Леля скучала за столиком блюз-клаба. Она устала за день. Сейчас ее ножки наслаждались отдыхом.
Встреча была назначена через два с половиной часа, в девять вечера. Медленно потягивая кока-колу, девушка смотрела на картины на стенах заведения. Музыка была хорошей, вокруг галдели незнакомые посетители, почти бегом выполняли заказы официанты. И официанты были ей совсем незнакомы. Леля вздохнула... и вздрогнула. На уровне ее глаз, будто из ниоткуда, появилась рука с мартини.
- Здравствуйте, прелестная незнакомка! Позвольте угостить вас. В этом бокале собраны вместе самый изысканный аромат и восхитительный вкус. Мартини мне напоминает вас!
Леля улыбнулась галантному наглецу. Тот сел напротив и продолжал балагурить. Вечер обещал быть интересным.
- Садитесь – сказала девушка, делая вид что не заметила его развязность. Только я не могу принять угощение от вас. Я не пью.- слукавила она.
- Не может быть! Это же напиток богов. Вы непременно должны его попробовать. – настаивал мужчина и, не ожидая ее ответа, продолжил – И как же могло такое случится? Красивая девушка, в пятницу вечером, тут, одна? Вы из Т***.?
- Нет. – улыбнулась Леля.- Я проездом.
- И вы ни с кем тут не знакомы? Может пересядете за наш столик? – Мужчина показал рукой на столик в другом конце зала в котором они находились. Там были пять-шесть молодых людей, которые, как по команде, начали зазывать их знаками.
- Нет, спасибо. Я и вправду никого не знаю.- девушка говорила правду. Она никого не знала тут... в баре. Но ведь никто не просил ее уточнить где именно она никого не знала. - Останусь тут. Но вы можете вернутся к своим друзьям.
Этот вежливый ответ подействовал совершенно неожиданно на непрошеного гостя.
- Тогда я останусь с вами. Нельзя оставлять таких милых барышень в одиночестве. Это преступление! Заберу свой бокал и вернусь. Вы только никуда не уходите. Я – мигом!
Леля кивнула собеседнику и тот суетливо вышел из-за стола. Часы на стене показывали что ждать еще долго, а скоротать время со смешливым чудаком казалось лучшим вариантом , чем отгонять молодых людей которые искали свободные места в зале. Мужчина был гладко выбрит, хорошо одет, хотя и немного небрежно, его усики были подстрижены с точностью до миллиметра. А то что он был слегка пьян – не беда. Нельзя требовать слишком многого в заведении с алкогольными напитками. Собеседник уже возвращался. Она настроилась на легкий разговор...
- Мы еще не познакомились. Меня зовут Барни. Барни Тёкёши. Я поэт. Вы даже не представляете как я рад что встретил тут вас! Как вас зовут? Откуда появилась тут такая красивая девушка?
- Леля. Просто Леля. Я из восточной части страны. И никого тут не ищу. – девушка одарила собеседника одной из своих очаровательных улыбок. Но ее слова как будто подменили человека который стоял перед ней.
- С востока?! Из города В***.?! Это невероятно!
- Нет. Из одной деревни, близко к В***. Я в поиске работы. Сейчас отдыхаю. – Лелю забавляли перемены на лице собеседника. У него появился высокомерно-покровительское выражение лица. Он разглядывал сидящую перед ним девушку как покупатель. Она вспомнила общее представление о девушках с востока, в этой части страны. И засмеялась про себя: «Ах так?! Хо-ро-шо! Поиграем. Давно не встречался такой экземпляр».
- Тебе повезло что ты встретила меня! – Барни перешел на «ты» сразу, с «девушками с востока» ведь не принято церемонится. – Я не просто поэт, я самый лучший живой мадьярский поэт, классик! Тебе повезло встретится с таким светилом как я. Будешь хорошо вести себя - найдем и работу. Но сомневаюсь что ты что-либо умеешь. Ведь у вас там живут одни неотесанные чурбаны. Единственный плюс - выглядишь ты неплохо. Я-то понимаю почему ты приехала к нам. Давно в городе?
Леля еле сдерживала себя чтоб не расхохотаться. Такого павлина с распушенным самомнением надо было еще поискать, а тут сам пришел. Практически напрашивался чтоб ему указали его место.
- Я приехала два дня назад. Остановилась у знакомых.
- О да! Вы тянете друг –друга за собой хуже китайцев. Достаточно одной из этих восточных обезьян поселится где-нибудь тут, как сразу она зовет всю свою родню, всех знакомых. А как же?! Она уже городская обезьяна! И ни один из них не задумался что из-за вас стало душно дышать в Т***. На каждом углу вы. И всюду на вас натыкаешься!
Барни распалялся все больше и больше. Леля сделала глуповатое выражение лица и смотрела с поддельным восхищением на говорящего. И начала застенчиво, с придыханием оправдываться.
- Я сожалею что испортила тебе настроение... Я же не знала что тут так много наших... А ты такой добрый мужчина. Обещал с работой помочь. Не каждый ведь скажет такое... Я постараюсь оправдать твое доверие. Честно. А поэтов живьем я никогда не видела... Ты правда пишешь стихи? Это так неожиданно!... Я никогда не встречала мадьярских поэтов... только в книжках про них читала... но это было давно... Прочти мне что-нибудь, пожалуйста.
- Что могут понять такие человекоподобные как ты и твои родичи, в высокой материи? Из-за вас распался в Т*** последний оплот цивилизации. Вы - рабы и полуживотные!
- Конечно... извини что осмелилась говорить про твои творения... Я многое не понимаю, но ты же прoстишь меня, полуграмотную... мне нужна работа...
