Хождение в Марсель. 2

Станислав Сахончик
Утром мы с флагманским  врачом, едва проснувшись приступили к работе. Накидали в черновике заявку на медикаменты  и вакцины, разные бланки и шеф, плавно переходя с бодрой офицерской рыси на галоп, понесся в штаб – оформлять у машинисток  и ставить печати. Нужно было получить визу адмирала о том, что мы уходим на боевую службу в Индийский океан (что было верно отчасти), дающую право на получение  медикаментов в срочном порядке с доставкой к трапу.
 После обеда взмыленный шеф, кое-как пробившийся к адмиралу, получил долгожданную визу, и мы с ним  понеслись на перекладных  в район Тихой бухты на медицинские склады ТОФ. Начальник складов, войдя в положение и осознав тяжесть адмиральской резолюции , тут же отдал соответствующие распоряжение комплектовать  ящики согласно заявке. Заверил, что через сутки  все будет на судне. Радостный шеф, стуча копытцами, умчался в штаб – докладывать о первом небывалом успехе.
Одной проблемой стало меньше, однако навалились другие. Надо было сдавать в лабораторию анализы питьевой воды из судовых цистерн, которые еще только предстояло оной заполнить. Вспомнив, как  сдавал воду на анализ из своей подводной лодки, я  нагло набрал воду в стерильную посуду из крана ближайшего к лаборатории жилого дома.
В качестве водопроводной воды Владивостока я не сомневался, поэтому три дня до получения результатов можно было жить относительно спокойно, решая дальнейшие проблемы по мере их поступления.
Вернувшись на пароход, я еще  на трапе услышал  зычный адмиральский рык, доносящийся из иллюминаторов каюты капитана. Шмыгнув в свою каюту, на всякий случай затаился. Через пару минут в каюту заскочил перепуганный боцман - тоже спрятаться.
А по коридорам  уже катился грозный адмиральский бас:
- На пароходе  бардак! Военно-морской кабак тут, понимаешь, развели! Где этот  боцман мохнорылый? Зашхерился, мля!
Надо сказать, что боцман наш был чернявый, кучерявый парень цыганистого вида, с густой аккуратной бородой. Как оказалось, он в рейсах бороду отращивал почти до пупа, а потом  шел ее «сдавать» в краевой театр. На роли Карабаса - Барабаса  для детских  спектаклей борода идеально подходила.
Но, вот незадача- адмирал терпеть не мог усатых и бородатых моряков , именуя их «мохнорылыми» и нещадно порицая за «гнусную небритость». Поэтому  народ, отягощенный растительностью, старался ему на глазу не попадаться.
На пирсе громко хлопнула дверь адмиральской «Волги», мы облегченно вздохнули и пошли к капитану. Тот, вместе со старпомом и стармехом, сидел с весьма  озадаченным видом. Вяло выслушав доклады, устало сказал:
- Сроки подготовки сокращены, через неделю выход! Сейчас снимаемся и идем на Голдобин под погрузку.
Вот те раз!
-Константин Ильич, а сколько народу на борту! Готова ли судовая роль? Будем ли загружать питьевую воду на раздачу кораблям? Мне ведь все оформлять надо в бассейновой СЭС, а не  у военных.
-На сегодня-30% экипажа есть. Судовая роль еще не заполнена. Воду для кораблей брать будем и питьевую и котельную. Грузимся  мазутом, соляром, турбинным маслом  и авиакеросином ТС-1.Еще вопросы есть? Тогда идите, не до вас!
Дело осложнилось! Главное  на сегодня - получить «добро» у портовой санитарной службы, славящейся свей придирчивостью.
Делать нечего, поехал к главному врачу, договариваться. Благо, что мы с ним  в стройотрядах  вместе были, да и половина портовой СЭС  были  однокурсники.
Главный врач  встретил вполне приветливо, появилась надежда на нормальный исход.
-Вадик! Такое вот дело у меня!
Изложить суть. Главный ошалело на меня посмотрел и сказал, что это невозможно в принципе.
Пригласили еще заведующих отделами. Выход, после долгих матов и дебатов, нашелся. Я с флагманским врачом и начштаба привожу судовую роль, список вакцинированных, анализы воды и справку о том, что все указанные лица  здоровы и на судне проведена дератизация. Все должно быть заверено печатью 31-й бригады и санитарной службы флота. Потом оформляем документы на отход по варианту Дальневосточного пароходства.
