмывать маски. Резина отмывалась с большим трудом. «Вековой» слой грязи и талька сопротивлялся. Адская смесь превратилась в некую мастику, которая обладала феноменальным свойством к прилипанию и глубоко проникла в саму структуру резины.
      Но мы не стали отступать, ибо, если не отмоешь эту дрянь, будет совсем тоскливо. Надевать противогаз все равно заставят.
       Казарма превратилась в импровизированную прачечную. Все курсанты стирали личные маски от противогазов. Парни остервенело терли замызганную резину с повсеместным использованием сапожных щеток и мыла, а также вплоть до применения личных зубных щеток и дефицитной зубной пасты «Pоmоrin».
       Вымыли. Вытерли. Вывернули маски наизнанку. Положили сушиться.
По казарме проползла откровенно пугающая «информация из достоверных источников», что на завтрашний день запланированы практические занятия по химии с подгонкой противогазов и обязательным окуриванием в настоящей газовой камере. То есть с применением реальных ОВ отравляющих веществ.
      *здец, начинается… Но, это будет только завтра. Пока живем и наслаждаемся жизнью. День прошел и, слава Богу. Дихлофос, дуст, клопомор, хлорка и прочая «боевая» дрянь пока подождут…
       В 44-м классном отделении на двухярусной койке обитали весьма колоритные парни – одессит Андрюха Чуханин под 190 см. ростом с огромной черепушкой «а-ля-мечта любого археолога-антрополога» и внушительно-выдающейся «английской челюстью». А так же белорус Вася Рожнев – худенький, миниатюрный пацанчик с детским личиком и компактной тыковкой размером «с кулачок». Опять же, детский.
       Соответственно, у презентабельного Чуханина маска для противогаза была солидного и взрослого 4-го размера, а у «дюймовочки» Васи Рожнева - детского и учебного нулевого.
После того как маски высохли и ребята, присоединив их к гофрированным шлангам, уложили в личные брезентовые сумки, «на сцену» вышел наш (тогда еще только начинающий и неопытный) незабвенный пройдоха и шутник Жека Ящиков из 45-го классного отделения. Не мудрствуя лукаво, незаметно для хозяев противогазов, он виртуозно подменил маски у Чуханина и Рожнева.
       Вечером ничего не подозревающие парни из 44-го отделения сдали противогазы на хранение в оружейную комнату, положив резино-технические изделия в пирамиду, пока еще свободную от стрелкового оружия.

6. Секретная стратегия

       По какому-то непонятному мне принципу и абсолютно нелогичному ритуалу, установленному в Красной армии, личное оружие, как правило, почти всегда выдается гораздо позже, чем «любимый и архинужный» противогаз. И это, наверное, правильно?! Ну, посудите сами…  Если вдруг неожиданно-коварно враг нападет без объявления войны, то мы все дружненько персональные противогазы наденем и будем тупо пугать агрессора-супостата своим «угрожающим» внешним видом!
      - УУУ-уууу!!!
      Страшно? А чего?! Огромная толпа лысых и очкастых, с серыми презервативами на головах, это я вам авторитетно скажу – зрелище совсем не для слабонервных! У любого нарушителя границы моментально обильный энурез и неудержимая слабость желудка образуется с перепугу …а может от гомерического хохота. Кто знает?
      Или, обнаружив перед собой огромное стадо «слоников», вражина проклятый от искреннего недоумения начнет карту смотреть, личное местоположение по навигационному спутнику определяя. Или на глобус планеты станет ошарашено пялиться, глазенки изумленно выпучив. А может, побежит штурмана «а-ля-Сусанин» самолично расстреливать. Ибо справедливо посчитает, что банально промахнулся на десяток тысяч километров и вместо страны Советов завел войско несметное в дикую Африку.

 Ааааа, в Африке горы вот таАААа-кой вышины!!!!
 Аааааа, в Африке реки вот тааААаа-коой ширины!!!
 Крокодилы, бегемоты!
 Обезьяны, кашалоты!
 И зеленый попугай! … ну и так далее…
 Аааа-Ааа-АА!!! И зеленый попугай!!! (еще пару раз для порядка)

        Надеюсь, все помнят песенку из кинофильма «Про Красную шапочку»?
Еще в Африке водится злой противный Бармалей! Будет их – врагов, в смысле, пугать! Бить! И обижать!
        Может и еще на что-нибудь более радикальное сподобится. Как знать?! Как знать?!
Короче, не ходите дети в Африку гулять!
        Наверное, что-то подобное с самого раннего детства прочно сидит в мозгах у многих отцов-командиров, ничем не наученных  22 июня 1941 года. Потому, как по моему личному убеждению так и, по мнению авторитетных преподавателей из военной академии, где мне довелось в последующем учиться, самое наипервейшее, что надобно вручать солдату или офицеру, вновь прибывшему в расположение части – личное оружие! Посредством которого, он - вояка то есть, и будет вести приятно-познавательную, а местами – весьма убедительно-задушевную беседу с «незваными гостями» о скоротечности их вражеской жизни, в частности, и о ее бестолковой бесперспективности в целом. Если я неправ, убедите меня.
       Возможно все «химики» Красной армии сейчас начнут бросать в мою сторону тяжелые камни с обильными брызгами ядовитой слюны, доказывая свою архиважную нужность и повсеместную незаменимость, но… личное оружие, по моему скромному разумению, все же более весомый аргумент в реальном боестолкновении, нежели резиновый презерватив, героически натянутый на голову потенциального бойца.
Ну а тем временем ночь закончилась, и на уральском горизонте показалось солнце.
(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2009/11/03/1319
(Иллюстрация по ссылке)


Задача - спасти!
Юрий Ткачев
 
    Не вдаваясь в точные архивные данные (если они, конечно, сохранились) я рассказываю о том, что пережил лично.  Рассказываю с точки зрения непосредственного ликвидатора тех давних флотских аварий. Заранее прошу меня простить,  если где-нибудь допущу неточность. Тем более прошло с тех пор достаточно много времени – более четверти века.
    Сейчас, когда остается только вспоминать флотскую службу, память инстинктивно отбирает всё положительное, хорошее и весёлое.
    Наверно, каждый человек стремится забыть те страшные и неприятные мгновения своей жизни, потому, что положительные эмоции продляют человеческую жизнь.
    Хотя, какие могли быть тогда положительные эмоции у флотского спасателя? Вся его служба – постоянное ожидание сигнала тревоги.
    Ночуя дома,  я подскакиваю  среди ночи от звонка в дверь. Это матрос – оповеститель. Ноги в руки и вперёд, в родимую бригаду. А там уже спасательный отряд «разводит пары» и  готовится к выходу по  одному из вариантов аварии – пожар, затопление корабля , не вышла на связь вовремя стратегическая «единичка».
    Спасательный отряд Тихоокеанского флота (СО) – это компактная группа  первого броска, состоящая из противопожарных кораблей и катеров, спасателей подводных лодок, водолазных судов. Состав спасательного отряда назначается приказом командующего флотом на неделю.
    На борту одного из спасательных судов базируется походный штаб спасательного отряда – все офицеры: начальник походного штаба, специалист по водолазным работам, инженер по аварийно-спасательным работам, врач-физиолог.
    Мне довелось служить в 34 бригаде спасательных судов ТОФ в должности флагманского специалиста-химика с 1979 по 1985 год, и как минимум неделю в месяц приходилось дежурить в качестве начальника походного штаба.
    Готовность к выходу на аварию – летом 30 минут, зимой – 40. Пока идет подготовка
кораблей к выходу в море, походный штаб должен выработать решение на ликвидацию аварии, а на переходе в точку аварии начальник походного штаба должен доложить командиру спасательного отряда свои предложения.
    Чаще всего мы выходили на пожары, которые полыхали, как на военных кораблях, так и на гражданских судах – плавбазах, сухогрузах, танкерах.
    Часто падали военные самолёты  - тогда шло интенсивное освоение наших первых и последних тяжелых авианесущих крейсеров (ТАКР) «Минск» и «Новороссийск». Обычно пилоты погибали, а самолеты потом искали  наши водолазные суда и тральщики.
    Запомнился выход на спасение экипажа дизельной подводной лодки С-178. В октябре 1981 года она столкнулась с рефрижераторным судном и затонула на глубине 27 метров прямо на входе в пролив Босфор Восточный, практически на виду всего Владивостока. Тогда, благодаря умелым действиям спасателей, большая часть экипажа была спасена.
    Самоотвержено работали наши водолазные специалисты капитан 3 ранга А.Шеремет, капитан-лейтенант П.Алексейцев, врачи-физиологи - майор медицинской службы О.Васильев, капитаны медицинской службы И.Крамар, А.Морозов.
    Не могу забыть трагедию на крупных флотских учениях по высадке десанта. Его высаживали на необорудованное побережье в районе мыса Клерка, под Владивостоком. Это было в августе 1982 года. В числе средств десантирования впервые участвовали и десантные катера на воздушной подушке, только, что поступившие на вооружение ТОФ.
    Руководил учением командующий ТОФ адмирал В.Сидоров, на флагманском корабле находился прибывший на учение главком ВМФ С.Горшков.
    Ночью отряд больших десантных кораблей вышел, следуя строго в кильватер друг другу, из бухты Владимира в район мыса Клерка. В целях маскировки на кораблях все огни были потушены, кроме гакобортных огоньков на юте. Шли практически, в полной темноте. Замыкал колонну кораблей наш океанский спасатель «Машук» под командованием капитана второго ранга И.Кинчина.
    Мы – походный штаб СО, были готовы к разного рода чрезвычайным ситуациям и они не заставили себя ждать. Неожиданно небо впереди осветилось от десятков сигнальных ракет, по воде стали шарить лучи прожекторов. Немоту эфира взорвали встревоженные голоса командиров кораблей. Вся конспирация была нарушена ещё до начала десантной операции.
    Быстро запросили обстановку и выяснили, что у десантного катера на воздушной подушке оторвалась аппарель (для непосвящённых – это опускаемый трап в носовой части десантного корабля).
    Катер отработал «полный назад», когда внезапно, без ходовых огней, курс ему пересёк торпедный катер.  Инерция движения была такова, что аппарель оторвалась и булькнула в воду, а находившаяся в трюме боевая машина пехоты (БМП) с 12 солдатами – десантниками затонула в море.
    Учение было скомкано, недовольный главком Горшков улетел в Москву, а мы две недели занимались поиском и подъёмом тел погибших ребят, оружия и самой БМП.  У некоторых находили письма, где они сообщали родным, что скоро вернутся домой. До «дембеля» многим из них оставалось меньше двух месяцев. Дома их уже ждали родители, невесты, друзья…
    5 января 1984 года. Только, что вернулся домой с тушения крупного пожара на плавбазе «Василий Путинцев», горевшей в Дальзаводе.  Не успел отмыть копоть с лица, привести себя в порядок и поужинать, как за мной приехал наш дежурный ПАЗик. В 165 бригаде ракетных катеров пожар! Это был, пожалуй, самый жуткий и памятный пожар на Тихоокеанском флоте. В бухте Большой Улисс заполыхал ракетный катер с боевыми ракетами на бот\рту. Загорелся и рядом стоящий, торпедный катер с полным боекомплектом артиллерийских снарядов. Чуть впереди от них по пирсу – малый ракетный корабль, стоящий тоже в боевом дежурстве.
     Стало ясно – это ЧП флотского масштаба. Таких пожаров на ТОФ ещё никогда не было. На стенке у горящих катеров уже находились командующий ТОФ адмирал Сидоров, начальник штаба ТОФ вице-адмирал Хватов, начальник поисково-спасательной службы ТОФ контр-адмирал Якимчик, масса военачальников рангом пониже.
     Мне поставили задачу организовать разведку очага пожара на ракетном катере и доложить обстановку. На обоих катерах, кроме меня, нашей группы разведчиков пожара, вооружённых изолирующими противогазами ИП-6, личного состава военной пожарной команды и командира ракетного катера капитана 3 ранга Г.Заречнева никого не было.
    Подошёл, взламывая лёд, спасатель «Жигули», из его лафетов мощными струями ударила вода по раскалённой палубе, по ракетным ангарам, по людям. Мороз сразу превратил мою шинель в ледовый панцирь.
    Из-за опасности взрыва боеприпасов у рядом стоящего катера притопили корму где хранились артиллерийские снаряды. Ракетный  продолжали тушить водой и пеной.
    Люди работали на пределе физических и душевных сил. Не хотелось думать о том, что останется от нас, когда начнут взрываться ракеты. Топить ракетный катер не имело смысла: из-за малой глубины места стоянки, ангары всё равно остались бы над водой.
    Пожар продолжался восемь часов и был ликвидирован в 4 часа утра. Только тогда мы, мокрые и обледенелые покинули палубу катера. Когда я пришел в свою каюту на спасатель «Георгий Козьмин», едва хватило сил раздеться. Выпив почти стакан «шила», как на флоте называют спирт, рухнул на свою койку и проспал до 10 утра мертвым сном.
    Я, присутствовал на разборе происшествия в штабе флота с нами, спасателями и командованием бригады катеров. Адмирал Сидоров спросил у командира бригады ракетных катеров « Сколько оставалось до взрыва, Солоненко?». Комбриг ответил, что по его расчетам 2-3 минуты. Ракетчики же удивлялись, почему они вообще не взорвались? Какое-то необъяснимое везение…
        Светлая память жертвам всех флотских аварий. Мы выжившие будем вас помнить до конца жизни. Всегда моряки будут поднимать тост «За тех, кто в море!» и добавлять « Живых и мертвых!».

