Москаль в Западной Украине

Татьяна Шардина
Наступили такие времена, что вряд ли кто-то из нас, "москалей", захочет путешествовать по Западной Украине. А вот как было сорок лет назад.


Начитавшись в детстве книг английского  автора  Джеральда Даррелла,  таких  как «Зоопарк в моём багаже», «Моя семья и другие животные», мой старший брат Вадик  увлёкся зоологией. В этих книгах писатель-натуралист  интересно  и очень смешно рассказывал , как он по всему  миру  собирал животных для частного зоопарка. Мой брат целыми днями бегал по полям и лесам, бродил вдоль рек и вокруг болот, изучая местную фауну. В квартире стали появляться клетки с грызунами и птицами, земноводными и пресмыкающимися.  Привлечённые  белыми простынями, повешенными братом на открытые окна,  летними ночами к нам в квартиру врывались  летучие мыши. Мама не знала, что делать со всеми этими «меньшими братьями нашими». Больше всего её пугали змеи, она боялась их патологически. Но брат «обрадовал» её, заявив,  что хочет стать герпетологом – специалистом по земноводным и пресмыкающимся.

Мама  обратилась  к  доктору  биологических наук, и доктор, побеседовав с братом, сказал маме, что Вадик – это будущий учёный-биолог, что  ему надо всячески помогать в его увлечениях, или, хотя бы не препятствовать им.

В 1973 году Вадику было семнадцать лет,   он учился на первом курсе  ветеринарного техникума.  Вычитав, что в Закарпатье водится много земноводных и пресмыкающихся,  он  размечтался поехать в Западную Украину, чтобы  увидеть этих «чудесных»  созданий в их среде обитания.
Брат сказал маме, что на майские праздники собирается поехать в Закарпатье изучать животный мир, и мама не возражала, помня советы доктора наук.   Больше всего наша мама  боялась, чтобы в этом путешествии сына  не укусила ядовитая змея. Брату пришлось пообещать ей, что ядовитых змей он брать в руки не будет. А уж ни о каком "межнациональном вопросе" мама даже и не подумала.

Недавно я  расспросила своего, уже немолодого, десять лет назад перенёсшего инсульт и ставшего инвалидом, брата об этом путешествии. Его память, как файлы в компьютере, чётко удерживает события детства и юности.

-  Вадик, расскажи мне о своей поездке в Закарпатье, которую ты совершил в 17 лет. - попросила я его, когда по телевизору начали транслировать угрозы  украинских неонацистов всему русскоговорящему миру.

-  Из Ленинграда  поездом  доехал до Львова, потом от Львова до Ужгорода. От Ужгорода через Мукачево, - до Виноградова.  В Виноградове  хотел сойти, но там было  много  цыган,  и я, выйдя на перрон и увидев этих цыган,  зашёл  обратно в поезд и поехал дальше. В посёлке Берегово  вышел. Недалеко был Хуст, но я до него не доехал. Там есть река Тиса, которая впадает в Дунай.
  Близко - венгерская граница, я видел пограничников. Но они не обратили на меня внимания. Наверное,  потому, что было Первое мая. Праздник.

-  А где ты планировал жить? – спросила я.

-  У меня в рюкзаке была брезентовая палатка.
 Я знал, что  в Карпатах  проходит ареал распространения  тритонов закарпатских и альпийских, и хотел их найти. Увидел  горы, поросшие лесом, и пошёл туда. Дошёл до села Королево.  Там были   сады и домики,   обмазанные глиной, покрашенные в разные цвета.
Около одного дома мне встретился человек, который заговорил со мной на непонятном языке, но, увидев,  что я не понимаю, перешёл на русский. Это оказался венгр по фамилии Мицо.  Имени его не запомнил,  но фамилию помню.  Он меня расспросил, откуда я и зачем приехал.  Потом сказал: «Иди, иди!».   Я думал, что он меня прогоняет, но он  звал  меня к себе домой.  В доме была его жена, меня посадили за стол и стали угощать.  Помню, налили домашнего  вина, очень вкусного,  и сами пили.  Накормили и оставили меня жить во  флигеле, стоящем во дворе. Во дворе ещё была печка, на которой я готовил себе еду.

-  Они какие-то деньги просили за жильё? – поинтересовалась я. -  Наверное, эти люди хотели заработать?

-  Нет, никаких  денег не просили. Ещё и подкармливали меня. «Ты худой, - говорили, -  тебе кушать надо».  Мицо  научил меня делать «шашлыки» из сала и лука. Берёшь обструганную палочку, нанизываешь на неё кусочки сала вперемежку  с  кольцами лука и держишь над огнём. Подставляешь кусочек чёрного хлеба, чтобы на него капало растаявшее  сало.  Сало подрумянится – можно есть. Очень вкусно было!  Я купил в магазине сало и  готовил себе такое блюдо.  Потом в России тоже пробовал готовить сало  на костре, но так вкусно уже не было. Сало, видимо,  в Карпатах вкуснее.

-  А с людьми ты разговаривал? Как к тебе относились?  «Москалём» тебя называли? – Спросила я . Хотелось понять, какое было отношение  местных  к русским.
 
