Февраль 87-го. Надоели эти общаги, неуютно-беспризорное мужицкое житьё: водка, колбаса, да хвост селёдки. Всё, меняю коренным образом свою жизнь. В субботу я поведу Альфию под венец. Мы оба деревенские, и какая – то общность интересов, разумеется, присутствует, а иначе и не следовало бы кидаться в перемены.
Договорился с земляком насчёт машины. Пусть девчата из её общежития увидят, что, и мы не лыком шиты, подкачу к крыльцу на «Жигулях».
Приехали родственники из деревни, привезли мяса полкоровы, ну ладно, сами и съедят. За помощь, конечно, спасибо, я к свадьбе готовился загодя, не с бухты - барахты, в смысле денег. Гости поедут на «пазике», а мы на легковушке. Автобус дали в нашей конторе, а то на чём бы гостей повёз к «Алёше» и «Вечному огню» в парке. А так всё чин - чинарём.
Вот и суббота. Загс на проспекте Победы, на первом этаже большого серого дома. Мы, нарядные и взволнованные, выходим из машины. Я впервые в жизни одет так строго и чопорно: костюм, галстук и белее лилии рубашка.
По узкому коридору проходим влево. Низкие своды давят, кажется, что не хватает воздуха, наверное, я волнуюсь. Просторный вестибюль как площадка перед стартом, а у меня в запасе… Дороги нет у нас назад. Альфия с девчонками – подружками ушла в комнату невесты, пошептаться, оглядеться, распрощаться. Я с братом – направо в комнату жениха. Большое зеркало не скрывает моего волнения, Боже мой, даже щёки красные, как будто принял сто пятьдесят армянского коньяка. Счастлив ли я? Во всяком случае, мне этого очень хочется.
Уже приглашают в зал: вот и конец моей одиноко – одичалой жизни. Через пятнадцать минут я выйду оттуда возМУЖалым, я буду МУЖественным, я стану МУЖем. «Мужайся», - шепнул я тихо сам себе и ступил на эскалатор жизни – нескончаемый круговорот. Взял невесту под руку, очаровательную в своём белом, ослепительном наряде, с букетом цветов, и зашагал навстречу ответственности за приручение. За нами потянулась процессия сочувствующих. Велика Башкирия, а отступать некуда, поздно… дверь в зал распахнулась.
По одной стеночке встали её родичи, по другую мои, а по центру – мы: не зная, куда девать руки и ноги. Букет колол руки моей возлюбленной, пока его не забрала догадливая и ловкая свидетельница. Дежурно- заученная речь служительницы загса закончилась быстро, мне от волнения показалось, что длилась она не более пяти секунд. Вот уже ставят свои исторические подписи наши соглядатаи, пардон, свидетели.
- А теперь, молодые, поздравьте друг друга! – словно сквозь пелену услышал я голос, усиленный микрофоном. Потом повернулся к своей суженой и протянул ей руку. Она ответила горячим рукопожатием.
В зале было тихо. Рука церемониймейстера, потянувшаяся было к кнопке магнитофона, чтобы включить свадебный марш, повисла в воздухе. Женщина быстро справилась с неловкой паузой и тоном, более сдержанным, без первородного пафоса, повторила:
- Молодые, поздравьте друг друга.
Мы, думая, что это издержки ритуала, вновь невозмутимо пожали друг другу руки.
В этой тишине можно было считать взмахи крыльев мухи, если бы ей случилось в ту пору пролетать мимо. Мендельсон, до сих пор не услышанный и не оценённый собравшейся публикой, начал ругаться, правда, про себя, хотя «Потцтаузент» - кто-то всё равно расслышал, но ничего, к счастью, не понял. Женщина, ведущая обряд бракосочетания, с красивой причёской, в элегантном дорогом платье (служба обязывает), густо покраснела : таких клиентов здесь ещё не стояло.
В ряде гостей пошло движение, некоторые догадались, в чём дело, и загадочно улыбались. Кто- то, не выдержав нашей провинциальной непонятливости, если не сказать больше, громким свистящим шёпотом сказал:
- Да поцелуйтесь же, наконец…
И хотя это было сказано по-татарски, я понял и неловко ткнулся в губы своей избраннице.
Гости засмеялись, а застоявшийся Мендельсон разбрасывал свои волшебные звуки щедрыми горстями. Они ударялись в низкий потолок и падали нам на плечи, в носу было щекотно, как после шампанского. Мы были глупы от молодости и счастья, свалившегося на нас в этот памятный день.
А в деревне ещё долго не давали прохода. Каждый, извещённый о конфузе, демонстративно совал нам руку и непременно говорил:
Молодые! Поздравьте друг друга!
19 января 2003г.
Потцтаузент – тысяча чертей (нем.)