Лебединая верность

Сан Саныч Кузнецов
В соавторстве с Саловой С.Д.


           Я частный детектив. Профессия в наше время очень востребованная, не смотря на большое количество государственных организаций и телевизионных ток-шоу, типа "Жди меня", "Ищу тебя".  Все кого-то ищут, подсматривают, подглядывают. То старый муж нанимает меня, чтобы я представил отчет о времяпрепровождении его молодухи, то женщина бальзаковского возраста просит проследить за её молодым оболдуем, который проматывает её деньги в казино и в клубах в обнимку с фотомоделью.  Чего я только не видел, но терпел, потому что работа приносила мне стабильный доход на безбедную жизнь. Получил заказ, отработал, представил отчет, получил оговоренную сумму и я свободен. Никаких моральных обязательств, никаких состраданий, никаких угрызений совести. Один шкодит, другой следит, но все тайное когда-то становиться явным.

            Так я и жил. Звонки, заказы, встречи и только один звонок явно выбивался  диссонансом из всей серии звонков.  На том конце я услышал приглушенный голос немолодого мужчины, который только и сказал -  найдите мне Любу. Мы договорились встретиться. Он дал адрес и я поехал. Тихий дачный поселок, куда ещё не дошла разбушевавшаяся фантазия местных олигархов. Нет замков и коттеджей, нет высоких заборов, а есть извилистая улочка, по обочинам которой стоят домики: синенькие, зелененькие, голубенькие и у всех белые резные наличники, а в палисадниках мальвы, ирисы и пионы. Ну, прямо лубочный пейзаж. У калитки одного из домиков стоял мужичок-боровичок, крепкий, с копной седых волос, ясными глазами и приветливой улыбкой. Был он в телогрейке, ноги в шерстяных  носках, всунутые в глубокие калоши - униформа всех деревенских жителей. Но даже этот прикид не смог затмить внутреннюю сущность этого человека. Интеллект, интеллигентность, образованность,  так и веяли от него.

               Позже, сидя за самоваром и попивая чаёк, я убедился, что этот человек самородок, которые ещё не перевелись у нас на Руси.  Он умудрился маленький деревенский дом сделать жилищем со всеми удобствами городской цивилизации.  Дом был хорош, но в нем явно не хватало духа и тепла других обитателей.  Предварив мой вопрос, Аркадий, так звали моего заказчика, повторил просьбу: "Найдите мне Любу".  Дал мне исходные данные, какими он располагал. Я с большой заинтересованностью взялся за работу. Люб Шаровых в предполагаемом районе было много, но методом вычисления и вычитания, их осталось у меня не больше великолепной семерки.

            С каким азартом я проверял адреса, каждый раз замирая от волнения у новой двери. Я искал Любовь...  Мне было интересно увидеть ту, которую помнит и любит этот не ординарный человек.  Я вспомнил фразу, что уровень мужчины зависит от выбора женщины. Уровень Аркадия я успел понять и увидеть, а вот его женщина…  Я торопился, хотел поскорее найти, но одновременно я и боялся разочароваться. Мне оставалось проверить два адреса. Подхожу к дому типовой временной застройки барачного вида, которые быстро возводились  для рабочих того или иного завода, ещё быстрее заселялись,  с обещаниями скорого переселения. Но потом про них забыли, а люди, как жили, так и продолжают жить до сих пор. Страна десять раз изменилась, а тут всё по-старому. Не хотелось бы мне, чтобы Дульсинея моего Аркадия жила здесь. Тут от всего веяло обнищанием, неблагополучием и застоем (Модное слово из восьмидесятых).

