КНИГА ПЕРВАЯ
ОСТРОВ МЕЧТЫ
НАШ ПАПА ЛЮБИЛ
Наш папа любил нашу маму. Папа был большой, сильный и бородатый. Мама едва доставала ему до плеча. Она всегда смотрела добрыми глазами и говорила тихим голосом, но это совсем не означало, что папа её не слышал и не замечал. И ещё папа любил своих детей - Ваню, Лизу и Степана. Или просто Стёпу. Это, кстати, я. Приятно познакомиться. И хотя я самый мелкий среди людей, обитающих в нашем доме, меня папа тоже замечал и слушал.
К тому дню, когда началась эта история, брату Ваньке исполнилось двенадцать лет. Он стал быстро тянуться вверх, но оставался по-спортивному мускулистым коротко стриженым блондином с прямым взглядом, который как бы спрашивал: «Ну, и чего ты хочешь?» Если я натыкался на этот дерзкий взгляд, то предпочитал молча ничего не хотеть и просто проходил мимо.
Сестра Лиза родилась в нашей семье через год после Ивана. Я бы сказал, что она - обычная девчонка, в меру красивая, вредная и с косичками. Если верить старым книгам, то косички - это такие специальные штуки, за которые обыкновенно дёргают. Лично мне это кажется мифом. Или просто сейчас другие времена. Даже представить не могу, что подкрадываюсь к своей сестре со спины, тяну дрожащую руку, дёргаю и бегу. У Лизы – хорошая осанка, прямые плечи, строгий затылок и всегда ухоженные волосы с идеальным пробором. Это сразу настораживает, и ты понимаешь, что дёрнуть за косички теоретически можно, но после этого убежать и практически полностью уцелеть – ни малейшего шанса. Тем более если ты вроде меня и только-только пошёл в первый класс.
Короче, моё жизненное пространство очень ограничено. С одной стороны - вызывающий Ванькин взгляд, с другой стороны – хорошая осанка и строгий Лизин затылок. А я зажат посередине. Не спасают два этажа, мансарда, подвал, палисадник и приусадебный участок в девять соток. Живу, как в тисках, хотя вдыхаю-выдыхаю свободно. Особенно, если запираюсь у себя в комнате. Тут я могу даже похулиганить - незаметно для других.
Всё началось в третью субботу сентября, когда листья конкретно пожелтели и посыпались, небо посерело, земля намокла от дождя, а радости и печали недавно отбушевавших каникул стали очередной страницей в истории моей жизни. Радости уступили место учебным трудностям, так что в кровати не поваляться, дурака не повалять, во дворе допоздна не поиграть. Ни о каком бабьем лете синоптики даже не заговаривали, не то чтобы обещать. Как раз наоборот - по радио и телевидению объявили штормовое предупреждение. Если кто не в курсе, то Архангельск, в котором мы благополучно живём, это город в устье Северной Двины вблизи Белого моря. Но об этом во всех подробностях я расскажу чуть позже. А пока давайте вернёмся к главной теме. Это про то, что любил наш папа.
Кроме семьи папа ещё любил свою работу. Точнее, не работу, а службу. Он служил капитаном рыболовецкого судна и часто пропадал вдали от нашего берега. Без нас он там скучал, хотя скучать было некогда. И поэтому он очень любил возвращаться домой. Переступая порог, он всех нас по очереди крепко обнимал, легко отрывал от пола, подбрасывал и непременно ловил. После этой трогательной церемонии, наступала минута, когда он очень любил надевать свои домашние тапочки. Они как бы довершали картину его возвращения, становились последними штрихами. Это означало, что теперь можно расслабиться – пусть снаружи бушуют шторма, но в родных стенах жизнь течёт мирно и с тихим счастьем. Не рассказывать же ему о том, как я зажат в тисках между взглядом и затылком. Тем более, что приходил черёд праздничного застолья – с пельменями, прочей едой и тортом маминой выпечки.
У этих тапок, как говорится, была очень непростая биография. Их подарили папе десять лет назад. Его морские друзья. Они плавали в загадочную африканскую командировку и купили тапки на тамошнем базаре. Точнее, они не плавали, а ходили на огромном корабле. А это было небезопасно, потому что в тех краях орудуют вооружённые до зубов пираты, охочие до пленников и выкупов. Так сообщали в новостях. Хотя я даже не представляю, какие такие пираты могли бы напасть на папиных друзей, сильных, бородатых и суровых. И на их корабль. Когда стоишь рядом с ним, захватывает дух.
Короче, в далёком африканском порту папины друзья сошли на берег и наткнулись на эти тапки. Их продавал старый негр. Через всё лицо негра проходил кривой шрам. Одним концом шрам прятался под замусоленной повязкой, которая прикрывала левый глаз. Точнее, прикрывала то место, где обыкновенно располагается левый глаз. Но его там не было. Папины друзья долго торговались с негром и потратили немало денег. И всё это для того, чтобы подарить тапки папе на день рождения.
Тапки были богато украшены всякими металлическими и жемчужными побрякушками, но выглядели они очень строго и даже по-военному. А иначе папа ни за что бы их не надел. Потому что наш папа – человек крепкого мужского характера. Ведь штормовые северные моря не терпят слабаков.
Папины тапки можно рассматривать часами – как музейный экспонат. Их носы задираются кверху - круче, чем на лыжах. А задников у них вовсе нет. Тапки сшили из кожи разных животных. И никто из знатоков не мог гарантированно определить, в каком месте какую кожу использовали. Говорили, что это непонятная кожа, и скорее всего, её сняли с диковинных зверей, птичек и ползающих гадов.
Конечно, я не мог помнить того папиного дня рождения, на который друзья подарили ему тапки. Ведь случилось это десять лет назад. И я не слышал их рассказов о плавании к африканским берегам, но легенда гласила, что раньше тапки принадлежали вождю племени. Этот вождь правил своим народом очень долго, считался шаманом, диктатором, тираном и даже каннибалом. Потом началась война, вождя свергли, казнили, а его личное имущество разграбили и пустили с молотка. То есть распродали. Вполне вероятно, что старый одноглазый негр, у которого папины друзья купили тапки, активно участвовал в той войне.
Сочетание «африканский диктатор» долгое время звучало для меня жутковато. Сначала я путал его с диктором, который выступает по телевизору. Я воображал большую стриженую наголо чёрную голову, которая злобно смотрит с экрана и всех ругает. Потом Лиза мне объяснила, что диктатором называют того, кто всем диктует свою волю. И я представил, что это как диктант в школе. Между партами ходит большой чёрный дядька и повторяет всякие заковыристые словечки, вроде «гиппопотама» или «Антананариву». А если кто пишет неправильно, тот получает подзатыльники и шлепки большой чёрной линейкой. И после этих шлепков на теле остаются чёрные синяки.
Говорят, когда мама впервые услышала эту страшную легенду, она запротестовала, попросила выкинуть тапки или закопать их глубоко в землю. Но тапки, чего бы там ни было в их тяжкой африканской судьбе, казались настоящим произведением обувного искусства, шедевром. И в итоге ни у кого, включая маму, не поднялась рука на то, чтобы отправить эту пару на помойку. А жаль – иначе не случилось бы всего того, что случилось. Тапки тщательно вымыли, швы протёрли спиртом, тем и ограничились. Потом прошли годы, и они вполне освоились на папиных ногах и почти прижились в нашем доме. Почти. Если бы не это «почти».
В общем, я хотел вам сказать, что в нашем доме папа любил почти всё. Кажется, я никого и ничего не упустил – маму, Ваню, Лизу, меня, тапки. Единственным исключением являлся Икс. Для нас это было, конечно, прискорбно. Не то чтобы папа его как-то очень не любил, скорее, он держал Икса на расстоянии и не разделял общего оптимизма по поводу того, что подобная собака обитает с нами под одной крышей. Это всё потому, что Икс постоянно покушался на папины тапки. Мы тогда думали, что дело в охотничьем инстинкте, который обязательно должен быть у таксы. Ведь по замыслу им на роду написано лазать по норам и гонять, кусать всяких там барсуков. Может, тапки сшили именно из барсучьей кожи? Наверное, в Африке тоже водятся барсуки или другие звери из их семейства.
ИКС
Настоящих барсуков Икс никогда и в глаза не видел. Всю свою сознательную жизнь – пять лет – он провёл в нашем доме, в нашем дворе, на близлежащих улочках и в парке. А там водились только воробьи, галки, сороки-трещотки и вредные вороны. И ещё кошки. И ещё приятели Икса – старый мопс, который засыпал на ходу, не чистокровная болонка по кличке Фифти-фифти, слюнявый боксёр Жора и две мелкопоместные дворняжки. Мелкопоместными их называли в шутку. А в чём шутка, я не понимаю.
Эта была ещё та компашка. Большую часть прогулочного времени они играли, но обязательно находили повод, чтобы минут пять-десять хорошенько подраться. Понятно, что никто не хотел мериться силой и зубами с боксёром Жорой. Во-первых, никто не хотел измазаться в Жориных слюнях. Во-вторых, все наши собаки, кроме этого Жоры, находились в наилегчайшей и лёгкой весовой категории. А Жора уверенно выступал в суперсреднем весе. Про эти категории я знаю от своего старшего брата Ваньки, который, между прочим, стал победителем областных соревнований по боксу. Так что если вам не нравится моя писанина, вы хорошенько подумайте, прежде чем обзываться или в этом роде. У Ваньки – хорошая техника и крепкие кулаки. И за меня он всегда заступается. Говорит, что лучше он сам меня обидит, а другие пусть даже не пытаются.
Хотя всякими там обидными кличками меня не удивить. Я к ним давно привык. Стоит только маме отойти в сторонку, как я тут же подвергаюсь братским и сестринским нападкам. Но я должен заявить со всей ответственность, что они глубоко не правы. Когда Ванька говорит, что я дурачок, тормоз, хуже горькой редьки и ходячий бред, я делаю вид, будто всё это меня не касается. Примерно так же и с Лизой.
- Где этот маленький триллер? - спрашивает она. - Где нечто? Вы не видели мою мигрень? Куда запропастился этот яркий представитель потерянного поколения?
- Как тебе не стыдно? - смиренно отвечаю я. - Ты же девочка.
С Лизой вообще непросто. Как вы знаете, она родилась через год после Ваньки и потому всё своё сознательное детство таскалась за ним и его приятелями, которых папа в шутку называл выдающимися деятелями местного хулиганского движения. Потом настала школьная пора, половина хулиганов ушла с головой в бокс, другая половина увлеклась самбо. Лиза зависла на развилке, и мама сказала:
- Ну, уж нет! Хватит мне в доме и троих мужиков. Никаких мордобоев! Ты ведь девочка!
Однако от тяжёлого прошлого не так легко избавиться. Известно, с кем поведёшься, от того и наберёшься. И Лиза успела набраться. Я думаю, процентов семьдесят пять из неё можно было бы отжать и слить в сточную канаву. И тогда бы у меня получилась отличная сестрёнка. Но попробуйте из неё что-нибудь отжать и слить - хотя бы каплю. Единоборствами она не занимается, но в драку лезет охотнее многих пацанов. В общем, Лиза сама вас сольёт, и не заметите, как быстро окажетесь в мировом океане – так далеко от берега, что назад не вернуться.
Но вернёмся к нашему псу. Вообще-то для поддержания охотничьих инстинктов у Икса водилась пара безделушек – жёлтый теннисный мяч и коричневая кегля. Он был к ним привязан, но они ему быстро надоедали. Кеглю он всю продырявил, а мяч измочалил и ободрал, как бы даже снял с него скальп, так что бедолага стал совсем лысым, вроде нашего соседа дяди Вити. Только с той разницей, что дядя Витя считался бывшим бандитом и производил на случайных людей устрашающее впечатление, а мяч выглядел нелепо.
На уличные палки наша такса не реагировала. Знаете, как бывает с приличными собаками – подобрал с земли первую встречную веточку и приличная собака будет заниматься ею со всем своим азартом и только по возвращении с прогулки перед самой дверью в квартиру выпустит веточку из зубов. Икс не таков. Кидай сколько хочешь, пока рука не отнимется, топочи ногами, делай сердитое лицо, кричи «Фас», ни за какой замечательной веточкой или палкой он всё равно не побежит и назад её не принесёт, зато отвернёт морду с показным безразличием и примется широко зевать – типа, ему скучно-скучно. Неизменный охотничий интерес Икс сохранял только к папиным тапкам. Если честно, я тоже никогда не видел живых барсуков, но допускаю, что в собачьем воображении они очень походят на обувь с загнутыми носами.
Так и шла эта неравная борьба – день за днём, год за годом. В папином присутствии Икс, конечно, не наглел, смотрел заискивающе и пытался изображать порядочного пса. Но папу не проведешь, он чувствовал, какие страсти кипят за этой деланной порядочностью. Папа засовывал тапки под диван и грозил Иксу пальцем. Тот косил глазом и вилял хвостом.
Но стоило папе выйти за порог и отправиться в море, как для тапок наступали тяжёлые времена. Из норной таксы Икс превращался в самую борзую собаку на свете. Он скулил, пытаясь протиснуться под диван, совал туда короткие лапки, отчаянно лаял и сходил с ума. Мама не выдерживала и прятала тапки в кладовку, на верхнюю полку. Однако не смотря на подобные предосторожности, тапки постоянно лишались презентабельности. У них пропадали жемчужные шарики, цветные стекляшки, металлические побрякушки. Из-за этого у Икса случались запоры, а мы с Ваней были вынуждены собирать утраты – либо дома по полу, либо во дворе и в парке, - после того, как дождь вымывал жемчуга из собачьего помёта. Помёт нам приходилось сохранять в отдельной кучке, если только возникало подозрение, что внутри него всё не так однозначно. Иногда мы прибегали к помощи сита, шланга или лейки.
Долго же она путешествовала, - задумчиво говорил я, глядя на крохотную жемчужину, - сорок сантиметров - от зубов до основания хвоста, не считая всяких кишечных заворотов.
А потом мама и Лиза старались пришить и приклеить эти украшения на прежнее место. Как вы понимаете, всё это было малоприятным занятием. Просто - брр! Но чего не сделаешь ради отца. И всё же, оказываясь дома, он глядел на свои тапки всё с большей грустью. Он молчал, никогда никого не упрекал, но мы отчётливо понимали, что глава нашего семейства расстроен. Вот такая собака, - этот Икс, оборзевшая такса.
А теперь, что касается его имени. Точнее, клички. Случилось это следующим образом. Ваньке тогда стукнуло семь лет. К нему на день рождения пришло много всяких гостей. Я тоже присутствовал на празднике, но помню его смутно, поскольку к тому моменту едва научился ходить без бегунков. В общем, о тех событиях сообщаю в пересказе – за что купил, за то и продаю.
Когда подали именинный торт с горящими свечками, заглянул сосед - тот самый лысый дядя Витя, о котором я писал чуть выше. Дядя Витя очень уважает нашего папу и потому хорошо относится к нам. Он принёс с собой коробку – по размерам примерно такую, как для женских сапог. Но были там не сапоги.
Дядя Витя отказался попробовать торт с морсом и сказал, что не станет объедать детей – это не по понятиям. Вы же помните, что он - бывший бандит. Потом он позвал Ваню и приготовился вручить ему свой подарок. Только сначала он хотел, чтобы дети отгадали содержимое той коробки.
А у нас есть двоюродный брат Мишка, теперь он студент математик. Мишка всегда отличался крепким умом. То ли в шутку, то ли всерьёз он поскрёб свой высокий лоб и заявил:
- Это примитивная задача. Надо только составить правильное уравнение. Итак, что мы имеем? У нас есть одно неизвестное. Оно скрывается в коробке. Обозначим неизвестное латинской буквой «Икс».
Как только он произнёс слово «Икс», неизвестное внутри коробки сразу дало о себе знать. Оно там заволновалось, заскреблось и заскулило.
- Это ёжик! – закричала часть детей.
- Это котёнок! – решили другие.
А взрослые сделали категоричный вывод:
- Что бы там ни было, но его явно зовут Икс.
И тут в коробке снова заскулило, заскреблось и чуть не вырвалось из дяди Витиных толстых пальцев.
- Вот видите – оно откликается на свою кличку.
Никто больше не хотел слушать Мишку, никто не собирался ждать, когда он составит уравнение и найдёт правильный ответ. Все стали требовать, чтобы Икса немедленно выпустили на свободу. Начался митинг протеста. Дядя Витя сдался, открыл крышку, и таким образом такса вошла в нашу жизнь. Точнее сказать, ввалилась в неё на коротких, дрожащих лапках. И хотя Икса подарили Ваньке, сильнее всего этот пёс привязался ко мне. Потому что на тот момент мы с ним были самыми мелкими – почти ровесниками. А вот на должность своих врагов он почему-то назначил папины тапки. Но про это вы уже знаете. В общем, не принимайте подарков от бывших бандитов, если не хотите огрести проблем. Без базара.
ТРЕТЬЯ СУББОТА СЕНТЯБРЯ
А теперь вернёмся к третьей субботе сентября, в которую всё началось. Ванька воспользовался тем, что папа - в море, а мама - в магазине. Он отложил учебники и засел за компьютерную игру.
Готовясь к папиному возвращению, мама обсудила с нами длинный список закусок и горячих блюд. Вооружившись этим списком, она отправилась закупать продукты - села за руль нашего авто и укатила в гипермаркет. Мы с Лизой тоже не теряли время понапрасну и с волнением думали о том, как лучше встретить папу, что ему подарить. Только Ванька сохранял хладнокровие. Вчера он выиграл очередные соревнования и на стену в своей комнате водрузил новый вымпел.
- Лучший подарок для всякого отца, - самоуверенно заявил он, - победы сына.
Попробуйте с этим поспорить. Но точно так же Лиза могла бы сказать, что лучший подарок для родителей – сплошные пятёрки дочери. Однако она не собиралась этим ограничиваться и уже неделю вышивала на пяльцах плеск волны, яхту, которая заходит в бухту с красивым домом, и в небе - четырёх чаек.
Когда я наблюдал сестру за этой работой, мне становилось не по себе и забывались все глупости – вроде мифа о косичках, за которые можно дёргать. Я боялся, что мои собственные подарки просто потеряются на фоне чемпионских наград, отличных отметок, холодных закусок и приморских пейзажей. В одну из таких мучительных минут я опрометчиво поклялся маме, что напишу стих, в котором буду превозносить папу и его профессию. Хотя писать стихи – не моё призвание. В нашей семье этим занимается та же Лиза. Причём давно. А я просто позавидовал чужой славе.