 На снимке: офицеры-спасатели 34 бригады спасательных судов ТОФ. Автор третий справа во втором ряду. 1981 год.

Первый ряд слева направо: дивизионный водолазный специалист А.Шеремет,  командир СС «Пулково» В.Попов, начальник штаба бригады Ю.Ситников, командир бригады Н.Макаров,дивизионный врач-физиолог И.Крамар, командир ОСС «Машук» И.Кинчин, командир СНПС «Георгий Козьмин» М.Штоник,  заместитель по политической части малого дивизиона П.Чебыкин.
Второй ряд слева направо: командир СС «Жигули» Ю. Попов, флагманский водолазный специалист В.Быков, командир малого дивизиона В.Пустовит, заместитель по политической части большого дивизиона Ю.Шиленко, флагманский химик Ю.Ткачев (автор), командир ПЖС-209 А.Кричко, офицер военной кафедры Дальрыбвтуза.

 


© Copyright: Юрий Ткачев, 2011
Свидетельство о публикации №211032100310
http://www.proza.ru/2011/03/21/310
(Иллюстрация по ссылке)



Бытовка и Увал
Юрий Назаров

    Взвод ремонтников и хозвзвод сталкивались вместе только на всевозможных построениях, разводах и вечерних поверках. Дружны были по принципу кому-чего отремонтировать с нашей стороны или где чего-либо достать со стороны хозвзвода. Ну и посмеяться, поболтать совместно, как без этого?! Главное, что мы «доставали» через наших хозяйственников, касалось нашей бытовой составляющей службы. Вообщем, наша коптёрка никогда не пустовала. Всё в дом, всё в дом! Шульц у нас был главный доставала посудомоечного порошка из столовой. Ему ни кто, никогда не отказывал, так как он был не только хороший ремонтник в деле, но и обладал упёртой настойчивостью характера, если в чём-то нуждался ремвзвод. Если где-чего выбить надо - Шульц первый на коне! Стиралась с помощью столового посудомоя наша повседневная форма одежды. Было у нас дежурное, строго охраняемое, пластмассовое, синее ведро, в которое насыпалось несколько горстей такого вот посудомоечного средства, заливалась простая холодная вода и в полученном растворе стирались наши гимнастёрки. Жемыхнёшь несколько раз грязное, зелёное месиво и спокойно прополаскиваешь чистой водой. И всё, Можно не глядя вешать хэ-бэшку на просушку. Посудомой отстирывал любую грязь, включая масляные пятна от нашых «Гну» и МТО-шки. Быстро, удобно и не надо никаких прачечных. В баню ходили в город. Проходя несколько кварталов Ашхабадскими закоулками, мы отпаривали свои оборонительные сооружения в обычной, гражданской бане. Мылись спокойно, не торопясь. В определённый день плотское чистилище закрывалось на «спецобслуживание» и батальон отскрябывал с себя Туркестанскую, всепроникающую пыль.

    В нашем взводе помещение ремонтной мастерской служило так же и бытовкой. Тут мы подшивались, ушивались, подгонялись по размеру, чистились и гладились. Парадно-выходная форма одежды у нас содержалась безукоризненно и всегда была готова на тебя прыгнуть в течении пяти минут. Ну не повседневкой же Ашхабадских девчёнок соблазнять? С увольнениями в город нас никогда не обижали. Если не у Котова, то увольнительной в город на выходные можно было разжиться и в техчасти у Нуриахметова, и у начальника автослужбы Гладышева и у зампотыла Якушкина, и у комсорга Афанасьева и у замполита Кузнецова, хоть и не часто политрук нас чем-то жаловал. Ремвзвод всегда кому-то что-то делал и, поэтому, с увольнительными нам не скупились. Если мы не были задействованы на учениях, то один день из выходных проводили в городе обязательно. Сдружились мы на такой благодатной почве с Шуриком Степаненко, которого тоже в расположении батальона на выходные мало, кто мог удержать. Бывало не редко, что и оба выходных в город выходили. И в субботу, и в воскресенье. Шурик киномеханничал в нашем батальоне и был главным помощником комсомольского предводителя лейтенанта  Афанасьева. Когда что-нибудь в части надо было политизировать, Кузнецов напрягал Афанасьева, а тот по цепочке Степаненко. Изредка просил помощи и у ремонтников. Приказать не мог, так как мы не были в прямом его подчинении, но мы ему никогда не отказывали, за что он периодически и подбрасывал нам увольнительные.
 
     Ашхабадские достопримечательности и различные многопосещаемые народом места мы изучали и знали, почти наизусть, можно сказать. Все центральные парки и скверы были исхожены вдоль и поперёк, и появились даже свои постоянные маршруты увольнительного дня:
    Гулистан (Русский базар) - чтобы вкусненьким растительным разнообразием насладиться,
    Аллея Славы - чтобы в прифонтанных кафешках мороженным остудиться,
    Центральный парк - чтобы в тени проветриться и, как завершение,
    кинотеатр Космос - чтобы впечатлений на неделю нахвататься. Исхожено всё ножками, транспортом не пользовались, только если опаздывали в расположение части из увольнения. Девчёнки знакомиться не стеснялись, особенно если не толпой встречаешь, а по два, по три человека. Только туркменочки в национальных разноцветных одеждах более стеснительны и не разговорчивы. Вообщем, столько свободы, сколько было у нас, ремвзводовцев 2069 ОБС, было мало у кого из военнослужащих срочной службы.



Продолжение тут --- http://www.proza.ru/2010/10/03/1188 >Новые обязанности >

Если Вас заинтересовали мои армейские воспоминания: «МайАми в Туркестане» Служба в армии,
Самарканд - Ашхабад, 1986-88 год, то его можно скачать с файлообменника Depositfiles.com.
Сборник украшен армейскими и современными фотографиями, готов к прочтению.
вот ссылка для скачивания =
http://depositfiles.com/files/eaxxi46sp = там всё бесплатно, придётся лишь минуту подождать.
ЭТО ЗАКОНЧЕННЫЙ ВАРИАНТ ПОСЛЕ ВСЕХ ПОПРАВОК И ДОПОЛНЕНИЙ.
С уважением, Назаров Юрий...


© Copyright: Юрий Назаров, 2010
Свидетельство о публикации №210090600669



Мы были курсантами
Андрей Ворошень

Аннотация: сборник рассказов "Мы были курсантами" написан по воспоминаниям выпускников Новосибирского высшего военно-политического общевойскового училища имени 60-летия Великого Октября. В его создании принимали участие: Ворошень Андрей, Григорьев Сергей, Дудник Игорь, Дунаев Юрий, Морчадзе Константин, Мироедов Анатолий, Карпов Сергей, Калиниченко Сергей, Клец Вячеслав, Ковтун Василий, Макей Олег, Михайловский Андрей, Парнас Вадим, Пашинский Олег, Русак Дмитрий, Сверчевский Владимир, С. Андрей, Семченко Олег, Талалаев Владимир, Халин Алексей, Чернобай Алексей, Цыкал Александр, Шевченко Дмитрий, Якушев Валерий. Использованы стихи выпускников училища Леонида Молчанова и Сергея Пиккарайнена. По разным причинам многие имена и фамилии действующих лиц изменены. Любой выпускник, преподаватель, командир курсантского подразделения и т.д., может добавить свои воспоминания  в данный сборник (адрес эл.почты для связи 236astra@rambler.ru)

Другие произведения о нашем училище:

Вадим Южный "Прощание славянки"
http://proza.ru/2005/09/23-26

Константин Елькин "Записки советского офицера"

Предисловие.

 АЛЬМА-МАТЕР.


  Новосибирское военно-политическое общевойсковое училище имени 60-летия Великого Октября (НВВПОУ) располагалось в Новосибирске на окраине Академгородка. Это было 2-е по величине военное училище в стране, самым крупным было Вольское тыла. Ежегодно в войска уходили 5 общевойсковых рот и 1 десантная. Средняя численность роты - около 115 человек, значит, на выпуске стояло почти 700 лейтенантов.
  В 80-х годах начальниками училища были генерал-майоры Зубков Н.Ф. и Ширинский Ю.А.
   Первым начальником училища стал полковник Василий Георгиевич Зибарев, участник Великой Отечественной войны, кавалер многих боевых наград. Начальником политического отдела НВВПОУ был назначен также фронтовик, кавалер двух орденов Славы полковник Б.Н. Волков, учебного отдела - тоже участник войны полковник А. Г. Демаков.
   Начальниками кафедр стали в основном офицеры-фронтовики с большим войсковым и педагогическим опытом. Это полковник Ф.Ф. Лопатников, подполковники В.П. Измайлов, Н.В. Солнцев, Н.И. Киряшов, Е.В. Абрамов, Ю.И. Калетник, Г.С. Левартовский. майоры Б.В. Корниенко, С.П. Осипов. Имелись и гражданские педагоги. Так, кафедру иностранных языков возглавила Л.С. Маркова, а общеобразовательных дисциплин - кандидат педагогических наук К.Б. Соболева. Значительная часть преподавателей пришла непосредственно из войск, а также из военных академий.
  Становлению училища очень помогли председатель Президиума Сибирского отделения АН СССР академик М.А. Лаврентьев, командующий войсками СибВО генерал-полковник С.П. Иванов и член военного совета генерал-лейтенант И.В. Бойченко.
   
   Первый набор курсантов проводился на базе Омского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени М.В. Фрунзе. Курсанты набирались и в других местах, в частности в Группе советских войск в Германии. К 25 августа 1967 года был сформирован первый курсантский батальон. 73 процента курсантов имели опыт трудовой деятельности и службы в войсках, примерно столько же окончили среднюю школу с хорошими и отличными оценками. На этом завершился первый этап формирования училища, занявшего достойное место в ряду аналогичных высших военно-учебных заведений. Были заложены прочные основы для дальнейшей успешной деятельности, создано 11 кафедр и 4 курсантских батальона. В июле 1971 года состоялся первый выпуск - 283 офицера, 77 из которых получили диплом с отличием, а трое - Н.Н. Дегаев, Н.И. Конюхов, В.Н. Якунин - золотые медали.
   
   Новый этап в жизни военного вуза начался в 1990-е годы. В связи с упразднением политорганов, НВВПОУ в мае 1992 года реформируется в Новосибирское высшее общевойсковое командное училище (НВОКУ) с задачей подготовки командиров взводов мотострелковых войск и войсковой разведки. Изменились программа и профиль обучения. В соответствии с требованиями реформы военного образования училище начало работу по учебным программам, рассчитанным на 5-летний срок обучения. В связи с переводом батальона специальной разведки из Рязанского ВВДКУ в НВОКУ произошли организационно-штатные изменения. Вновь были созданы кафедры специальной разведки, воздушно-десантной подготовки, управления войсками.
   В ноябре 1998 года училище переименовано в Новосибирский военный институт (НВИ), а в сентябре 2004 года стало называться Новосибирское высшее военное командное училище (НВВКУ). Обучение ведется на 15 кафедрах, имеющих современную учебно-материальную базу.
   За свою историю училище произвело 35 выпусков офицеров общей численностью более 15 тыс. человек, 183 выпускника получили золотые медали, более 2,5 тыс. - дипломы с отличием. За значительный вклад в дело подготовки, воспитания молодежи и укрепление обороноспособности страны НВВКУ Постановлением Президиума национального комитета общественных наград от 8 сентября 2006 года награждено орденом Петра Великого 1-й степени.
   Ныне НВВКУ - одно из ведущих военно-учебных заведений Министерства обороны РФ - готовится к очередному этапу реформ. В ближайшем будущем в училище будут готовить незначительное количество офицеров спецназа и разведки, а основные усилия будут направлены на подготовку сержантов по 3-х летней учебной программе, с выдачей диплома двойного назначения (военного и гражданского).
   
