– Стоянка – пятнадцать минут, – объявили на вокзале.
– Может, воздухом подышим? – спросил Мишка.
– Пожалуй, – кивнула Катя.
Они вышли на перрон.
Южный город, август, стемнело рано.
Среди пассажиров толкались местные.
Фрукты, картошка, пиво-воды, мороженое. Какие-то платки, почему-то валенки. Летом – валенки? Типа, готовь сани летом? А белые тапки – зимой?
Вернулись с мороженым в купе.
Полпути долой. Двадцать четыре часа пролетело незаметно. И безрезультатно. Как говорит, вздыхая, Мишкина мама, если нет возможности, оставь свои желания до лучших времен. И ради бога, держи их в тепле. Даже при плюс двадцати пяти.
Поезд тронулся. Никто не подсел, Мишка заметно расслабился. А может наоборот, напрягся? Отступать-то, похоже, было некуда. Позади только мама. Немым укором. Или с просьбой быть осторожнее. Но тоже немой.
Кстати, мама не раз говорила, что бывают в жизни моменты, когда и мама не поможет.
По вагонам побежали фарцовщики. Вагоны распределены. Нарушишь границу – лишат лицензии.
А выдают их в таком месте и такие люди! Это вам не органы власти безвластные. Тут одного неприятного взгляда достаточно. Или слова тихого. Правнуки лейтенанта Шмидта, блин.
Пресса, игральные карты для озабоченных, солнцезащитные очки, бижутерия.
В вагоне Марии Степановны под ее же прикрытием работала пара глухонемых: женщина и парень. Сначала парень разносил товар, оставляя для ознакомления. Через несколько минут женщина пробегала, собирая деньги и изымая остатки. Для общения – у продавцов блокнот и авторучка. Надо успеть до следующей остановки. Общество мошенников с ограниченной во времени и пространстве ответственностью.
Парочка напоминала кота Базилио и лису Алису. И смешными лицами, и одеждой.
Представьте себе этих сказочных героев, но объясняющихся на пальцах.
Народ наш жалостлив. Товар дешевый. Глядишь, и купят чего. То газетку за тройную цену, то очки одноразовые с фирменным лейблом. А картишки слабоэротические вообще шли нарасхват. Впереди-то отпуск, многочасовое лежание на пляжах. Пригодятся. Да и глазу приятно.
Дошла очередь и до наших героев.
Парень, заискивающе улыбаясь и жалостливо помыкивая, аккуратно положил рядом с Мишкой весь ассортимент.
Мишка даже отодвинулся, показывая Кате, что не имеет с этим ничего общего.
Товар так и пролежал несколько минут, не тронутый никем.
Вошла. Нет, вбежала женщина. Сразу оценила, равнодушно окинув взглядом. На всякий случай подняла глаза на пассажиров, собирая немудреное барахло.
И чуть не выпала из купе, отмахиваясь от чего-то. Скорее, от кого-то.
Мишка подумал, допилась, бедолага.
А Катя побледнела, даже побелела.
– Дочка? – спросила женщина и села на Мишкину койку. Явно плохо ноги держали.
Катя, сцепив губы, отвернулась к окну.
– Вот ведь где свидеться довелось, – вздохнула женщина, обращаясь к Мишке. – А ты муж ее?
Мишка помотал головой.
– Жених, что ли? – предложила торговка новый вариант.
– Нет, – сказал Мишка.
– Попутчик, значит, – догадалась дама и потеряла к Мишке интерес. – Катрин, на мать-то взгляни. Обрати внимание, сделано в Германии. Ха, ха.
– Чего тебе надо? – вспыхнула Катя. – Хочешь, куплю что-нибудь? В компенсацию за потерянное время!
– Ты как с матерью разговариваешь? – обиделась женщина и обратила внимание на недопитое вино. – А, выпивали! Тогда все ясно.
– Катя не пила, – заявил Мишка.
– Защитничек? – Женщина снова обратила внимание на него. – А говоришь, не жених. Меня Анной зовут. Для тебя, как для своего, Нюра.
В купе заглянул Нюрин компаньон и, замычав, показал на часы.
– Расслабься, Витек, – сказала ему Анна. – Дочку встретила.