Хлопнули по коньячку, повспоминали институтские и стройотрядовские проделки и разошлись, вполне довольные друг другом.
Утром я уже был в штабе  у шефа. Вместе  пошли к начштаба, тот было заартачился, однако, осознав безвыходность ситуации,яростно матерясь, отдал приказ соответствующие документы приготовить. Весь день прошел в беготне по кабинетам, к вечеру, злые и голодные, прихватив с собой  представителя санэпидотряда  флота, поехали  на штабном уазике главному врачу бассейновой  СЭС.
Начштаба, после  ознакомления с подготовленными уже документами, ужасно расстроился и, шлепая круглую печать части на кучу бумаг, только плачущим голосом сетовал, что подписывает себе и шефу смертный приговор.
А судовому врачу (то бишь мне) корячилось всенепременно годика три отсидки за подлог. Шутки юмора у военных такие, весьма своеобразные. Еще бы расстрелом пуганул…Победителей,как известно,не судят!
Однако дело, к взаимному удовлетворению сторон, было сделано, документы на выход  оформлены. Можно было почивать на лаврах и упиваться славой, ибо свершилось доселе небывалое…
На обратном пути начштаба и шеф закупили пять бутылок водки "для снятия стресса" ,одну, по–жлобски, презентовали мне (взамен заслуженного ордена) и убыли по домам .А капитан из флотского СЭО увязался со мной на пароход «для проверки ситуации»,да тут и заночевал,устамши.
На следующий день к трапу прибыла  автобатовская машина с годовым запасом медикаментов, инструментом, перевязочными материалами, халатами и вакцинами (их предстояло колоть уже в море). Но самое главное - три литра чистейшего медицинского спирта для операций были на борту. Пару литров от  греха подальше сразу отдали в опечатанную шифровальную  каюту, литр по-братски поделили с шефом на текущие расходы.
Ибо шило (об это все военные водоплавающие прекрасно осведомлены)на флоте является жидкой валютой и универсальным платежным средством.
Свою малую долю я сразу залил во флакон из-под физраствора, добавил немного марганцовки, наклеил этикетку «Hydrargirum bichloratum» и  добавил еще наклейку с костями и черепом. Во избежании, так сказать…
Растолкал ящики с лекарствами по амбулатории, и на сем  уже заполночь, успокоился, так и вздремнув на  мешках и ящиках не раздеваясь.
Утром, с половинным экипажем, кое-как перешвартовались на мыс Голдобин - флотскую базу ГСМ,  и сразу начали заливать горючее в танки. Потом к  другому борту подошел «водолей» МВТ-170 и в цистерны полилась питьевая и котельная вода. Процесс подготовки к выходу  протекал плавно и вполне успешно, невзирая на вопли и истерику  командования флота и беспрестанные понужания  комбрига. К исходу дня на танкер прибыли 1-й помощник капитана ( в котором я с удивлением опознал зам.начальника политотдела капитана 3-го ранга Нестерцова)  и 4-й помощник капитана (его роль исполнял капитан-лейтенант из флотской контрразведки Ощупкин).
Дело понятное,чай"за бугор"идем - сейчас они стращать будут и бдить всемерно, дабы  спасать экипаж от козней и происков мирового «империализьма» в самом его,так сказать, логове-в буржуазной Европе.
По такому случаю меня  выперли из собственной каюты и пришлось перебраться жить в амбулаторию.Правда "контрик" вежливо извинился за причиненные неудобства.
Дальше  суета и неразбериха усилились вдвое и достигли апогея к концу недели. Прибывший адмирал даже поставил у трапа автоматчиков – морпехов (дабы никто из новоиспеченного экипажа не смылся с борта).
Мне пришлось смываться через иллюминатор на пирс, чтобы  принести сумку с барахлом, зубной пастой, бритвами и прочими причиндалами, крайне необходимыми для дальнего рейса, которую мне заботливо принесли  коллеги на КПП.
Наконец, адмирал и штабные сошли на пирс, куцый оркестр грянул «Прощание славянки» и  танкер  вышел на рейд для прохождения таможенного и пограничного контроля. Туда же катером доставили последних пять человек команды и мешок  свежей хлорки – последний подарок для меня от шефа.
С рассветом  новоиспеченный теплоход Дальневосточного морского пароходства «Илим»,весело и непривычно помахивая свежим красным флагом на кормовом флагштоке, снялся с якоря  и вышел в открытое море. Начался наш долгий путь в Европу! (продолжение следует)