Барни не замечал чертиков из глаз девушки. Ему было некогда. Упиваясь собственным чувством важности и сознанием себя как единственного спасителя этой смазливой полудикарки он и не подумал что над ним жестоко издеваются. Но и несколько кружек пива тоже сделали свое дело, Оказалось что великие мадьярские поэты не слишком умеют пить, и, даже, (о ужас!) пьянеют слишком быстро.
- Ты – шлюха. А если еще не шлюха, то станешь ею скоро. Вы все такие. Что может венец мадьярской поэзии рассказать такой тупенькой телке. Что ты можешь понять про нашу боль, про наши порывы увековечить мгновения, про нашу Миттелевропу? – слово «наши» он произносил особенно выпукло. – Ты – восточная телка! Что ты могла слышать про цивилизацию?!
Леля решила что ей нахамили достаточно и пора перейти в наступление. Она с робостью обратилась к «венцу»:
- Да, да... ты прав... ты такой умный, я бы хотела спросить тебя, но боюсь что ты рассердишься... ведь я так мало образована по сравнению с тобой... извини что осмеливаюсь попросить тебя позволить мне задать один вопрос... можно я спрошу... пожалуйста?..
Взглянув на собеседницу, которую он считал жалким подобием человека, Барни снисходительно махнул рукой, развалившись на стуле:
- Валяй! Спрашивай уж, позволяю.
- Я, конечно, прошу прощения, что осмеливаюсь тебя спросить... но прости меня, дуру деревенскую... Скажи, пожалуйста, ты говоришь о концепте Миттелевропы с точки зрения Кафки и Манна(не сердись, пожалуйста, я про того который Томас), в смысле о роли данного концепта в литературе?..
-?...
- Или ты спросил про Миттелевропу с геополитической точки зрения, как о социальном явлении, возникшем на основе объединенных териториальным принципом бывших стран габсбургской империи? Как об реакции на пан-германизм?..
- ...!?
- Или ты имел ввиду полицентризм Мишеля Фуше, и подразумевал Т*** как один из географических центров Миттелевропы?
- Чо???
- Извини, конечно, что полуобезьяна осмелилась спросить про такие близкие тебе темы... но, я просто хочу понять... Ведь Жак Ле Риде говорил отнюдь не про Венгрию как про оплот цивилизации, а про Германию... А теория жиэненно-важного пространства для германских урожденных и экспансия на восток, которая имеет корни в Ридеровском толковании концепта Миттелевропы, затрагивала напрямую интересы мадьяр как народа и ставило под вопросом само существование вашей нациию Я уже не говорю про то что, в данном контексте, само существование Венгрии как отдельной страны не было предусмотрено...
По мере того как Леля говорила, Барни трезвел со скоростью 200 миллилитров в секунду.
- Ле...ля... ты... ты что сейчас сказала?
Леля опустила плечи, сделала виноватое лицо и, опустив глаза чтоб не выдать себя, молвила:
- Прости!... я не хотела так тебя расстроить... Я сказала что-то ужасное, да?...
Барни дернулся. Он был трезв как стеклышко. И чувствовал себя наполовину идиотом.
- Леля, ради бога, прости меня осла и тупицу, что говорил с тобой в таком тоне. Я животное...
- Я не смею простить тебя... ты же такой умный... такой образованный.
- Да не напоминай мне все глупости которые я тут сморозил. Я скотина!
Леля издевалась.
- Нет, нет. Ты все равно умнее меня. Ведь четкая скотина это намного лучше чем полу-обезьяна... я сейчас даже не знаю кто я....
- Ну... паразит и придурок я. Прости!
- Вот видишь... ты уже опять стал человеком... а я все равно полу-обезьяна и чурбанка деревенская...
- Пожалуйста, прости! Я был круглым идиотом! – Барни уже кричал так что все сидящие за соседними столиками обернулись, а его друзья встали из-за стола и подошли к ним.
- Идиот тоже человек... – лицемерно грустно вздохнула Леля. – И это означает что ты все еще венец мадьярской поэзии... Ведь нигде не написално что венец поэзии не может быть идиотом...
Его друзья хохотали как одержимые. И начали «ободрять» его криками и гиканьем. Барни не выдержал и упал на колени.
- Я тупица, амеба и инфузория- туфелька! Прости меня, пожалуйста! Это будет мне, идиоту, уроком!
Леля рассмеялась и подала ему руку:
- Прощаю. Вставай.
Барни остался на колени, схватил руку Лели и поцеловал ее. Его друзья аплодировали. А она увидела знакомые лица своих друзей, которые приближались к ним.
- Извините, уважаемые. Я пойду к своим друзьям. С вами было весело.
- Но ты же сказала что только два дня как приехала в Т***, никого не знаешь и находишься в поисках работы. Какие-такие друзья? – сделал последнюю попытку Барни.
Леля смеясь объяснила:
- Я два дня как в городе, потому что переехала в другой город год назад. Тогда, когда мы разговаривали, я и вправду никого не знала в баре, потому что официанты сменились, а мои друзья еще не были тут. И да, я в поиске работы, но не тут, не здесь, и не в пятницу вечером. Я же сказала – отдыхаю. Все. Я ушла. Адью.
Ее друзья подошли совсем близко:
- Леля, привет,дорогая! Что с этими людьми тут? Они создают проблемы?
- Нет. Мы мило побеседовали, пока я ждала вас. Привет! Пошли в джаз-клаб! Я так соскучилась! – Поприветствовав всю подошедшую группу радостной улыбкой, Леля встала на цыпочках и поцеловала в щечку названного братишку, еще со времен студенчества, двухметрового боксера, который был сейчас уважаемым профессором философии в городе Т***.