  В основном - по материалам сайта www.nvvpou.ru


Выпускники НВВПОУ – ГЕРОИ.

  Краткие сведения о Героях Советского Союза и Героях Российской Федерации, закончивших Новосибирское военно-политическое общевойсковое училище (последний выпуск замполитов состоялся в 1992г.)

В основном - по материалам www.warheroes.ru.

  Николай Шорников, годы учебы: 1971-1975.
  Родился 10 декабря 1953 года в селе Марчиха Кемеровского района Кемеровской области в семье рабочего. С 1979 года - заместитель командира мотострелковой роты по политической части одной из частей Сухопутных войск в составе 40-й армии КТуркВО, старший лейтенант. 11 мая 1980 года заместитель командира мотострелковой роты по политической части старший лейтенант Николай Шорников, прикрывая отход бойцов своего подразделения, израсходовав патроны, подорвал себя и окруживших его врагов последней гранатой.
  Указом Президиума Верховного Совета от 21 октября 1980 года за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан старшему лейтенанту Шорникову Николаю Анатольевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
   
  Демаков Александр Иванович, годы учебы: 1977-1981.
  Родился 6 августа 1960 года в селе Верх-Ирмень Ордынского района Новосибирской области в крестьянской семье. Русский. Член КПСС с 1980 года. В 1977 году поступил и в 1981 году окончил Новосибирское высшее военно-политическое общевойсковое училище имени 60-летия Великого Октября. После окончания училища проходил службу в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане в должности заместителя командира 2-й мотострелковой роты по политической части 70-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады 40-й армии Краснознамённого Туркестанского военного округа. 21 апреля 1982 года, группа солдат во главе с А.Демаковым попала в засаду.

Вспоминает Александр Тарнакин:
http://artofwar.ru/t/tarnakin_a_b/text_0010.shtml
«Мою группу возглавил замполит Саша Демаков…   Наверное, всем казалось, что главные испытания этого рейда уже позади. Не то, чтобы притупилась бдительность, а просто думалось, что основные силы душманов в панике от огневой мощи нашей артиллерии и авиации давно ушли к пакистанской границе. И лишь отдельные разрозненные группки обезумевших "духов" то там, то здесь нарывались на наши заслоны. Так, видимо, думал и Шурик Демаков, замполит роты, возглавивший мою боевую группу.
   21 апреля 1982 года в 10 часов утра моя группа продолжала прочёску "зелёнки" и кишлаков вдоль реки Аргандаб и на этот час подошла к кишлаку Хусрави-Суфла. Вдруг в метрах 50-70 откуда-то выпрыгнул афганец в чалме. Не нужно было напрягать зрение, чтобы определить у него на плече гранатомёт РПГ-7. Реакция мгновенная - душман, один, близко; нас много, будем брать, хотелось бы живьём. Эти мысли пронеслись в доли секунды, а ноги мчались к вожделенному объекту. Господи! Почему ты лишаешь в эти минуты людей рассудка, предосторожности, ощущения опасности?! Хоть я был далеко от моих ребят, но картину эту представляю почти со стопроцентной достоверностью, ибо сам умнее вряд ли бы поступил.

   За душманом двинулась не боевая группа с контролем друг за другом, с круговым наблюдением, со зрительной связью и огневой поддержкой, с вариантами отхода, а побежала, помчалась, понеслась толпа, подобная своре гончих на загоне (да простят мне ребята такое сравнение; ведь и я бы так поступил, будь я с ними). В девяносто девяти случаях из ста всё закончилось бы тем, что этого козла подранили бы, забрали бы базуку, отправили бы в тыл и долго потом обсуждали бы нежданную удачу. Но тогда был тот единственный случай, закончившийся трагически почти для всех, кто там был. "Дух" завёл всю группу на засохшее, потрескавшееся поле площадью 50 на 50 метров. Поле с трёх сторон было окружено полутораметровым дувалом. Четвертая сторона оказалась воротами в ад. Душман перепрыгнул через дувал, а группа оказалась под перекрёстным огнём. Это началось в 10 утра. По словам немногих оставшихся в живых, Демаков был ранен одним из первых - в руку и ногу. Но почти до самого конца он сохранял самообладание, чётко по радиостанции сообщил ротному свои координаты, попытался как-то рассредоточить солдат, но куда там.... Это был самый настоящий расстрел. Ребята гибли один за другим, и не было возможности ни отойти, ни спрятаться на абсолютно плоской горячей земле. Была надежда лишь на подмогу. Подмога-то подошла, но не могла головы поднять потому, что с крыши "кишмишовки" (сушилка для изюма) грохотал ДШК (крупнокалиберный пулемёт). Ближе всех к гибнущей группе подошёл третий взвод старшего лейтенанта Володи Кушнарёва. Один из его солдат подполз так близко, что его с Демаковым разделяла только лишь маленькая глиняная стенка высотой сантиметров в 50. Володя крикнул солдату:
  - Дотянись рукой за стенку! Вытяни замполита! Вытяни!!
   
   По идее, операция несложная, в случае неудачи можно было быть раненным в руку, ну, а в лучшем случае, этот двухметровый гигант-туркмен мог, как пушинку вырвать Демакова из адского огня, и тот бы остался жив. Но в эту критическую минуту с солдатом случилась истерика. Он истошно заорал, что у него тоже есть мать, и он не собирается идти на верную смерть. Взводный выматерился и пополз сам к этому роковому месту. В какой-то момент он то ли поднялся выше, чем можно, то ли место было хорошо простреливаемое, то ли на роду было так написано, - но две пули прошили грудь. Две пули от ДШК никогда не оставляют надежду на жизнь. Володя умер почти сразу. Артиллерия работала вовсю, но группа была в такой близости с душманами, что те чувствовали себя, как у Христа за пазухой. Бой продолжался шесть часов. Доподлинно известно, что Демаков последний раз выходил в эфир в 16.20. Его словами были:
  - Всё, командир, прощайте, нам отсюда не выйти. Отправлю Валиева и Несякина - пусть попробуют спастись. Сам не могу, руки, ноги перебиты. Передайте матери, что погиб человеком....Прощайте....
   
   Ротный плакал от бессилья. Подошёл третий батальон. Медлить было нельзя - наступали сумерки. Уже около трёхсот человек принимали участие в спасении группы. Боевые действия на других участках давно прекращены. Спасением группы руководит лично комбриг. Информация о критической ситуации известна уже в Кабуле. Общий натиск и, хоть позднее, но грамотное руководство сделали своё дело. Примерно в 17.00. войска взяли злополучный район в кольцо. Тех немногих душманов, которые не успели уйти, расколошматили в мясо, пленных не брали. И вот, наконец, это место. Господи, как страшно было всё это видеть! Живых не было. Было видно, что двоих добивали ножами или штыками. Демаков лежал на спине, лицо всё посечено осколками, руки и ноги раздроблены. Ранений, по-видимому, было много в том смысле, что он лежал, отстреливался, встречал одну пулю за другой и затих лишь спустя четыре с половиной часа. Остальные трупы были так же не в лучшем состоянии. Потом, когда их переправили в госпитальный морг, мне пришлось принимать участие в опознании. Наверное, я бы не смог узнать в зверином оскале своих ребят, если бы не специальные медальоны со сведениями о хозяевах, характерные наколки, да золотые коронки. На поле боя не оказалось ни оружия, ни топографических карт, ни радиостанций. Но трупы были все. Ни одного пропавшего солдата. Чудом остались живыми пулемётчик Фарид Валиев, да замкомвзвод Сергей Несякин. Именно они по настоятельному приказу Демакова сделали попытку выйти из окружения, и им повезло.»

Указом Президиума Верховного Совета от 5 июля 1982 года лейтенанту Демакову Александру Ивановичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
   

  Уразаев Игорь Кабирович, годы учебы: 1979-1985.
  Родился 28 февраля 1960 года в поселке городского типа Печенга Мурманской области (РСФСР). Татарин. В 1978 году призван на срочную службу, которую проходил в 80-й гвардейской отдельной разведроте 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (Витебск). Воевал в Афганистане. В дальнейшей службе перешел на командную должность. В декабре 1994 года полк прибыл на первую чеченскую войну. Рота капитана Уразаева участвовала в боях на подступах к Грозному. В разгар кровопролитных новогодних боев десантники капитана Уразаева прорвались в центральную часть Грозного для оказании помощи 131-й мотострелковой бригады в районе железнодорожного вокзала. Капитан Уразаев в бою получил контузию средней тяжести, но отказался от эвакуации в госпиталь и продолжил командовать ротой. Подразделение сумело выбить дудаевцев из укрепленного и тактически выгодного здания бывшего партийного архива, а затем оборудовало в нем свой опорный пункт. Противник предпринимал безуспешные попытки вернуть утраченное здание. Атаки следовали одна за другой, в том числе с применением бронетехники, здание обстреливалось артиллерией и минометами. Все штурмы были отражены. Уразаев постоянно находился на самых опасных участках обороны, умело маневрировал личным составом и огнём. В бою 9 января 1995 года получил вторую контузию, на этот раз тяжелую. На некоторое время лишился речи, однако и после этого не оставил своих подчиненных. Потери отважного гарнизона составили 6 погибших, несколько десятков бойцов получили ранения и контузии, но не отступили ни на шаг. Героические действия десантников капитана Уразаева оказали большую помощь российским частям в освобождении центральной части Грозного. Все участники этого многодневного боя награждены государственными наградами.
  За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания Указом Президента Российской Федерации 535 от 29 мая 1995 года капитану Уразаеву Игорю Кабировичу присвоено звание Героя Российской Федерации.
   
  Станкевич Игорь Валентинович, годы учебы 1975-1977.
  Родился 31 августа 1958 года в городе Нижний Тагил Свердловской области. Русский. Принимал участие в боевых действиях на территории. В начале 1990-х годов был заместителем командира по воспитательной работе 81-го мотострелкового полка в составе 90-й гвардейской танковой дивизии Приволжского военного округа. В декабре 1994 года полк был в срочном порядке направлен на Северный Кавказ. Полк в составе войсковой группировки 'Север' с боями прошел от административной границы Чеченской республики до Грозного, подавляя сопротивление отдельных дудаевских формирований. В 12 часов 30 минут 31 декабря 1994 года, выполняя приказ командования, подразделения полка (два мотострелковых батальона) вошли в центр Грозного. Через несколько часов они подверглись массированной атаке врага в районе железнодорожного вокзала.Одним из первых получили ранение и контузию командир полка полковник Ярославцев и начальник штаба полка подполковник Бурлаков. Помощник КП по воспитательной работе подполковник Станкевич принял командование на себя. Под его руководством подразделения полка оборонялись около двух суток в полной изоляции в центре Грозного. Затем самостоятельно организовал прорыв из окружения. Части полка понесли значительные потери (из 1300 военнослужащих 98 погибли, 59 пропали без вести и попали в плен, потеряно свыше половины единиц бронетехники). В дальнейшем полк продолжал принимать участие в боевых действиях, успешно сражался под Шали и Гудермесом.
  За мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга, Указом Президента Российской Федерации от 19 октября 1995 года подполковнику Станкевичу Игорю Валентиновичу присвоено звание Героя Российской Федерации.
   
