1953 год - второй год после окончания нами штурманского училища в Челябинске - крупном промышленном и культурном центре Южного Урала. Мы – молодые лейтенанты, оставленные в этом училище инструкторами. И вот эти лейтенанты, некоторые из которых, в том числе и я, не выезжавшие до армии из своей деревни, стали, как тогда говорили, активно приобщаться к культуре: просмотрели почти весь репертуар Челябинского и Пермского драматических, а также Свердловского оперного театров. И мы, проведшие солдатами и курсантами в казармах по семь и более лет, вдруг поняли, что есть совсем другая, очень интересная жизнь, которая, надо сказать честно, нам очень нравилась. Интересное было время.
Правда и сложностей хватало. Не просто, например, было не только что-то купить из приличной одежды, но даже сделать заказ в ателье. В Челябинске нам этого сделать не удалось. Зато получилось в Копейске (город в 18-и км от Челябинска). В в один из августовских дней, отлетав с курсантами в первую смену, я поехал в Копейск для очередной примерки заказанного в ателье костюма. После примерки зашёл в местную больницу к матере Виктора Неизмайлова, c которым мы вместе заканчивали училище. Настроение приподнятое, потому что пообещали вскоре закончить пошив костюма. Беседа проходила на улице у входа в больницу. Со многими из персонала больницы я был знаком, так как однажды мы с Юрой Шестаковым, моим лучшим другом, в этом коллективе праздновали 8 марта. И вдруг мимо нас проходит совсем незнакомая девушка в белом халате с фонендоскопом на шее. Посмотрев ей в след, я поинтересовался, кто это такая. Оказалось, что это их новый врач-педиатр. При выходе с территории больницы я снова встретился с «незнакомкой» и залюбовался её красотой. В тот раз я очень торопился, так как боялся опоздать на автобус. На завтра планировались полёты. В общежитии меня встретил Юра Шестаков и стал распрашивать о результатах поездки. Рассказал ему о наших общих знакомых, родителях Виктора Неизмайлова. Упомянул и о встрече с новым доктором.
В одну из очередных поездок приехал поздно, и был вынужден остатся ночевать у родителей Виктора. Поужинав, попросил хозяйку дать адрес их нового врача. Она не только дала адрес, но и проводила, и даже познакомила. Встретила нас добрая симпатичная девушка Ксения. Правда, момент для знакомства оказался не самый удачный, так как недавно ушла из жизни её мать. Незадолго до смерти она навещала её, но по каким-то причинам не поехала на похороны и очень из-за этого переживала. Выразив ей соболезнование, стал упорно уговаривать пойти в парк погулять, сказав, что сколько не плачь, маму не вернешь. Сначала отказывалась, а потом всё же согласилась, переоделась и мы пошли в парк. Шли танцы, играла музыка. Гуляли по аллеям парка до окончания музыки. Она оказалась прекрасным собеседником. Так и познакомились. Проводив до дома и прощаясь, я стал напрашиваться на следующее свидание. Вроде бы не отказала, но спросила: «А зачем?». Долго я потом переживал из за этого «Зачем?».
Посещения Копейска продолжались. Мы продолжали поддерживать связь с ателье. Ездил и специально на свидания, но они иногда срывались. Почему-то она часто дежурила в больнице. Наверное, и в медицине как в армии, - кто моложе, тот и в наряд чаще ходит. В таких случаях были короткие встречи на территории больницы. Поездки были достаточно сложными, двумя автобусами, по времени два-три часа в один конец, а полёты начинались с восходом солнца, времени не оставалось даже сходить в кино. Однако, влюбленность росла, и я продолжал ездить. В одну из поездок с ней познакомился и Юра Шестаков, которому она тоже очень понравилась. Помню его слова: «Солидная, деловая и красивая».
Середина сентября. В выходной день я приехал па свидание. Стучу в дверь и слышу мужской голос: «Входите». Мелькнула нездоровая мысль, но тут же исчезла. Встретил меня солидный, интелегентный профессорского вида мужчина в красивом светлом костюме, белой рубашеке при галстуке. Представился: «Николай Константинович». Можно было и не представляться, так как было видно, что это отец моей избраницы. Она была во многом его копией. Я тоже представился. Через минуту вошла Ксения и сказала: «Это мой папа, а это мой молодой человек. Он военный». Она, видимо, знала, что он предпочтение отдавал военным. Я сходил в магазин, выполнил заказ хозяйки, приготовили обед. За обедом состоялась продолжительная беседа. Он оказался интересным собеседником. Беседа была на самые различные темы. Больше о эпизодах прощедшей войны, он был её активным участником. Так произошла моя первая встреча с будущим тестем, теплые чувства к которому я испытываю до сих пор, хотя его давно уже нет в живых. По моему убеждению, да и не только моему, эти чувства были взаимны.