– Станция скоро, – шепнул Витек. – Дальше нам нельзя.
– Торговать нельзя, – поправила его Анна, – а просто ехать можно. Ты товар забирай и сам сегодня поработай. А я вот с дочкой пообщаюсь. Давно не виделись. Сколько мы с тобой не виделись, Катрин?
– Еще бы столько же! – крикнула Катя. – И ничего бы не изменилось!
– Правильно, пять лет, – невозмутимо продолжила Анна. – Давай, Витек, стартуй. И скажи там Степановне, что я ей проезд компенсирую.
***
– Тебя как зовут? – спросила Анна.
– Михаил.
– А налей-ка мне винца, Мишель. И себе не забудь. А ты, дочка, не выпьешь с мамкой?
– Я не пью, – сказал Мишка. – А вам, пожалуйста.
– Катрин, – снова обратилась мамашка, – выпьешь со мной?
– С Витьком своим пей, – буркнула Катя. – Это на него ты папку променяла?
– Променяла, – произнесла Анна, поднимая стакан. – Словечко-то нашла. Витек – мой сослуживец, дочка. А в личной жизни у меня полный простой. Ты-то еще замуж не вышла?
Мишка вместе с Анной внимательно посмотрел на Катю. Его, похоже, ответ интересовал даже больше, чем мать.
– Нет, – сказала Катя. – И пока не собираюсь. Извините, мне нужно выйти.
– Мишель, – произнесла Анна, когда дверь за Катериной закрылась. – Лови момент. Тебе лет сколько?
– Тридцать, – почему-то покраснел Мишка.
– Вижу, что неженатый, – ухмыльнулась Анна. – А мне тоже чуть больше тридцати. Хотя и выгляжу на двадцать пять. Ты не смотри на одежку худую. Это производственный антураж. На жалость бьем. Ты к Катрин едешь?
– На море, – сказал Мишка.
– А у меня в Адлере квартирка однокомнатная. Хочешь, сдам? Или отдельно, или вместе со мной. Цена практически одинаковая.
– Меня Катя к себе пригласила, – процедил Мишка.
– Куда? – возмутилась Анна. – В ихнюю халабуду? Да там находиться страшно! Каждый раз, как голос повышаешь, боишься, что развалится. Не вздумай! Будешь жить, как на вулкане во время его семяизвержения.
– Ничего, я не боюсь, – сказал Мишка.
– А папашка ее, муж мой бывший, – шепотом, оглядываясь на дверь, сказала Анна, – вообще запойный. Мало того, один не пьет. Тебя заставлять будет. Ты и моря не понюхаешь, если только издали и как в тумане. Потому что трезвым сам себя ни разу не увидишь.
– Я не пью, – мотнул головой Мишка.
– Это пока, мальчик мой. Это пока, – вздохнула Анна. – Заболеваний печени не было? Ну, ничего. Может, две-три недели и выдержишь, в хроника не превратишься. Но большой шаг на пути к этому состоянию сделаешь.
– Я вообще не пью, – повторил Мишка. – И не надо на Катиного папу наговаривать. Это в вас злоба говорит.
– Ладно, – согласилась Анна. – Оставим Семена в покое пока. А у Катрин ты ничего странного не замечал?
– Нет, – пожал плечами Мишка.
– Мало ее знаешь, Мишенька. И не дай бог тебе узнать ее лучше. Она хоть и дочь мне, но характером и привычками вся в отца.
– Я не хочу ничего слушать, – воскликнул Мишка. – Прекратите, пожалуйста!
– Ладно, – сразу же согласилась Анна. – Тебе жить, тебе жить. Хоть и недолго. У вас еще ничего с ней не было?
– Как вам не стыдно!
– Вижу, не было. Значит, вовремя я здесь оказалась. Для спасения невинной жизни. Эх, Мишель, если бы ты знал, почему я от них сбежала!
– Что такое? – пересохшим ртом спросил Мишка.
– Это очень длинная и страшная история, – прошептала Анна. – Сейчас Катрин вернется, и я не успею рассказать. Видел бы ты меня, когда я оттуда вырвалась, пять лет тому назад! Врач-патологоанатом плакал! Налей-ка мне еще.
***
В купе вернулась Катя.
Мишка настороженно посмотрел на нее.
