Он хорош - настолько ровно, сколько невозможен...
Она успела слазать в кладовку : там в коробке, рядом с ящиком ёлочных игрушек, пылились с незапамятных времен несколько глянцевых журналов, заботливо завернутых в пожелтевшую газету. Стряхнув пыль, Варвара вынула из импровизированной упаковки толстенный праздничный выпуск "Первых лиц" . Зашуршали страницы; мелькали портреты "звезд" эстрады, кино, театра, политики, спорта, телевидения, и в разделе "Бизнес" она нашла фотографию того, кого хотела найти, увидеть." Михаил Соколовский, председатель правления НК "ЮСТОС"" - гласила подпись под цветным снимком.
Хорош и невозможен ! - на нее сквозь бумагу и расстояние в двенадцать лет смотрел молодой и чертовски красивый мужчина в прозрачных очках.
" Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей..."
- вдруг подумала. Все чаще вспоминала эти строки из ахматовского "Реквиема", пересматривая телевизионные репортажи и кадры хроники, перебирая альбомы-галереи фотографий из "прошлой жизни" и из залов суда.
Уму непостижимо. Прошло тринадцать лет. Сегодня на воймежской кухне пил кофе, закусывая венскими вафлями, полный тезка этого красавца да владелец таких же очков.
Варя торопливо закрыла кладовку, поставила на прежнее место кресло, скрывающее от любопытствующих глаз небольшую дверцу, и поторопилась в свою комнату. Журнал - под подушку. В стопу книг. В беспорядок книжной полки, словно оставались там "Лица" все эти годы. Куда угодно, только подальше от чужих глаз. От его глаз. А вечером, когда все домочадцы разойдутся по своим углам, она откроет на шестьдесят пятой страничке, будет смотреть на снимок, пока не заснет.
Она обрывочно помнила те новогодние праздники. Семиклассница уселась на пол, на красный потертый ковер, возле елки, держа в руках журнал, собиралась просто полистать, из детского любопытства. За окнами - пасмурный, насупленный день, тоскливая январская оттепель. Шуршат страницы, девочка бегло читает имена и названия, взгляд останавливается на одном портрете. " Ми-ха-ил"...- разбирает девочка. Она грамотная, к тому же, подкована политически : вместе с бабушкой смотрит новости и ток-шоу, ничего в них не понимает ( куда там одиннадцатилетнему ребенку !). Варенька не вникала в суть, а только иногда посмеивалась и вставляла свои, детские, комментарии в услышанные в телевизоре разговоры взрослых дядек.
Видно, это судьба. Прошли те каникулы, журнал перекочевал с журнального столика в книжный шкаф, его юную читательницу закрутила головокружительная карусель учебы и увлечений. Взрослеющей барышне не было никакого дела до политики, Варвара легкомысленно думала, что насмотрелась, довольно с нее и ток-шоу, и сериалов, под их знаком все детство прошло.
"Соколовский"- периодически долетали до нее отрывки сообщений с новостных лент, но девушка не наблюдала за ними, как не наблюдает часов счастливец. Только бабушка иногда на кухне или в разговоре по телефону говорит, но не внучке же слушать !
Три года назад легкомысленная внучка проснулась, подобно сказочной Мертвой Царевне или Белоснежке. Отчетливо запомнила серый, хмурый, снежный день, весь хрустальный после прошедшего накануне ледяного дождя. Круговерть праздников, приготовлений, в нее вписываются вести из Москвы, где в неведомых Хамовниках кипят страсти, читают приговор Соколовскому.
И здесь у Варвары вырвалось : " Я ненавижу, когда страдают мне милые люди."
И сегодняшнее утро. Мужчина, бритый наголо, в байковой рубашке, при прозрачных очках, с глубоким, умным взглядом темных глаз. Михаил Александрович Соколовский. Он самый.