            Поднимаясь на третий этаж, я еле усмирил свое сердцебиение и не только от подъема, но и от желания скорее увидеть её – Любовь Шарову. Позвонил. Дверь тут же распахнулась и на пороге стояла женщина неопределенного возраста. Наверное, ей было столько же, сколько и этому дому, но она явно сохранилась лучше.
           - Простите, пожалуйста, но мне нужна Люба Шарова.
           - Это я, - спокойно ответила женщина, даже не выразив удивления.
           - Я частный детектив. Меня нанял Симонов Аркадий Иванович найти свою одноклассницу. Уж не вы ли это?
           - Наверное, я. У нас в классе был Аркадий Симонов, -  наступила мучительная пауза, потому что я ожидал другой реакции, зная в подробностях историю отношений Аркадия и Любы.
           - Мне можно пройти?
          Люба, не говоря ни слова,  пропустила меня в квартиру, продолжая сосредоточенно соображать о столь неожиданном визите детектива. Я не торопился раскрывать все карты, а просто попросил её координаты и разрешение передать их Аркадию Ивановичу.

           Так и не поняв цель визита детектива, в полном недоумении, Люба осталась одна. Она села в своё любимое кресло и глубоко задумалась. Этот загадочный визит заставил окунуться в далекое детство и мысленно пройти год за годом свою жизнь, которая мало чем отличалась от жизни соседей, от жизни людей других населённых пунктах. Всё и у всех было одинаково. Пока был жив отец, который содержал свою большую семью, Люба не чувствовала недостатка ни в чем, но со смертью кормильца, их жизнь круто изменилась.  А тут ещё несчастье за несчастьем. Недаром же говорят, что беда никогда не приходит одна. Умер брат, сгорел дом, когда никого не было дома.  Спасти ничего не удалось.

             Им было негде жить, и соседи уступили им старый амбар, срубленный из брёвен. В этом амбаре было единственное подслеповатое окно, расположенное где-то под потолком, и вечно холодный земляной пол. Других вариантов устройства жизни не было, и они поселились в этом амбаре. Стояла сырая стылая осень и приближалась зима.  Братья, кое-как утеплили этот амбар, сложили печку, понаделали нар и с тех пор вся семья жила в этом амбаре, в котором пришлось прожить почти пять лет. Соседи на первое время дали кто, что мог, из зимней одежды.  Любую вещь, прежде чем купить, обсуждали всей семьёй, и этот режим экономии продолжался всё её последующее детство и отрочество.  Правда спустя некоторое время, семья смогла купить небольшой старенький домик, но он мало чем отличался от амбара, стены которого были даже намного лучше стен нового жилища.  Единственно, что отличало его от амбара, это наличие окон и полов. Было тяжко, но  они выстояли, сдюжили. Чего это стоило, знали только они.

           Если братья не очень задумывались о том, какие штаны они носят и от кого из соседей они им достались, то Люба с годами стала комплексовать по поводу своего внешнего вида, особенно когда надо было идти в школу или если подружки звали её в клуб. Ей казалось, что они смеются над ней, видя всегда в одном и том же платье, которое трещало по швам, ведь она росла. Природа наградила её многими достоинствами,  прекрасным телом и красивым лицом, что её имущественную бедность никто не замечал, а если кто-то и  видел, то делал вид, что не замечает.  Удивительная тактичность деревенских жителей. Её уважали мальчики, с ней дружили девочки, дома она была любимицей своих братьев и помощницей маме, которая работала на двух работах, поэтому всё домашнее хозяйство было на Любе. Ну, как тут было не сравнить себя с Золушкой?! Девочка она была романтичная, мечтала о принце, а хотелось просто хоть раз сытно поесть и вместо разношенных кем-то кедов, одеть туфельки.
 
            Но время шло, трудности если не убивают, то уж точно закаляют. Вот и Люба повзрослела, похорошела. Соседи стали шутя, поговаривать в след: "Ну, и хороша у нас Любаша, как яблочко налилась". От этого Люба смущалась, щеки румянились, конопушки становились ярче, что придавало ей удивительное очарование детской беззащитности. Глядя на неё, у каждого появлялась улыбка. От её чуточку курносого лица веяло детской непосредственностью, девичьим обаянием, умом во взоре, стыдливой застенчивостью и ещё чем-то необъяснимо привлекательным, милым и таким земным. Сама Люба даже не догадывалась о своей девичьей прелести и считала себя, чуть ли, не дурнушкой, поэтому сделала заключение, что мальчики не для неё. Вот у подружек есть поклонники, им можно, а мне и так хорошо.

