ПРОВИДИЦА
Второму секретарю райкома комсомола Лизе Почерниной приснился страшный сон…
Откуда-то сверху доносится приглушённый звон колоколов. На синеву неба наползают багровые облака. Женщины разных возрастов бегут к стоящей на высоком холме церкви. Ей, комсомолке, тоже почему-то надо туда. Бежать вверх по крутому склону холма трудно, ноги не слушаются, дыхание перехватывает. Приходится хвататься за чахлые кустики полыни. Трава тускло-зелёного цвета местами покрыта бурыми – как будто ржавчина – пятнами.
Лиза входит в храм одной из первых и тут же упирается в странный барьер, отделяющий узкую полосу вдоль всего огромного церковного зала.
Женщины столпились за барьером в ожидании чего-то. И вот тишину пронзил низкий глубокий голос, прозвучавший под самым куполом: «Открываются ЗАПАДНЫЕ ворота…». Заскрежетали и с каким-то подвыванием распахнулись тяжёлые створки железных дверей. Через них в зал – чёткими шеренгами в молчаливом марше – двинулись… скелеты. Их – тысячи. Они идут и идут мимо, исчезая в чёрном тумане. В гробовой тишине слышится только размеренный стук шагов по каменному полу, напоминающий звук кованых сапог. То тут, то там стали раздаваться тихие женские голоса. Они чуть слышно произносили, как будто выкликали, мужские имена. Вдруг за спиной Лизы прозвучал чей-то надсадный шёпот: «Вот – Павлик, вон – Лёня…».
И тут неписанный сценарий кошмара достиг своей кульминации: скелеты остановились, повернулись к стоящим женщинам и, указывая пальцами вытянутых рук на Лизу, протяжно и хрипло прокричали: «Во-о-о-т она!..» Смертельный ужас охватил всё существо девушки.
Лиза вскинулась на кровати и, ещё полностью не вырвавшись из кошмара, выбежала на крыльцо избы. Рассвет только намечался. Глубоко вдыхая прохладный предрассветный воздух, девушка бродила по мокрому от росы мягкому спорышу, устилавшему дворик. Её ещё не отпускала дрожь от увиденного во сне. На крыльцо вышла хозяйка: «Лизавета Михаловна, голубушка, что-й-то с вами? Не захворали ли? На вас прям лица нет… Пойдёмте-ка в хату, неровён час простудитесь… Лето-летом, а роса да и воздух ещё холодные».
Хозяйка ввела дрожащую Лизу в комнату, укутала ей одеялом омытые росой ноги.
– Извините, Дарья Никифоровна, что ненароком разбудила вас так рано…
– Да какой сон у стариков под утро!.. Вы-то чего чуть свет?
Лиза стала взволнованно пересказывать свой сон. Старушка выслушала её, покачала головой и тихо сказала:
– Ох, Лиза, деточка, как бы не к войне это?..
– Ну что, вы, Никифоровна, это же просто сон, – ответила уже совсем успокоившаяся Лиза тоном комсомольского вожака.
– Ну да, ну да, дай-то Бог… Пойду чайку с мятою заварю.
Из кухни Лиза услышала тихое: «Ох, быть войне!» и еле различимые слова молитвы…
Утро было долгим. Лиза убрала комнату, попила чаю. Разложила на столе материалы для курсовой работы – сессия приближалась...
Не успела она заплести свою пышную, достающую до колен каштановую косу и до половины, в окно постучали. Это был посыльный из райкома партии. Внеплановое совещание в выходной Лизу не удивило. Лето. Наверное, понадобилось организовать помощь ближайшему колхозу. А может быть нужен срочный отчёт в обком. Лизу это не пугало: все справки, цифры и фамилии она держала в голове. Не зря сельские комсомольцы за глаза называли её учёным секретарём.
на крыльце здания райкома партии собрались все руководители районных учреждений. Они тихо переговаривались, пожимали плечами, мужчины курили. Наконец их позвали в зал заседаний. Собравшиеся разместились за длинным столом. Первый секретарь встал и в глубокой тишине все услышали страшное сообщение. Мурашки пробежали по всему телу Лизы, кровь отлила у неё от лица, когда прозвучали слова: «…ровно в четыре часа… без объявления войны…»
Прозвучали установки: …донести до населения… провести разъяснительную работу… чтобы не было паники…
Воскресный день 22 июня был тяжёлым. Казалось, что воздух с растворившейся в нём бедой давил на плечи.
Лиза возвращалась домой позже, чем в обычный рабочий день. Почти у каждого палисадника или каждой калитки на центральной улице села стояли небольшие группы. В основном это были пожилые люди. У Лизы появилось чувство, что они поджидают именно её. Девушка вежливо здоровалась. Ей отвечали. Старушки крестились.
Лизе стало не по себе. Она свернула, чтобы пройти домой огородами. Но лёгкий летний ветерок доносил до неё тихий шёпот: «Провидица… Провидица… Провидица…»
Чёрным смерчем пронеслась война по родной земле. Страшные беды принесла она, великое множество жизней унесла.
Погибли и два храбрых лётчика, два молодых красавца, ещё не успевшие обзавестись семьями: младший брат Лиды – Павел и их двоюродный, а Лизин и молочный брат – Леонид.
Добрая и светлая им память.