Прошла осень, съездил в отпуск. Стал задумываться о дальнейшей жизни, но о женитьбе серьезного разговара не было. Ксения иногда бывала в компании моих друзей. Они стали задавать вопросы о сроках, как они говорили шутя, исключения меня из команды холостяков. Считали, что вопрос уже решён, и я должен жениться из них первым. Вдруг начинается лётная медицинская комиссия, и я попадаю в госпиталь. Наступил выходной, она ждет меня, а я не приехал. Поехала к моим друзьям в городок, где ей сказали, что я в госпитале прохожу комиссию. Она развернулась и приехала в госпиталь навестить меня, убедиться, что я здоров. Встретились, расцеловались в присутствии колег по полате. Они позавидовали, что у меня такая жена. Я им объяснил, что это ещё не жена. Но после этого посещения я решил просить её руки. Что и сделал после выхода из госпиталя. Согласие было получено. Тринадцатого февраля пятьдесят четвертого года мы пошли подавать заявление. По пути всретили её подругу и сказали, куда и зачем идём. Она спрашивает: «А не хотите зарегистрироваться сегодня?» Мы переглянулись и согласились. Взяли шампанского, зашли втроём и зарегистрировали наш брак. Этому событию недавно исполнилось шестьдесят лет.
Она родилась в станице донских казаков Тацинской, и имя ей дали Ксения - очень распространенное в казачьих семьях. Мне с первого знакомства её имя очень нравилось. В первые годы чаще называл её Оксаночкой. Так её звали и сестры, и бабушки. Их было три сестры, еще Вера - старшая и Нина - младшая. Воспитывались они, в основном, бабушками, которые проживали вместе с ними. Родители много работали. Отец был хирургом, а мать - его хирургической сестрой до конца своей жизни. Вместе стояли у хирургического стола. В конце 30-х годов семья переехала в Таганрог, который во время войны был в окупации. Два года не работали школы, был перерыв в учёбе. Пришлось в один год сдавать за два класса, ей это удалось, был потерян только один год. И в иститут она поступала позже своих сверстников. Но в то время студентами были и те, которые со старших курсов уходили на фронт, а затем возвращались в институты. Учёбу начинала в Ростовском , а заканчивала Казанский медицинский институт, так как семья после войны переехала в Татарскую республику.
После нашего знакомства прошло уже более шестидесчти лет. А мои чувства со временем не только не угасли, а стали ещё сильнее. Для меня она была и осталась самой красивой, самой лучшей и самой мудрой. Мудрость её, в моем понятии, заключалась в том, что словно имела чутьё на будущие события. И это будущее часто становилось реальностью. Она хорощо разбиралась в людях, хорошо видела и порядочность, и непорядочность. Если замечала в человеке лицемерие, то поступала так, чтобы с этим человеком больше не общаться. Но если общение вызывалось неоходимостью по службе, отношения строила чисто формальными. Это позволяло нормально работать в различных коллективах. В её окружении, как правило, были люди, которые ценили её порядочность и доброту, готовность придти на помощь в любое время.
Примером своих родителей она была воспитана в том, что такое семья, жена и мать. И сама была прекрасной женой и заботливой матерью. Обладая чувством собственного достоинства, она была человеком порядочным и очень добрым. Не могла терпеть фальш и обман. С первых дней совместной жизни была настроена быть женой офицера, брать на себя долю трудностей воинской службы. А их и в начале совместной жизни, да и потом оказалось с избытком. Служба военного летчика для жены, создает массу дополнительных трудностей. Это и частые непредвиденные разлуки, это и переживания за жизнь близкого. Через три месяца с начала нашей совместной жизни погибает в авиакотострофе один из моих друзей Женя Матюшенко. Это для неё было первое испытание. Примерно через полгода, уехав на службу, я вечером не вернулся. По погоде вынуждены были произвести посадку в Свердловске и там заночевать. Телефонов тогда практически не было, как узнать. Один из сослуживцев Федя Ярошкин, с женой которого она дружила, вместе с ней пошел к замполиту полковнику Заволокину, у которого телефон был. Узнал, что с нами, и упокоил её. Но в разговоре сказал, что женой летчика быть нелегко, привыкайте. Трудности переносила мужественно. Убывая к новому месту службы, оставил её с двухнедельным сыном. Разве это не испытание для молодой мамы? Помогли пережить это трудное время друзья. Но это совсем не то, когда рядом муж и отец. Знаю, что были и слёзы, которые старалась не показывать. Не менее трудный период был в начале службы на полигоне в Капяре. Но на мои предложения уехать на какой-то период к родителям всегда отвечала отказом. И напоминала о наказе прокурора г. Копейска. Вот его слова: «Вы вышли замуж за военного. Это нелегкая ноша следовать за ним, страйтесь всегда быть вместе». У прокурора мы оказались с заявлением об её увольнении с работы. Не хотели отпускать, аргументируя тем, что большой дефицит врачей, а она прибыла по расределению после окончания института и должна была отработать два года. После резолюции прокурора: «На основании Постановления... отпустить немедленно» она смогла уволиться.Но всю нашу совместную жизнь она следовала его наказу. Грудные дети, бытовые неудобства делали жизнь трудной. Мои непрерывные длительные полёты, моя учёба в вечерней школе, шестилетняя заочная учёба в институте ей доставались нелегко, но она их терпела, и уезжать отказывалась. Всего, к чему я стремился в жизни и достиг-большая половина её заслуг. Только взаимная любовь позволила сохранить нашу семью, прожить долгую жизнь, вырастить двух сыновей.