  Омельков Виктор Емельянович, годы учебы: 1979-1983.
  Родился 30 июля 1961 года в поселке Арти Артинского района Свердловской области в семье рабочего. Русский. В 1979 году поступил и в 1983 году окончил Новосибирское высшее военно-политическое общевойсковое училище. Служил в Воздушно-десантных войсках, в составе 98-й гвардейской Свирской воздушно-десантной дивизии. С 13 декабря 1994 года в составе подразделений полка заместитель командира по воспитательной работе сводного парашютно-десантного батальона 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии гвардии майор Виктор Омельков принимал участие в боях первой чеченской войны. Вечером 31 декабря 1994 года батальонная колонна вошла в Грозный. На одном из мостов боевики устроили засаду. Выстрелами гранатометов из ближайших домой были подбиты несколько боевых машин пехоты. Колонна была заблокирована и подвергалась жестокому обстрелу. С большим трудом последним БМП в колонне удалось расчистить обратную дорогу. Раненный в ногу майор Омельков с одним из офицеров остались прикрывать автоматным огнём отход техники и экипажей из подбитых машин. В этом бою получил второе ранение, но и тогда не прекратил вести огонь по противнику. Когда все оставшиеся в живых бойцы отошли на безопасное расстояние, боевики смогли обойти позицию офицеров. Виктор Омельков был убит. Ценой собственной жизни он обеспечил спасение десятков жизней солдат своего батальона. Похоронен в станице Анапская Краснодарского края.
  За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания Указом Президента Российской Федерации 231 от 1 марта 1995 года майору Омелькову Виктору Емельяновичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.
   
  Климов Юрий Семёнович, годы учебы 1984-1990.
  Родился 21 сентября 1961 года в селе Мраково ныне Кугарчинского района Республики Башкортостан. Русский. С июля 1993 года служил на различных должностях в Западно-Сибирском РУБОП при УВД Новосибирской области. С сентября 1996 года - командир специального отряда быстрого реагирования (СОБР) Западно-Сибирского РУБОПа при УВД Новосибирской области, стоял у истоков формирования этого спецподразделения. Подполковник милиции. С 1995 года неоднократно выезжал в спецкомандировки в Чеченскую Республику. Награждён 2 орденами Мужества, медалями. В 1995 году в составе сводного отряда быстрого реагирования РУБОП Юрий Климов выехал в Чечню. Самая успешная боевая операция под руководством Климов была проведена 1 июля 1995 года в ущелье Али-Бабы. По разведданным, там располагались крупные склады боеприпасов, принадлежащие боевикам Дудаева. Командование поставило задачу: уничтожить! Первую попытку предприняла морская пехота. Думали прорваться сходу, но боевики отбили атаку. Тогда за дело взялись собровцы. Место, где располагались склады, было в труднодоступном, узком, хорошо охраняемое ущелье. Благодаря грамотной организации и чёткому исполнению операция завершилась успешно. Климов и Вахрушев по дороге обезвредили три взрывных устройства, незаметно подобрались к КПП, сняли часовых. Подтянувшаяся основная группа заминировала склады. Обратно отходили по руслу реки, чтобы не подорваться на растяжках. Боевики вскоре очнулись, стали стрелять вслед. Завязался бой, со склонов гор отход поддерживала огнём группа прикрытия. Операция завершилась без потерь с нашей стороны. Всех, кто в ней участвовал, наградили орденами и медалями. Юрий Семёнович получил свой первый орден Мужества.

  С 30 ноября 1999 года Климов вновь находился в Чеченской Республике в составе объединенной группировки войск МВД России и возглавлял сводный отряд СОБР Западно-Сибирского РУБОП. Трагедия произошла 9 января 2000 года. Группа сотрудников СОБРа выполняла специальную задачу по зачистке отдельных районов Грозного. Восьмого должны были выехать в пункт временной дислокации, в посёлок Суворов-Юрт, но задержались до ночи. А девятого января вспыхнули бои в ряде населённых пунктов Чечни. Особенно тяжёлое положение сложилось в Аргуне. И так случилось, что собровцы выехали на базу на машине 'Урал' без поддержки бронетехники. Перед въездом в Аргун - засада. Впоследствии только в кабине автомобиля насчитают более 300 пулевых пробоин. За считанные секунды отряд рассредоточился. Вынесли раненых в безопасное место и приняли бой. Несмотря на значительное преимущество боевиков, бойцы СОБРа сражались отчаянно. Командир отряда Юрий Климов в этом бою погиб от пули снайпера.
  За мужество и героизм, проявленные при проведении контртеррористической операции на Северном Кавказе, Указом Президента Российской Федерации от 4 апреля 2000 года подполковнику милиции Климову Юрию Семёновичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.
   
  Шатов Владимир Николаевич, годы учебы 1988-1992.
  Родился 11 июня 1971 года в городе Вахрушев Луганской области Украины в семье военнослужащего. Русский. Проходил службу в Воздушно-десантных войсках в составе 21-й отдельной воздушно-десантной бригады в городах Кутаиси и Ставрополе, затем служил в Управлении ФСБ РФ по Ставропольскому краю. Принимал активное участие в обеих чеченских кампаниях. Руководитель антитеррористической группы Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ФСБ РФ) по Ставропольскому краю, подполковник. Командуя группой офицеров, при проведении в Ингушетии специальной операцию по захвату бандитского формирования во главе с террористом Хамзатом Тазабаевым, подполковник Владимир Шатов пал смертью храбрых 23 февраля 2004 года. Похоронен на Центральном кладбище в Хабаровске.
  Указом Президента РФ от 23 марта 2004 года за мужество и самоотверженность, проявленные при защите конституционного строя и установлении правопорядка в Чеченской Республике, подполковнику Шатову Владимиру Николаевичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.
 

  Таранец Сергей Геннадьевич, годы учебы 1988-1992
  Родился 9 апреля 1969 года в городе Славянске-на-Кубани Краснодарского края. Русский.Служил в Воздушно-десантных войсках: командовал разведывательным взводом, был заместителем командира и командиром парашютно-десантной роты в 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Сначала дивизия размещалась в городе Кировобаде (Азербайджанская ССР), с 1993 года - в городе Ульяновске.Героически сражался в боях первой чеченской войны, был в двух командировках в Чечне. В боях при штурме Грозного 27 января 1995 года получил задачу во главе штурмовой группы переправиться через реку Сунжа и занять здание хлебозавода. В темноте группа выполнила задачу и внезапно атаковала боевиков. В внезапном ночном бою было уничтожено до 40 боевиков, здание хлебозавода было захвачено. Но оказалось, что на территории хлебозавода размещалось до 200 дудаевцев. С рассветом они предприняли сильные контратаки. Трое суток группа старшего лейтенанта Таранца отбивалась в полном окружении и выстояла. Было уничтожено ещё около 50 боевиков без потерь в личном составе. В одном из боев 1995 года был ранен.

  При прорыве дудаевцев в Грозный 9 августа 1996 года роту Сергея Таранца атаковали до 80 боевиков в тот момент, когда она двигалась по улице Краснофлотской к блокированному батальону. Таранец быстро оценил обстановку, приказал укрыть личный состав и боевую технику и принял бой. Когда положение стало критическим, возглавил стремительную атаку. Десантники выбили боевиков из господствующего над местностью здания, закрепились и успешно отражали вражеские атаки. Сам Таранец получил ранение, но продолжал командовать подразделением. Лично вынес из-под огня двоих тяжелораненых солдат. Через некоторое время получил ещё одно тяжелое ранение и был завален рухнувшей стеной. Найден и откопан своими подчиненными. В госпитале офицера посчитали мертвым, и только через большой промежуток времени обнаружили признаки жизни. За это время о гибели офицера уже было извещено командование части и направлена похоронка родителям.

  После первой чеченской войны комиссован по ранению, однако через несколько месяцев добился восстановления в Вооруженных Силах. Направлен на службу в мотострелковые войска. С февраля 1999 года - начальник разведки 752-го мотострелкового полка 3-й гвардейской мотострелковой дивизии 22-й армии Московского военного округа (военный городок Сормово под Нижним Новгородом).
  В боях второй чеченской войны - с сентября 1999 года. Отважно действовал в боях за населенные пункты Мирный, Калиновская, Алхан-Юрт. Тяжелым выдался день 1 декабря 1999 года. Утром майор Таранец получил приказ поддержать огнём наступление частей своего полка, остановленных сильным огнём противника. Проникнув в расположение вражеской обороны во главе разведгруппы, Таранец атаковал противника и вынудил к отходу. В трёхчасовом бою уничтожено 20 боевиков без своих потерь. Продолжая преследование, разведчики захватили горный мост, уничтожив без потерь сильную охрану. По захваченному мосту двинулись вперед основные силы полка. При дальнейшей разведке вражеских позиций в момент перехода минного поля группа была атакована 20-ю боевиками. Приказав солдатам отходить, остался прикрывать их отход. При смене позиции подорвался на мине, получил тяжелые ранения обеих ног, но продолжил бой. Сковал своими действиями группу боевиков до подхода подкрепления, которое скрытно вышло к месту боя и полностью уничтожило вражескую группу. Был эвакуирован в госпиталь в Моздок, скончался там на следующий день от ран и значительной потери крови.
  За мужество и героизм, проявленные в ходе контртеррористической операции на Северном Кавказе Указом Президента Российской Федерации 830 от 6 мая 2000 года майору Таранцу Сергею Геннадьевичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации
   
  Ворожанин Олег Викторович, годы учебы 1988-1992.
  Родился 30 марта 1969 года в селе Кирово Клинцовского района Брянской области. Русский. Служил в 21-й отдельной воздушно-десантной бригаде ВДВ (Ставропольский край). Воевал на первой чеченской войне в должности помощника начальника разведки - командира разведывательного взвода 21-й отдельной воздушно-десантной бригады Воздушно десантных войск России, старший лейтенант. В боях с ноября 1994 года. Действуя во главе разведвзвода в тылу боевиков, раскрыл место совещания дудаевских полевых командиров. Возглавил операцию по их уничтожению 19 декабря 1994 года, в ходе которой 13 командиров боевиков захвачены в плен и 9 были уничтожены. При штурме Грозного взвод старшего лейтенанта Ворожанина совместно с подразделением майора Олега Зобова (будущего Героя Росийской Федерации) участвовал в спасении личного состава окруженной в центре Грозного мотострелковой бригады. В разведвыходе 15 января 1995 года лично захватил в плен боевика с схемой, на которой были отмечены оборонительные рубежи и склады дудаевцев. На следующий день, 16 января, старший лейтенант Олег Ворожанин обнаружил на местности и взорвал крупный склад боеприпасов противника. При взрыве получил тяжелые ранения и вскоре скончался.
  За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания Указом Президента РФ 535 от 29 мая 1995 года старшему лейтенанту Ворожанину Олегу Викторовичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.


Рассказы.

 АБИТУРА.

Абитуриенты жили в палаточном городке на территории училища. В каждой палатке жили примерно по 10 человек. Их можно было разделить на следующие категории: гражданские ребята после школы, армейцы срочной службы, кадеты из суворовских училищ. Еще поступали прапорщики и мичманы сверхсрочной и действительной службы, но они жили своей отдельной жизнью взрослых, уже в чем-то состоявшихся людей. Была еще одна категория: это - Коля Братников. Коля выявил у себя жгучее желание учиться комиссарскому делу к 24 годам. Поэтому ему пришлось писать письмо Министру обороны СССР и получать его высочайшее соизволение на допуск к экзаменам в НВВПОУ. Ребята быстро находят общий язык: консультируют друг друга по экзаменационным дисциплинам, в складчину закупают продукты - еда в курсантской столовой отличалась от домашней не в лучшую сторону. Выход в город был как бы запрещен, но кто и за что остановит гражданского парня в гражданской одежде? По вечерам травят анекдоты, делятся опытом общения с прекрасным полом.
   
   На экзаменах сдавали: математику устно, сочинение письменно, историю и географию. Разумеется, физо: стометровка, километр, подтягивание или подъем-переворотом. Собеседование еще было, типа: ну а почему ты хочешь поступить именно сюда? К оценкам за экзамены прибавляли средний балл аттестата, и получался общий балл, который не должен быть меньше заявленного проходного балла. В идеале абитуриент мог набрать 25 баллов. Проходной был обычно в районе 23,0 - 23,5. А уровень конкурса в среднем из года в год был примерно 5 человек на место. Некоторые краснодипломники сдавали только историю, физо и проходили медкомиссию, но и в их среде так везло далеко не всем. Почему не всем? Понятие "равенство" издавна у нас (жителей планеты Земля) трактовалось достаточно произвольно даже теми, кто из-за него шел на баррикады. Так уж повелось...
   