-   Разговаривал. Никто никогда мне плохого слова не сказал. Один раз участковый попросил паспорт. Посмотрел прописку –  Ленинградская область. Расспросил, где учусь, надолго ли приехал, и больше я его не видел. За забором соседи жили – тоже венгры.  Бабушка и внучка,  девочка моих лет.  Я всё через забор на неё поглядывал, понравилась она мне. К ней подружки приходили, украинки.  Одна,  светловолосая, со мной заговаривала. Предлагали мне за грибами пойти. Какие-то там местные грибы, «сливянки» их называли. Похожи  они  на  шампиньоны.  И другие грибы - «поддубовики». 
Но меня это не интересовало. Я фауну изучал.

Брат сказал это гордо, с достоинством. Помолчав некоторое время, он продолжил рассказ.

  -  Под камнем нашёл змею,  полоза из семейства ужеобразных.  Я поднял  камень -  а змея под другой уползла.   Так несколько камней поднял -  и всё-таки поймал её. Этот вид  ещё называют  «эскулапова змея». Считается, что он изображён  на символе медицины.
В Закарпатье растут буковые леса - в них темно, если даже погода солнечная. Стволы бука светло-серые, гладкие. В  лесу встретил   пятнистую огненную  саламандру. У неё такая окраска – оранжево-красная,  устрашающая. Она не ядовитая, а эта окраска - для отпугивания хищников.  Даже я испугался, когда её увидел.  Боялся сначала  взять её рукой.  Потом поймал.   В водоёмах квакши водились.  Они вылезали  на сушу и прыгали по листьям деревьев, держась присосками на лапках.

Квакш я помнила, брат привёз их из Закарпатья. Малюсенькие такие, светло-зелёные лягушечки. Они жили у нас в аквариуме, где Вадик  оборудовал им кусочек леса.  Квакши могли присосками на крошечных пальцах прилепляться к стенкам аквариума. Порой они "убегали" из аквариума и прыгали по всей комнате. После таких "побегов" мама запретила Вадику держать их дома, и он унёс аквариум в школьный "живой уголок".

-  Но национализма по отношению к тебе никто не проявлял, говоришь? – докапывалась я.

-  Нет, никто не проявлял. Мальчишки, класс пятый – шестой,  меня полюбили, бегали за мной, помогали земноводных ловить.  Я им всё про фауну рассказывал.  Какие виды в этих местах водятся.

-  И понимали они по-русски?

-  Понимали, конечно. Они в школе изучали русский язык.  Да и мне многие украинские слова были понятны.  Один мальчик так увлёкся биологией, что потом мне ещё три года письма писал.
 
-  На каком языке писал? На русском или украинском?

-  На русском. Переписывались с ним. Он хотел  на ветеринара идти учиться. Всё со мной советовался. А потом связь прервалась.  Даже помню адрес его. Улица Русская, дом 54.

-  Русская? – Удивилась я. - Улица называлась "Русская?"

-  Да, Русская.  И была ещё  Радянская  улица.  Что  значит «Советская».
Нашёл я там тритонов - только обыкновенного  и гребенчатого. В канавах ловил.  А  альпийского и карпатского тритонов так и не встретил. Хотя все леса в округе пешком исходил. Потом прочитал, что их ареал распространения в Буковине, но  я туда не добрался.  Видел лягушку прыткую – у неё прыжки до полутора метров.  Озёрная и прудовая лягушки делают мелкие прыжки, и в воду прыгают шлепком,  а прыткая – длинные.  И в воду входит  бесшумно. Помню, лягушек было много, дождливая погода была. Мицо  говорил: «Дождей много – будет хороший урожай!»  У них там у всех виноградники были, на горе террасами располагались. В виноградниках, среди камней, встречались веретеницы. Ящерицы такие безногие, на змей похожи. Если схватить веретеницу за хвост, она, как и все ящерицы, хвост отбрасывает и уползает. А хвост ещё некоторое время двигается. -  И Вадик помахал ладонью здоровой правой руки из стороны в сторону, показывая, как двигается хвост.

-  И сколько дней ты у этого Мицо жил? В палатке не пришлось ночевать?
 
-  Дней семь–десять жил. Палатка не пригодилась. Наловил квакш, тритонов, огненную саламандру, ещё несколько видов. Уезжал на поезде. До Львова.

-  Ну и как там во Львове, что делал? Никто не притеснял тебя? - продолжала я расспросы.

- Никто меня не притеснял.
Немного погулял по городу. Помню храм, голуби маленькие, серенькие  – горлицы. Не такие голуби, как у нас. У нас покрупнее, вид другой:  сизый голубь.  В Ленинградской области водился  ещё более  крупный голубь – вяхирь.
Погулял пару часов, поел пирожков с бульоном. Бульон, помню, налили в стакан,  - и пошёл на поезд.

-  Ну а с людьми-то ты  общался? Спрашивал что-нибудь по-русски? Как с тобой разговаривали? - я  старалась всё-таки выяснить, проявляли или нет  западные украинцы неприязнь к моему брату.

-  Общался! – отвечал брат. Мои попытки найти признаки национализма уже стали раздражать его.  - Спрашивал, где трамвай, где билетная касса! Все относились хорошо! В поезде было много народу.  Даже третьи полки были заняты.  Мне освободили полку.  А один человек  спросил, глядя на тритонов в банке:  «Це шо, пявкИ?"

И брат замолчал, погрузившись в  воспоминания юности, в то далёкое, невозвратимое время, когда он ещё совсем мальчишкой путешествовал один по Западной Украине...


На фото - квакша.