Наука всесильна, многое она может объяснить, спрогнозировать, доказать. Но в жизни встречаются и такие ситуации, когда наука бессильна помочь людям. Это, например, когда люди не могут понять или не желают понять. И вот один из таких случаев.
* * *
Председатель Правления жилищно-строительного кооператива "Контакт" Роберт Артёмович Симсарьян:
– Так. Через две недели будет распределение квартир между членами-пайщиками нашего кооператива. Я спрашиваю: "Всё ли у нас, в Правлении, готово для этого?"
– Всё готово, – уверенно докладывает Лариса Бессонова. – Зал подготовлен, журнал регистрации оформлен, все члены Правления знают, что им делать в этот день. Будет дежурить милиционер. До всех членов-пайщиков мы дозвонились и пригласили их на распределение. Будем по алфавиту приглашать их из зала к столу, а они будут сами случайным образом выбирать себе карточку с номером их будущей квартиры. Мы даже комплект медикаментов приготовили на случай, если кому-нибудь вдруг станет плохо. Короче говоря, у нас всё готово.
– Всё-то всё, да не всё, – прерывает доклад Ларисы Роберт Артёмович. – Вот вы собираетесь вызывать людей из зала по алфавиту, и это, вроде бы, и справедливо, и обеспечивает всем равные возможности при выборе. А только меня просто замучили некоторые товарищи – фамилии их я пока не называю, – которые говорят мне: "А у меня фамилия на последнюю букву алфавита, и поэтому, когда до меня, наконец, дойдёт очередь, хороших квартир уже не останется, потому что их заберут себе те, которые выбирали раньше". И они говорят: "Мы хотим, чтобы всё было по совести, по справедливости и чтобы все были в равных условиях".
– Но это же не верно, – горячо возражаю я. – Это не так. Потому что, когда этот человек с фамилией на букву "Я" подойдёт к столу, как раз плохих квартир там уже и не останется. Потому что их к этому времени заберут себе те, которые выбирали раньше. Это же – случайность и Его Величество Случай. Это – равновероятные случайные события.
– Ну, да, – говорит Роберт Артёмович. – Мы-то с тобой, Валентин, знаем теорию вероятностей, а Элькин, Юдаев, Яковлев и многие другие её не изучали. Как им доказать? Как быть?
– Ну и что они хотят? Что предлагают?
– Требуют перед выбором квартир провести ещё одну жеребьёвку.
– Зачем?
– Чтобы случайным образом определить очерёдность подхода к столу для выбора квартир.
– Ну, это уж слишком! – взрываюсь я. – Эдак можно довести дело до абсурда и перед той жеребьёвкой, которую они требуют, провести ещё одну жеребьёвку. И так жеребиться до бесконечности. Да и две подряд жеребьёвки по триста человек в каждой – на это же уйдёт целый день! А главное – это то, что вероятность выбрать хорошую квартиру совершенно не зависит от очерёдности подхода. И я могу это доказать.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас. Вот я беру один цветной карандаш, и пусть это будет одна хорошая квартира. И беру два простых карандаша, и пусть это будут две простые квартиры. И вот в первом случае пусть я выбираю первым. Какая у меня вероятность удачи? Конечно, один шанс из трёх возможных. Записываем: одна треть. Запомнили? А теперь, во втором случае, пусть, например, ты, Владислав, выбираешь не первым, а вторым, то есть после меня. Какая у тебя вероятность успеха? Надо вероятность того, что я – на первом этапе – хорошую квартиру для себя, и к счастью для Владислава, выбрать не смог – а ведь вероятность этого – смотрите! – два из трёх, умножить на вероятность правильного выбора Владиславом – а это один из двух оставшихся, то есть одна вторая. Теперь умножаем две трети на одну вторую. При этом двойки сокращаются, и всё равно и для Владислава получается одна треть, как и для меня. Хотя я выбирал первым, а Владислав – вторым. А результат-то – один и тот же! На карандашах понятно? Согласны?
Ответа нет. И нет вопросов. А, помнится мне, один лектор в институте говорил нам, студентам: "Вопросов после лекции не бывает в двух случаях: когда всё понятно и когда всё непонятно". По-видимому, моим слушателям всё непонятно, и поэтому я добавляю:
– Ну, это даже ёжику понятно. Это же элементарно. Как дважды два. И предварительная жеребьёвка не нужна.
– А ты и юриста, – спрашивает Роберт Артёмович, – тоже сможешь убедить? Нам очень пригодилось бы официальное заключение районного юриста.
– Ну да, – заявляю я. – Я его убедю … убежу … ну, в общем, убежду.
– Ну и отлично, – говорит Председатель Правления и, обращаясь к Бабиченко:
– Валентина, запиши в решение Правления: "Поручить Кузнецову В.В. до 28-го числа получить официальное заключение юриста по процедуре распределения жилых помещений, предлагаемой Правлением". Кто за? Единогласно.
* * *
Юридическая консультация на Профсоюзной улице. Рассказываю юристу о нашей проблеме. Но вижу, что он в суть дела вникать не старается. Безучастное выражение лица, полная отстранённость.
– Ну, а люди-то, люди что предлагают? – спрашивает он.
– А некоторые люди у нас, – отвечаю я, – требуют перед этой жеребьёвкой провести ещё одну предварительную жеребьёвку.
– Ну, вот и проводите эту жеребьёвку, – тоном, не допускающим возражения, произносит свой приговор юрист. И тут же отворачивается, смотрит в окно, давая всем своим видом понять, что разговор окончен.
– Но вот тут у меня и обоснование есть того, что предварительная жеребьёвка не решает проблему и поэтому она не нужна. Посмотрите, пожалуйста. Здесь всего-то полстраницы текста. Расчёты и формулы со ссылками на авторитетные учебники по теории вероятностей. И вывод, что вероятность получить хорошую квартиру совсем не зависит от очерёдности выбора. Посмотрите, пожалуйста.
Юрист нехотя берёт в руки мой лист, делает вид, что читает, очень скоро возвращает его мне и снова переводит свой взгляд за окно.
Всё. Разговор окончен. Жизнь сильнее науки. Наука бессильна, когда её трудно понять или когда её не хотят понять.
* * *
Институт проблем управления Академии наук СССР. Актовый зал полон людьми. На распределение квартир многие пришли не по одному от жителей будущей квартиры, а целыми семьями. И бурно обсуждают, кому от семьи доверить выход на сцену, чтобы вытащить счастливый номер.
– Иди ты: у тебя рука счастливая, тебе всегда везёт.
– Нет, иди ты: у меня вчера началось невезение, чёрная полоса в жизни.
– А, может, ты, дочка?
– Ни за что! Если мне попадётся квартира на первом или на девятом этаже, вы же тогда меня всю жизнь винить будете? Да?
– Ну, значит, придётся мне принимать удар на себя.
И выбор делается. И таких препирательств в семьях много, а это затягивает процедуру. От переживаний и от духоты в зале кому-то становится плохо, и приходится вызывать врача.
Но всё когда-то кончается. Заканчивается и этот затянувшийся случайный процесс распределения квартир, и зал постепенно пустеет.
Дело сделано. А всё-таки жаль напрасно потерянных времени и нервов. Жаль, что перед выбором квартир всё равно пришлось проводить ещё одну бессмысленную ненужную жеребьёвку, чтобы ею определить очерёдность подхода к столу.
Но ничего не поделаешь. Наука – наукой, а жизнь – жизнью. А в жизни есть люди. А они эту науку не всегда могут понять, а часто и просто не хотят её понять. Поэтому-то и есть в жизни случаи, когда наука бессильна. А жизнь остаётся жизнью.