И вот сижу я с поникшей головой, пытаюсь подобрать оригинальную рифму к слову «папа», бубню и поглядываю на сестру – в надежде, что она смилуется и поможет. Но смиловаться она не хочет - наоборот, мечтает, что я опозорюсь и больше не стану якать.
- Завтра увижу папу, папа, дай мне лапу.
Лиза хмыкает и иронизирует:
- По ходу, твой папа это не мой папа. Потому что твой папа – это какой-то пёсик. «Дай, Джим, на счастье лапу мне! Такую лапу не видал я сроду». Лучше посвяти свою поэму Иксу.
В общем, как вы поняли, Лиза у нас зазнайка. Я думаю, что они с Ванькой избаловались, потому что учителя и тренеры их постоянно хвалят, называют детьми с разносторонними талантами. А про меня обыкновенно молчат. Наверное, дело в том, что на младшем ребёнке природа отдыхает и я уродился без способностей. Надо было вести себя скромнее, не замахиваться на высокую литературу, а всего лишь обещать, что научусь отжиматься целых десять раз. Или почищу тапки. И всё время буду выносить мусор. А на что ещё я гожусь? Но знаете – при всей моей бездарности, это не я стал человеком, который поставил под угрозу праздник папиного возвращения и не только его.
Вот опять - со мной так всегда – начну о чём-нибудь одном, потом отвлекусь и запутаюсь. Как говорит психолог, у меня «рассеянное внимание». А хотел я рассказать о том, как Иван воспользовался отсутствием родителей и что из этого вышло.
БОНУС
Вместо того чтобы закончить купленную в позапрошлом году модель парусника и тем порадовать отца, Ванька засел в интернете и всецело погрузился в свои военные игры. Из его комнаты неслись выстрелы, взрывы, завывания, кряки, вскрики, бряки, трески. И вдруг всё затихло, словно наступил последний и самый большой delete. Мы с Лизой даже переглянулись, а потом прислушались, пытаясь понять, что там произошло. Но минуло ещё целых пять минут, прежде чем раздался хоть какой-то звук. Это был звук замка, которым Ванька отгораживался от всего мира и, прежде всего, от нас – чтобы не мешали.
На этот раз замок отворился, и мы увидели старшего брата в необычном состоянии. Он смотрел озадаченно и явно искал общения, что случалось крайне редко. Лиза сразу сосредоточилась на пяльцах, а я принялся бубнить новый вариант своего стиха:
- А мой папа капитан, ходит в море тут и там. Вот такой он, мой отец - самый лучший молодец.
- Прикиньте, - объявил Ванька, - ничего себе! Я прошёл все уровни, и мне в подарок предложили скачать программу.
- Надо же, - ответила с иронией Лиза. – А там нет в качестве бонуса пары плотников, которые могли бы закончить за тебя парусник? А то единственное, что ты можешь делать руками, это молотить по грушам или тыкать в клавиатуру.
- Глупая! – огрызнулся Ванька. – И я тебе ничего не расскажу.
Лиза только фыркнула - это означало, что ей всё равно. Её не просто заинтриговать. Зато меня - легко. Поэтому я спросил:
- А мне расскажешь? Я подтвержу, что ты умеешь работать. Помню, как летом ты чинил мой велосипед.
- Пойдём! – кивнул брат, и широким жестом указал на свою комнату. Это было похоже на чудо. Обыкновенно он меня оттуда гонит, в том числе пинками и подзатыльниками.
- Прямо день открытых дверей, - не удержалась Лиза, чтобы не съязвить.
На диване проснулся Икс. Он чихнул, спрыгнул на пол и, стуча когтями по паркету, тоже направился в гости к Ивану. Словно понял, о чём речь. В другое время Икс бы ни за что не рискнул пересечь порог. Если я по ту сторону считался просто нежелательной фигурой, то пёс давно и бескомпромиссно был объявлен персоной нон грата. Надеюсь, вы знаете, что это такое.
И вот мы втроём. Брат сидит на своём вращающемся кресле, я стою у него за плечом, Икс суетится у наших ног, поскуливает от нетерпения, трясёт головой, хлопает ушами. Смотрим на экран монитора. Ванька читает вслух про безграничные возможности, которые всем пользователям предоставляет новая программа «Остров мечты».
«ОН УЖЕ СУЩЕСТВУЕТ! И ВАМ ОСТАЁТСЯ ТОЛЬКО ОТКРЫТЬ ПОРТАЛ, ЧТОБЫ ПОСЕЩАТЬ ОСТРОВ В ЛЮБУЮ УДОБНУЮ ДЛЯ ВАС МИНУТУ. А МОЖНО И ВОВСЕ ТУДА ПЕРЕСЕЛИТЬСЯ! ВПЕРЁД, МЕЧТАТЕЛИ!»
Потом мы во все глаза рассматриваем снимки и видео - знакомимся с островными порядками и достопримечательностями.
«У НАС ДЕЙСТВУЕТ ТОЛЬКО ОДИН ЗАПРЕТ – МЫ ЗАПРЕЩАЕМ СКУЧАТЬ!»
Это в самом деле выглядит привлекательно – море, пляж, пальмы, катера, скутеры, аквапарк, катания на больших надувных бананах и повсюду счастливые дети. И музыка звучит ничего себе – приятная.
- Я бы не против, - говорит Ванька.
- Аналогично, - вздыхаю я.
Икс скулит на необычный манер – веселее и протяжнее.
- Попробуем? – предлагает брат.
- А как? – спрашиваю я. – Наверное, это очередная дурилка.
- Сам ты дурилка, - сердится он. – Я заглянул на форум, народ пишет, что эта штука реально работает. Только надо соблюсти все условия при формировании портала.
- Ладно, - говорю я, опасаясь, что за сомнения меня могут удалить с поля или с ринга, как говорят боксёры.
В течение получаса мы изучаем правила. Надо выбрать комнату - лучше маленькую, замерить все её параметры и сфотографировать с разных точек. Потом поместить данные в программу, и тогда она создаст виртуальную копию. Если ошибёмся хоть на один сантиметр, ничего не выйдет. Тут к нам заглядывает Лиза. У неё хитрые глаза. Нам ясно, что сестра не усидела на месте, ей захотелось узнать, чем же мы занимаемся. А она понимает, что нам ясно, и спешит нас в этом разубедить.
- Только что смотрела по телику новости. Объявили штормовое предупреждение. Боюсь за маму и папу.
- Позвони! - говорю я.
- У меня на балансе деньги кончились. Пускай Ванька звонит!
- Надо реже болтать с подружками, - упрекает её брат, но поскольку дело касается родителей, которых – несмотря на внутренние детские разногласия - все мы любим одинаково сильно, он берётся за телефон.
Мама отвечает не сразу, но с нею всё в порядке, хотя в том районе, где гипермаркет, уже угрожающе сгустились тучи и вот-вот громыхнёт. Позвонить папе мы не можем – там, где он сейчас, нет роуминга. Но мы верим, что любые штормы ему нипочём, поскольку он - бывалый моряк.
За этими разговорами Лиза тихой сапой оказалась в деле. Сначала она подсказала, где лежит сантиметр, потом ещё что-то, потом чуть помогла и в итоге, как это всегда бывает, стала Ванькиным заместителем. Меня, соответственно, задвинули на третью позицию, а Икс оказался на четвёртой. Но нам не привыкать, мы не в обиде. В этом доме я ещё нескоро сделаю карьеру.
Мы выбрали самую маленькую комнату, чтобы легче мерить и меньше фотографировать - кладовку.
- Прекрасная кандидатура для портала, - сказал Ваня.
К сожалению, не обошлось без запинок и шероховатостей, которые отняли у нас лишние минуты. Просто в кладовке скопилось много всяких вещей, вышедших и не вышедших из употребления. Надо было их разгребать, отодвигать, выставлять, чтобы подлезать к стенкам и производить максимально точные замеры.
Наконец, все параметры и снимки мы с замиранием моего сердца внесли в программу, формирующую портал для выхода на Остров мечты. Появилась надпись, она извещала о том, что данные приняты и требуется ожидание. Судя по репликам, которыми обменивались Ваня с Лизой, я понимал, что для них это только игра. Я же рассчитывал на чудо. Надеюсь, вы помните, что мне всего-то семь лет. Чего ждал Икс, я не знаю. В какой-то момент он перестал болтаться у нас под ногами и пропал. Вероятно, ему надоела вся эта непонятная возня и он вернулся на свой любимый диван, чтобы досмотреть сон.
ГЛЮК ИЛИ НЕ ГЛЮК – ВОТ В ЧЁМ ВОПРОС
Но я ошибся. Увлекшись программой «Остров мечты», мы забыли об одном важном правиле, которое существуют в нашем доме. Правило гласит:
«Ни в коем случае нельзя допускать Икса к папиным тапкам!»
Вы же помните, что отношения между ними не заладились. Так вот – пока мы втроём лазали по кладовке с сантиметром и фотокамерой, пока искали нужные ракурсы, пока мы там пыхтели, толкались и всё перемещали, правило совершенно выскочило из наших увлечённых голов. А ведь папины тапки в отсутствии хозяина хранились именно в кладовке. На верхней полке. Куда наша низкорослая такса ни за что бы не дотянулась. Но сегодня мы ей невольно помогли. Вот только обнаружилось это не сразу.
На мониторе стали происходить перемены - замелькали закачанные нами снимки, всплывали и снова погружались в черноту картинки с видами Острова мечты, из динамиков громко вырывались и глохли, не закончив музыкальной фразы, романтические и зажигательные мелодии. Потом компьютер пару раз нетрадиционно пискнул, немного потрещал и попросил перезагрузки. Ванька, естественно, разрешил. Экран потух. Он стал как бы зеркалом, в котором отражались три слипшихся физиономии. И каждая из них выражала нетерпение. Особенно моя. Время потянулось медленно-медленно. А когда мрак рассеялся и всё само собой запустилось, мы увидели нашу кладовку - вполне настоящую, во всех деталях, будто в ней установлены камеры наблюдения и они транслируют изображение на пульт слежения.
В первые секунды мы были очарованы этим зрелищем, но тут нас словно окатили ледяной водой. В нижнем углу монитора мы заметили уши Икса, они агрессивно тряслись - наш пёс безжалостно терзал папину тапку. Мы сорвались и понеслись на место преступления. Несильно схлопотав от Лизы по своим наглым задним окорокам, Икс взвизгнул, выпустил жертву, отскочил в коридор и посмотрел извиняющимися глазами. Он как бы хотел сказать:
- Ну, вы же знаете мою слабость. Я собой не владею. Вы сами виноваты.
И в этом была сущая правда. А я сразу понял, что стану крайним.
- Куда ты смотрел? – упрекнул меня Ванька.
- Если считаешь эту противную таксу своим другом, так и следи за ней! – категорично добавила Лиза.
Глупо спорить. По опыту я знаю, что всё равно не смогу им ничего доказать. Лучше смириться и подумать о том, что делать. Тапка, которая совсем недавно была тщательно приведена в порядок и ждала папиного возвращения из моря, теперь выглядела крайне непривлекательно. Требовалась полномасштабная реанимация. Но тут открылось куда более страшное обстоятельство – оказалось, что истерзанная Иксом тапка осталась в одиночестве. Её правый напарник исчез, словно испарился, канул в небытие. Так что важнее всякой реанимации стали оперативно-розыскные мероприятия.
Мы обшарили кладовку, потом все комнаты. Мы заглянули под диван, под кровати, столы, комоды, шкафы и под всё остальное - пусто. Мы выскочили на крыльцо и даже высунулись из окон во двор, желая удостовериться, что наша такса в припадке ярости не зашвырнула несчастную туда.
Сам пёс упорно молчал, отводил жуликоватые глаза и признаваться не собирался. На него не действовали ни угрозы, ни посулы. Скоро мы запаниковали. Под угрозой срыва оказался праздник папиного возвращения. Вот он приедет из порта, ступит через порог – такой просоленный и проветренный, обнимет нас, вручит подарки, и тут наступит минута, когда нужно переобуваться.
А что мы ему предложим? Одну левую тапку? Или пляжные шлёпанцы? Или старые валенки? Мол, дорогой папочка, держи ноги в тепле, а то на улице разгулялась непогода? Конечно, папа, счастливый от встречи со своей семьёй, виду не подаст, но расстроится. И кто мы после этого? Любящие дети или домашние тираны?
Левую тапку мы вернули в кладовку на верхнюю полку, засунули её подальше от края, к стенке, и крепко задумались. Ванька решил связаться с нашим двоюродным братом Мишей. Надеюсь, вы ещё не забыли этого умника, студента математика. Хотелось верить, что точная наука нам поможет, что она сумеет просчитать всё на свете. Пусть Мишка составит уравнение с одним неизвестным. Этим неизвестным должна быть правая тапка. Назвать неизвестное иксом у нас даже язык не повернулся. Латинская буква «икс» навеки покрыла себя позором, поскольку имела неосторожность прилипнуть к одному очень вредоносному животному. Правую тапку можно обозначить буквами игрек или зет.
Итак, что мы имеем? Пропал зет – как его найти? Какие применить формулы, законы и модели?
В этот час Мишка должен был сидеть в социальной сети, именно там Ваня и намеревался вступить с ним в контакт. Мы пришли в комнату брата и прильнули к монитору, на котором по-прежнему красовалась наша разворошенная кладовка.
- Тоже мне, - буркнул я, - портал для выхода на Остров мечты.
- Что такое? – изумлённо произнёс Ванька.
- Что? – в один голос спросили мы с Лизой.
- Я же положил левую тапку на верхнюю полку. Её там нет.
И в самом деле – судя по картинке, которую предлагал нам компьютер, тапка с верхней полки исчезла. Ванька взялся за мышку, всяко разно поменял ракурс, увеличил изображение.
- Это просто глюк, - сказала Лиза.
- Точно глюк, - повторил я, чтобы не оставаться в стороне от важного разговора.
- Вы так думаете? – произнёс Ванька и посмотрел на нас страшными глазами. – А если он заработал?
- Кто? – шёпотом поинтересовались мы.
- Портал, - ответил наш старший брат и решительно направился к кладовке.
Естественно, мы припустились следом.
ПОРТАЛ
С первого же взгляда стало очевидным, что это никакой не глюк, а жуткая реальность. Теперь мы не сможем предложить папе даже одну левую тапку – как напоминание о тех добрых временах, когда тапки водились в нашем доме целой парой. Жуть становилась всё больше и разрослась до таких размеров, что уже не умещалась внутри меня и полезла наружу - побежала по коже мурашками. После короткого и лихорадочного осмотра кладовки, Ваня протянул руку…
Надеюсь, вы не забыли, что мой брат боксёр, победитель областных соревнований, а значит, сильный и смелый парень. А вот мы с Лизой перестали дышать. Всё потому что пальто и куртки, которые висели на крючках, вдруг зашевелились. В общем, Ваня протянул руку и раздвинул одежду. Тут же на нас подул знойный ветерок и пролился тропически яркий солнечный свет. А ещё запахло фруктами и цветами.
Это был портал. Мы выглядывали как бы из дверей в совершенно незнакомый нам экзотический мир. Там бурлила летняя жизнь – где-то совсем рядом шуршали морские волны, в них плескались дети, весело звенели голоса, напротив пестрели ярмарочные шатры. И мы стояли очарованные, пока не вздрогнули, потому что по ту сторону прямо перед нами возник смуглый носатый и усатый дядька, похожий на актёра, который в театре юного зрителя исполняет роль не всамделишного разбойника. Он вынырнул сбоку, посмотрел строго, поскрёб пальцами плохо выбритую щёку, а потом широко улыбнулся, обнажив редкие белые зубы. Его чёрные глазки замаслились.
- Манго хочите? – спросил он. - А гуавы? Вы вааще пиробовали, что это такой?
И он протянул нам большое золочёное блюдо с плодами разными по форме и цвету – словно он и не разбойник, а торговец фруктами.
- Манго пробовали, - выдавила из себя бледная Лиза.
- А вы отакуда вааще? – спросил торговец и заранее скривился, будто ожидал услышать в ответ какую-нибудь непристойность. Может, он и не торговец вовсе, а разносчик и угощает бесплатно?
- Мы из Архангельска, - сказал Ваня.
- А, понятно! – махнул рукой то ли разбойник, то ли торговец, то ли разносчик. – Знащит, вам подавай какой-нибудь блины, щебуреки, пелимени, да?
- Пельмени – неплохо, но мы сытые, спасибо.
- Ну, давай, заходи! Щего там стоите?
Он отступил на шаг и сделал жест, который означал «Добро пожаловать!»
- Может, лучше вы к нам? – неуверенно промолвил я.
- Я разве совсем на дурак похож?! – с деланным возмущением воскликнул разбойник. - На вещный мерзлота?! За полярный кируг?! В то время как у нас тут все дела - жара, песок белая, волна бирюзовый, кокоса свежий-свежий, рыба пирыгает из воды на мангаль, шашлык жарится, девищонки загорают, пацаны ныряют за жемщугом, под парусом пилавают. Все карашо питаются, пиют минеральку. Витамини на каждый шагу, под ноги падают…
Лиза не выдержала и решила осадить ретивого торговца, пресечь его рекламную акцию:
- Вообще-то, - заявила она категорично, - от нас до полярного круга ещё целых двести километров. Географию в школе учили?
- Слущяй, - не сдавался рекламный агент и по совместительству разбойник фруктов, - у нас тут свой география. Э, лущщий в мире география! В любую сторону иди, везде будет шезилонги, белий-белий песок, кокоса, жара, море. Вы щито - не хочите на Остров ващей мещты?
Мы быстро переглянулись, и я с радостью увидел, что старший брат уже избавился от потрясения, пережитого при обнаружении портала, он взял себя в руки и теперь готов принимать решения.
- Вот что, - сказал Ваня усатому гражданину. – Мы тут сейчас посоветуемся и определимся, как нам лучше.
- Э! Пожалиста! – обиделся носатый рекламный агент. – Я щито заставляю? Силом никого щастиливым не сделать. Как хочите!
И он тут же удалился.
ТРУДНОЕ РЕШЕНИЕ
- Страшно, - пробормотал я.
- Давайте вернёмся к компьютеру, - предложила Лиза, - и ещё раз прочитаем весь форум. Мы не можем пойти туда, не разобравшись хорошенько, что к чему.