            Но жизнь берет свое и Люба заметила за собой, что среди мальчиков она стала выделять своего одноклассника Аркадия Симонова. Даже не смотря на то, что у других девочек он не котировался: рыжий, курносый, конопатый, но умный и начитанный. Благодаря этим двум последним достоинствам, девочки уважали его, доверяли свои тайны и считали его своей "подружкой". А он и не возражал. Он был не по годам мудр, спокоен и мог, шутя предсказать то или иное событие. За что его прозвали колдуном. Люба тайно обожала его, ей нравилось в нем всё и даже его недостатки. Она краснела, когда Аркадий к ней обращался или просто проходил мимо. Любе казалось, что никто не знает о её чувствах к нему, но это было не так - все и всё видели, не замечал только он. Нет, он вполне доброжелательно относился к ней, впрочем, как и ко всем остальным девчонкам, но вот для радости своего сердца, он выбрал девочку Галю, из другого класса. Для Любы это был первый серьёзный удар по самолюбию. Она опять почувствовала в себе неполноценность,  как в ранние бедные детские годы. Она не такая, она плохая, она не достойна его….  Но она будет лучше. Люба с отчаянием взялась за свое самообразование. Она много читала, была самой прилежной читательницей в библиотеке. Круг её интересов был широк и часто даже не понятен ей самой.
 
             Настал выпускной вечер. Девчонки неожиданно стали все красавицами, а мальчишки вдруг в одночасье стали взрослыми. Много говорили о будущем, строили планы. Кто-то хотел поступать в институт, кто-то в техникум, кто-то собирался устроиться на работу, а её ближайшая подруга Вера мечтала только о свадьбе со своим любимым Женей, с кем встречалась уже два года. И только Люба не знала, что будет делать. Пока все её мысли и чувства были заняты Аркадием. Заметив, что Аркадий вышел из класса, где у них были накрыты столы, она вышла за ним. Подогретая шампанским, она почувствовала в себе смелость и уверенность и решительно направилась к нему. Он стоял у окна и отрешенно смотрел в темноту.
            - Ты чего ушёл? Скучно?
            - Нет, скорее грустно. Пусть это звучит пафосно, но мы сейчас стоим на пороге новой жизни, и никто не знает, какой она будет. Каждый из нас пойдёт  своей дорогой, и навряд ли мы ещё когда-нибудь вернемся сюда. Пройдет время, мы забудем, друг друга, и ты, наконец, перестанешь краснеть из-за того, что я где-то рядом. Люба, я давно хотел с тобой поговорить о нас. Ты вбила себе в голову, что любишь меня.  Не знаю, может это  так и есть, но дело в том, что я тоже влюблён. Влюблён так, что готов умереть за своё чувство, но та, кого я люблю, даже не знает о моих чувствах и возможно никогда не узнает. Мы с тобой в одинаковых условиях и это больно. И если бы не моя безответная любовь, то я полюбил только тебя, но моё сердце занято. Прости! А с Галей мы встречаемся просто как друзья, и она знает про мою тайную любовь.
   
             Выдав этот монолог, Аркадий замолчал, взял Любу за руку, поднес её к губам и поцеловал. Не в силах побороть свои чувства, Люба вырвала свою руку и убежала в школьный сад, а Аркадий вышел вслед за ней, но пошёл не в сад, а на кладбище, которое было недалеко от школы. Он бы, наверное, не смог объяснить, что его потянуло в двенадцать часов ночи на кладбище. Но в тот момент он не хотел никого видеть, а хотел прилива адреналина. Хотел лишний раз убедиться, что кладбище ночью ему нипочём. Так он проверял силу своего характера. Люба видела, как Аркадий пошёл в сторону кладбища, но за ним не пошла, а вернулась к одноклассникам и затем со всеми вместе пошла в липовую рощу, встречать рассвет.