Высокая ответственность , забота о здоровье детей - это, наверное, было одно из её главных профессиональных качеств. Она была всегда готова помочь коллегам по работе. Нередко она откладывала свои дела и шла на помощь другим. В начале трудового пути её помощь была часто востребована. После её посещения родители заболевших детей просили прислать по вызову того врача, который приходил в прошлый раз. В то время не хватало врачей, их заменяли фельдшерами. Одно из основных её качеств - стремление к знаниям, у неё всегда были настольными книги справочники по педиатрии. Была не довольна системой переподготовки врачей. Считала, что врач должен через два-три года проходить усовершенствование.За всю трудовую деятельность ей всего лишь один раз пройти переподготовку в институте усовершенствования и была очень довольна её результатами.
Часто с добрым чувством вспоминала организацию здравоохранения в г. Челябинске, где ей удалось поработать. Перед окончанием трудовой деятельности часто повторяла: «Пришлось поработать в разных местах, в различных лечебных учреждениях, но лучшей организации лечебной работы, чем в г. Челябинске не встретила».
Очень любила художественную литературу. В её читательском билете всегда были два-три вкладыша. Иногда с работниками библиотеки обсуждали содержание вновь вышедших книг. Ей оставляли книги и звонили домой, приглашая придти.
Была верующим человеком. Считала за удачу, что храм построили совсем рядом с домом, и часто посещала его. Там её считали активной прихожанкой.
Был у меня сложный момент со здоровьем. Пришлось перенести несколько операций, в больнице пролежал более 2 месяцев. В это время она постоянно была рядом со мной, проводя бессонные дни и ночи, а когда удавалось заснуть, спала, сидя в коляске для больных. Когда кризис миновал, и я начал поправляться, прозвучали её слова «Я тебя вымолила у Бога в третий раз».
Первым она считала тот, когда погиб экипаж во главе с моим командиром Василием Заплаткиным, в составе которого я летал до убытия из Челябинска. Вместо меня в экипаж был назначен Яков Галицкий, он тоже погиб. Второй случай произошел 19 января 1957 года, когда после взлёта на нашем Ли-2 отказал правый двигатель, и мы совершили вынужденную посадку в поле. Этот день я и сам считаю своим вторым днём рождения.
Когда нам перевалило за восемьдесят, часто говорили о том, кто и как уходит в другой мир. Её отец на 88-ом году жизни вечером сказал, что его организм выработал весь ресурс, а утром его не стало. Её слова: «А это надо заслужить». 4 июня 2008 года она почувствовала себя плохо, вызвала Скорую, врачи смотрели не менее получаса и задали вопрос: «В больницу поедете»? Я отговаривал её, но она решила ехать. Три дня в реанимационной палате, потом перевели в общую на пять человек. А 9 июня во время утреннего обхода врачей она пожаловалась на плохое самочувствие и вскоре, несмотря на присутствие врачей, скончалась.
Один из моих сослуживцев, писал стихи и иногда нам их читал. Запомнились слова:
Серлце бейся,
Бейся и трудись,
А устанешь - остановись,
Но лучше на ходу.
Вот так, практически на ходу, в присутствии врачей, остановилось сердце дорогого мне человека, с которым прошёл по жизни более полувека.
Семейная жизнь наша прошла, по её выражению, так, как она и хотела. Её слова, часто повторяемые в последние годы: «Благодарю Бога, я прожила хорошую жизнь». Эта её оценка для меня является большой наградой, она радовала и радует меня до сих пор.
Она меня в своё время уберегла, а я, к своему большому сожалению, этого сделать не смог и остался без любимой. Остаётся грустить и терпеть. Хранить память как о самом дорогом человеке. И ждать, когда встретимся с ней снова. ТАМ…