- Это правильно, - согласился Ваня. – Но мы также не можем допустить, чтобы папины тапки остались на острове. А то, что они оказались там, лично у меня нет никаких сомнений. Левую тапку я сунул на верхнюю полку и, судя по всему, она вывалилась, потому что стенка исчезла.
- У меня тоже нет сомнений, - эхом отозвался я.
- Тогда давайте выглянем и проверим, - сказала Лиза. – Может, они лежат прямо за порогом, только руку протянуть.
Ваня осторожно высунул голову на ту сторону.
- Ничего, - промолвил он.
Мне тоже захотелось выглянуть на остров - хотя бы одним глазком, но брат предупредительно выставил передо мной свою ладонь. Тогда я почесал затылок и сделал предположение:
- А что если этот Бармалей с подносом запнул их куда-нибудь подальше, так что придётся поискать?
- Позвать его назад? – спросил Ваня.
- Не знаю, - ответил я.
- Эй! – крикнул брат, но разносчик рекламы не появился.
- Нужно торопиться, - заявила сестра. – Скоро приедет мама, и мы не можем оставить этот портал открытым. Так что надо быстренько забрать тапки и вернуться домой.
- Думаешь, мама его обнаружит? – засомневался Ваня. – Повесим на место пальто и куртки, пусть будет, как есть.
- А если оттуда проникнет какая-нибудь зараза, дым шашлыка или наметёт белий-белий песка? – спросила Лиза с интонацией усатого островитянина. – Между прочим, у нас нет прививок, а соваться в южные страны без них категорически запрещено.
- А какие нужны прививки? – поинтересовался я. – Мне какие-то делали.
- Этого мало! Там могут быть дизентерия, малярия, холера, лихорадка и даже чума.
- Ага, - усмехнулся Ваня. – И даже стригущий лишай. Думай, что говоришь! Всё-таки это - Остров мечты. Ты знаешь людей, которые мечтают о дизентерии, малярии, холере, лихорадке и даже чуме? Просто спят и видят, как бы заболеть!
- Надо до конца почитать форум, - настаивала Лиза.
- Короче, - отрезал наш старший брат. – Поступаем так. Я иду один, а вы контролируете ситуацию здесь.
- Нет! – воспротивилась сестра. – Одному нельзя ни в коем случае. В таком деле обязательно должен быть партнёр. Чтобы прикрывал спину. Это очень опасно. Если папа не получит свои тапки, это полбеды. Даже четверть беды. Даже сотая часть беды. Но если он не получит своего первого сына, это полная беда. Двести процентов беды.
- Правильно говорит, - поддержал я Лизу.
- Я пойду с тобой, - сказала она Ване.
- Ладно, - согласился брат и повернулся ко мне. – Стёпа, а ты закрой дверь в кладовку и сторожи её, чтобы никто, кроме нас, ни туда, ни сюда не перемещался. А если снова полезет этот усатый, ты просто обернись к большой комнате и крикни: «Папа, к нам гости!» Чтобы этот гость отвалил. Все должны понимать, что ты дома не один, а под надёжной охраной.
- А можно я крикну: «Папа, хватит чистить своё ружьё, к нам пришли гости!» По-моему так лучше.
- Лучше, если ты крикнешь «хватит чистить свой пулемёт», - съязвила Лиза. – «Крупнокалиберный».
- Хорошо, - санкционировал Ваня, – кричи!
Похоже, ему просто надоели наши разговоры, он настроился на бой с неизвестностью. Так с ним бывает перед выходом на ринг. Хватит молоть языком, пора включать кулаки. В общем, они шагнули туда, а я закрыл дверь кладовки, сел рядом на пол и позвал к себе Икса. Потому что мне было страшно. Икс, счастливый от того что я больше не сержусь, прилетел пулей. Впрочем, на пулю он похож не очень, давайте скажем, что он прилетел торпедой и ткнулся носом мне в ногу. И не взорвался. Впрочем, торпеды не прилетают, а приплывают. Короче, я запутался, оставим эту тему. Главное, что теперь мы были, как пограничник с собакой, которые держат на замке рубежи родной квартиры.
ЧЕРВИВЫЙ ФОРУМ
Но охрана оказалась очень скучным занятием. Тогда я велел Иксу сидеть на месте, а сам сходил на кухню и принёс стул, чтобы подпереть им дверь в кладовку. Если кто-то попытается её открыть, мы непременно услышим.
Не подумайте, что я воспользовался отсутствием Вани и наглым образом проник в его комнату. Хотя мне всегда этого хотелось - тот, у кого есть старший брат, меня поймёт. Особенно, если этот брат – уважаемый во дворе человек. А Ваньку уважали или боялись. Я пока не очень разбираюсь, чем одно отличается от другого. В общем, я зашёл к нему и огляделся. По монитору плавали мыльные пузыри, я тронул мышку, и они исчезли. На меня смотрел сайт Острова мечты. Смотрел пристально. И переливался разными яркими цветами. Тогда я решил хорошенько его изучить. Я увидел кнопку «Форум» и кликнул на ней. Не стоит попусту терять время, - решил я. - Сделаю то, к чему призывала Лиза, прочту как можно больше.
Мама научила меня читать ещё в пять лет. С тех пор я осилил немало книг. Но в книгах для детей пишут крупными буквами и правильными словами. А здесь всё было наоборот, так что мне пришлось нелегко. Но с главным я разобрался - все отзывы – сухо или эмоционально, пространно или кратко – убеждали в том, что на острове классно, просто отлично. Я пролистнул форум на последнюю страницу - то же самое.
Тогда я вернулся в начало и стал ждать свежих вестей. А вдруг кто-нибудь напишет про Ваню и Лизу или про папины тапки. Ведь они сейчас - там. Я сидел и боялся, что вернётся мама, а я не смогу объяснить, где остальные её дети.
На улице гудело и ухало. Я подошёл к окну, отдёрнул занавеску и приник к стеклу лбом. На этот раз прогноз погоды нас не обманул. В самом деле штормило. Густели сумерки. Тучи опустились низко и висели почти над самыми крышами. Я вглядывался в дорогу - вот-вот на ней замаячат фары нашего авто. Заскулил Икс. Я обернулся к нему и заметил, что он уставился на монитор.
- Чего там? – спросил я.
Пёс заскулил ещё громче. Я направился к столу и стал свидетелем такого коварства, о каком даже не подозревал. На форуме появился участник под ником «Меч-рыба». Я видел его прежние хвалебные отзывы. Только на это раз он написал нечто противоположное: «Не верьте! Здесь обманывают всех детей! Не загружайте программу! Не играйте! Не ходите на остров! Там вы попадёте в ловушку и по…»
Что такое «по…», осталось непонятным – получите подзатыльник? пострадаете от переедания? погибните? Строчки вдруг зарябили, превратились в извивающегося червя, а потом появились снова. И теперь получалось, что Меч-рыба написала следующее: «Привет, ребята! Только что опять вернулся с острова. Там у меня всё больше друзей. Весь день ныряли, ловили крабов, потом их варили и объедались. Присоединяйтесь!»
- Что же это такое? - сказал я вслух. – Значит, мои брат и сестра попали в беду? Или вот-вот в неё попадут? Ведь они не в курсе, как там опасно.
Я заволновался, побежал к кладовке, убрал от двери стул, потом раздвинул пальто с куртками и крикнул туда, в тропическую жару:
- Ваня, Лиза! Бегите сюда!
Но вместо них передо мной возник усатый разбойник рекламы.
- Щито киричишь, дарагой? Кого зовёшь? Пащему не купаешься? Пащему не кушиешь манго? Есть отлищный персики. Финики лубишь?
Мне стало страшно, захотелось отпрыгнуть и закрыть дверь, но за брата и сестру было страшнее, чем за себя. Поэтому я набрался мужества и решил схитрить. Я сказал:
- Вы не могли бы передать Ване и Лизе, чтобы они быстрее вернулись. Папа уже закончил чистить ружьё, мама приехала и сейчас придёт домой. У нас семейный ужин. А завтра с утра я пойду на остров вместе с ними.
Разносчик улыбнулся, упёрся рукой в косяк портала и ответил:
- Канещно! Толко у нас сищас ощен много дети. Сам понимаешь - разгар сезона. Я как узнаю, гиде твоя брат и твой сестра? Лущще ты сам. А я тебе помогу.
- Правда, поможете? – произнёс я с недоверием в голосе.
- Не вопрос! Бистро пройдём по всей остров, увидишь их, сразу заберёшь домой.
Он выглядел убедительно, так убедительно, что я засомневался: может, Меч-рыба - это тролль из конкурирующей фирмы? И ему платят за то, чтобы гадил, вредил, портил рейтинги? Я оглянулся. Моя такса сидела в коридоре и смотрела испуганными глазами. Жгуче захотелось, чтобы сейчас в самом деле вошла мама. Она бы мне посоветовала, как правильно поступить. Но взрослых рядом не было, решение надо принимать самостоятельно. В общем, я собрался с духом и шагнул вперёд.
СРЕДИ ШАТРОВ
Ноги погрузились в песок. Стало жарко. Но подлетел освежающий бриз и подул в лицо нежными ароматами. Я жадно втянул их носом. Тут были экзотические растения и море, и восточные пряности, и немного свежезаваренного кофе, и чуточку шашлыка на мангале. Сразу пробудился аппетит, в животе заурчало, пришлось проглотить набежавшие слюнки.
Остров мечты шуршал волнами, ласкающими пляжную гальку, и звенел смехом, весёлыми детскими голосами. Я даже разбирал отдельные слова и фразы – «Вау! Супер! Как круто! Айда сюда! Давай ещё!» Мне полегчало. Ведь детей не заставишь радоваться насильно. Они были где-то поблизости, но я их пока не видел. Я сделал шаг от портала и оказался в узком проходе между двумя рядами шатров. Шатры плотно жались друг к дружке и тянулись влево-вправо насколько хватало глаз, а там всё сливалось в радужную палитру. В шатрах теснились лотки, вешалки, на них пестрела летняя обувь, одежда, головные уборы, сумки, игрушки, сувениры. Это походило на праздничную ярмарку, но без продавцов - бери, что пожелаешь. Я подумал, не примерить ли сланцы, но песок не обжигал и даже приятно холодил - если разгрести ступнёй верхний слой и сунуть пальцы поглубже. Как на разогретом пляже.
- Ну щито, пойдём? – подмигнул мне усатый фрукт. – Новый наряд выберешь потом, сищас некогда, пиравильно?
- Правильно, - согласился я и глянул на его босые ноги.
- Толко не увлекайся! А то у нас тут ощен миного всякие дела – тирамплины для пирыжков воду, катера с надувной бананами, аквапарки, пиляжный волейболь, футболь, бадминтон…
Он жестикулировал одной рукой, загибал на ней пальцы, а когда они сжимались в кулак, начинал разгибать. Эта волосатая рука постоянно мелькала у меня перед лицом, как бы задавая ритм, и мешала сосредоточиться. Второй рукой он, подобно заправскому официанту, ловко удерживал поднос, на котором возвышалась горка хорошо известных и совсем неведомых мне плодов. Солнечные лучики забавно путались в гроздях пурпурного винограда.
- Катера, байки, сикутеры, можно пойти болшой бунгало смотрит кино. Какий лубишь филмы? Комедия? Ужасы? А-а! Можно сидит в баре, пит свежевыжатый лимонно-пелсиновый сок! Так миного всего, щито забудешь, защем пиришёл. Но забыть неззя! Надо торописся! А то ваша мама ситанет волновацца.
На меня напала дремота, веки сделались тяжёлыми, я прищурился и широко зевнул, даже не прикрыв ладонью рот. Звуки отдалились, будто кто-то убавил громкости, краски помутнели. Рекламный агент поманил меня голубоватым ногтем, и мы двинулись.
Но тут я очнулся. Потому что в голове мелькнула тревожная мысль – как бы не заблудиться! Вернулась полнота ощущений. И я резко обернулся, намереваясь получше запомнить место, где спрятался наш портал. Отсюда он выглядел подобно всем прочим шатрам. Чтобы попасть в родную кладовку, мне надо было раздвинуть прозрачные балахоны, забуриться в гавайские рубахи, шорты и брюки из лёгких тканей. Я стал озираться, пытаясь определить, что именно могло бы послужить мне надёжным ориентиром? Носатый официант тут же понял мою проблему.
- Это совсем пиросто, - сказал он. – Вааще я помогу вам найти обиратную дорогу. Но на всякий слущай сделаем шировары в узел.
И он связал две широких штанины.
Может, это и приметная деталь, но я не успокоился, сорвал из-под крыши огромное сомбреро и за оранжевую тесьму прикрепил его к тем же шароварам. Мексиканская шляпа зависла над песком, словно инопланетная летающая тарелка. Если пойти по этому ряду, глядя вниз, то непременно наткнёшься на её широкие узорчатые поля. Плодоовощной разносчик редкозубо, усато улыбнулся, одобряя мою сообразительность, и по-приятельски хлопнул по плечу.
Теперь мне предстояло сориентироваться, чтобы не перепутать наш ряд ни с каким другим. Однако эта задача оказалась непосильной. Взахлёб болтая об островных удовольствиях, экскурсовод несколько раз увлекал меня сквозь тряпичные джунгли на соседние ряды. Он беспрестанно что-то показывал, нахлобучивал на мою замороченную голову пробковые шлемы, панамы, кепи и рвался ещё дальше. Скоро я понял, что рядам нет конца и они петляют лабиринтом. Тогда я сказал: - Погодите, давайте отправимся на поиски Вани и Лизы! Иначе мы не успеем.
- Аканещно! – согласился он и небрежно опустил поднос на лоток с сувенирами. - Знащит, так, так. Щитобы полущилось быстрее, ты идёшь одну сторону, я - другую. А потом вситретимся здэс.
И он, не мешкая, направился прочь – замелькали босые пятки.
- Но послушайте! - крикнул я. – Мне кажется, что здесь можно заблудиться.
- Иди пирямо, пока упросся в море. Потом направо по берегу. Ищи бирата и сестиру. Я тоже.
- Но вы же говорили, что не сумеете их узнать.
- Я буду сипрашивать, - пообещал он, нырнул в шатёр и пропал.
НЕЗНАКОМЕЦ
Я остался один. Посреди шатров, переполненных товарами. Как я уже отмечал, продавцов и контролёров на этой ярмарке не было. И несмотря на мои тревоги, исподволь возникало желание что-нибудь прихватить и уволочь. Я озирался и чувствовал себя полноправным хозяином всего, что вокруг. Кто запретит, кто осудит, если я вообще не видел здесь никого, кроме усатого фрукта, а он резво смылся. Но в следующую секунду я вспомнил про Ваню с Лизой, и морок рассеялся. Звуки детских голосов по-прежнему звенели над островом, и мне ничего не оставалось, как последовать указанию и направиться к морю.
Хотелось повстречать хоть кого-нибудь, потому что после общения с рекламным агентом у меня остался неприятный осадок и надо было срочно его размешать, но когда через десяток метров я услышал за спиной шелест и неровное дыхание, то испугался. Я дёрнулся, оглянулся и увидел мужчину лет тридцати с несоразмерно короткими ногами и руками. А ещё с большими ушами и вытянутым лицом. Он спешил именно ко мне. И он был наряжен в местные дармовые одежды. Ему пришлось закатать штанины, и всё равно он в них путался. Несуразный вид незнакомца меня смутил, я попятился и попытался отпрыгнуть, спрятаться, но споткнулся, упал и остался сидеть. Мужчина затормозил, фыркнул и выпалил:
- Ух! Еле тебя догнал!
- Вы кто? - спросил я. – Вас послал мой усатый экскурсовод?
- Ты имеешь в виду того, который заглядывал в кладовку? Нет, он меня не посылал. А где Ванька и Лиза?
- А вы знаете моего брата и сестру? – удивился я, и во мне затеплилась надежда.
- Стёпа, - ответил незнакомец. – Хватит валять дурака! Я знаю вас, как облупленных.
- Откуда?
- Потому что я - член семьи.
- Какой семьи?
- Нашей. Ты в самом деле меня не узнаёшь? Это же я – Икс.
- Икс?! – громко произнёс я и выпучил глаза.
- Не кричи! - буркнул он. – Мне здесь не нравится. Как-то слишком подозрительно. И тот усатый тип тоже не внушает доверия.
Параметры незнакомца вполне соответствовали параметрам нашего пса, но в масштабе примерно один к четырём. За исключением ушей. Если уши таксы увеличить в четыре раза, они станут похожи на локаторы. Уши самозванного Икса были великоваты, однако не настолько. А глаза и вовсе остались теми же самыми, жуликоватыми и смущёнными одновременно, они как бы просили прощения за все проступки, которые уже были и ещё будут совершены, и за дикое неумение сдерживать неприязнь к папиным тапкам. Но мало ли кто кого кому напоминает.
Незнакомец заявил, что чувство ответственности за меня и за семью не позволило ему остаться в Архангельске, он тоже прыгнул через портал и превратился в такого, каким я его теперь вижу. Но ему самому, якобы, удивляться было некогда:
- Да, да, да, - твердил он. - Вы с носатым уже исчезли, и мне пришлось воспользоваться нюхом, чтобы пройти по твоим следам.
Конечно же, я не мог поверить в то, что происходит. Представьте себя на моём месте - собака, которую вы знаете всю свою жизнь, вдруг становится человеком и начинает с вами разговаривать. Я решил, что это здешний подвох, и подверг незнакомца недолгому, но напористому допросу.
ДОПРОС С ЦЕЛЬЮ УСТАНОВЛЕНИЯ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ
Подозрительный незнакомец знал слишком много секретов, которые не мог знать никто, кроме моей таксы и меня. И мои сомнения таяли с каждой секундой - словно лёд на тропическом солнцепёке. Например, он знал, что я скармливал Иксу рыбные котлеты, которые мне не нравятся. И ещё про то, что в своей комнате под шкафом я прятал Лизину тетрадку по грамматике английского языка, а Лиза сбилась с ног, пытаясь её найти.
Делал я это ни в коем случае не из вредности. Просто однажды мы с таксой тайно пробрались в комнату Лизы, чтобы позаимствовать на короткое время её цветные карандаши. Тогда я случайно уронил с письменного стола эту самую тетрадку и не заметил, как она упала на голову Икса. А тот, по всей видимости, счёл происшедшее явным оскорблением, дерзким вызовом его собачьему достоинству. Будучи крайне мстительным типом, он тут же прикусил тетрадку и уволок в свой угол. В течение получаса он измывался над нею со всей свирепостью, на которую способен. В общем, в ту минуту, когда я обнаружил бедняжку «English grammar», она производила очень жалкое впечатление.