  По каким причинам юноши шли в военно-политическое училище?
  Главная причина: человек хотел стать именно военным. Офицером. Именно сам хотел под воздействием совокупности факторов: гены, преемственность поколений, результат неоднократного просмотра фильмов 'Офицеры', 'В зоне особого внимания' и других,. Были еще такие факторы, как, например, желание надрать задницу зарвавшимся империалистам, и освободить, наконец, негров и другие угнетенные народы, ну и т.д. Чтобы реально выдержать морально-психологическую и физическую нагрузку, предстоящую курсанту в течение 4 лет, нужно действительно самому очень хотеть стать офицером армии. Одного желания отца или еще каких-то косвенных причин здесь мало.
   
  Некоторые преувеличивают значение слова 'политическое' и придают ему демонический смысл. Они считают, что выпускники-политработники - это люди, которые с раннего детства мечтали доносить на командиров в политотдел, и заниматься другими каверзами. Разумеется, это полная фигня! Понятия курсантская честь и офицерская честь, были для нас не менее святыми, чем для курсантов других училищ. Мы служили честно, дружили честно, а тех, кто совершал бесчестный поступок - презирали. Что касается идеологии: мы жили по тем же правилам, по которым жила вся огромная страна, и других правил не знали. И верили этим правилам, потому что ... верили! Что, курсанты командных училищ в партию не вступали? Вступали за милую душу!
   
  Стать военным было престижно. Во-первых: выпускник военного училища получал две с половиной сотни полноценных советских рублей, что в 2 раза больше, чем получал выпускник любого гражданского вуза. Во вторых, военный почти наверняка попадал на службу за границу. О, заграница-дрица-ца! Голубая мечта советских девушек на выданье! В советское время возможность работы или службы за рубежом котировалась очень высоко, и гарнизонный офицерский клуб (ГОК), находящийся на территории училища, всегда был полон заинтересованных сибирячек.
   
  Все же учиться в военно-политическом было намного легче, чем в командном. Командиры получали диплом инженера по эксплуатации колесно-гусеничной техники. Это ж сколько математики и всяких сопроматов, холера их возьми! А в политическом один математический предмет заканчивался на первом курсе зачетом даже, а не экзаменом. И все! А политэкономию и научный коммунизм сдаст каждый: что там сдавать, если сам препод туманно представляет себе, о чем конкретно идет речь.
   
   Рассказывает Сергей Григорьев, выпускник 1986 года:
   "Наше училище было поистине всесоюзным: сюда съезжались абитуриенты со всех Союзных Республик. Рядом был Новосибирский госуниверситет, и у него был свой большой научный престиж, своя ниша, и все же он был вузом региональным. В нем учились сибиряки, в основном. По нашему же национальному составу можно было изучать всю огромную страну, а выпускники разлетались по всем уголкам необъятного государства и по группам войск. Хотя больше всего было, конечно, славян: русских, украинцев, белорусов. Когда я поступил в училище в 1982 году, в моей роте было несколько москвичей, в каждой роте порядка десяти суворовцев, и каждый взвод - это карта СССР.

   Будучи сам москвичом и каждый отпуск возвращаясь в училище видел, сколько наших курсантов собиралось уже в Москве в аэропортах. Многие были проездом, пролётом с западных регионов. Когда я был абитуриентом, поступал второй раз и уже знал некоторые вещи, на которые надо обращать внимание. Некоторые парни искали земляков в среде курсантов, но те неохотно общались с нами - абитуриентами. Да и сам не помню, чтобы, будучи курсантом, ходил к абитуриентам. Народ там собирался многоликий, не каждому можно было доверять. Более менее хорошие знакомые, которые потом могли стать и друзьями, появлялись к концу абитуры, когда становилось понятно - кто есть кто.
   В училище всегда были рады хорошей шутке. Когда мы поступали, нам много рассказывали всяких историй и анекдотов из курсантской жизни. Мы запоминали их мгновенно и на всю жизнь - так хотелось стать курсантом НВВПОУ. Мы очень мечтали о курсантских погонах! Один забавный случай произошёл в 1982году. Мы были абитуриентами и в выходной нас отправили в ГОК на просмотр фильма. После долгой зубрежки и сдачи экзаменов для нас это была психологическая отдушина. Так вот, после просмотра фильма в зале ещё осталась группа в спортивных костюмах, и перед ней один из абитуриентов, наслушавшийся всяких баек и историй про училище, начал буквально выступать с целой лекцией на эту тему. После каждой истории вся толпа дружно ахала, охала и полностью соглашалась, что "Надо обязательно поступать!" Тут заходит в зал дневальный из роты и кричит "....я рота, на выход". Тут вся это группа встала и пошла на выход, посмеиваясь. Это были курсанты второго курса, вместо спортивно-массовой они примкнули к абитуриентам, чтобы посмотреть фильм и не особо напрягаться. Наш "знаток" остался один, разинув рот от изумления. Эту историю нам рассказали уже в лагере, и мы долго ржали над тем, как курсанты разыграли этого парня-рассказчика."
   
   Пройдемся по дорожкам между палаток абитуриентского городка. Вот навстречу от умывальника идет сержант Арсений Макаров. Он только что вернулся с полигона. Нет, он не стрелял и не метал гранаты. Часть абитуриентов-армейцев вызвали в училище из войск на месяц раньше, чем остальных. С целью поработать на благо училища, еще не ставшего родным. Сержант Макаров и с ним группа армейцев пилили бревна на полигоне. На полигоне Арсений впервые узнал вкус так называемых "чернил". Были такие спиртные напитки в советское время с презрительным названием "чернила": дешевые по цене, отвратительные на вкус, черные на цвет (отсюда и название). Выпускались они, вне всякого сомнения, с целью скорейшего истребления тех, кто их употребляет. Макарову тогда удалось уцелеть, но ночь он провел беспокойную... И за этими "чернилами" полигонщикам еще надо было ходить в самоволку аж в поселок Кольцово, километров за 5!
   
   Рядовой Сергей Вовк был направлен бессменным дневальным в общагу на выпускной курс. Там он с удивлением и радостью узнал о существовании древней традиции: в день выпуска первый, кто отдаст новоиспеченному лейтенанту честь, получит от него рубль. К вечеру радости заметно поубавилось: за целый день на тумбочке Сергей заработал аж 3 рубля.
   
   В этой палатке абитуриент Палкин, уже обнаруживший в Советском Союзе секс, взял на себя просветительскую миссию в этом вопросе. Остальные очень внимательно слушают. Благодаря курсу лекций Палкина, все обитатели палатки узнали о существовании некоторых сложных процессов, касающихся интимных отношений между мужчиной и женщиной. Правда, о практическом исполнении Палкин говорил мало, больше налегал на теорию.
   
   Заглянем внутрь одной из палаток: в самом дальнем углу Толя Милосердов, лежа на спине, хмуро изучает нависшее над ним полотно. Толя чувствует приближение краха мечты - экзамены сдал слабенько, нужно предпринять нечто экстраординарное. Большинство местных обитателей расписывают 'тысячу'. Прикуп лежит на учебнике 'История СССР. 10кл.' Историю уже сдали, и учебник тоже уходит в историю.
   
   А в этой палатке Дима Шевченко из 300-го парашютно-десантного полка в Кишиневе рассказывает гражданским пацанам о некоторых тонкостях армейской службы. Гражданские слушают про армию не менее внимательно, чем лекцию "про это", задают вопросы.
   
  В соседнюю палатку заходит абитуриент Абдурахмон Гельдыкараев. Он с отвращением смотрит на то, как украинцы Вася Ковпак, Серега Калиненко и Серега Кандуров делят сало. Приехал Абдурахмон из Таджикистана вместе с отцом. Отец - типичный бай - толстый, мощный, властный. Сын называет отца на "Вы". Он сдал 3 экзамена на "двойки", но поступил. Говорили, впрочем, что существовали некие определенные льготы для абитуриентов национальностей, отличных от славянских. В итоге в каждой курсантской роте было примерно по паре выходцев из среднеазиатских, а также закавказских республик. Азиаты в Сибири, да еще в военной форме - это всегда интересно и весело, но об этом рассказ впереди. Тем временем два Сергея и Василий закончили священный ритуал нарезания сала и, закатив от блаженства глаза, приступают к не менее священному ритуалу его поедания. Абдурахмон в ужасе выскакивает из палатки.
   
  Правила одинаковы? Не для всех!
   Действительно: при достаточно высоком конкурсе, и высоком проходном балле, в числе курсантов оказались абитуриенты, которые в принципе не могли сдать ни одного экзамена на положительную оценку. На возмущенные вопросы других абитуриентов по этому поводу к офицерам училища, те реагировали вполне равнодушно. Например, так: "Ну и что, что сдал на "двойки", зато у него морально-психологическая подготовка высокая".
   
   Некоторые абитуриенты приезжали с отцами-офицерами. Им, конечно, завидовали. Все они поступали без особых проблем.
  Ходил в те годы анекдот по этому поводу.
  - Идет экзамен. Поступает абитуриент по "блату":
  - Скажите, в Великой Отечественной войне погибло 20 миллионов человек?
  - Да.
  - Спасибо, "5" баллов.
  Поступает абитуриент без "блата":
  - Скажите, сколько в Великой Отечественной войне погибло человек?
  - 20 миллионов.
  - Перечислите всех поименно.
   
  Чуть позже выяснилось, что в училище воздвигнут целый памятник поступившим по протекции. Называли его: "памятник волосатой руке". И представлял он из себя белую ладонь высотой в человеческий рост, вертикально торчащую из постамента. В середине ладони была прикреплена красная звезда. Что было вполне логично: раз поступить по "блату" можно, значит, и звездочки получить по этому принципу допустимо. А чему официально был посвящен сей монумент, никто за 4 года учебы так и не понял.
  Существовала еще одна категория: те, кто не могут, но очень хотят. В смысле: экзамены сданы отвратительно, папы-заступника не имеется, но поступить очень хочется. И для таких не все было потеряно. Алгоритм их действий был следующий:
  1. Нужно было подойти к комбату (или другому высокому начальнику), причем желательно не один раз, и умоляющим тоном дать ему понять, что готов на все, лишь бы надеть заветную курсантскую форму. Если начальник проникался твоим блеском в глазах и жгучим желанием учиться, он мог направить тебя на работы типа строительства столовой и т.п.
  2. Нужно было вкалывать на этой работе вполне добросовестно.
  3. Жить нужно было до окончания КМБ за свой счет, но, в принципе, прокормиться при столовой было вполне реально. Ночевали такие ребята где придется, вплоть до шалашей в прилегающем лесу.
   
   Валера Перечный из славного города Днепропетровска очень хотел поступить, и очень не хотел возвращаться домой несолоно хлебавши. Пришлось ему действовать по приведенной выше схеме. Он устроился подрабатывать грузчиком на торговой базе рядом с училищем. Ночевал сначала в палатках абитуры, потом в лесном шалаше. Заработав деньжат, Валерка даже устроился в гостинице, и продолжал обивать пороги курсантского начальства. Далее процедура Валеркиного поступления несколько вильнула в сторону. Трудолюбивого, скромного и весьма симпатичного парня приметила начальница базы. Выяснила, почему он тут и откуда. Пригласила домой к себе на чашку чая. Валерка показал себя настоящим мужчиной, и тоже был зачислен курсантом. Как говорят французы: шерше ля фам, что примерно означает - мнение женщины тоже кое-чего стоит даже в сугубо мужском армейском мире. Дело в том, что начальница базы хорошо знала начальника военного училища. Начальники всегда знают друг друга, это один из универсальных законов существования человеческой цивилизации. Лишь по прошествии многих лет Валера поведал друзьям-однокашникам истинную причину своего зачисления.
   
  Не нужно, конечно, переоценивать значение и количество поступивших в училище в результате всяких подводных течений. Подавляющее большинство поступали честно: честно зубрили, честно сдавали, а кому не удавалось поступить с гражданки, могли пойти в армию и поступить оттуда. Так поступил Сергей Вовк. Он не поступил в первый раз, не пройдя медкомиссию из-за пустяка. Не поступил второй раз, не добрав один балл. Ушел в армию и поступил оттуда, сдав два экзамена на "3" и два на "4". Армейцам предоставлялись значительные скидки, можно было сдать просто на "тройки". А если еще понравишься будущему ротному или комбату в качестве будущего командира отделения, замкомвзвода или даже старшины - вообще прекрасно!
   