             Сейчас, сидя в своём любимом кресле и вспоминая этот вечер, она улыбалась и была почти уверена, почему Аркадий её разыскивает сейчас. Он, скорее всего, так же одинок, как и она. Хотя в отличие от неё, он дважды женился, а она так и не смогла завести семью. Аркадий, после окончания института, быстро пошел по карьерной лестнице, буквально за два года, сменив несколько должностей, он стал главным инженером завода. Люба в это время работала лаборанткой на химводоочисте ТЭЦ этого же завода, где руководителем лаборатории была родная тётка Аркадия. От неё то, она и знала все последние новости про своего кумира. Она делала всё, чтобы нечаянно не столкнуться с ним на заводе.   И это у неё это получалось.  Он часто её вспоминал, но даже не знал, что она работает рядом с ним. Избегая его, она страдала, мучилась, а потом не выдержала, и уехала в соседнюю область. Там она поступила в институт и через пять лет, успешно защитив диплом, вернулась на родину, но не в родное село, а в областной центр,  устроилась на крупный завод, где со временем получила квартиру.

           Люба по-прежнему оставалась одна. Уж больно она хорошо знала мужскую сущность и с полуслова, полунамека понимала, что они хотят от неё. Легких отношений с мужчинами она не признавала,  а от более серьёзных, её удерживала любовь к Аркадию, которого она так и не смогла забыть. И не только это обстоятельство мешало ей создать семью. Сказывались последствия тяжелой жизни в момент созревания женского организма. Ходить по врачам она не любила, да и стеснялась, но однажды её так прижало, что она вынуждена была обратиться к врачу гинекологу.

            Ей повезло, это был не только хороший врач, но и замечательный человек, который сразу увидел в ней неординарную личность, глубоко переживающую и свои болячки и в некотором роде женскую неполноценность. Своим вниманием и чуткостью, он был первым мужчиной, который покорил её сердце, но при этом он и сам влюбился в свою пациентку. Когда она в первый раз пришла к нему на приём, то поразила его своей стеснительностью доходящей до абсурда. Но ещё больше он поразился, проведя обследование. Его пациентке было за тридцать, но она была ещё девушкой, не синим чулком, а нормальной молодой девушкой, веселой, задорной, с отменным чувством юмора, умной и образованной. Врач был под стать ей, что выгодно отличало его от других мужчин.  У него было здоровое начало и потрясающее умение во всем находить положительное. Их свела судьба на одинаковом умении пошутить.

              Эта одинаковость и взаимная симпатия, положили начало их взаимоотношений, которое со временем переросло у обоих в более серьёзное чувство. Они стали жить в гражданском браке, и даже были несколько лет счастливы. Но когда окончательно выяснились последствия детских болезней, что у Любы никогда не будет детей, она навсегда ушла от врача, по-матерински посоветовав ему завести другую семью и обзавестись детьми. Как не убеждал Владимир Любу, что им нельзя расставаться,  всё оказалось напрасным, и спустя несколько лет он женился. Но они оставались друзьями, созванивались, делились маленькими радостями и большими несчастьями. У Владимира заболела дочь, потребовались деньги и Люба, не раздумывая, выслала ему необходимую сумму, практически всё, что у неё было. Но отношения с Владимиром никак нельзя было назвать судьбой, любовью. Скорее всего - встретились два одиночества, оба с хорошим здоровым чувством юмора, сумевшие скрасить друг другу несколько лет жизни.

              А вот весточка из прошлого, да ещё таким необычным способом, не на шутку взволновала Любу. Она знала, что телефонный звонок будет и что, скорее всего, за ним ничего не последует, но всё равно была счастлива. Она ждала звонка. И то ли от волнения, но она не узнала голос Аркадия и ответила сухо: «Вы не туда попали». Положив трубку, она поняла, что она опять потеряла своего Аркадия. Но спасибо продвинутой технике. В телефоне остался номер звонившего абонента. Она набрала его и выдохнула:
             - Аркадий, здравствуй! Это я, Люба.
             -Спасибо, Любань! Наверное, я бы больше не осмелился тебе перезвонить после леденящего душа, которым ты меня окатила - вы не туда попали. Я хочу увидеть тебя, возможно, это первый и последний раз в нашей жизни, что-то я чувствую себя неважно.
             - Я тоже очень хочу тебя увидеть, но не по такому печальному поводу. Никому не дано предугадать, когда его не станет, а вот пока мы ещё живы, давай встретимся. Говори адрес и расскажи, как тебя найти