О том, чтобы её реанимировать, не могло быть и речи. Даже на помойку выносят вещи в лучшем состоянии. Оставались тайные похороны на окраине парка или кремирование в камине. Но я никак не мог на это решиться, поскольку в тетрадке прописалось очень много иностранных букв, обведённых кружочками и соединённых стрелками, и много слов, подчёркнутых зелёным, жёлтым и красным. Короче, сразу становилось понятным, что всё это имеет для моей сестры первостепенное значение.
Не смотря на боевой характер, Лиза являлась педантом и зубрилой. Она очень дорожила порядком в своих вещах. Я боялся, что вместе с «English grammar» уничтожу важную информацию и таким образом бесповоротно испорчу моей сестре судьбу. А вдруг после этого она станет двоечницей? Как нам тогда жить? Ведь в семье непременно должен подрастать хотя бы один умный ребёнок, который служит для всех примером и надеждой. Мы с Ваней на эту роль даже не претендовали. Полагаю, вы помните, что брат – большой спортсмен, а я - полный бездарь, который появился на свет как довесок к двум первым удачным детям. Это я сам так думал. Я верил, что меня терпят из сострадания. Хотя папа с мамой постоянно говорили обратное - «Стёпа, ангел, какое счастье, что ты у нас есть!» Едва они узнают об истории с тетрадью, я буду тут же низвергнут с высоты, на которой парят настоящие, а не поддельные ангелы.
Я смотрел на огонь в камине, вспоминал про тетрадь, мучился, но ничего не предпринимал. Может, подкинуть тетрадь Лизе, засунуть в её письменный стол между бумагами и учебниками? И попытаться сделать вид, будто мы ни причём? - Пустая затея. Даже самый поверхностный осмотр потерпевшей безошибочно выведет сестру на след преступников. Без дополнительных экспертиз. Ведь тетрадь изгрызли со знанием дела, и в ней не осталось ни одной страницы, которую бы не прокомпостировали острые собачьи зубы. Так что нам с таксой никак не отвертеться.
Поскольку в те дни Икс ещё не разговаривал, я мог бы сделать его крайним – типа, он сам пробрался в Лизину комнату и сам сдёрнул со стола тетрадь. Да, пожалуй, прокатило бы. Икс считался рецидивистом и сколько бы его не наказывали за папины тапки, он снова и снова брался за своё. Но во-первых, друзья так не поступают. А во-вторых, я совсем не умею врать маме. Удача, что она до сих пор не спросила меня напрямую:
- Стёпа, ты случайно не видел Лизину тетрадку по грамматике английского языка?
Я бы непременно покраснел, опустил голову и во всём признался.
Так чего же я ждал и на что надеялся? Я ждал, что буря утихнет и громы с молниями, которые Лиза способна обрушить на наши с Иксом непутёвые головы, будут растрачены в другом месте. Ну, поругается, посетует на тяжёлую судьбу и чуть-чуть поплачет. Говорят, что девчонкам это даже полезно. А потом все успокоятся. Тогда я отдам тетрадь и скажу:
- Лиза, извини. Хочешь, перепишу начисто?
- Ага, - ответит она и пошутит: - Может, поручишь это Иксу? У него получится красивее. Впрочем вы оба – два сапога пара.
Родители посмеются, порадуются тому, что записи сохранились, и мы дружно отправимся на кухню пить чай с пирожными. Так я это себе представлял. Но как бы оно могло быть на самом деле, не знаю. Однако пора отмахнуться от воспоминаний и вернуться в жестокую виртуальную реальность, которая свалилась на нас в тот миг, когда кладовка превратилась в портал.
ДАР РЕЧИ
Убедившись в том, что незнакомец, который меня догнал, является настоящим Иксом, я обрадовался. Ведь это совсем не то, что бродить в одиночестве по зыбучим пескам таинственного острова. И пусть мой пёс так же, как и я, не отличается большими мозгами и отважным характером, зато теперь мы вдвоём. Интересно - когда объединяются два глупых труса, они становятся хотя бы половинкой смелого умника?
- Что дальше? – спросил Икс.
- Надо идти вперёд, - объяснил я. – Там берег моря. Будем двигаться по нему, пока не встретим Ваню и Лизу. А потом носатый проводит нас домой.
- Ты ему веришь?
- А у нас есть выбор?
- Ну, - уклончиво ответил Икс, отвёл глаза и промямлил как бы между прочим, - можно вернуться домой прямо сейчас, пока мы не ушли очень далеко.
- А как же Ваня с Лизой? – удивился я.
- Да, да, - отозвался он. – Ваня с Лизой. Не очень-то они заботились о нас. Прикинь, как будет хорошо, если никто не станет нас шпынять - тебе отвешивать подзатыльники, а меня щёлкать по ушам.
- Икс! – возмутился я. – Без брата и сестры из нашей семьи навсегда уйдёт счастье. Мама будет плакать. Папа - тоже.
- Это, конечно, да, - неохотно согласился он. – Но мы могли бы связываться с ними по скайпу. Полагаю, что в программе Острова мечты есть такая опция. Тогда бы мама с папой убедились, что их старшим детям тут хорошо, они веселятся, купаются, сытно питаются и не стоит за них переживать. А нерастраченную любовь можно подарить нам с тобой, двум малышам.
- Знаешь, - сказал я Иксу строго. – Не очень-то ты похож на малыша, выглядишь сильно старше, чем Ваня с Лизой.
- Это потому что мы здесь. И потому что собачьи пять лет равны примерно человечьим тридцати. А дома всё станет по-прежнему.
- Возвращайся один! Не подозревал, что ты такой эгоист. Лично я буду искать брата и сестру. Если Меч-рыба не обманывает, им грозит опасность. И кстати - они отправились сюда не развлекаться, а за папиными тапками. Так что Ваня и Лиза в моём представлении - герои, а ты - жалкий трусишка! Заяц!
С этими словами я направился вперёд, надеясь, что пристыженный пёс, меня не бросит. И он не бросил. Он поплёлся следом и начал приговаривать:
- Послушай, Стёпа, ты меня неправильно понял. Я просто хотел как лучше. А что там написала Меч-рыба, это - как бабушка вилами по воде. Может, оно так, а может, и нет.
- Вот и давай проверим! – бросил я не оборачиваясь и ускорил шаг. – И вообще, тебе не кажется, что для собаки ты слишком умничаешь и много на себя берёшь?
- Ну, зачем же так грубо? – обиделся он. – Я только высказал сомнения - в данной ситуации вполне оправданные, а ты убедил меня, что надо поступить иначе. Это называется выработка взаимоприемлемых решений, коллегиальность, диалог, совет представителей, поиск компромисса…
- Опять умничаешь?
- Слушай, Степан, хватит вести себя как гопник с окраины. Ты сейчас похож на нашего боксёра Жору. Это он всегда давит бандитским авторитетом, рычит, брызжет слюнями и никому не даёт сказать ни единого слова.
- Ты хотел сказать «ни единого гавка или тявка, или лайка»?
- Я хотел сказать, что мы с тобой интеллигентные ребята из порядочной семьи и нам не зачем препираться по пустякам и стесняться своего культурного багажа.
- Ты где этого нахватался? Когда в зубах носил папе газеты или лёжа под телевизором?
Я говорил с иронией, но Икс воспринял мой вопрос всерьёз.
- Начнём с того, - заявил он с гордостью. – Что я самородок.
- Самородок? – удивился я.
- Именно. Как Ломоносов, наш земляк. Грамоту и арифметику я освоил вместе с тобой, когда мама учила тебя читать, писать и считать. Ну, и сама жизнь, пять прекрасных лет под крышей родного дома завершили процесс моего образования. Сколько напряжённых занятий…
- Ты сейчас о чём? Про то, как грыз папины тапки?
- Нет, - обозлился Икс. - Я о том, чего людям не мешало бы знать. Когда вы самонадеянно полагаете, что забрались на вершину интеллектуальной пирамиды, а ваши домашние питомцы только спят, едят, гуляют и, пардон, справляют нужду, вы глубоко заблуждаетесь. Мы всё слышим своими чуткими ушами и чуем…
Тут он осёкся, повёл носом и сказал:
- Пахнет рыбными котлетами. Это значит, что рядом море.
ОБМАН ОТКРЫВАЕТСЯ
Мы раздёрнули яркие шали, преграждающие путь, и увидели, как в сотне метров от нас на скалистое побережье накатывает высокая тяжёлая волна. Свинцового цвета. Вмиг стало холодно. Песок под ногами закончился. Никакого обещанного пляжа, никаких шезлонгов и зонтиков, никакого аквапарка. Но весёлые детские голоса и смех продолжали звенеть. Мы завертели головами и на покосившихся столбах обнаружили динамики – именно из них вырывались звуки.
- Так и есть, - сказал я упавшим голосом. – Меч-рыба не обманывала. Это ловушка.
Икс схватил меня за рукав и потянул:
- Скорее - бежим обратно!
Но я стоял, словно вкопанный, смотрел, как крутые водяные валы разбиваются о камни и в воздух летят брызги. Сердце моё сжалось от тревоги за брата, за сестру и за папу с мамой. Я представил, как родители приходят домой и не могут нас найти. С той минуты праздники для них закончатся раз и навсегда. Что если мама заглянет в кладовку и усатый уговорит её сходить за детьми? И она тоже застрянет на враждебной территории. А завтра папин корабль прибудет в порт, но папу никто не встретит. И мне стало так печально, что глаза промокли. Я разрывался между тем, чтобы идти вперёд – за Ваней и Лизой, и тем, чтобы вернуться назад, к родителям.
С гулом накатила очередная волна, ударилась о прибрежную твердь и разлетелась разнокалиберной свинцовой дробью. В небе над нами, сопротивляясь порывам ветра, висела чайка. Я глянул вправо, различил поодаль очертания тёмных строений, утёр слёзы и, уже не сомневаясь, направился в ту сторону. Но ступать босиком по колким камням было больно, один неловкий шаг и непременно поранишься - точно сапёр на минном поле.
- А мне ничего, - сказал Икс, - у меня подошвы толстые.
Я подошёл к лоткам и попытался выбрать себе сандалии. Но что бы я ни примерял, всё тут же расползалось. Местную обувку пошили гнилыми нитками и поклеили не пойми чем. Тогда я обмотал ноги яркими шарфами, словно портянками, и мы двинулись. Однако шарфы износились и превратились в лохмотья ещё на полпути к цели.
По мере приближения нам открылось, что здесь раскинулся самый настоящий город. Пёстрые ярмарочные шатры остались за спиной. В принципе, они были отчётливо видны, и мы могли бы туда возвратиться. Но в мою душу уже закралось сомнение - удастся ли найти вход в кладовку…
ДРИМШТАТ
Город был серым и потёртым. Он прятался за крепостной стеной примерно в пять метров высотой. Стена выступала в нашу сторону полукружием. За нею виднелись покатые черепичные крыши, редкие башенки и шпили. Между валунами, из которых сложили стену, пролегли глубокие трещины и образовались мелкие и крупные выбоины. Разнонаправленные ветры сталкивались, закручивались в пыльные смерчи и почти сразу гасли. И окрест – на сколько хватало глаз - ни единого деревца, ни травинки. Под ногами вилась избитая до белизны кривая тропа. Тревожно кричали чайки. Унылое зрелище не имело ничего общего с рекламными картинками и кадрами на сайте Острова мечты. А город никак не соответствовал своему романтичному названию - Дримштат. Ржавые буквы неровно висели над воротами, прикрученные толстой проволокой к верхней балке. Со скрипом покачивались. Смеркалось. Стало быть, мы провели на острове целый день. Как же быстро пролетело время!
У ворот колыхались стражники, похожие на тени - безликие и почти бесформенные, так что отличить одного от другого не представлялось возможным. Они хмуро смотрели на нас с Иксом, и я решил с ними поговорить, опасаясь, что в противном случае нас не пропустят:
- Здравствуйте. Мы ищем старшего брата и сестру. Они прибыли чуть раньше. Вы, наверное, их видели.
Но стражники не проронили ни слова, только взгляды их стали ещё более мрачными. Тогда я набрался решимости и шагнул в створ ворот. Икс устремился за мной. Никто не пытался спрашивать у нас документы и выяснять что бы то ни было. Появилась надежда, что скоро мы догоним Ваню и Лизу. Они же не могли оторваться далеко.
Мощённая гладким булыжником улица тянулась далеко вперёд, так что не разглядишь, чем она там кончается. Идти стало легче, острые камушки больше не кололи мои босые ноги. Встречные дети производили крайне неприятное впечатление. Они тусклыми глазами опасливо косились в нашу сторону и шептались между собой. Мы пробовали разузнать про Ваню и Лизу, они шарахались и торопились скрыться. Наладить контакт с аборигенами никак не получалось.
Я озирался и пытался представить, как бы повели себя в этих условиях мои брат и сестра. Я хотел определить маршрут, который бы они предпочли для знакомства с городом. Икс поводил носом. Пару раз мы сворачивали. Повсюду висели рекламные щиты и плакаты с изображением местного правителя - статного мужчины в военном мундире при множестве наград и в фуражке с высокой тульей. Его звали Акпот Рехт. Реклама призывала граждан славить островную власть и желать ей всяческого благополучия. Глянув на правителя с подозрением, Икс не сумел сдержать собачью натуру и прорычал:
- На ррредкость пррротивная морррда.
- Тихо ты! – зашипел я. – А то ещё арестуют за неуважение.
- Разве можно уважать такого типа!
- Откуда ты знаешь, какой он тип?
- Чувствую нутром и шкурой.
Тут он напрягся и обернулся в сторону проулка, мимо которого мы проходили.
- Что? – спросил я.
- За мной! - бросил он и двинулся к маленькой двери.
Эта дверь располагалась на боковом фасаде трёхэтажного дома. Пёс тщательно обнюхал её и сказал:
- Лизкины духи. Ручаюсь. Правда в них примешалось что-то ещё, но всё равно - стучи!
Я посмотрел на него с сомнением, однако надежда затеплилась - Икс не мог спутать этот аромат ни с каким другим.
ЛИЗИНЫ ДУХИ
Примерно годик назад мы ожидали визита гостей из кинологического клуба, в котором на правах перспективного производителя числился Икс. Он отличался отменным экстерьером, и ему подыскали невесту, симпатичную Архангельскую таксу. Как гласит пословица: «С вредной собаки хотя бы хороший экстерьер». Готовясь к встрече, мы помыли жениха шампунем, покормили мясом, и хотя он был гладкошерстным, Лиза его старательно причесала. Икс при этом сердился, кусал массажную щётку и норовил вырваться.
- Ах, ты так?! – возмутилась сестра. – Я тут надрываюсь ради него, делаю возможное и невозможное, чтобы он понравился подружке, а ты зубы скалить?!
Пропустив упрёк мимо ушей, пёс предпринял очередную попытку освободиться, но Лиза с ним справилась.
- Мам, - крикнула она, - этот батон докторской колбасы всё равно воняет псиной.
- Не псиной, а собакой, - ответила из кухни мама. – Было бы странно, если б он распространял аромат розы.
- А это мысль! – заговорщически произнесла Лиза и с Иксом на руках удалилась в свою комнату, чтобы от хвоста до загривка спрыснуть животное духами.
Потом она поднесла его по очереди Ване и мне – на нюхательную экспертизу - и довольная собой заявила:
- Не знаю, как девочкам таксам, а мне не нравится, когда мой сосед по парте после физкультуры воняет потом.
- Какая гадость! – сказали мы с братом. – Охотничий пёс не должен пахнуть, будто кусок рахат-лукума.
Через полчасика прибыли сваты, но свадьба не состоялась, потому что жених с невестой весь вечер чихали и фыркали – по очереди и одновременно. С той поры клубные позиции Икса пошатнулись и его рейтинг сильно просел…
В общем, я поверил моему псу и робко постучал. Долго никто не открывал. Потом звякнула щеколда, дверь дрогнула, скрипнула, и в узкой щели нарисовался настороженный глаз.
- Мы ищем Ивана и Елизавету, - сказал я робким голосом. – Я их брат.
- Да, - поддержал меня Икс. – Мы - братья.
Дверь захлопнулась, но скоро широко распахнулась, и мы увидели Ваню с Лизой. Они бросились ко мне с таким радушием, будто мы расстались сотню лет назад. За все прежние годы не припомню с их стороны ничего подобного. После они посмотрели на пса и шёпотом спросили:
- Это с тобой? Кто он? Ему можно доверять?
- Вообще-то, - встрял в разговор сам Икс, - Это я вас учуял. А вы ещё спрашиваете, можно ли мне доверять. Вероятно, я единственный в этом паршивом городе, кому стоит доверять.
- Икс, хватит выпендриваться, - оборвал я его.
- Икс? – удивились дуэтом сестра и брат.
- Собственной персоной, - подтвердил я.
- Да уж, - засмущалась такса. – Обниматься будем? Или вам снова кажется, что от меня разит псиной?
РАЗНИЦА ВО ВРЕМЕНИ
Через минуту мы сидели все вместе на каменных табуретах и за столом, сооружённым из грубо ошлифованного валуна. В маленьком погребе с арочным потолком. Без окон. Тот пацан, что открыл нам дверь, принёс в миске нечто варёное, похожее на картошку.
- Угощайтесь, - сказала Лиза.
- Да мы не проголодались, - ответил я, скосившись на сомнительную еду.
Вот если бы они подали шашлык. Но шашлыком здесь даже не пахло. И свежезаваренным кофе не пахло. И манго тоже не пахло.
- Давно вы здесь? – осведомился Ваня.
- Только что.
- Как там мама, отец? Как они пережили наше исчезновение?
- Что значит «пережили»? - не понял я. – Когда мы с Иксом ушли на остров, мама ещё не вернулась из гипермаркета.
Это сообщение произвело на Ваню и Лизу ошеломляющее впечатление. Они озадаченно переглянулись и потом уставились на меня.
- Что значит «не вернулась из гипермаркета»?
- То и значит, - вставил Икс. – Когда вы из кладовки…
- Я бы хотел поговорить с братом! – перебил его Ванька. – Извини, собака, ничего личного. А дела предпочитаю вести с людьми.
- Началось, - недовольно оскалилась такса и отвернулась.
- Что произошло, когда мы ушли? – спросила Лиза.