  Кстати, категорию поступивших по блату нужно еще разделить на две подкатегории: те, кто сам хотел поступить и те, кто рогом упирался, но его на аркане тащили родители. Товарищи из второй подкатегории потом, как правило, разными путями уходили из училища. Для них было важно сделать так, чтобы после курсантской учебы, которая не слишком отличалась от срочной службы в армии (особенно на первом курсе), не загреметь опять в армию на срочную. Один типчик в конце 80-х годов даже закосил под психа. Доказывал всем, что к нему прилетал инопланетный корабль и хотел забрать, показывал ожоги на руках. Был удачно (для него) уволен и прекрасно закончил потом Пермский университет.
   
  Рядом с палаточным городком было футбольное поле. В свободное время можно было погонять в футбол. В 1986 году случилась трагедия: один из абитуриентов решил сделать подъем переворотом на перекладине ворот. Ворота были сварены из толстых труб и не закреплены. Во время рывка ног вверх ворота опрокинулись, и перекладина раздавила парню грудную клетку. В санчасти он умер.
   
  Среди абитуриентов активно действовали спортивные "агенты": майор Агеев, майор Иванов, капитан Масалевич. Они выискивали спортсменов, беседовали с ними и, если кандидат представлялся перспективным, организовывали протаскивание его через экзаменационное сито.


ЗАЧИСЛЕН КУРСАНТОМ.


Давно, уже не первый год,
  На берегу сибирских вод
  Стоит НВВПОУ.
  Увидит сразу пешеход
  Над ним деревьев темный свод,
  На постамент у КПП
  Поставленную БМП,
  И вход у кованых ворот.
  Их дни и ночи напролет
  Наряд курсантский стережет.
  (Стихи неизвестного курсантского поэта. Впрочем, скорее всего, это Леонид Молчанов.)
   
  Новосибирское военно-политическое общевойсковое училище имени 60-летия Великого Октября (НВВПОУ) располагалось в Новосибирске на окраине Академгородка. Это было 2-е по величине военное училище в стране, самым крупным было Вольское тыла. Ежегодно в войска уходили 5 общевойсковых рот и 1 десантная. Средняя численность роты - около 115 человек, значит, на выпуске стояло почти 700 лейтенантов.
  В 80-х годах начальниками училища были генерал-майоры Зубков Н.Ф. и Ширинский Ю.А.
   
  Новый этап в жизни нашего родного военного вуза начался в 90-е годы. В связи с упразднением политорганов, НВВПОУ в мае 1992 года реформируется и переименовывается в Новосибирское высшее общевойсковое командное училище (НВОКУ) с задачей подготовки командиров взводов мотострелковых войск и войсковой разведки. Затем училище еще 2 раза меняло свое наименование. Кардинально изменились программа и профиль обучения. Но самое главное - изменилась страна. И это была уже совсем другая история.
   
   А пока, самое страшное, как казалось тогда всем, позади! Экзамены сданы и ты - курсант, через 4 года - офицер, через 15 лет - полковник, еще через 5 - генерал. Дальше генерала заглядывать вряд ли кто решался. Ну, понеслось-поехало курсантское житье-бытье! Курсантские роты сформированы. Некоторые наши знакомые по палаточному городку - Арсений Макаров, Сергей Вовк, Валера Перечный, и другие - оказались в роте майора Bанина Владимира Степановича. Сеня, Серега и Валерка крепко сдружились еще на 1-м курсе, и дружба их выдержала много испытаний.
   
  Досье:
  майор Ванин Владимир Степанович имел характер офицерский: спокойный, волевой и справедливый. Голос глуховатый, но сильный. Никогда не позволял себе хамства и унижения подчиненных. Высмеивал нередко провинившихся перед строем, но грань не переходил. С курсантскими ротами справлялся уверенно. Роста был высокого и выправка - что надо. Венцом всех его положительных качеств был нос. Это был экземпляр редкостный: мощный, с хищной горбинкой. Многим казалось, что внутри носа находится нехилый радар, как у боевых самолетов в носовой части, потому что способность ротного обнаруживать курсантские проделки на значительном расстоянии и за многими препятствиями была поистине феноменальной.
  Семья ротного жила в Москве, а сам он долго жил в курсантской казарме, разумеется, в отдельном помещении. Присутствие ротного в казарме, несомненно, положительно сказывалось на состоянии дисциплины в подразделении.
   
   А впереди КМБ - курс молодого бойца. Молодые курсанты учатся ухаживать за формой, осваивают азы строевой подготовки, находят новых друзей. Привыкают к гастрономическим изыскам училищной кухни: похлебка из неопознанных плавающих объектов, размазня из сечки, густой соус из обойной муки, жиро-хрящевые комочки с прожилками мяса, несладкий чай и компот. В магазин за территорию уже не сбегаешь, тем более, что некоторые роты проходили КМБ на полигоне. Здесь для большинства многое впервые: первый кросс на 3 км в сапогах, первая правильно намотанная портянка, первая начищенная до зеркального блеска бляха ремня, первый ровно подшитый подворотничок, первое письмо домой. Назначены первые командиры отделений, заместители командиров взводов, командиры взводов.
   
  - Рота, смирно!
   Каждый подавал эту несложную команду. Казалось бы, ну что тут командовать! Два слова, выкрикнул их погромче - все дела!
   А пусть скомандует 'Рота, смирно!' какой-нибудь несведущий в армейских тонкостях гражданский 'пиджак'. Все дружно уставятся на него, но команду никто не выполнит. Никто даже не пошевелится. В передних рядах строя кто-нибудь перемнется с ноги на ногу - и все. В 'задних' рядах даже головы не повернут. Будут продолжать курить, трепаться... Из задних рядов переспросят : а кто это вякнул? В крайней группе кто-нибудь вынырнет из строя, глянет, и обратно в строй - нырк! Команду подать уметь надо. Не просто громко, а с повелительной интонацией, грассируя звонкими согласными, делая ударение в нужном месте - у каждого своя 'фишка' имеется:
 -  Р-рета-а... падъем!
 - Р-рета, рыняаааась... сырь-ря ! Напря... у!
 - Бего-о...арш!
 - Стуй, рыс-два!
   
  Имеются люди - в армии по 20 лет прослужат - а команду подать не могут. Не дано. Скомандует такой человек, и всем как-то неудобно становится - уж лучше б ты молчал... С командирских должностей их давно убрали, служат на других ответственных участках: кто преподом, кто где, короче.
   
   Но когда команды отдаются - выполняй, да не мешкай. Летай, салага (он же - 'дух', 'слон', 'птурс' и т.п.) ! Вообще-то фирменным наименованием курсантов 1-го курса было почему-то - 'слон'. Может потому, что первокурсники чаще других тренировали выполнение команды: 'Газы!', и смешно мотали 'хоботами' противогазных трубок при этом.
   
  По понедельникам проходили общеучилищные разводы. Выглядело это так: курсантские роты выстраивались в линию ротных 'коробок' перед трибуной. На трибуне появлялись начальник училища и его заместители, и другие 'официальные лица'. Начальник училища произносил речь. Потом давал слово заместителям. Говорилось о многих вещах, но довольно общими и, как сейчас говорят - 'политкорректными' фразами. Иногда на таких разводах из строя выводили особо провинившихся курсантов. Курсанты эти выходили с низко опущенными головами, и на их лицах было всегда одно и то же выражение: дескать, растопчите нас, загоняйте по нарядам, все, что угодно - только не выгоняйте из училища. Наказание оглашали публично и торжественно, голосом, которым в древние времена зачитывали царские указы на городских площадях. В назидание и устрашение, чтоб проняло всех, до мурашек по коже. Действительно, было страшно: 2-3 таких трудных года молодости - и все насмарку, если выгонят. К счастью, выгоняли довольно редко. Ну вот и все, на этот раз обошлось, можно отправляться на занятия. Начальник училища командует:
  - Училище, ра-а-вняйсь !
  Эхо от зданий казарм дублирует окончания команд:
  - Айс, айс, айс...
  - Смир-р-ра !
  Коротенькая пауза, на мгновение все замирают - и сразу:
  - К торжественному маршу!
  Из строя четким строевым шагом, вытягивая носочки глаженых 'хромачей' выходят офицеры подразделений, и занимают свои места перед ротными 'коробками'.
  - Пар-ротна-а!
  Офицеры делают поворот на 90 градусов: раз-два!
  - На одного линейного дистанции!
  По этой команде с места срываются линейные - курсанты роты почетного караула. У них в руках СКС - самозарядный карабин Симонова. Это фактически не оружие, это такой 'пехотно-балетный' инструмент. В полых прикладах насыпана всякая металлическая дребедень, которая при ударе прикладом о плац или резком движении дает четкий звенящий звук. Линейные занимают свои места вдоль траектории движения рот.
  - Управление училища прямо, остальные - напря-а... ву!
  Теперь уже курсанты делают поворот на 90 градусов: раз - два!
  - Ша-а-го-о... арш!
  Роты торжественным маршем проходят мимо трибуны, гордо вытягивая подбородки в направлении высокого начальства. Впереди учебный день: кто в поле на тактику, кто в аудитории - штудировать топографию, научный коммунизм, и другие - полезные и не очень, науки.
   
  После КМБ курсанты приняли присягу. Теперь все они стали полноценными защитниками Родины! На присягу, согласно древней традиции, съехались родители. Немногие смогли приехать, поскольку отпрыски ехали поступать буквально из всех регионов гигантской страны. К Андрею Колюнову приехали мама и отчим из недалекого Новокузнецка. Сергей Вовк быстро провел переговоры с Колюновым и, подхватив под ручку 'своего' новоявленного папашу - отчима Колюнова - смело вошел в канцелярию роты. То, что сам Вовк из Белоруссии, никого из офицеров не насторожило. Никто не спросил участливо свежеиспеченного 'отца': 'Как долетели? Над Уралом не трясло?' В итоге Вовк получил увольнительную; не отходя и 3 шагов от канцелярии, он еще нахальнейшим образом вписал в нее своего армейского дружка Арсения Макарова, и друганы весело ломанулись на волю. Особо идти им было некуда, поэтому кореша направились в столовую на Доме быта, и с наслаждением поели там человеческой пищи. Послонялись по Академгородку и вернулись в училище. Там Вовка пригласил зайти в канцелярию взводный - старший лейтенант Кудач Богдан Петрович. Оказывается, в результате чудовищного совпадения, а скорее всего потому, что слишком мало было в СССР мест приема человеческой пищи, в столовой Дома быта в одно время оказались:
  а) Вовк и Макаров с незаконно полученной увольнительной - наслаждаясь поглощением котлет и картофельного пюре, они вообще не смотрели по сторонам;
  б) Колюнов со всеми своими новокузнецкими родственниками;
  в) ст.л-нт Кудач, командир взвода всех участников событий (кроме пап и мам, разумеется).
 
Теперь Кудач очень хотел знать, почему Сергей Вовк, так нежно обнимавший 'своего' папу в ротной канцелярии, сидел в столовой за одним столом не с ним, а с Сеней Макаровым, закадычным своим дружком? Допрос велся с пристрастием, Вовк, припертый к стене неопровержимыми уликами, вскоре 'раскололся'.
  На вечернем построении командир роты вывел Вовка и Макарова из строя, и объявил, что они изгоняются из училища, в которое только что поступили. И объяснил - почему. Рота испуганно молчала. 'Залетчики' были в шоке. Наглядный урок впечатлил всех. Ночь прошла очень тихо, а утром практически не спавший Вовк разбудил Макарова, и вместе они подошли к двери канцелярии, где спал ротный в то время. Постучали - время 5 утра. Глухой сонный голос ротного вопросил: 'Кто там?'
  - Это мы, Вовк и Макаров, - жалобно пробормотал кто-то из залетчиков.
  Щелкнула задвижка и в дверном проеме показалось заспанное лицо ротного. Протирая глаза, Ванин раздраженно спросил:
  - Чего вам?
  - Товааарищ майор, не выгоняйте нас, пожалуйста...Мы так... Больше...
   Вовк незаметно для ротного сунул молчащему Макарову палец между ребер, тот очень своевременно дернулся и жалобно всхлипнул. Все-таки ротный был Человеком! Другой бы пошел на принцип, но Владимир Степанович, оглядев страждущих, произнес заветную фразу:
  - 5 нарядов каждому! - и захлопнул дверь.
  На цыпочках отойдя от двери канцелярии, друзья еще минут 10 исполняли в районе тумбочки дневального очень чувственный, энергичный танец, полный экспрессии и бурных эмоций - тоже на цыпочках, тихо так. Они всю жизнь были благодарны ротному за те 5 нарядов.
   