– О, дочура пришла! – воскликнула Анна, подмигнув правым глазом Мишке. – Успокоилась, дочка?
– С чего это мне было нервничать? – раздраженно спросила Катя. – Мамку встретила, радоваться надо.
– Что-то не видно радости на твоем лице, – вздохнула Анна. – Правда, Мишенька.
Мишка кивнул и опустил глаза.
– Спелись? – воскликнула Катя. – Миша, чего молчишь?
– Ты парня не трогай! – заявила Анна. – Ничего у тебя с ним не выйдет!
– Это тебя не касается! – крикнула Катя. – Мы сами разберемся! Выйдите, Михаил. Мне мамочке два слова сказать нужно.
***
– Послушай сначала меня, – произнесла Анна, перехватывая инициативу, как только Мишка послушно выскочил из купе. – Я этого парня себе беру. Мы уже договорились, что он у меня поселится.
– Что? – поперхнулась Катя. Она тут же забыла, о чем хотела поговорить. – Он же моложе тебя лет на пятнадцать!
– Так я не замуж за него собралась, Катрин, – улыбнулась Анна. – Курортный роман с оплатой по прейскуранту. Он ведь лох, не видишь, что ли? Но молодой и здоровый. Это же редкое сочетание в наше время. Использую по максимуму. А тебе он зачем? Неужели что-то серьезное?
– Не твое дело! – крикнула Катя. – Оставь Мишу в покое! Иди, погуляй по поезду, поищи других лохов!
– Зачем мне другие? Мне и этот нравится.
– Если ты сейчас же не покинешь купе, я расскажу Мише про твои наклонности, – покраснев, выпалила Катя.
– Это ты о чем, доча? – поинтересовалась Анна. – О моих предпочтениях в постели? Это тебе папа рассказал?
– Мне ничего не нужно рассказывать, – добавила Катя. – Я сама не слепая и не глухая.
– Так это ты мои плеточки и наручники таскала и прятала? А я-то, дура, на Семена грешила, – присвистнула Анна. – Думала, он заныкивает, чтобы в покое его оставила. А у меня не один комплект был. Я девушка запасливая. Расскажи Мишелю, расскажи. Или я сама могу. Уверена, парень заинтересуется, попросит опытом поделиться.
– Только посмей! Мало тебе отца! Он до сих пор от женщин шарахается! А как любовные сцены по ящику показывают, плачет и лицом дергает! А ведь ему всего-то сорок пять!
– Да, – мечтательно произнесла Анна. – Когда я из Турции эти игрушки привезла, весело нам было. Но недолго. Семена только на месяц и хватило. Береги папку-то. Может, отойдет еще, вернется к нормальной жизни. Привет ему передавай. Или не надо. Я ж потому, доча, молодых ищу. Чтобы травм и разных приступов во время сеанса не возникло. Зачем мне эти мысли об уголовном кодексе? Я хочу думать о прекрасном.
– Мишу не трогай, – попросила Катя. – Уйди прямо сейчас. Сделай для дочери хоть что-то хорошее в жизни.
– Можно подумать, я не делала! – возмутилась Анна. – Рожала, грудью кормила, кашами там всякими, мыла, одевала, задачки с тобой решала. Мало? Краситься научила, следить за собой, в мальчиках разбираться. Мало?
– Помню я твои уроки, – усмехнулась Катя. – Слава Богу, не воспользовалась. А то бы сейчас вместе с тобой по поездам бегала, мычала, слезу у контингента вышибая. Так ты уйдешь?
– А мы у Мишеля сейчас спросим, – улыбнулась Анна. – Как он скажет, так и поступим.
А Мишка все не шел и не шел.
Прошел час. Как сказала бы в таком случае Мишкина мама, две женщины никогда не договорятся, если вопрос касается одного и того же мужчины.
…Катя выскочила из купе, прошла по вагону в обе стороны. Попутчика нигде не было.
Она вернулась обратно. Молча села на свое место.
А вслед за ней вошла проводница.
– Где тут вещи парня этого, Михаила Юрьевича? – спросила она.
– Под сиденьем, – сказала Катя.
– Собери, что ли, – сказала Мария Степановна. – Он в другое купе попросился.
(и наконец-то будет окончание)
2010