- Мы, - начал я и тут же поправился, - то есть я… Я пошёл к Ване в комнату… почитать форум… и увидел, как программа переписывает настоящие сообщения на фальшивые. Там был участник под ником Меч-рыба.
- Меч-рыба? – воскликнули сестра и брат. – Значит, она реально существует?
- Наверное, - промолвил я, недоумевая по поводу их реакции. – На страничке игры Меч-рыба поместила предупреждение о том, что здесь ловушка. Тогда я побежал, чтобы догнать вас. И встретил того усатого…
- Это Макбаш, - сообщила Лиза, и глаза её заблестели недобро. - Подлая личность. Зарабатывает тем, что уговаривает детей выйти на остров. Тех, которые сомневаются. Акпот Рехт платит ему большие деньги. Но об этом позже.
- Как долго вы на острове? – уточнил Ваня.
- Ну, - начал я прикидывать. – Примерно через час после вас мы тоже вылезли из портала… И почти сразу направились сюда.
- А сколько с тех пор прошло суток?
- Каких суток?! Ни одних суток не прошло. Я же сказал, мы только что…
- Не может быть!
- Почему?
- Потому что мы здесь уже целый месяц!
- Вот! - Лиза достала из кармана бумажку с цифрами и показала её мне. – Видишь, я тут отмечала все дни и ночи.
- Месяц?! – настал черёд изумляться нам с Иксом.
- Месяц.
- Постойте! – взволнованным голосом произнёс Ваня. – - Это означает, что время здесь и там течёт по-разному. Это же приятная новость!
- Можно посчитать, - подхватила сестра.
- Жаль, что нет Мишки, - сказал я, вспомнив двоюродного брата математика, любителя уравнений.
- Да мы и без него! - отмахнулась Лиза. – Один час там и тридцать дней здесь…
- Один день равен двум минутам, - подытожил Икс.
- Правильно, - подтвердила сестра и посмотрела на пса. – А ты и считать умеешь?
- Я вообще - ваша единственная надежда, - нескромно объявил он. – И если хотите вернуться домой, поторопитесь. Из этой арифметики следует, что сейчас снаружи наступает ночь.
Поскольку окон в погребе не имелось, мы с Ваней прошли к двери, приоткрыли её и наткнулись на кромешную темноту.
- Вот это ничего себе! - изумился я. – Пойдёмте домой! Сейчас мама приедет.
- Странно, - заметил Ваня. – У меня здесь было ощущение, что дни текут как обычно. Мы даже не подозревали…
- Даже не подозревали, - согласилась Лиза.
- Я вот что думаю, - снова начал брат.
- Короче! - видимо, в отместку перебил его Икс. - Время штука очень относительная. Давайте к делу, ничего личного!
ЦЕПНЫЕ ПСЫ
Рядом с Ваней и Лизой стало не так страшно, но, как выяснилось, общий сбор - это ещё не повод для радости.
- Бесполезно, - промолвил брат. - Мы много раз наведывались в порт, но найти проход в нашу кладовку так и не смогли.
- Какой порт? - осведомился я
- Место, похожее на ярмарку, с шатрами. Его называют портом. Именно туда с большой земли прибывают дети. Поэтому там красочно. Но потом все попадают в Дримштат и тускнеют.
- Не нашли кладовку? – произнёс я растерянным голосом.
- Нет.
- А у меня там особые приметы. Сомбреро!
- Бесполезно! – категорично отрезал Ваня.
Я на секунду помрачнел, но мне в голову пришла замечательная идея, и я сразу воспрянул духом:
- В крайнем случае вернёмся через чужой портал! Может, в Архангельске на соседней улице тоже кто-то играет в Остров мечты. Будем заглядывать во все порталы и спрашивать, пока не найдём тех, которые живут поближе к нам. Перебежим от них к себе и всё!
Старший брат грустно усмехнулся. Лиза отвернулась и почему-то потёрла глаза.
- Стёпа, - сказал Иван. – Всё так устроено, что проникнуть на большую землю через чужой портал нет ни единого шанса. Мы пробовали. В первую минуту, когда подходишь, ещё видишь, что по ту сторону, и кажется, можно пройти. Но вдруг натыкаешься на стекло. Оно резко мутнеет и темнеет. Толстое пуленепробиваемое стекло.
- Мы пытались его разбить, - добавила Лиза. – Не получилось.
- Как насчёт того, чтобы поторопиться? – снова встрял в разговор Икс. – Обо всём остальном покалякаете за чашкой ароматного чая и бисквитными пирожными, которые мамуля обещала привезти из гипермаркета.
- Собака, - беззлобно ответил брат, - я же тебе сказал, что это нереально.
- Человек, – тут же откликнулся пёс с явной издёвкой в голосе, - а знаешь, какое ключевое слово в том, что ты сейчас сказал?
- Ну?
- Собака. Вот ключевое слово. «Собака - это звучит гордо», - он глянул под арочный свод, дёрнул покатыми плечами и, выражая недовольство дискомфортом, брезгливо поморщился. - Я нашёл вас в этой мрачной каменной конуре, а вы даже не поинтересовались, как оно произошло. Разве вы оставили нам подробный адрес? Разве описали маршрут, которым следует двигаться?
Продолжая сидеть на табурете, Икс закинул короткие ножки одна на другую и ногтями правой руки постучал по столешнице. Ваня и Лиза озадаченно потёрли лбы.
- В самом деле, - промолвила тихим голосом сестра. – Как вы это?
- Не сочтите за упрёк, - менторским тоном произнёс пёс, - но вам надлежит стать более догадливыми – иначе не справитесь со всем этим бардаком. Говорю как потомственный охотник. И пока ночной ветер не разметал все запахи, я готов отвести вас к нашему порталу. Используя своё естественное, поистине эксклюзивное преимущество.
И он засопел, активно гоняя ноздрями воздух и тем намекая на природное собачье чутьё. Но никто не тронулся с мест, брат и сестра напряжённо думали.
- Ау, - повысил голос Икс. – Пролетели ещё несколько часов. Скоро будет светать.
- Ну же! – чуть ли не застонал я, умоляя поторопиться.
- Да! – решительно встрепенулась Лиза. – Но как же папины тапки?
- Тапки или жизнь? Вот в чём вопрос! – продекламировала такса, приняв позу драматического актёра.
- Вперёд! – скомандовал Ваня, а сам задержался возле того пацана, что открыл нам дверь. И я услышал, как мой брат пообещал:
- Томас, если у нас получится, я обязательно вернусь, друг! А если не получится, тем более вернусь. Мы победим!
Томас кивнул, но никакой радости от будущей победы на его лице не появилось – зато прибавилось сомнений и разочарований. На улице я прошептал Ване:
- А почему нам не взять Томаса с собой?
- Бесполезно, - ответил брат. – Как же ты не поймёшь - уйти отсюда можно только в те двери, через которые вошёл. Но за всю историю острова это удалось лишь одному ребёнку.
- Ты имеешь в виду Меч-рыбу?
Он утвердительно кивнул.
- Значит, все, кто попал сюда, обречены?
- Существует нечто вроде предания, - откликнулась сестра, - если победить правителя, тогда все порталы откроются и дети возвратятся к родителям.
- А как его победить? – спросил я.
- Давайте помолчим! – попросил Ваня, уклоняясь от ответа.
- Понятно, - буркнул Икс и глянул на Лизу. – Теперь я понял, чем от тебя воняет кроме твоих противных духов. Это запах пороха. Я так полагаю, вы тут готовили бунт.
- Тсс! – зашипела сестра. – Замолчи, негодный пёс!
- Какой я тебе пёс?! – не унимался Икс. – Псы – это те, кто охраняет местного тирана! Их так и называют «цепные псы режима»! А я пришёл, чтобы дать вам волю.
На этот раз, несмотря на запредельный пафос его речи, спорить с ним никто не стал. В глазах Лизы и Вани по-прежнему таилось сомнение относительного того, что нам удастся отсюда вырваться. Хотя они были бы не прочь. Они были бы совсем не прочь получить свободу – пусть даже из собачьих лапок.
УСПЕТЬ ДО ПРИХОДА МАМЫ
Стражники спали. Мы проскользнули через ворота, и я тут же едва не вскрикнул, напоровшись босой ступнёй на острый осколок. Ваня сразу понял в чём дело, посадил меня на спину, и остаток пути я скакал на нём, будто на жеребце. Ему пришлось трудно – от тропы мы ушли в сторону, чтобы никого не повстречать. На бездорожье ноги вязли в пыли, проваливались в ямы, скользили по каменной крошке, натыкались на булыжники, но ведь мой брат - спортсмен. И похоже, за этот месяц без тренировок в боксёрском зале он сумел сохранить хорошую форму. Впрочем, какой там месяц – час. Или всё же месяц?
Нашу команду уверенно возглавлял Икс. Он быстро семенил на своих непропорционально коротких ножках, размахивал короткими ручками и, замирая, поводил длинным носом - принюхивался. Справа по ходу огромные водяные валы продолжали накатывать на скалы и с грохотом о них разбиваться. Над нами висело небо, подсвеченное холодными синими звёздами. Внизу хрустела почва. А впереди уже виднелись ярмарочные огоньки. Шатры хлопали пологами, словно крыльями или парусами. Мы бежали к ним. И ветер то хлестал нас по лицам, то подгонял в спины, то сносил вбок.
Едва мы ступили на освещённую иллюминацией территорию порта, Ваня опустил меня на землю и расправил плечи. Икс попросил нас немного отстать - якобы, его смущали запахи, которые источала моя сестра.
- Гремучая смесь, - пробурчал он, - сладкие духи, порох…
В самом ли деле наш пёс беспокоился о своём обонянии или просто мстил Лизе за неудавшееся свидание с невестой из кинологического клуба? Не могу сказать. Но мы делали всё, чего он требовал. И только вдруг возникал страх - а не бросит ли он нас в последнюю минуту? Мы хорошо знали, какая у него злопамятная натура и что порой он не в состоянии отвечать за собственные поступки.
Мы ждали Икса. Он то совершенно исчезал за шатрами и лотками, то вдруг возникал рядом с нами. При этом то ли скулил, то ли рычал, то ли издавал нечто среднее:
- Надо же, как они тут всё путают! И главное – запахи, запахи уходят очень быстро.
Как говорится, стрелка, показывающая уровень нашего оптимизма, упала ниже нуля. Шумело море. Лживые динамики гоняли заезженную пластинку с детскими голосами и заразительным смехом. Отсветы ярмарочной иллюминации немного разжижали и раскрашивали мрак.
- А что будет, если не получится? – спросил я брата.
- Тогда нам лучше вернуться в Дримштат, - ответил он. – - У Акпота есть карательные патрули, которые надрессированы на поиск и наказание непокорных. Это такие тётки, их здесь называют мымрами, и с ними лучше не встречаться.
- Да уж, - подтвердила Лиза. – Омерзительные твари. Нападают толпой, всюду лезут.
- Скоро утро, - сказал Ваня, глядя на горизонт. – Ещё одно утро. Но по утрам здесь не становится легче, страхи никуда не исчезают. Всё напрасно. Выхода нет. Извини, Стёпа, - мне очень жаль. Если бы я хоть на секунду вообразил, чем грозит Остров мечты, не стал бы скачивать программу. Но я обещаю, что приложу все силы для твоего спасения.
Я отвернулся, чтобы не заплакать, хотя при таком освещении никто не увидел бы моих слёз. А если бы и увидел, можно сослаться на песок. Ветер шуршит по нему, сыплет им в глаза и кружит его в маленьких вихрях среди хлопающих пологов. И тут мы услышали голос Икса:
- Надежда никогда не умирает. И пока я с вами, она тем более жива. Не забудьте об этом, когда окажетесь по ту сторону портала. За мной!
Через минуту или через час – как определить точно? – он вывел нас к противоположному углу портового балагана и указал на один из шатров.
- Это - здесь!
- Но, - усомнился я, - тут нет ни штанов, завязанных в узел, ни сомбреро.
- Надо полагать, - ответила Лиза, - твои приметы уничтожил мерзкий обманщик Макбаш.
- Нет, нет, - сообщил Икс. – Просто порталы всё время меняют своё расположение. Определить алгоритм смены невозможно, он основан на случайной комбинации. Как в калейдоскопе. И зависит от многих факторов – в том числе от ветра. А ветер, - он ведь очень ветреный, никто не знает, что придёт ему на ум в следующую секунду. У меня аж голова заболела, прежде чем я с этим разобрался.
Тут Икс разодрал в стороны тряпки, и мы увидели свет, который пробивался на остров из нашей квартиры.
- Ребятки, go home!
- Погоди! – сказал ему Ваня. – Прежде чем снова станешь псом, признавайся, откуда тебе известно, как пахнет порох?
- Да так, - оскалился Икс, уже мало-помалу обретая собачьи манеры. – Однажды к нам во двор забрела шалайка, самец. Раньше, до демобилизации, он служил в аэропорту. Мы сошлись с ним накоротке – ведь мы оба не очень высокие парни, и он дал мне понюхать. Гав! Он в куче металлолома нашёл ржавую железку, похожую на кастрюлю, оттащил её в кусты, чуть прикопал и хранил – чтобы поддерживать форму. А вдруг снова призовут из резерва на службу. Гав! Времена тревожные. Неизвестно, кто и зачем мариновал в кастрюле порох. Потом её выпотрошили, но кое-что налипло на стенки. Помните, в тот день я пропал на три часа? Вы ещё меня ругали. Гав!
Обсудить эту историю мы не успели, поскольку шатры резко затрепыхались и появилось подозрение, что портал от нас снова ускачет. Так что мы ринулись через него на Родину. Возникла маленькая толкучка, но Ваня, как и положено старшему брату и командиру, покинул опасный остров последним.
Оказавшись дома, он побежал в свою комнату, чтобы выйти из игры. Кладовка вмиг обрела четвёртую стену. Лиза метнулась в туалет за веником, совком и тряпкой. Дело в том, что в коридор нанесло песку. И было непонятно – то ли это сквозняк, то ли некто чужой проник сюда незаконным образом. Например, усатый Макбаш. Ведь долгое время граница между мирами оставалась неохраняемой. Мне показалось, я видел отпечаток чьей-то ступни. Икс, который снова обернулся таксой, пронёсся по всем комнатам и обнюхал их с охотничьей тщательностью. Вернулся он вполне успокоенным.
Ваня с Лизой впопыхах приняли душ – хорошо, что в нашем доме их два. И сменили потёртые одежды. Они, конечно, немного похудели, но в вечернем свете, чистые и опрятные, выглядели вполне пристойно. Даже не подумаешь, что целый месяц вели подпольную борьбу против островного правителя Акпота и его прислужников. Тряпьё, в которое Икс облачился на той стороне и которое, невольно зацепив хвостом, притащил за собой, мы спрятали. И тут пришла мама. Она попросила Ваню перенести из багажника машины пакеты с продуктами. На улице сыпал дождь.
- Хоть бы к завтрашнему дню улеглось, - сказала мама. – А то папа задержится в море. Ну, как вы тут, мои детки?
- Обыкновенно, - ответили мы и даже позевали для пущей убедительности.
А Икс буднично тявкнул, запрыгнул на диван и улёгся.
ПУТАНИЦА
На ужине мама внимательно на нас посматривала, подкладывала нам, явно проголодавшимся, добавку и, кажется, пыталась понять, что же такое произошло в её отсутствие. А ели мы много. Шутка ли - Ваня и Лиза целый месяц питались не пойми чем. Да и мы с Иксом немало сегодня потрудились.
Мама посматривала, но допросов не устраивала и не давила. Она никогда не давит. Если надо немного придавить, если до этого вообще доходит дело, то педагогическую эстафету мама передаёт папе. Но сегодня повода для переполоха не было. Ни ссадин, ни синяков, ни скандалов. Мы сидели тихо и явно мечтали поскорее оказаться в кроватях.
Перед десертом кто-то позвонил по телефону, мама взяла трубку и ушла в соседнюю комнату, а я шёпотом спросил Ваню:
- А как вы там спали?
- На кушетках, высеченных из камня, - так же шёпотом ответил он. – Но это ничего, привыкаешь. Если подстелить соломки, набить её в матрац…
- А что было самым трудным?
- Самое трудное всегда – это решиться на бой. Особенно, если кажется, что победить невозможно.
- А много там детей?
- Все, кого ты видел, дети. Просто они там быстро стареют.
- И все русские?
- Нет. Со всего мира. Мой друг Томас, у которого вы нас нашли, - он из Германии. Он на острове уже три года.
- Три года? Это сколько же по-нашему?
- Если одна минута два дня, - начал подсчитывать Ваня и запнулся.
Под столом гавкнул Икс.
- Не подсказывай, собака! - сказал ему брат и бросил на пол кусочек пирожного.
- А ты бы стал есть с пола? – возмутилась Лиза.
- Ну, хватит! - рассердился Ванька. – Это всего лишь наша такса. Она и раньше так ела.
- Раньше она не спасала нас из такой ужасной ловушки, – категорично заявила сестра. - И мне кажется, Икс вполне заслужил хотя бы толику уважения!
- Пожалуй, да, - согласился я с ней.
- Самое трудное, - глядя на старшего брата, многозначительно добавила Лиза, - это не решиться на бой, а победить самого себя. Вот это самое трудное. Всегда.
Тут Ванька вздохнул, поднялся, прошёл к посудному шкафу, вынул блюдечко с цветочками и золотистой каёмочкой, присел у стола на корточки и переложил в него кусок пирожного. Икс махнул хвостом.
- Признаю, был не прав, - сказал ему брат. – Надеюсь на продолжение сотрудничества. Впереди ещё много дел, товарищ! Дай лапу!
Мама закончила телефонный разговор, мы тут же расселись по местам и, как самые примерные дети на свете, сосредоточились на десерте.
Покончив с чисткой зубов, я заглянул к Ване и попросился прийти попозже - после того, как мама навестит каждого из нас, чтобы пожелать спокойной ночи. У меня скопилась куча вопросов, но брат отказал:
- Завтра поговорим. А сегодня, старик, извини. Надо о многом подумать и надо выспаться.
Уважительное прозвище «старик» нравилось мне больше остальных. Это не какой-нибудь «ходячий бред» или «триллер». И я не стал обижаться, направился к Лизе.