  Вспоминает Вадим Парнас:
   - Сразу после сдачи вступительных экзаменов и зачисления, весь батальон вывезли на полигон, где мы самостоятельно построили палаточный городок, с ружейными комнатами и прочей инфраструктурой. Каждое утро перед занятиями батальон строился на дороге около столовой. В один из жарких летних дней один из курсантов-'армейцев' обращается ко взводному с просьбой отпустить его в палатку, где он якобы забыл какие-то конспекты. Естественно, получает "добро" и быстренько свинчивает.
  Не прошло и 3 минут, как он буквально летит обратно с выпученными глазами и здоровенным синюшно-багровым языком, который у него прямо у всех на глазах растет изо рта. Все тихо офигевают, а сказать-то он ничего не может, поскольку весь рот реально заткнут языком. Грузят его срочно на машину и в санчасть.
  В санчасти встречает начмед - незабвенный капитан Середин, и выдает бедному курсанту ободряющую фразу: "А-а-а-а, это профессиональная болезнь замполита! Допиз...лся!" Парень от этой фразы чуть не впал в кому, но Середин всадил ему полный шприц какого-то препарата, и опухоль потихоньку начала проходить.
  А было все так. На выходных приезжали к нему родители, и привезли банку варенья, которую он, недолго думая, заныкал под нары. Отпросившись с развода, он залез под доски, на которых мы спали, зачерпнул неслабую ложку варенья и, не глядя, махнул в рот. Не успев даже закрыть его, он почувствовал острую боль от впившегося в язык жала пчелы. И тут язык начал расти. Дальше мы все знаем.
   
  - Р-рота, па-а-дъем !
   У каждого человека, связанного с военной профессией, эти два немудреных слова вызывают парадоксальную реакцию. Вроде бы ничего приятного эти слова не предвещали, а вспомнишь - улыбнешься. Ну что хорошего: сотня молодых парней с ошалевшими спросонья лицами срывается с кроватей, одевается за секунды и, сталкиваясь и сшибая табуреты, спешит занять место в строю. Из сапог торчат кончики портянок, из пуговиц х\б застегнуты одна-две - не больше, до ширинки тоже дело не дошло. Но строй уже стоит! А то еще ночью пошутят - сапоги кому-нибудь свяжут. Тот одевает их, делает шаг и с грохотом валится под ноги бегущих в строй курсантов. Иногда сапоги прибивали гвоздями к полу. Весело всем, кроме владельца сапог, разумеется.
  Ну что поделаешь: в мужском, да еще и армейском коллективе, и шутки часто бывают довольно жесткие.
   Валерку Перечного однажды спящего на кровати в туалет вынесли: утром человек вскакивает, а 'очко' уже рядом!
   Построившись в расположении, рота по команде покидает казарму. Ну как - покидает... Табун испуганных диких мустангов представляете? Вот где-то таким образом и несется вниз по лестнице курсантская рота.
   
  Летом курсанты выбегали на утреннюю зарядку строго с голым торсом. А в 6 утра даже летом не сильно жарко. Полусонные теплые туловища всем нутром протестовали - а что они могли? Ежась, покрываясь 'гусиной кожей', курсанты занимают место в строю учебных групп. На опаздывающих смотрят косо - лучше уж быстрей бежать, хоть согреешься. Ну, побежали-затопали... Через километр от разгоряченных тел начинает валить пар. А впереди еще Е...ун-гора. Нормы общественной морали и этики не позволяют воспроизвести полное название этой, обильно политой курсантским потом и матом, горки. Взбирались на нее обычно так называемым 'гусиным шагом'. По команде все садятся на корточки и начинают двигаться в гору. Поэтому, как только эта самая гора показывалась из-за поворота, по роте прокатывался легкий печальный массовый вздох, почти не слышный из-за грохота сапог. Все знали, что последует дальше. На крутом подъеме старшина давал команду:
  - Стой!
  - Садись!
  - Шагом марш!
  И рота вперевалочку карабкалась вверх по склону. Действительно - похоже на гусиный отряд на марше. Когда-то здесь на полном серьезе маршировали настоящие гусиные отряды. Их гнали на торги; в Новосибирске сохранилось даже название места, где гуси переходили вброд речку - Гусинобродское шоссе.
   
  В роте майора Ванина зарядкой руководил старшина Горьев.
  Досье: старший сержант Сергей Горьев служил срочную десантником в Болградской дивизии ВДВ. Росту был высокого, и в роте он, пожалуй, был самый крупный по телосложению. Бегал как лось. Командовал уверенно, грамотно, с десантным уклоном. Главным органом старшины были глаза: очень внимательные, можно сказать - пронзительные. Пронизывающие, вот так лучше всего! Казалось, глаза у него были повсюду: даже когда безобразие возникало у него за спиной, он тут же оборачивался. Когда глаза были просто открыты, он из верхней каптерки видел все, что творится в расположении роты. Но когда он прищуривался... пронизывающие способности резко увеличивались и он отчетливо определял, например, что в подвале, где находилась нижняя каптерка, происходит приготовление жареной картошки. Каптеров это свойство старшины, естественно, сильно нервировало.
   
   На КМБ и позже старшина учил роту десантному комплексу рукопашного боя на 16 счетов. После отработки комплекса, старшина гордо задавал роте вопрос:
  - Кто сильнее всех?!
  Сотня молодых разгоряченных глоток яростно вопила:
  - Мы!!!
  - Кто победит всех?!
  - Мы!!!
  В задних рядах кто-нибудь обычно вполголоса добавлял:
  - Кто съест все?
  Этот вопрос был риторический и ответа не требовал. Желудок начинающего курсанта мог уместить в себя гигантское количество пищи. Не столовской водянистой каши-параши, а настоящей пищи. Но к этому жизненно важному для каждого курсанта вопросу мы еще вернемся, рассмотрим его детально и предельно внимательно.
   
  Так вот, бегал старшина как лось, и волей-неволей вся рота была вынуждена подтягиваться к его уровню. 3-км утренний маршрут все удлинялся, удлинялся... и остановился на отметке примерно 6 км. Это был круг по лесу: сначала к Нижней Ельцовке, потом вдоль нее, потом налево вдоль ж\д полотна до микрорайона 'Щ' и вдоль домов обратно. В казарму! Домой! Да, какой бы ни была казарма, а года на 3 она стала для курсантов домом. А для некоторых рот и на 4 года.



Армейские байки. Загородный ЦУП
Игорь Гашин –Егор

   Решило командование Космических Войск сделать в нашей части загородный Центр Управления Полётами (необитаемых объектов).
   Сказано-сделано, выделили огромное помещение, поставили там огромный экран, на котором будут показывать траекторию полёта космического объекта. Поставили дорогие столы, на каждом столе по пять телефонов, два с гербами СССР.
  Запустили, посмотрели, отлично.
  Только одно но, не проложили кабель от узла связи, а начальство, из Москвы давит: «Быстрее-быстрее». Решили сдать так.
  А у нас в управлении служил майор Малинин. Его быстренько отправили на курсы, пока это все мастерили. Он отучился, вернулся, и приступил к своим обязанностям.
  Помещение Малинина находилось рядом с помещением ЦУПа, в нём стояла небольшая вычислительная машина, на которой он запускал эталонную программу, в соответствии с этой программой сверялось реальное положение объекта, работа его устройств, и делались выводы о состоянии объекта.
   Так вот, из-за того что не проложили  кабель, не получалась реальная картинка, а только эталонная.
   Перед каждым пуском, майор Малинин говорил: «Пошёл мультики показывать».
   Генералы из Москвы смотрели, хлопали в ладоши, после, якобы, удачного вывода объекта на орбиту, а в это время, на верхних этажах бегают, так называемые «аналитики», пытаясь исправить аварийную ситуацию.
  06 июня 2009 года.

© Copyright: Игорь Гашин -Егор, 2009
Свидетельство о публикации №209060600717




Игорь Срибный
АФГАНИСТАН

Солдатам и офицерам-афганцам посвящается...

Безжалостное желтое небо...
Безжалостные желтые пески...
Тем не понять, кто никогда здесь не был,
Что это край печали и тоски.
Сколь много боли в этом слито слове -
Афганистан - ты встретил нас огнем!
Ты не прощал ни слабых, ни бедовых!
Ты не давал покоя ночью, днем...
В горах, в кривых ущелий лабиринтах
Ты был всегда в засаде в валунах.
В "зеленке" ли, на горных серпантинах,
В Баглане, Кандагаре, Лашкаргахе.
Афганистан - ты наша боль и слава!
Ты выковал из мальчиков мужчин!
Ты гордость, боль потерь Парвана,
Ты поколенья нашего почин,
Что поведет нас по военным тропам
В Баку и Карабах, Сухуми и Цхинвал,
Чечню и Дагестан, Тузлу и Модрань...
Ты нас навек в защитники призвал!
Ты наша юность, отданная долгу,
Который нам никто не занимал...
Живым вернулся - ну и слава Богу...
Погиб в песках - ну, значит, Бог прибрал!
Кто, кроме нас, тебя запомнил,
Афганистан, сожженный солнцем край?
Ты наши души болью переполнил,
Но с нами ты всегда, ты это знай!
И собираясь в феврале гурьбою,
Идем мы помянуть своих друзей,
Что в небеса унесены тобою
В почетный, братской славы Мавзолей...

Афганистан - ты наша боль и слава!


© Copyright: Игорь Срибный, 2010
Свидетельство о публикации №110021204323
http://www.stihi.ru/2010/02/12/4323
(Фото Автора по ссылке)




День Военно-морского флота в Санкт-Петербурге
Игорь Лебедевъ

Петропавловская крепость.
Ликующие молодые люди с андреевскими флагами на площади у Монетного двора. Отдыхающие горожане и гости Санкт-Петербурга в тенистых аллеях у собора.
Бронзовый шемякинский Пётр, кажется, пришел отдохнуть от трудов своих на бронзовую же скамейку напротив храма. Но досужие туристы норовят усадить своих детей на его бронзовые колени и непременно запечатлеть на память, наверное, об этом дне, который отмечают все моряки и те, чья судьба навсегда связана с морем. От постоянного сидения кого-то, у Петра I колени блестят на солнце желтоватыми протёртыми пятнами. Но всё равно, вид у него не грозный, а какой-то спокойный, но не утративший своего царственного величия.
Мы проходим через толпы продавцов сувениров. Среди них выделяется своим нелепым видом мужик, торгующий флагами и матрешками. На нем одет явно женский фартук василькового цвета с белой каймой. На палатке с сувенирами красуется какой-то, по-видимому, разрешительный номер.
Ещё пару минут на преодоление хмурых бастионов, навсегда впитавших в себя боль и отчаяние осуждённых на казнь и каторгу несчастных. И вот, нашему взору открывается красавица-Нева! На противоположной стороне сказочным видением предстаёт Зимний дворец. А на реке корабли, корабли, корабли…
Мы спускаемся по каменной лестнице к самой воде. Рядом сидят двое друзей. По виду – бывшие моряки. С бутылочками пива, под блеск волны, слышны обрывки слов неспешной беседы:
- За наших…
- Помнишь, в Гремихе…
- За друзей…
Звон бутылки о бутылку.
Крик чаек.
Блеск волны.
Санкт-Петербург.
Июль.
День Военно-морского флота.



Мужская дружба - все-таки ты есть!
Сергей Герасименко

Мужская дружба – что тут говорить.
Не часто все же, но она бывает.
Между друзьями нечего делить.
Все общее. И все об этом знают.

Такая дружба может в школе быть,
Быть во дворе - везде ей быть по праву.
Но в армии без дружбы не прожить-
Не выжить одиночке по Уставу.