             Аркадий подробно рассказал Любе, как легче к нему добраться и начал готовиться к встрече, а Люба ещё долго отходила от этого разговора, переживала, что свела разговор в шутку, и дала понять, что едет только ради любопытства. Сама же после звонка начала пересматривать свои наряды, Хотела удивить своим нынешним достатком и отменным чувством вкуса.  На второй день после этого разговора, в обеденное время, к калитке дома Аркадия Ивановича подкатило такси, и из неё вышла полная дама в шляпке, отороченной вуалью. Она внимательно посмотрела на номер дома, достала записку и сверила данные. На её лице промелькнуло недоумение. Она ожидала увидеть приличный дом, а тут покосившаяся изба, крытая рубероидом, с подслеповатыми окнами, но с красивыми резными наличниками. В этот момент из-за тесовой калитки вышел пузатый старичок,  с длинными волосами, рассыпанными по плечам. При этом он опирался на изящную тросточку, а по лицу расплывалась радушная улыбка.
             - Люба, привет! Господи, как же ты изменилась…, где твои шестнадцать лет? На Большом Каретном…. Извини, это я так юморю.
             - Аркаш, неужели это ты?! А тебя я вообще не узнала. Господи, какие же мы старые…..
             - Пошли в дом, а ты чего это хромаешь? Я собирался с тобой сходить на танцы, а ты, как и я  с палочкой.
             Аркадий Иванович и Люба прошли в дом, и хозяин стал показывать ей своё немудрёное хозяйство. Он, конечно, скромничал. Дом внутри был добротным и все сделано по уму. Любу поразили обилие арок и красивых ниш, отчего дом казался высоким и светлым. Несколько предметов эксклюзивной мебели дополняли своеобразный стиль этого дома. Дизайнер бы сказал: «Ах! Это же фьюжн. Самое модное направление в современном стиле». Но Люба просто наслаждалась прекрасным видом из  больших окон и совсем забыла о своем волнении.
               - Аркаш, а у тебя дом внутри больше, чем с наружи. Я когда увидела твою халупу, то мне даже стало не по себе. Это как-то не вяжется с твоим образом. Нет, я не дворец думала увидеть, но, по крайней мере, красивый особняк.
              - Люб, воровать не умел, не умею и не хочу.
              - А вот это уже действительно ты, теперь узнаю. Но где ты такую мебель приобрел? В магазинах я такую мебель,  не видела.
              - А вот в этом сарае сделал, как и наличники. Всё из дуба, благо его здесь много.
              - Нет, ты не изменился, ты всё также способен удивлять. У меня так много впечатлений, но, что-то  я проголодалась, помнишь поговорку, что изба красна не углами…   
              - Люб, извини, пойдём в избу, стол накрыт там. Руки будешь мыть? Твоё полотенце вот это белое.

             За обедом они, перескакивая с одного на другое, вспоминали далёкое детство, школу, делясь друг с другом сведениями об одноклассниках. Они поведали о своих жизненных коллизиях, своих личных семейных делах, и кто чем увлекается, уйдя на пенсию. В задушевных разговорах время летело незаметно, начинало темнеть, и хозяин предложил сходить чуточку погулять перед сном и подышать свежим воздухом. Они прошли в сад и, сев в беседке, приутихли. Каждый хотел сказать что-то самое главное, для чего они встретились, но это было как-то неловко сделать.  Любе не надо было ничего говорить. Каждый из них знал, что она любила и любит его, а вот он, наконец, прозрел и тоже понял, что всю жизнь любил только её.  Пережив первый инсульт, он дал себе слово,  что найдет свою Любу и все ей расскажет, как ему понадобилось почти полвека, чтобы понять, что в его жизни была только одна женщина - это его Люба.