- Ну нет, - категорично заявила она и сняла косыночку, в которой сидела на ужине, чтобы скрыть от мамы свою голову. - Я понимаю, малыш, что тебе очень интересно, но и ты пойми – столько дней в нечеловеческих условиях! Скучаю по своей кроватке, по одиночеству. После такой суматохи одиночество – лучшее лекарство. Но главное – надо привести в порядок волосы - знаешь, как трудно расплетать косички, если делать это только раз в месяц. Придётся полчаса расчёсывать, потом тщательно мыть, сушить феном…
- Хочешь, помогу? – предложил я.
- Ещё чего не хватало! Только больше запутаешь, а что не запутаешь, вырвешь. Я бы маму попросила, но тогда она сразу догадается, что я лазила не пойми где.
В общем, мы с Иксом понуро ссутулились и побрели ко мне. Жаль, что нельзя с ним поговорить. Хотел привычно потрепать ему загривок, но вспомнил, что на той стороне он выглядит тридцатилетним мужиком и не решился. Согласитесь, это как-то неловко – трепать загривок такому дяде. Всю ночь по стеклам и карнизу тарабанил дождь. Как там папа? Сумеем ли мы вернуть его тапки?
ПРИГОТОВЛЕНИЯ
На завтраке Ваня был серьёзным и сосредоточенным. Как бы между прочим он выяснил, что сегодня мама снова уедет из дома часа на три. У неё намечалась встреча с жёнами моряков, которые ходят под отцовской командой. А потом ещё - парикмахерская. К папиным возвращениям мамы всегда стараются выглядеть наилучшим образом. Дети, в общем-то, тоже. Но теперь это беспокоило нас чуть ли не в последнюю очередь. Когда мы закончили есть и поднялись к себе на второй этаж, я спросил брата:
- А ты подсчитал, сколько времени провёл на острове твой немецкий друг Томас?
- Около девяти часов двенадцати минут, - ответила вместо него Лиза.
- Точно?
Лиза тяжело вздохнула и покачала головой, что означало примерно следующее - какая же мука общаться с тугодумами!
- Не воображай! - сказал я Лизе. – Получается, предки Томаса даже не в курсе, что их сын пропал?
- Вполне вероятно, - согласился Иван. – Томас начал играть утром, когда его родители отправились на пикник, а он притворился больным, чтобы никуда не ездить, прогуляться на Остров мечты и повеселиться там как можно дольше.
- Что тут скажешь, - произнёс я с грустью в голосе. – Наигрался выше крыши. Три года - серьёзный срок.
- Теперь уже дольше, - поправил меня Ваня. – Добавь ещё сегодняшнюю ночь. Пока мы тут обжираемся и наслаждаемся мягкими чистыми кроватями, они там ведут неравную борьбу и рискуют жизнью. Так что я настроен воинственно. Как только мама выйдет из дома, сразу запущу программу и отправляюсь на остров.
- Я с тобой, - сказал я.
- Я тоже, - присоединилась Лиза.
И мы посмотрели на пса. Сегодня на завтраке вопреки многолетней привычке он не полез под стол, а запрыгнул на свободный стул. И никто не решился его прогнать, ведь от собачьего носа всецело зависел наш успех. Икс гавкнул, стало понятно, что и он готов к дальнейшей борьбе против Акпота.
- Хорошо, - подытожил Иван, - у нас в распоряжении будет три часа, пока мамы нет дома. Три часа - это сто восемьдесят минут помножить на два дня. Правильно?
- Да, - подтвердила Лиза. – Триста шестьдесят дней. Целый год, чтобы победить врагов.
- А как же мы вернёмся? – спросил я. – Мама сразу заметит, что мы постарели.
- В нашем случае надо говорить повзрослели, - поправила меня Лиза. – Но ты не переживай! Состаримся не больше чем на три часа по земному времени.
- Только бы шторм не разыгрался сильнее, - сказал Ваня, глядя в окно.
И мы все посмотрели туда же. На улице резвился шквалистый ветер, деревья раскачивались, небо темнело. Потом брат продолжил свою мысль:
- Если разойдётся, мама может никуда не поехать. Папино судно сбросит скорость и задержится в море. И тогда все встречи и парикмахерские могут перенестись на потом.
- Представляю, как их болтает на волнах, - вздохнула Лиза.
- Ладно, не будем терять времени, - отрезал Ваня. – Я пошёл к себе, ещё раз изучу сайт, может, где-нибудь мелким шрифтом сообщается о том, как обрушить игру. Должно же быть нечто такое. А ты, Лиза, на своём ноутбуке поищи Меч-рыбу. Хорошо бы узнать, как она сумела спастись? Или он. И не готова ли она войти в нашу команду? И подумайте, что взять с собой. Обыкновенно, дети отправляются на остров безоружными. Они же рассчитывают купаться в море, загорать, развлекаться…
Ваня глянул на меня и добавил:
- Приготовь хорошие кроссовки, чтобы мне не пришлось снова таскать тебя на спине.
Я кивнул и сразу направился в прихожую - хотел показать старшему брату, что умею подчиняться дисциплине. А ведь без неё - никак, учитывая, что нам предстоит тяжёлая борьба. Икс увязался за мной и стал поскуливать.
- Намекаешь, чтобы я и тебе подобрал обувку?
- Да, - гавкнул он.
Я припомнил, как выглядели на острове собачьи ноги и решил, что папины кеды вполне подойдут, хотя и будут великоваты. Надеюсь, он не станет их грызть. Ведь нельзя пилить сук, на котором сидишь, и нельзя грызть кеды, которые носишь.
Потом я осмотрелся в своей комнате и собрал вещи, которые, как казалось, очень понадобятся на той стороне. Первым делом я заменил в фонарике батарейки. Вторым делом из ящика в столе достал перочинный ножик с разными лезвиями, с пилкой, отвёрткой и шилом. А третьим делом запасся мотком лески и рыболовными крючками. Море там есть и с голоду не умрём - поймаем тунца или камбалу. Я рассовал снасти по кармашкам рюкзака, и в нём ещё осталось много свободного места. Я пораскинул мозгами и добавил лупу. И сбегал на кухню за спичками. Конечно, Ваня и Лиза позаботятся об огне, прихватят зажигалку, но такие штуки лишними не бывают.
Икс неотступно следовал за мной. Я на него поглядывал, искал и находил в его собачьих глазах подтверждение тому, что действую правильно. Потом я погрузился в глубокие размышления. Шутка ли – ведь мы отправляемся из дома на целый год. Целый год войны. Может, справимся раньше, а может, и нет. Если захватить сменную одежду, понадобится не рюкзак, а чемодан на колёсиках. А если позаботиться о запасах продовольствия, не обойтись без огромной тележки. Смешно бы я выглядел - прусь по песку и камням, тяну, точно бурлак, барахло и еду, встречаю подлого официанта Макбаша, он злобно ухмыляется и спрашивает:
- Далече собирался, Стёпа?
- Да вот - иду против вас воевать!
- А это у тебя чито такой? Наверно, артиллерийская сиситема залпового огня? Или дивести килограмм тиротила?
- Нет, это ветчина и сардельки.
Да, глупо. Но всё же я сунул в рюкзак пачку печенья и добавил шоколадку – как неприкосновенный запас, чтобы в критической ситуации пополнять в организме калории, микроэлементы и прочие полезные вещества. И делиться с остальными членами экспедиции.
Тут мне в голову пришла новая правильная мысль, и я полез в шкафчик за пластиковой баночкой с витаминками. Я глянул на этикетку и убедился, что в течение ближайшего года срок их годности не истечёт. Ведь если на Острове мечты дети стареют быстро, значит, то же самое может происходить и с витаминами. Я изучил, сколько всяких А, В, С, D находится в каждом драже, надеюсь, они помогут нам сохранить молодость. После этого запас идей в моих мозгах исчерпался. Тогда я решил схитрить и подсмотреть, как в похожей ситуации поступают умные дети. Мы вышли из моей комнаты и прислушались к тому, что происходит в доме. На первом этаже мама гудела пылесосом. Там же о штормовом предупреждении буднично бормотал телевизор. Ему ведь было невдомёк, как много всего стоит сегодня на карте и что нам необходима хорошая погода.
Сначала мы с Иксом отправились к Ване – просто потому что все мы - мужики и на войне у нас примерно одни и те же задачи. Но брат сосредоточился на изучении сайта, и наш визит его отвлекал. Тогда мы заглянули к Лизе. Она тоже сидела перед ноутбуком, погружённая в чтение. Сестра оглянулась и сказала с досадой:
- Уже просмотрела триста ссылок про меч-рыбу. Но про нашу меч-рыбу нет нигде.
- И Ваня тоже ничего не нашёл, - сообщил я.
- Да? Ну, тогда выходите – буду паковать вещи!
- Лиза, - произнёс я неуверенно. – Не знаю, что ещё взять...
- Поговори об этом с братом! Не забывай, что я девочка и у меня - свои дела. Или ты хочешь, чтобы я поделилась с тобой гигиенической губной помадой? На острове сильные ветры, губы сохнут и трескаются.
- Не нужна мне твоя помада! – сказал я.
- Может, тогда возьмёшь пяльцы с вышиванием? Время там бежит быстро, но вдруг ты заскучаешь и захочешь скоротать вечерок другой. Или дать тебе расчёску, чтобы мог вычёсывать блох из шкуры лопоухого приятеля? Санитарные условия в Дримштате плоховаты, так что он непременно обзаведётся насекомыми.
Не дожидаясь новой порции издевательств, мы с Иксом хлопнули дверью. Конечно, было обидно – собираемся вместе на войну, а ко мне отношение, словно я пупсик. В кино показывают не так – все друг другу помогают советами, проверяют обмундирование, оружие, парашюты, договариваются о паролях, отзывах, местах встреч. А меня до сих пор даже не посвятили в наши планы – какие будем совершать маневры, кого атаковать, куда закладывать порох? Вопросы, вопросы. Скорее бы Икс стал человеком, будет с кем поговорить по душам. В эту минуту я ещё не подозревал, что Ваня и Лиза вступили в тайный сговор и решили оставить меня дома.
БАЗОВЫЙ ПРИКАЗ
Через полчаса старший брат собрал военный совет. Он велел, чтобы мы зашли в его кабинет. Хотя в прежние времена это помещение называлось комнатой. Но времена меняются. Вы сами это видели. Как говорится, жизнь становится сложнее, новая эпоха, накатившая на нас лавиной, предъявляет свои особые требования. Если не начать маневрировать и противодействовать, рискуешь быть стёртым с поверхности. Мы с Иксом прибыли или - лучше сказать - явились по приказанию. Или прибыли? Брат и сестра выглядели торжественно строго, так что я тоже распрямил плечи и поднял подбородок.
Ваня поставил на компьютере детский фильм и затормозил его на середине истории. Сделал он это для маскировки - если вдруг заглянет мама, то к своей радости обнаружит, что все её чада в сборе - сидят дружной компанией и мирно смотрят кино. На самом же деле страсти стали накаляться с первой минуты. Иван посмотрел на меня и объявил:
- Основная миссия возлагается на Степана.
Это прозвучало так неожиданно и так сурово, что у меня по спине побежали мурашки. Но последующая речь старшего брата понравилась мне гораздо меньше:
- Именно Степан должен обеспечить нам прикрытие и, при необходимости, своевременную поддержку. Старик, ты будешь нашей базой.
При этом Лиза поглядела на меня с завистью – вот, мол, надо же – какое ответственное дело ему доверили, я бы и сама не против, мечтала всю жизнь. Я не сразу понял, что это уловка, и спросил:
- А где мы сделаем базу? В том погребе, где живёт Томас? Или на берегу в скалах?
- База, - произнёс назидательным тоном Иван, - потому так и называется, что она располагается в месте, где опасность нападения противника минимизирована.
- Минимизирована, - повторил я, чтобы запомнить красивое слово.
- А этому условию лучше всего соответствует наш дом. Никто из обитателей острова не может пролезть сюда через портал, который мы откроем. Никто, кроме нас. Слышал такой девиз?
Разочарование вползло в мою душу.
- Слышал, - ответил я. - Только ты меня не обманешь. «Никто кроме нас» - это девиз Воздушно-десантных войск. И он означает совсем другое.
- Как это другое? – с деланным удивлением спросил Ванька.
- Другое. Он означает, что никто, кроме нас, не выполнит боевую задачу. А ты сказал, что никто, кроме нас, не пролезет в дырку. Это разные вещи.
В моём голосе уже зазвучала обида, и тогда обрабатывать меня принялась Лиза:
- Стёпа, - заявила она. – Если ты думаешь, что мы тебя прячем от опасности, ты глубоко заблуждаешься. Нам на острове важен каждый штык. Но сам прикинь - мы не можем идти в бой без уверенности, что наши тылы прикрывает надёжный парень. Кто-то ведь должен оставаться дома и реагировать на всё, что здесь происходит. А если мама приедет раньше времени? Кто ей скажет, что мы ушли в гости к соседям? А если она позвонит, а трубку никто не поднимет? Что тут начнётся? Она сядет в машину и заспешит домой. Под дождём, по мокрым дорогам. А потом обнаружит в кладовке отверстие и попробует перейти на ту сторону. Ты знаешь, что написано на сайте? Там написано, что вмешательство взрослых тут же запирает портал. Ты представляешь? Мама захочет нас спасти, а вместо этого мы навечно зависнем в плену. То же самое произойдёт, если кто-то выключит Ванин компьютер!
Конечно, я мог всё это представить. Конечно, Лиза умела быть убедительной, недаром она отличница. И всё же у меня в голове пульсировала парочка мучительных вопросов:
- Почему я? Ты девчонка, вот и сиди в тылу! А мужчины должны воевать!
- Правильно, - согласилась Лиза. – Но ты не учитываешь одну очень важную деталь. Я прожила в Дримштате целый месяц, во многом разобралась, у меня там появились связи и это ещё не всё.
Лиза взглянула на Ваньку, как бы передавая ему слово.
- Да, - подтвердил старший брат. – И чтобы ты понимал, насколько всё серьёзно, мы доверим тебе главный секрет. Только обещай, что на острове никому его не раскроешь.
- Как я могу раскрыть, если даже не буду на острове?
- Может, и будешь. Нельзя знать заранее, как повернутся события. Мы лишь планируем их. Но никто не даёт гарантии.
И все замолчали. Я пытался найти новые аргументы для спора, но у меня ничего не получалось. И обида не утихала. Тогда я спросил:
- Про какой секрет ты хотел рассказать? Обещаю, что не выдам.
- На Острове мечты, - начал Ванька, - существует подпольная организация.
- Я уже понял!
- Но тебе не известно, что мы с Лизой играем заметную роль в этой организации. Мы вступили в неё почти сразу после того, как вошли в Дримштат. Я увидел, что мымры напали на одного из детей и полез в драку.
- И хотя, - включилась в разговор сестра, - Ваня не боксирует с существами женского пола, мымры заслуживают того, чтобы настучать им по наглым мордам. Они отлетали, как мячики от стены. Мы отбили ребёнка и убежали.
- А уже вечером, - продолжил брат, - нас нашли подпольщики, они помогли нам укрыться в подвале у Томаса, познакомили с другими бойцами и ввели в курс дела.
- На острове готовится восстание, - подхватила Лиза. – Во главе него стоит очень смелая женщина. Её зовут Покатач Линк. У них трудные имена, но к ним скоро привыкаешь.
- И тут я должен тебе сказать, - снова взял слово Иван, - что Лиза является правой рукой Покатач Линк. Благодаря тому что наша сестра отличница, она многое знает. И она быстро учится тому, чего ещё не знает. Лиза заведует тайной химической лабораторией. Теперь ты понимаешь, почему она не может остаться на базе?
Я утвердительно кивнул и, вероятно, впервые в жизни посмотрел на сестру с глубоким почтением - словно на космонавта.
- Покатач Линк ждёт нас, - промолвила она. – Томас должен был её предупредить, что мы обязательно вернёмся и продолжим борьбу.
Икс гавкнул. Мы замолчали и услышали, что мама поднимается к нам. Ванька тут же запустил фильм, и мы все уткнулись в монитор. Но никакие - самые интересные - киношные приключения не могли сравниться с тем, что я узнал от брата и сестры. Пусть даже я останусь на базе, мне всё равно придётся стать – как выразился Ваня – непосредственным участником событий.
- Дети, - сказала мама, - я поехала. Вам ничего не нужно?
- Нет, - ответили мы хором, - спасибо.
А Лиза добавила:
- И не торопись, мамуля, пообщайся с подружками, сделай себе хорошую причёску. Я бы тоже с тобой, но кто-то ведь должен присмотреть за пацанами.
Мама пожелала нам не скучать, заниматься делом и ушла. Мы все ринулись к окну, чтобы проследить, как наша машина отъедет от дома. Дул ветер, колыхал деревья, брызгал в наши стёкла дождём.
- А что насчёт папиных тапок? - спросил я. – Вы их хотя бы видели?
- Нет, - ответил Ваня. – Но после победы восстания Покатач Линк поможет нам справиться с этой проблемой.
- Так и будет, - сообщила сестра. – Она всегда держит слово. Настоящая героиня.
КРАЙНЕ НЕУЮТНО - ПРОВАЛ МИССИИ
В кладовке, прощаясь с Иксом, я на свой манер прочитал известные строчки – пусть извинит меня великий поэт:
- Дай, Икс, на счастье лапу мне. Такую лапу не видал я сроду. Беги быстрей, но берегись камней. И детям принеси свободу!
- Очень трогательно, - сказала Лиза. – Когда всё закончится, я помогу тебе сочинить стихотворение для папы.
Хотелось верить, что так оно и будет. Однако нас всех ждала неизвестность. Через открытый портал с той стороны тянуло зноем вперемешку с морскими запахами и мелким песком, который лез в ноздри и глаза. Там ярко светило солнце. Там развевались пёстрые ярмарочные тряпки, похлопывали пологами шатры. И оттуда также сочилась опасность. Или только ощущение опасности. Не знаю, как правильно выразиться. Усатого негодяя Макбаша видно не было. Вероятно, он появляется только в тех случаях, когда имеет дело с неопытными детьми, восприимчивыми к рекламным трюкам и эффектным жестам. А мы уже были стреляными воробьями, нас на мякине не проведёшь.
Первым на остров ступил Ваня – как и положено командиру. За ним - Лиза. Потом я выбросил туда папины кеды, предназначавшиеся Иксу, и вещи, какие он носил в прошлый раз. Обновлять гардероб ему придётся на месте. И он протянул мне лапу. Я пожал её. Хотел потрепать ему загривок, но сдержался, представив, как через пару секунд он из мелкой таксы превратится в тридцатилетнего мужика. А мужикам не следует проявлять чрезмерной сентиментальности в отношениях друг с другом. Так в нашем дворе и на прилегающих улицах считают все правильные пацаны.