Попал в казарму – сразу будет шок.
Многообразье мира исчезает.
Все стрижены, все на одно лицо,
И строй из «клонов» по плацу шагает.

Постель, одежда, обувь и еда-
Они не отличаются ни капли.
В казарме гулкой койки в два ряда,
Усталость, сон и чувства все иссякли.

И если повезет – придут во сне
Места родные, дом и голос мамы.
Расслабишься на ласковой волне,-
Подъем, сжал зубы и вперед упрямо.

Как проще жить, коль рядом верный друг
В строю, на кухне или в карауле.
Жестоко и сурово все вокруг.
В тайге, в песках и в бешеном ауле.

Гектары чисто вымытых полов,
Вагоны ночью чищенной картошки.
Пинки и зуботычины «дедов»,-
Всего хлебнет солдат не понарошку.

Пройдут года и дети подрастут.
Все трудности развеются в тумане.
Но в сердце он находится, вот тут.
Тот друг, что не предаст и не обманет.



Последний бой лейтенанта Юдина
Семен Басов

          Лейтенант Егор Юдин был призван в строй в 1941 году и назначен командиром взвода 13-м армии, в том же году после тяжелого ранения в позвоночник, парализовавшего руки и ноги, был эвакуирован в госпиталь в Курской области, недалеко от Малоархангельска. Когда, боясь попасть в окружение, госпиталь частично эвакуировался, тяжелых, неподвижных больных приняли местные жители. Юдин попросил отвезти его в соседнее село Юдино, на свою родину, где проживала его жена с детьми. Она и местные врачи лечили раненого, как могли, но когда немцы захватили село. Юдин оказался на оккупированной территории.

   
     17февраля 1943 года Красная Армия освободила село, и лейтенант Юдин вновь призывается в ту же 13-ю армию. Родные получили от него только два письма. Из последнего, датированного июнем, узнали, что он находится недалеко. А через некоторое время пришла страшная весть: погиб смертью храбрых в боях за Родину 15.07.1943 г. и похоронен в братской могиле у села Муравель Троснянского района. Жена, сельская учительница, осталась с тремя малолетними детьми, самой младшей — годик.
     Но шло время. Подрастали дети. Всей семьей ездили на братскую могилу, где похоронено 1200 человек. Местные рассказывали, как во время Курской битвы сюда штабелями свозили погибших. Их имена выбиты на более чем десяти мраморных плитах.
     Сын Евгений Егорович решил узнать, как погиб отец. Дважды писал в Центральный архив в Подольск. Через год получил справку: мл. лейтенант Юдин Е.А. погиб в штрафном батальоне. Номер штрафбата не указан. Штрафбат?! Как обухом по голове. А тут еще по телевизору крутят сериал Довгаля и Володарского под названием «Штрафбат», где воюют отпетые бандиты и убийцы. И мысль — неужели отец был среди уголовников? Нет, такого не может быть! И сын лейтенанта-штрафника начал искать литературу о штрафбатах. Ничего не нашел. Узнал, что в 2003 году вышла книга генерал-майора А.В.Пыльцина «Штрафной удар, или как офицерский штрафбат дошел до Берлина», где была написана правда о войне. В Украине книга не продавалась. Не попало сюда и второе издание 2005 года. А третье, 2007 года, под названием «Правда о штрафбатах», переработанное и дополненное, быстро разошлось. И только в этом году, совсем недавно, Евгению удалось купить книгу И. Пыхалова, А. Пыльцина и др. «Штрафбаты по обе стороны фронта». Он нашел в ней и мой рассказ под названием «Офицерский штрафной батальон». Это уже было что-то!
     Номер штрафбата в архивной справке не указан, но, возможно, что это тот самый штрафбат! Значит, надо разыскать Басова, автора рассказа. Но где? Юдин позвонил в Москву в издательство «Яуза». Ему дали телефон редактора-составителя Пыхалова. Тот ответил: все материалы у Пыльцина, а он в больнице. Все! Цепочка оборвалась. Евгений еще раз перечитал рассказ. И вдруг — эврика! Как это он пропустил раньше! На стр. 139 сказано: В харьковской газете «Слово ветерана» № 57'от 20 июля 2002 года напечатана моя статья «Штрафник о штрафбате». Значит, надо идти в редакцию. При этом мысль: столько лет прошло, а вдруг там ничего не сохранилось! Пришел. И — о радость! Нашли газету, прочитал. Получил в редакции и адрес, и телефон.
     И вот передо мной сидит сын лейтенанта Евгений Егорович Юдин и показывает архивную справку от 5 мая 2005 года:
        «В послужной карте на мл. лейтенанта Юдина Егора Архиповича, 1907 г. рождения, уроженца Курской обл. Малоархангельского района д. Юдино, написано: «В Красной Армии с 1941 г. — командир взвода . 125 стрелкового полка 6 стрелковой дивизии 13 армии, будучи ранен и контужен, находился в госпитале. Госпиталь эвакуировался, а он оказался на оккупированной территории. Проживал дома, занимался с-х. Освобожден 17.02.1943 г. частями Красной Армии. С 14.04.1943 г. до 21.05 1943 г. находился на излечении в госпитале №3398. Был болен тифом. Направлен в штрафной батальон сроком на два месяца. Погиб смертью храбрых в боях за Родину 15.07.1943 г. Похоронен в 300 м северо-западнее с. Муравель Троснянского района Орловской обл. Семья восстанавливается в правах. Основание: приказ Центрального фронта №0740 от 29.08.1.943 г.»
     Других Сведений о службе в карте нет. Номер штрафбата не указан.
     Надо заметить, что приказы по фронту писались раздельно о раненых, об убитых, о досрочно и в срок освобожденных. Достаю выписку из приказа по фронту о моем освобождении. Такой же стиль:
        «Инженер 409 отдельного саперного батальона Басов Семен Емельянович направлен в штрафной батальон сроком на два месяца. В боях проявлял решительность, мужество и стойкость. Выдвигался за передовые траншеи переднего края, доставал ценные сведения о противнике. 15 июля 1943 г. ранен и госпитализирован. Восстанавливается в правах и звании начальствующего состава и препровождается на ранее занимаемую должность. Командующий войсками Центрального фронта генерал армии Рокоссовский, член Военного Совета генерал-майор Телегин».

     Обращаю внимание: приказы писались в одном и том же месяце - дата гибели Е.А. Юдина и моего ранения одна и та же. Значит, мы воевали рядом! И я рассказал гостю, как действовал наш батальон.
     Он был сформирован 10 мая 1943 г. по решению комиссии (тройка). Офицеры, побывавшие в плену, в окружении и на оккупированной территории, снимались с командных должностей, лишались воинских званий и для искупления вины направлялись рядовыми в штрафной батальон сроком от одного до трех месяцев. Таким был основной контингент 8-го отдельного штрафного батальона на Курской дуге. Мы прибыли в окопы под Понырями и заняли оборону в ночь с 10 на 11 мая 1943 года, а мл. лейтенант Юдин — 21 мая. До 5 июля шли непрерывные бои, которые почему-то именовались боями местного значения. А 5 июля немцы перешли в генеральное наступление. Кто там бывал, тот знает, что это такое. Сплошной стеной — дым, гарь, пыль, смрад от снарядов и бомбовых ударов. В радиусе трех километров гул стоял такой, что громкий разговор не слышен, общаться можно только знаками. Канонада слышна за 20 километров — как у нас, так и у немцев. Две недели днем и ночью не стихал грохот орудий. Две недели ночью и днем висели над Дугой самолеты — немецкие и наши. Второе боевое крещение принимал я в адовом котле, в самом пекле, в штрафбате. Мы стояли насмерть, не отступив ни на один шаг, ни на один метр, несмотря на яростные атаки противника. Обычные части отошли на 10-12 км, а наш батальон устоял и был переброшен на другой участок для наступления в сторону Тросны на Орел.

     Пройдя ночью маршем около 30 км, к рассвету 15 июля батальон был сосредоточен неподалеку от села (кажется, Молотычи) с задачей овладеть сильно укрепленной высотой, прорвать немецкую оборону и дать возможность ввести в прорыв обычные части.

     Страшна атака штрафного батальона, страшно и сопротивление немцев. По красной ракете поднялся в атаку грозный, решительный, отчаянный штрафной офицерский батальон. Над нашими головами летели снаряды и мины всех видов орудий. На наши головы летели немецкие снаряды и затрещали пулеметы, застрекотали автоматы. Дрожит от разрывов земля, справа и слева взметаются фонтаны от разрывов. Чуть не лопаются барабанные перепонки.
От прямых попаданий снарядов то там, то здесь поднимаются вверх и плашмя падают погибшие солдаты. Скорее пробежать! Скорее одолеть это нейтральное пространство. Вижу — впереди разрывов меньше, сзади больше. Немцы ведут отсекающий огонь по основной массе наступающих. Присесть нельзя, залечь нельзя — гибель. Скорее вперед! Там разрывов меньше. Добегаем до немецких окопов. Они не принимают штыкового боя, убегают по траншеям в тыл. Из роты в 150 человек до окопов добежали человек двадцать пять, может, чуть больше. Наша артиллерия прекратила огонь, чтобы не поразить своих.
    Вижу, как немцы выкатывают на высоте орудие и прямой наводкой открывают ураганный огонь по оставленным окопам. Там я и был ранен. Командир взвода перевязал меня и отправил в тыл, а сам пошел в следующую атаку. Высоту взял, но сам был убит.

     Так воевали офицеры-штрафники. Пусть они были в солдатских ботинках с обмотками, пусть в старом обмундировании, пусть вместо портупеи через плечо была сумка от противогаза и алюминиевый котелок, но они были офицерами и честью своей дорожили. Плечом к плечу стояли в Курской битве лейтенанты и полковники, капитаны и майоры. Они шли рядом в атаку на пулеметы, вместе легли в братскую могилу у села Муравель. Они искупили «вину» кровью и не только искупили, они купались в крови, умывались кровью своей и чужой. Полковник юстиции А. Мороз в статье «Искупление кровью» в газете «Красная звезда» от 16 июня 2006 г. пишет, что на Курской дуге «...8-й отдельный штрафной батальон Центрального фронта понес очень большие потери, в оборонительных и наступательных боях погибло 143 человека и 375 получили ранения». А это 80 процентов личного состава батальона. За каждой из этих цифр — конкретное имя.
     В приказе командующего фронтом значится: «...мл. лейтенант Юдин Егор Архипович погиб смертью храбрых в боях за Родину». -Это не дежурная фраза. Именно в этот день 15.07.1943 г. плечом к плечу с Юдиным и другими офицерами мы шли на пулеметы господствующей над местностью высоты и взяли ее. Я был ранен, а он убит. Дети и внуки лейтенанта Юдина могут гордиться своим отцом и дедом. Он храбро воевал. Я подтверждаю это.
                Этот рассказ был напечатан
                в газете "Слово ветерана"№20 (1629)
                от 19 марта 2008 г. под названием
                "Страшна атака штрафного батальона"
                Семен БАСОВ, полковник
                в отставке, инвалид войны
                1 -й группы


© Copyright: Семен Басов, 2009
Свидетельство о публикации №209070100657
http://www.proza.ru/2009/07/01/657
(Иллюстрация по ссылке)




Отпустите солдата домой
Серж-Бродяга

Отпустите солдата домой
Надоело ему воевать.
Он по горло сыт этой войной
Его руки устали стрелять.

Сослуживцев устал хоронить,
Побратимов боится терять.
Ему землю пора боронить,
Ему хочется колос размять.

Долг Отчизне давно возвратил –
Хоть не брал он взаймы никогда.
И врагам уже всем отплатил –
Рассчитался сполна, навсегда.

Он грустит по родной стороне,
Без него стосковались поля.
Он всю жизнь свою отдал войне
И все силы свои, до ноля.

Неужели в огромной стране
Не найдется замены иной?
Заслужил он свой отпуск вполне –
Отпустите солдата домой!


© Copyright: Серж-Бродяга, 2012
Свидетельство о публикации №212022800790
http://www.proza.ru/2012/02/28/790
(Иллюстрация по ссылке)


23 февраля 2014г.


До новых встреч, дорогие друзья!
Будьте счастливы и обязательно живы!