Лет через семь после окончания Университета, меня зарегистрировали в Одноклассниках. Сначала это было даже весело, но потом, когда мне стали писать интимные письма старые толстые тетки, в которых с трудом угадывались нежные непорочные тела моих одноклассниц, я аккаунт удалил.
Но перед этим мы списались со своей старой университетской компанией и решили встретиться. Леха, Лёнька, Сашка и я.
Леха после окончания Университета сразу бросил медицину и ушел работать в банк. Лёнька окончил экономический институт и стал торговать фуражками на Арбате. Сашка устроился редактором какого-то педиатрического журнала. Ну а я, как ни странно, после окончания медицинского Университета стал работать врачом.
Мы встретились в стейк-баре. Поудивлявшись отсутствием видимых изменений внешности за прошедшие десять лет, приступили к еде. Стейки были так себе, хотя Сашка кричал, что они лучшие в городе. Но водка была как обычно хорошая, и вечер понесся по хорошо накатанной дорожке. Через пару часов мы с Лехой нагрузились и заснули. Проснулись одновременно. Ресторан постепенно закрывался. Сашка с Лёнькой сладко спали, привалившись друг другу на плечи. Оставив денег, мы уехали.
Наиболее благополучно добрался до дома я. Такси довезло меня до подъезда, я смог войти в квартиру, раздеться, раскидав свою одежду по коридору и упасть поперек кровати.
Леха тоже добрался до дома, смог войти в квартиру, но упал в процессе раздевания и проспал всю ночь в коридоре на половичке.
Лёнька с Сашкой проснувшись, поехали догоняться. По дороге их такси попало в аварию. Водитель стал разбираться с девушкой из другой машины, и Лёнька неожиданно напал на него. Якобы защищал девушку. Сашка решил помочь Лёньке. Но таксист был водилой опытным, схватил кирпич и стукнул Сашку по голове.
Когда Сашка пришел в себя, на улице кроме него, сидящего в луже крови, был только полицейский, который участливо тыкал Сашку дубинкой, и интересовался, жив ли тот. Увидев, что Сашка жив, вызвал ему «скорую».
Грязного, в крови, пьяного главного редактора журнала «Детская аллергология» привезли в институт Склифосовского и оставили в коридоре вместе с другими бомжами.
Через полчаса Саша заметил, что лужа крови, которая постепенно образовывалась на полу под ним, через несколько минут станет несовместимой с его молодой жизнью. В надежде на коллегиальность, Александр с трудом встал, и, держась за стенку, начал двигаться в сторону ординаторской. Дойдя до нее минут за десять, он деликатно постучал в дверь. Врач, которого он отвлек от игры «Color Lines», не стал выслушивать Сашку, но со славами «бомжи совсем оборзели», двинул ему кулаком в лицо. Сознание было вновь утеряно.
Когда Сашка пришел в себя, разумеется сидящий в луже крови, кроме полицейского с дубинкой рядом был еще его друг из ординаторской. Врач убеждал полицейского, что этому драчливому бомжу место в тюрьме. Полицейский в целом соглашался, но просил перед арестом остановить кровотечение и зашить скальпированную рану на голове. Чтобы бомж смог доехать живым до тюрьмы. Бомж, в котором уже было невозможно узнать главного редактора журнала «Детская аллергология» заскулил и вновь потерял сознание. Это решило его судьбу. Врач решил оказать ему медицинскую помощь. Для этого он выбрил половину Сашкиной головы, и самым толстым шелком, больше похожим на шнурки от ботинок, крест-накрест, как волейбольный мяч, зашил редактору голову. После этого дела Сашины пошли в гору. Врач разрешил ему умыться в раковине, а полицейский простил его, и вместо ареста ограничился пендалем, который придал ему достаточное ускорение для скорейшей выписки из этой славной больницы.
Три недели, пока не отрасли волосы, Александр выходил из дома только в магазин и только в шапке. Мы с Лехой, обсуждая эту ситуацию, решили, что друзья наши стремные, и встречать нам больше друг с другом незачем.