Простившись с боевым подразделением нашей команды, я принялся исполнять все возложенные на меня тыловые обязанности. Проход на остров я тщательно завесил верхней одеждой. Я убедился, что в карманах одной из курток надёжно спрятаны сладкие Лизины духи и ломтики буженины, которую так любит Икс. Они будут выполнять роль пахучего маяка и помогут Иксу найти наш портал вне зависимости от того, где он окажется. Это придумал не я. Хотя мне бы очень хотелось быть столь предусмотрительным. Так приказал Ваня.
После этого я закрыл дверь в кладовку и на всякий случай подпёр её стулом. Согласитесь, это крайне неуютно, когда по соседству находится враждебный мир и границу с ним никто не охраняет. Потом я прошёлся по всему притихшему дому, посмотрел в окна на непогоду, которая разыгрывалась в городе, и занял кресло в Ванином кабинете.
С монитора соблазнительно подмигивал сайт Острова мечты. Он улыбался с фотографий детскими лицами. Он плескался на видео ласковым морем, звенел смехом. Но теперь я очень хорошо знал цену этим фальшивым картинкам и звукам. Я сидел, качал ногой, поглядывал на часы и в уме перекладывал минуты на дни. Вот уже неделя, как мой брат, моя сестра и моя такса бьются против Акпота Рехта. Вот ещё одна неделя. А здесь стрелки отмерили всего-то семь минут. Как жаль, что в Дримштате нет роуминга, и я не могу узнавать свежие новости.
Но если вы ждёте новостей, однажды они приходят. Или прибегают и гавкают. Кажется, я даже немного задремал, когда услышал лай, который доносится из кладовки. Неудивительно, ведь в последнюю ночь я поспал совсем мало – волновался перед высадкой на остров и предстоящими боями.
Я сорвался с кресла и полетел из Ваниного кабинета навстречу с Иксом. Я оттолкнул стул, распахнул дверь и увидел мою таксу, которая от нетерпения вертелась на месте. Едва я появился, Икс нырнул между пальто и куртками на ту сторону. Я раздвинул одежду и увидел его уже в человеческом облике. Он был очень возбуждён, тяжело дышал, говорил сбивчиво:
- Скорее, Степа, скорее!
Я полез на остров, но он остановил меня:
- Нет, наоборот – назад! То есть послушай! Я выпрыгнул сюда, потому что ты не понимаешь собачьего языка.
- Что случилось? - спросил я, и от предчувствия беды сердце у меня заколотилось сильно-сильно.
- Они арестованы.
- Кто? Ваня с Лизой?
- Все. Все арестованы, - скулил Икс. – Мы пришли на явочную квартиру к Томасу, то есть в явочный подвал к Томасу, то есть…
- Неважно, - прикрикнул я. – Говори быстрее!
- Явки провалены, - выпалил он. – Все явки провалены. Все члены организации захвачены. Дело проиграно. Я еле ушёл. А теперь хочу есть и спать. И помыться под душем. Дай мне пролезть домой и налей молока. Умираю от жажды, умираю от голода и, как не стыдно признаться, я умираю от страха.
Икс вознамерился прыгнуть с острова в кладовку, но я преградил ему путь.
- Нет, постой!
Скажу честно, внутри у меня всё оборвалось. Икс запуган, и сейчас на него трудно рассчитывать. Значит, я остался один и надеяться не на кого. Разве что позвонить маме? Но что она сделает? Она не станет слушать про какие-то там условия игры, она забеспокоится и поспешит спасать своих детей. Но не сможет проникнуть на остров. Зато портал закроется навсегда.
ВЫБОР
Я смотрел на Икса. Он всё не мог отдышаться, опасливо зыркал по сторонам, облизывал сухие губы и всем своим видом показывал, что хочет назад в кладовку. Тогда я набрался смелости - нельзя же звать в атаку дрожащим голоском - и произнёс почти басом:
- Друг, хватит трястись! Возьми себя в руки! Или в лапы! Ты же охотничий пёс, а не морская свинка. Веди себя достойно!
- Хорошо тебе говорить, - ответил он, шмыгая носом и заикаясь. – Тебя там не было, ты не видел, ты не вырывался из плена. Да и по правде сказать – какой я охотничий пёс? У меня же нет навыков. Я скорее декоративная собачка. Был бы волкодавом, бультерьером или ротвейлером. Любой бойцовской породы. Может, позовёшь боксёра Жору? Он наверняка сейчас во дворе – мается от безделья, пускает слюни, задирает пуделей и дворняжек. Стёпа, ну ты же видишь, что на этом острове я один не воин!
Он молил о пощаде и требовал сочувствия. В общем, совершенно раскис, и мне следовало его хорошенько отмобилизовать – то есть собрать в кучу, привести в нужные чувства и настроить на битву.
- Ты не один, - заявил я решительным тоном. – Прекратить панику! Нас двое.
- Да что мы сделаем?! Там такая свора!
- Что мы сделаем? Мы сделаем всё, чтобы спасти Ваню и Лизу. Другого выбора у нас нет.
Икс заскулил, снова зыркнул по сторонам и уставился на меня:
- Хотя бы дай мне передышку - прийти в себя, что-нибудь перекусить.
- Ладно. Но недолго. У тебя пять минут. Не забывай, что для пленников на острове это целая вечность.
Я отступил в сторону, он юркнул внутрь и незаметно как – ещё в полёте, запутавшись в полах пальто, обернулся таксой. К моим ногам шлёпнулись папины кеды, уже изрядно заношенные, и пёсья одежда. Икс намеревался проскочить дальше в комнаты, но я успел прикрыть дверь и чуть не прищемил ему морду.
- Имей в виду, - сказал я строго. – Если ты меня предашь, наша дружба закончится.
Он глянул виноватыми глазами, поник, и его уши свесились до самого пола.
- Вот что ещё хочу тебе сказать, Икс. За семью надо бороться. За своих близких, за братьев и сестёр. Иначе в этом мире мы останемся одни. Но ни люди, ни собаки не могут жить в одиночестве. Они умирают от тоски.
Даже не знаю, откуда в эту минуту в моей голове нашлись такие слова, где я мог их подслушать и запомнить? Но, кажется, пёс проникся и, робко тявкнув, выказал готовность продолжить борьбу. Тогда я выпустил его из кладовки, а сам побежал к телефону. Я хотел позвонить Мишке математику и попросить совета. Но Мишкин номер, как всегда, не отвечал. Наверняка наш двоюродный брат нацепил наушники и путается в какой-нибудь социальной сети.
Потом я забрал свой рюкзак, вернулся к кладовке, натянул, крепко зашнуровал кроссовки и прислушался. За окнами шумели ветер и дождь. А дом затих. На секунду мне показалось, что Икса здесь нет. Может, он забился под кровать, и мне его оттуда ни за что не выковырять? Это были печальные мысли. Я не боялся отправиться на остров без собаки, но я и представить не мог, что мне там делать. Пожалуй, я просто погибну за компанию со всеми. Погибну напрасно, не сумев никому помочь. Однако мысли промелькнули, и по паркету застучали коготки моей таксы. Икс облизывался, усы его блестели. Видимо, он употребил и выпил всё, что оставалось в мисках.
Мы вошли в кладовку, я выбросил на остров собачью обувь и портки и взмахом руки велел Иксу первым отправляться через портал. У меня имелся к нему вопрос, который я забыл задать и который надо задать, пока я нахожусь по эту сторону. Он выпрыгнул и обернулся ко мне тридцатилетним мужиком:
- Чего? Идём или нет?
- Идём, - ответил я. – Но ты мне скажи, нам не надо заменить в карманах куртки куски буженины? Ты их унюхал?
- Я там так проголодался, что чуял нашу буженину из самого Дримштата. Буду благодарен, если прихватишь с собой весь шматок. Лизины духи тоже чуял.
- Ладно, - улыбнулся я, удовлетворённый тем, что система работает.
Потом я вдохнул полной грудью воздух родного жилища, закрыл изнутри дверь кладовки и шагнул на песчаную, такую зыбкую почву враждебной территории.
ПРЕДАТЕЛЬСКИЕ СОМНЕНИЯ
Опустились ранние сумерки. Выйти из порта до наступления полной темноты мы не решились. Чтобы добраться до Дримштата, предстояло пересечь каменистый пустырь – открытое пространство. С городских стен мы были бы видны на нём, словно горошины на ладони. И если на нас охотятся те, кто уже повязал Ваню, Лизу, Томаса и прочих подпольщиков, мы станем лёгкой добычей. Поэтому мы затаились в крайнем шатре и теперь осторожно выглядывали из-под его пологов во все стороны. Не исключалась вероятность того, что нападут сзади.
Пробираясь перебежками между пёстрыми рядами, увязая в песке, мы не видели ни Макбаша, ни иных островных обитателей. Но значит ли это, что по окончании рабочего дня все ушли восвояси? В навалах цветастого тряпья, в грудах обуви, кепок, шляпок и панамок мог бы запросто спрятаться целый батальон мымр. Будешь дефилировать мимо и нечего не заметишь, пока не выскачут и не набросятся. Лживые динамики транслировали всё ту же композицию, сплетённую из детских голосов, смеха и звуков природы, но как бы в её вечернем варианте – звонкость пригасили, зато от души добавили стрекота цикад, таинственного шороха волны, сокровенных вздохов и нежных птичьих трелей – изредка, издалека. Конвейер по обману детей никогда не спит – добро пожаловать, мечтающие мальчики и девочки.
Остров плавно погружался в ночь. На шатрах вспыхнула иллюминация - огоньки бегали по гирляндам, разгорались ярче, затухали, перемигивались, вились узорами, рисовали фигуры, писали слова, завлекали, веселили, освещали дорожки.
Ещё чуть-чуть и двинемся. Я оглянулся на Икса, желая его подбодрить, и к своему удивлению обнаружил, что пёс вовсе не нуждается в поддержке. Даже наоборот - он посматривал на меня с улыбкой. В его глазах отражались радужные переливы. А в моей голове шевельнулись и завертелись страшные мысли:
«Вдруг он не сбежал от мымр Акпота Рехта, а его отпустили, чтобы он привёл сюда последнего ребёнка из нашей семьи? Что если всё сымитировано? Что если, изображая страх в первую минуту по возвращении, Икс лишь хотел ввести меня в заблуждение? - Пусть лучше я подумаю, что он трус, но не заподозрю в измене. Неужели это возможно?»
Я крепко задумался, и выводы, к которым пришёл, оказались совсем неутешительными. Конечно, Икс являлся мне другом, но ни к Ване, ни к Лизе он не испытывал особой привязанности и добрых чувств, - не то, чтобы боялся, но сторонился. Если принять во внимание его мстительный характер, он мог бы решиться и на предательство. Допустим, его арестовали вместе с прочими подпольщиками и на допросах с пристрастием склонили к сотрудничеству. Например, пообещали сладкую жизнь на Острове мечты. Как бы ни было ему уютно и сытно в нашем доме, но там он был собакой. А здесь он - мужчина.
Конечно, мне трудно взглянуть на мир глазами таксы, нереально залезть в её гладкошерстную шкуру, но всё же я готов утверждать, что всегда предпочтительнее быть человеком, нежели псом. Вполне вероятно, что Икс дрогнул и принял соблазнительное предложение. И ему поставили условие - хочешь устроиться достойно, мечтаешь получить высокую должность, продуктовое обеспечение, комфортные квадратные метры в благополучном районе - не конуру, а виллу на морском побережье и всё прочее, замани сюда Стёпку, нам нужно больше детей, они быстро стареют и выходят из строя.
Если это правда, я погиб. Они лишь играются со мною, как коты с мышонком. Вот сейчас мы пересечём каменистый пустырь, войдём в городские ворота, ловушка захлопнется и хищные когти вопьются мне в загривок – попался, простофиля!
Ну что ж – отступать всё равно поздно, самостоятельно найти портал не удастся. По крайней мере смогу ещё раз повидаться с Ваней и Лизой - на очной ставке. Ведь так положено. Или на скамье подсудимых. Или на лобном месте. Перед тем, как палач натянет нам на головы чёрные мешки. Жаль, что никогда не увижу папу с мамой. И наш Архангельск. Сердце защемило.
Но эту секундную слабость я стёр со своей души, словно со щёк набежавшие слёзы - резким движением, глубоко вдохнув. Всё же надо побороться! Да, надо бороться до конца. Пока есть силы. Нельзя паниковать и поднимать, точнее, опускать руки. То есть нельзя поднимать руки и таким образом опускать их. Или наоборот. Ну, вы меня поняли – короче, не надо падать духом и сдаваться в плен. А если прямо сейчас разоблачить Икса?
- Как ты сумел убежать? – поинтересовался я, пытаясь не выдать своих мучительных сомнений.
- Убежать? – переспросил он, застигнутый врасплох, и глазки его забегали.
Я не мог этого не заметить, и мои сомнения обострились, закололи меня изнутри, будто иглы. Пёс помолчал, потом глянул виновато и признался:
- Если честно, то я убежал ещё до того, как всех арестовали.
УБЕДИТЕЛЬНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ
Это было нечто новое, и в нём надлежало тщательно разобраться. Если Икс не предатель, а всего лишь трус, мне станет полегче. Однако я ищу не лёгкости, а победы. Но как победить в команде трусов? Особенно, если ты и сам не ахти какой герой. То есть совсем не герой.
- Значит, ты не пошёл в погреб Томаса?
- Нет. То есть да – не пошёл. Это всё моя мстительность.
- Причём тут она?
- Видишь ли, - сбился Икс и замолчал, собираясь с мыслями, - когда мы подходили к дому, где живёт Томас, я почуял их запах?
- Ты почуял запах тех, кто приготовил засаду на Ваню и Лизу? И ты никого не предупредил?
У меня в крови закипело возмущение - ведь Икс не сделал того, ради чего его взяли на остров, уклонился от исполнения своих прямых обязанностей.
- Нет, - возразил он, - я почуял не запах врагов. Я ведь не очень хорошо знаю, как они воняют. То есть я знаю, какие там ароматы и миазмы, но к чему точно они относятся, я пока не совсем выяснил.
- Кого же ты почуял?
Пёс медлил, он явно боялся прямого и честного ответа. Между тем небо помрачнело, усилился холодный ветер, задрожала иллюминация, захлопали пологами шатры, они словно аплодировали ночи, переходя в овации. Понесло песком, он лез в глаза, в нос и в уши, и пора было выдвигаться в Дримштат.
- Я почуял, - наконец, промямлил Икс, - я почуял. Я почуял одну из тапок.
- Папину тапку?
Надо ли говорить, что я не ожидал услышать ничего подобного. Я и думать забыл о тапках. Ведь в беду попали Ваня и Лиза. И ещё много-много других детей. Какие уж тут тапки…
- Ты её видел?
- Нет. Но я почуял, что она появлялась на той улочке. И я легко определил направление, в котором она двигалась.
- Кто двигался? – не понял я. – Тапка? Ты хочешь сказать, что её кто-то пронёс мимо явочной квартиры?
- Не знаю, я же не увидел, я только унюхал.
Это признание сильно меняло картину происшедшего, но я не скажу, что расстроился. Теперь выглядели беспочвенными и подозрения в предательстве, и упрёки в трусости, которые я мысленно адресовал своему псу. Ещё неизвестно, смог бы он помочь подпольщикам или нет. Вероятно, его бы тоже повязали - вкупе с остальными. И сидел бы он в камере по соседству с моим братом и сестрой. Или в той же камере. И уж точно - не прибежал бы ко мне и не поведал того, что случилось.
- А как ты понял, - спросил я, - что всех арестовали?
- Я пошёл по запаху тапки, свернул за угол, потом свернул ещё раз и упёрся в закрытые двери - в том же здании, где живёт Томас, только с другой стороны. Я не решился постучать, но подумал, что после победы над Акпотом, обязательно сюда приду и снова возьму след. Так что мы сможем вернуться домой и принести с собой эту исчезнувшую парочку…
Икс замолчал, посмотрел на меня, и глаза его выражали те же чувства, какие он испытывал, играя с теннисным мячом и с кеглей - я заброшу их в кусты, он принесёт и глядит, рассчитывая на похвалу.
- Хорошо, - сказал я. – Что дальше?
- Дальше я направился к Томасу. Но увидел, что из погреба уже выводят Ваню и Лизу. Руки связаны. Подъехала чёрная карета, пленников загрузили и повезли. Держась в тени, я бежал за каретой до того места, в котором она скрылась. Потом наблюдал за этим местом, чтобы разработать план спасения. А потом на меня напали какие-то странные злобные типы – лысый мужик азиатской наружности и смуглая тётка со шрамами по всей морде, так что я еле-еле от них отбился. Больше двух недель я мыкался по подвалам и сточным канавам. Без сна и корма. Потерял счёт времени. Меня разыскивали. А потом ажиотаж спал, стало полегче, и я прокрался в порт.
- Почему же ты сразу об этом не рассказал?
- Да ведь ты не дал мне даже отдышаться - скорей! Скорей!
Это был справедливый упрёк, и я испытал жгучее чувство вины. Икс добродушно хлопнул меня по плечу и заявил:
- Однако я не сержусь, хорошо тебя понимаю. И тоже хочу помочь нашей семье. Я рад, что мы с тобой вступим в бой за правое дело.
Вот так и объяснилась его улыбка, породившая во мне подозрения. Что ж – значит, мы вместе. Какое это счастье – чувствовать, что в критический момент твоей жизни рядом находится настоящий друг, а не подлый предатель.
- Как насчёт плана? - полюбопытствовал я. – Ты его составил? План спасения пленников.
- Кое-какие соображения у меня накопились, - ответил Икс. - Я тебе всё покажу. А сейчас нам пора. Командуй – вперёд!
- Мне командовать?
- А кому же ещё? Ты - человек. Если старший брат выбывает из борьбы, на его место обязан встать младший. Командуй и не сомневайся! Впредь я не стану нарушать дисциплину.
- Ладно, - согласился я неуверенно. – Только имей в виду - в разведке у всех есть право голоса. Особенно принимая во внимание, что ты провёл на острове гораздо больше времени, чем я, и, соответственно, местную ситуацию знаешь лучше.
- Договорились, командир!
Мы пожали руки-лапы и направились через каменистый пустырь к городским воротам.