            В саду пахло прелой листвой, а в душе разливался густой липовый запах, как в последний день школьного бала. Он никак не мог понять, почему не замечая Любиной любви, вернее замечал, но, тем не менее, гонялся за призраком, обожествляя чужую ему женщину, с которой, конечно, так ничего и не получилось. И женитьба не принесла ему счастья - жена была рациональной, хваткой, вышла замуж, просто считая, что настала пора. Но потом, обвинив его в бесплодии, ушла к молодому производителю. А он работал, добивался чего-то, ходил на работу, приходил домой, загружая себя любым занятием, лишь бы не думать о потерянном времени. Но когда он оставался один, он давал простор своим мыслям о своей однокласснице. Засыпая, он говорил: «Ну, пока, милая Любаша, спи спокойно».  А когда просыпался,  то восклицал: "Привет, старушка! Что будем делать сегодня?»  И он так привык с ней заочно беседовать, советоваться, что она стала частью его жизни.  И него появилась мечта увидеть Любу, попросить прощение и поцеловать руку, как на выпускном вечере.

            Погостив у Аркадия, Люба засобиралась домой, чтобы там, в спокойной обстановке, справиться со своим волнением. Они договорились, что следующий визит будет к ней. Подъехало заказанное такси.  Люба, помолодевшая, посвежевшая, счастливая и довольная, садясь в машину, кокетливо помахала рукой своему  боровичку, видя его статным молодым выпускником школы. Но сердце почему-то так защемило, и в душу невольно вползла непонятная тревога. Мелькнула мысль - я вижу его последний раз, но она с усилием отогнала эту мысль и ещё раз помахала рукой улыбающемуся Аркадию. Машина тронулась, и она уехала, а он ещё долго махал ей вслед. Через две недели они снова встретились, но уже по очень грустному поводу. Волнения, положительные эмоции, нагнали давление, и сосуды не выдержали перенапряжения. Похоронили Аркадия  на местном кладбище, где он заранее выбрал себе место и поставил оградку. Это было в южном углу кладбища, где была посажена шеренга сосен, и откуда открывался красивый вид на текущую в низу, под холмом, речку.  Это было светлое и одновременно печальное место.
 
               Вернувшись домой, Люба почувствовала недомогание.  Всё сильнее болела нога, на которую было невозможно наступить. Когда боль в ноге стала невыносимой, она вызвала скорую помощь. Врач, осматривая её ногу,  сгибая и разгибая в колене, делал это так энергично, что в какой-то момент Люба почувствовала нестерпимую боль и закричала. А врач смотрел и никак не мог осознать, что просто напросто переломил ей кость выше колена. Любу срочно отвезли в больницу и сделали операцию, вставив в сломанную кость металлический стержень.  За операцию, несмотря на наличие страхового полиса, ей пришлось заплатить 24 тысячи. Пролежав в больнице почти месяц, Люба вернулась домой на коляске.  Ходить она так и не смогла. За ней ухаживали соседи, принося ей продукты и необходимые медикаменты и лекарства.   Ещё через месяц нога начала опухать и страшно болеть. Врачи предложили сделать ещё одну операцию, снова потребовав это оплатить. Заняв денег у соседей, Люба перенесла ещё одну операцию, но это ничего не дало и она по-прежнему, не могла ходить. Ей был поставлен диагноз, что у неё рак костей и операции врачи делали только для очистки совести, правда, не забыв при этом содрать с неё в общей сложности пятьдесят тысяч, хотя должны были сделать это бесплатно. Через полгода, чтобы как-то облегчит её страдания от диких болей в ноге, ей стали колоть наркотики, и через два месяца после этого Люба умерла.

              Почти восемь месяцев соседи ухаживали за Любой, и всё это время, лёжа без движения в постели, она перебирала в памяти два дня, когда была у Аркадия.  Порой у неё закрадывалась мысль, что её болезнь дана ей в наказание за это незапланированное в её жизни двухдневное  счастье.  И даже от такой крамольной мысли, у неё появлялась улыбка на лице, и она была благодарна судьбе за эти два дня. Хоронили её соседки, скромно, незаметно, стыдливо, потому что своими силами собрать достойные похороны не смогли. Вот говорят, душа отлетает на девятый день, а мне кажется, что её душа всегда летала над ней,  словно ангел и делал благие дела, но только для других, совершенно забыв про хозяйку.  Анализируя  жизнь Любы и Аркадия, остаётся только надеяться, что, наконец-то их души соединяться и уже навсегда….., только жаль, что не на земле.