Бабуля пошуршала со снадобьями, пошептала, покружилась с рыдающим мальчиком вокруг корявой осины.
Не зря, ох не зря водила маманя ребёнка к колдунье.
В память о умелой кудеснице далее резцы мололи продуктивно и мощно, и озаряли мир славной улыбкой.
...И лишь на пятом десятке рудиментная восьмёрочка слева достала диким ночным дискомфортом.
***
Лечение предстояло кропотливое, долгое.
Дантист, повозилась чуть в полости, вздрогнула про опять эти муки - за так, и настояла на удалении!
Вы ж понимаете!
Мадам нависла над пациентом обилием усилий и форм!
И щупленький инженер Дмитрич размяк!
Увы, быстрого не случилось и тут.
Специалист прижилась в поверженной полости, меняла то салфетки, то клещи и изъяснялась жаргоном!
Дмитрич взвыл, из под всего соскользнул и рыбкой протиснулся в щель.
Стоматолог ободряюще хмыкнула - изловила, впечатала и устроилась врачевать до упора.
Жалкие мослам вопиющего более не выходило скользить.
Но некогда заговорённый "мудрец" никак не желал уступать.
Ну, на-ко-нец же!
Что-то там треснуло задорным мажором кострища!
Тр-реснула, обернувшись в бирюльки ..челюсть советского инженера и гражданина!?
Так вот же он, вашу мать, плацдарм для памятных этапных побед!
К плахе сбежалась вся одноцветная рать и изготовилась к бравым свершениям.
Расщеплённая челюсть была-таки восстановлена!
Сталью коллективного разума и множества пыточных скоб!
И, в завершение эпоса всё, чему уже выпала честь, было сведено в монолит!
***
Суток не обернул циферблат, как в коридорах клиники наростал ужасающий рёв , памятный вымирающим предкам.
Это, сквозь сжатые беспощадными скобами челюсти Дмитрича, разносился в миру мощный первородный сигнал.
А автор его водил у надтреснутых губ, вырванным из чьих-то ослабших ладошек, блюдом с подсохшим повидлом.
Исстрадавшийся организм пациента вымаливал себе эксклюзивное право пожрать!
Хозяин-барин!
В челюсти нижней, доселе нетронутой, герои-дантисты жертвенно вышибли дилетанту ...непорочный резец и в животворную щель внедрили гибкий вкушающий шланг!!
В том диком апофеозе и застукали подоспевшие коллеги владельца некогда заговорённого зуба.
Шланг, из уст с искажённой ухмылкой, струился и укладывался игривою змейкою на свежести чужих простыней.
Дмитрич, очевидно стыдясь, отвёл взор от мучительных сопереживаний коллег.
Огненный взгляд его был устремлён на ангела в белом, впорхнувшего в райские приоткрытые створки.
В одном из ангельских крылышек возлежала вороночка рупором, в другом - пошловатый сосуд, образца профильного "пособия Эсмарха".
Сестричка, искрясь пониманием, пристроила "рупор" к змеящемуся патогенному шлангу.
Дмитрич жадно сглотнул и указал изумлённым коллегам на прикроватную мебель с дарами.
***
Народ благодарно урчал над бройлером в огненной корочке!
В погрустневшего Дмитрича капельно внедряли бурду!