СТРАЖА У ВОРОТ
Передвигались осторожно, пригибаясь, от камня к камню, замирали и прислушивались - боялись засады. Охота на Икса могла вестись повсеместно. Не нарваться бы на блокпост. Наконец, добрались, подкрались и укрылись за валуном в десятке метров от городских ворот. Икс подмигнул мне и прошептал:
- Моя стихия – у самой земли на четырёх лапах. А ты привыкай!
Я натянуто улыбнулся и продолжил наблюдать за стражниками. Обнаружить их было непросто - даже в свете звёзд и полной луны. Они прилипли к стенам, точно тени от выступающих неровностей, и почти не шевелились. Только сильный ветер, порывами налетавший с моря, колыхал эти тени. Ветер свистел в створе ворот, с трудом втискивался в них. Он был значительно шире чем ворота. Песок шуршал о всякую твердь. Тени просыпались. И тогда я различал их глаза, смотрящие с тоской в сторону порта, где шатры всё хлопали и хлопали пологами. Будто крыльями.
Мы улучили момент, когда ветер затих, а луну, словно клякса, прикрыла туча. Мы ловко проскользнули внутрь города, никем не остановленные и не окликнутые. Держась тёмной стороны улицы, мы углубились в ближайший жилой квартал и решили передохнуть. Я мысленно отметил, что Икс вполне освоился в Дримштате. И это внушило мне некоторый оптимизм. Даже не представляю, как бы я действовал здесь в одиночку - забился бы от страха в угол и трясся до рассвета, до той минуты, пока меня не обнаружат, совершенно деморализованного, и не отведут в тюрьму.
- Почему Акпот назначил на ворота таких сонных стражников? – спросил я.
- Это же дети, - ответил Икс. – Они быстро стареют.
- А какой смысл в этой службе? Всякий может пройти туда и обратно.
- А какой смысл препятствовать такому проходу? Мы на острове. И с него никуда не денешься. Как с подводной лодки. Можешь залезть в горы, на неприступные скалы, но еда и питьевая вода есть только в городе. Так что измучаешься от жажды, голода и всё равно вернёшься.
- Да, - согласился я. - И в порту прятаться бессмысленно. Ведь он не работает.
- Работает, - возразил пёс. – Но работает как ниппель - всех впускать, никого не выпускать. Никто никогда не может найти свой портал. Это как прятаться в горах – всё равно наступят голод, жажда и ты поползёшь просить милости у безжалостного Акпота Рехта. И станешь влачить гнусное существование. Пока не состаришься, не превратишься в такую же труху, как и прочие.
- Просто нам повезло, - откликнулся я. - Если бы не твоё чутьё, мы бы тоже накрылись медным тазиком. А как насчёт Меч-рыбы? Она всамделишная или это легенда?
- Может, и легенда, - с задумчивым видом произнёс Икс. – Но в её основе совершенно точно лежит реальный факт. В одну из ночей я повстречал бледного бродягу, похожего на дымку, практически призрака. Он признался, что был знаком с тем, кто называл себя Меч-рыбой. Много десятилетий назад.
- Это сколько же по-нашему?
- Я тогда прикинул - примерно года полтора, два. Или три.
- То есть этот бродяга пропал из родного дома на целых полтора года? Неужели его там не ищут?
- А разве ты никогда не слышал о детях, которые пропадают с концами?
- Слышал, - признался я. – Это ужасно.
- Да. И собаки пропадают тоже. Гораздо чаще. Но сейчас не об этом. Бродяга уверял меня, будто Меч-рыба был русским. Как и мы с тобой.
В окнах прямо над нами вспыхнул свет, скрипнула ставенка, и кто-то закашлялся. Мы присели на брусчатку и прижались друг к другу. Спустя минутку Икс прошептал:
- Ну, всё – надо торопиться. Не будем забывать, что здесь время бежит быстрее и Ваня с Лизой могут превратиться в дряхлых стариков, прежде чем дождутся освобождения.
- Вперёд! - скомандовал я, и мы направились в центр города, где по словам Икса находилась тюрьма, в которую на чёрной карете доставляли арестантов.
ШЕСТИГРАННИК
Здесь нужно рассказать о том, что представлял из себя Дримштат с архитектурной и градостроительной точки зрения.
Дримштат разлёгся посреди острова кругом, слегка приплющенным с севера и юга. В центре круга располагалась главная площадь. Сердцем площади являлась высокая шестигранная конструкция - основная местная достопримечательность и святыня. На каждой из граней во всю её величину красовался портрет Акпота Рехта - в парадном мундире, в фуражке, при орденах, медалях, аксельбантах, золотых пуговицах и прочей пафосной мишуре. Ночами шестигранник подсвечивали софиты.
От главной площади - как бы от портретов Акпота - брали начало улицы, которые под уклон широко и прямо стремились к окраинам. Эти улицы назывались «Радиальными» - с Первой по Шестую. Их пересекали узкие «Окружные», из-за чего на карте-схеме город был похож на цитрус в разрезе, на цитрус из шести долек. Если продолжить это сравнение, то можно сказать, что кожурой цитруса служила крепостная стена.
Самые значительные и красивые здания высились в центре. Здесь проживали сливки островного общества – за богатыми фасадами с ярко освещёнными окнами. По периметру площади теснились дворцы, важные учреждения, дома для чиновников. При удалении от центра – с каждым кварталом - Дримштат терял этажи и привлекательность. Так что на самой крайней - Восемнадцатой окружной - в кособоких лачугах ютились бедняки, доходяги и другие горемыки. Впрочем, в этом ничего особенного нет – подобным образом устроено множество поселений. И на большой земле тоже.
- Я прятался там, - шепнул мне на ухо Икс и при этом кивнул на шестигранник.
- Где именно? – уточнил я.
Он показал пальцем:
- На углу. У основания конструкции в мостовой есть небольшая выемка. Я забрался через неё внутрь, чтобы не попасть на глаза патрулю. Из этого капища очень удобно наблюдать во все стороны. Я проковырял там дырки.
Пока мы набирались решимости для броска вперёд, из полумрака Второй радиальной вынырнули пять мымр, тёток со злобными кривыми рожами. Мы сжались и затаились в тени. Мымры шли мимо и громко разговаривали о том, что власть предотвратила очередной бунт, всех заговорщиков схватили и скрутили. Они были весьма довольны и отвратительно хохотали.
- Так будет всегда, - сказала одна из них.
Когда патруль скрылся за углом, мы метнулись к шестиграннику, и вслед за моим псом я пролез в ту самую выемку. Как в нору. В таких случаях, конечно, лучше быть таксой, чем мальчиком.
Внутри хозяйничала кромешная темень, но её пронзали тонкие лучи. Они тянулись как раз от тех дырок, которые в боках конструкции проделал Икс. Воняло застарелой пылью, плесенью и тухлятиной. И сразу возникло ощущение, будто здесь, кроме нас, есть кто-то ещё. Мы прислушались. Отовсюду доносились шорохи - результат мелкого копошения.
- Грызуны, - прошептал Икс.
- И пауки, - добавил я, потому что уже успел запутаться в упругих сетях и теперь с гадливостью отирал их с лица.
Мы полезли по ветхим деревянным брускам, по расшатанным узлам и сочленениям. Шестигранник постанывал, скрипел, иногда взвизгивал и вздрагивал. Приходилось соблюдать максимальную осторожность, чтобы не обрушить его и не погибнуть под грудой деталей. Жуткая была бы кончина.
Достигли верхнего яруса. Передвигались неспешно, цепляясь руками и ногами, точно ленивцы. Я заглянул в каждую из шести дырок, которые Икс проковырял в гранях. Материал, которым облицевали конструкцию и на который наклеили портреты Акпота, оказался чем-то вроде рыхлой подгнившей фанеры - так что при хороших ногтях и настойчивости его можно было сверлить без гвоздиков и прочих инструментов. Слишком долго здесь не проводился капитальный ремонт. Об этом мне сообщил Икс. И тут же добавил:
- Но злоупотреблять дырками нельзя. Каждое утро сюда приходят уборщики с приставными лестницами и тряпками. Думаю, они обязаны докладывать о вандализме и вызывать следственную бригаду.
- Согласен, - прогнусавил я, поскольку зажимал нос, чтобы не чихнуть, – будем соблюдать конспирацию.
Потом Икс показал мне здание тюрьмы - в глубине квартала за правительственным дворцом. В груди заныло – я представил, что, быть может, в эти самые минуты там пытают Ваню и Лизу.
Начало светать, и мы решили вздремнуть, чтобы набраться сил на предстоящий быстротекущий день. Сегодня будем вести наблюдение и в соответствии с новыми данными корректировать план Икса. Или придумаем другой план, потому что прежний изобилует неточностями и фантазиями.
ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР ДАЁТ НОВУЮ НАДЕЖДУ
План моего пса был дерзкий, незатейливый и сложный одновременно. Незатейливый и дерзкий - по замыслу, сложный - по исполнению. Нам предстояло подкараулить чёрную карету, напасть на неё в тёмном переулке, обезвредить возницу и охрану, выпытать у них пароли для беспрепятственного продвижения и номера камер, в которых содержат Ваню и Лизу. Потом бы мы подъехали к воротам тюрьмы, проникли внутрь, отняли у надзирателей ключи, выпустили арестантов и всей толпой ринулись на штурм резиденции Акпота. А если бы восстание захлебнулось, мы вчетвером убежали бы в порт и вернулись домой.
Что касается вооружения, то в арсенале у нас имелась пара острых и увесистых камней, которые Икс постоянно таскал в карманах, и мой перочинный ножик с разными лезвиями. Они годились для атаки, если противник её не ожидает, но для развития стратегического наступления их было явно недостаточно. Особенно учитывая, что мымры и прочие стражи режима щёлкали плетьми и бряцали цепями, от одного взгляда на которые тряслись все городские тени.
И в этом состояла ещё одна проблема – как собрать армию теней и заставить её воевать, если тени боятся даже самих себя? Пару раз на большой земле Иксу повезло стать вожаком дворовой стаи – это когда боксёр Жора уезжал со своими хозяевами на дачу. За мной тоже числились некоторые навыки по руководству малышами. Но как поднимать в атаку испуганные и блеклые существа? И как самим не стать такими же? Ведь с каждой минутой мы теряли наш цвет и нашу силу.
С первыми лучами солнца стало ясно, что из шестигранника можно не только подглядывать, но и подслушивать. Площадь заполнялась островными обитателями. Они спешили к портретам Акпота Рехта, чтобы выказать ему глубокое почтение. Они громко провозглашали хвалу и клялись в верности до гроба. Мы с Иксом подрёмывали всего в полуметре от них – в пыльном чреве. Икс тяжело вздыхал, раздражаясь по поводу шума и суеты, и, похоже, слишком увлёкся этими вздохами, потому что по ту сторону кто-то вдруг произнёс с агрессивным подозрением:
- Это вы здесь так недовольно вздыхаете?
- Я? – испуганно прозвучал второй голос. – Да что вы? Я нет! Я со всем уважением.
- Смотрите у меня! А то я вас быстро препровожу. Здесь - рядом.
Бдительный тип явно намекал на тюрьму. И тогда тот, что оправдывался, крикнул со всей дури:
- Слава Акпоту Рехту!
- Слава! – тут же ответили сотни глоток.
После этого диспут затих, а мы окончательно проснулись и поняли, что необходимо строго соблюдать меры предосторожности. Вокруг полно шпиков. Потом мы с Иксом съели по паре печений и сделали из бутылки по глотку воды. Хорошо, что я прихватил эти запасы из дома.
Мысли о доме навеяли на меня грусть. Как классно мы жили до той минуты, пока Ваня не наткнулся в интернете на эту проклятую игру. Конечно, случалось, что мы ссорились и даже угощали друг друга оплеухами, но в целом под нашей крышей было уютно и весело. Как вкусно готовит мама. А как забавно отдыхать вместе с папой. Он всё время что-нибудь выдумывает – не заскучаешь. Как здорово ездить в тёплые дни к морю. И как хорошо сидеть зимними вечерами всем вместе, читать интересную книгу, жевать пирожки с разной начинкой и запивать их клюквенным морсом. Неужели ничего этого у нас больше не будет?
К полудню пафоса в речах паломников поубавилось. Весь город уже отметился у шестигранника – поклонился, расшаркался.
Выглядывая в дырки, мы фиксировали передвижения чёрной кареты, время смены караула у ворот тюрьмы и у крыльца резиденции. По мере того, как мы накапливали информацию, всё более призрачной становилась вероятность нашей победы. Система власти работала точно часы, и поколебать её не представлялось возможным. Тут мы услышали неожиданный разговор...
С юга подошли два человека. Сначала они, как и положено, громко воздали хвалу правителю, а потом принялись шептаться. Именно шёпот и привлёк наше внимание. Стараясь не произвести ни малейшего звука, мы максимально приблизились к собеседникам и напряжённо замерли. Между нами и ними была тонкая стенка с портретом Акпота Рехта.
- Ты слышал, что они раскрыли очередной заговор?
- Как я мог не слышать? Списки бунтовщиков вывесили на всех углах.
- Я не об этом.
- О чём?
- Ей снова удалось вырваться.
- Покатач Линк?
- Да, именно. Она вырвалась.
- Как это? Её же взяли вместе с остальными?
- Она героическая женщина и никогда не сдаётся. И сейчас она организует новое подполье.
- Но кто пойдёт в подполье? Смельчаки давно арестованы. Я здесь который год, и только на моей памяти было раскрыто семь бунтов. И все возглавляла Покатач Линк.
- Видишь, какая она непокорная!
- Думаешь, она пойдёт до конца?
- Думаю, что пришло время нам поднять знамя борьбы и отомстить за тех, кто находится в темницах.
- Нам? – голос зазвучал испуганно. – Нет, я не могу. - Я стал очень бледным! Какая от меня польза?
- Но кто, если не мы? – возразил смелый. - Разве ты не хочешь домой к маме и папе? Разве ты не соскучился по марципанам?
- Марципаны, - эхом отозвался трусливый. – Я бы с большим удовольствием выпил парного молока на ферме у моего деда.
- У вас в Швейцарии хорошее молоко?
- Лучшее в Западной Европе.
- Ну, так что же ты? Разве это не достойная цель, чтобы пойти ради неё в бой? Иначе мы станем здесь дряхлыми старцами, ни на что не годными. Нас поставят сторожить ворота или стены. Давай рискнём!
- А что делать-то? - неуверенно спросил трусливый швейцарец.
- Знаешь погреб Джона из Алабамы по кличке Алабама? Приходи туда в полночь. И ты окажешься среди верных товарищей.
- А ты? Ты тоже там будешь?
- Я буду. Я решился. И скажу тебе больше – там будет Покатач Линк. А сейчас тихо расходимся, идут мымры.
Надо ли говорить, что мы с Иксом тут же бросились к дырке и даже стукнулись лбами. Мы хотели разглядеть тех, чьи голоса только что слышали. Пока они стояли в непосредственной близости к шестиграннику, их было не увидеть. Теперь они чуть отошли, и спинами попали в поле нашего зрения. Но в этих спинах не было ничего особенного. Никаких запоминающихся примет, ведь на Острове мечты дети быстро теряют своеобразие. Потом мы заметили патруль из четырёх мымр. Они с подозрением смотрели вслед одному из уходящих заговорщиков.
Значит, будет новое восстание. Моё сердце радостно забилось. Уж лучше войти в команду проверенных бойцов, которых возглавляет сама Покатач Линк, чем строить собственные планы – такие же зыбкие, как время в Дримштате – за ним не угонишься - опускались сумерки.
- Ты в курсе, где погреб Джона? – спросил я Икса.
- Одного Джона Алабаму я видел. Он работает на заводе, где перетирают щебёнку в песок.
ТРУДОУСТРОЙСТВО
Теперь я должен вам рассказать, чем занимались обитатели Острова мечты. Никакой пляжный отдых, как вы наверняка уже поняли, им не грозил. Веселье и обильные застолья – тоже. Прибыв в Дримштат и потоптавшись по его улочкам среди испуганных теней, осознав, что всё плохо, новый игрок начинал искать выход из возникшей ситуации. Первым делом он спешил обратно – через каменный пустырь к шатрам - и бродил между ними до изнеможения. Надеясь вернуться домой к маме, он тщетно тыкался в чужие порталы.
Потом мучимый жаждой и голодом бедолага опять тащился в город и заговаривал со всеми подряд, но не получал ни единого ответа на свои вопросы. Он стучался в закрытые двери, но никто ни коим образом не собирался его выручать или поддерживать – хотя бы даже добрым словом. Люди либо отворачивались, либо отталкивали. Однако надо было чем-то кормиться и где-то ночевать. Так или иначе он попадал в поле зрения властей. Мымры доставляли его в пункт приёма и вынуждали томиться в очереди на собеседование. Там заполнялись длинные анкеты и распределялись обязанности - в зависимости от того, кто и как себя ведёт, на что способен.
Крепких и вольнодумных мальчишек сразу же отправляли на завод или в каменоломни. Поскольку остров представлял из себя скалу, торчащую посреди моря, на нём почти отсутствовали плодородные почвы и растительность, песок вовсе не водился. А как в таких условиях устраивать бутафорские пляжи, на которых, якобы, шалят и загорают дети? Если ребёнок, открывший портал, выглянет из него и увидит серый суровый пейзаж, неприветливое небо, вряд ли он решится покинуть родные стены.
Поэтому от скал отсекали глыбы, глыбы пилили на куски поменьше и дробили в щебёнку, щебёнку на огромных жерновах перетирали в песок, песок перевозили на тачках в район порта и засыпали им дорожки между шатрами. Чтобы содержать порт в нужной кондиции, требовались постоянные усилия. Буйные ветры, что налетали по ночам, легко срывали и уносили этот рукотворный песок, заставляя встречных поперечных щуриться и прятаться. То есть островитяне перетирали скалы, чтобы пускать пыль в глаза – во всех смыслах - уже попавшие в кабалу были обязаны убеждать свободных, что здесь прикольно и круто.
Каторжный труд отнимал у пацанов все силы, и они мечтали только о том, чтобы скорее добраться до своих кушеток, получить скудную пищу и уснуть. Какие уж тут восстания. При такой жизни, точнее сказать, при таком жутком существовании они старели быстрее, чем дети, занятые в иных отраслях хозяйства. Но если кто отказывался работать, ему грозили тюрьмой либо увольнением. А увольнение влекло за собой непременный голод. Никто не подавал бродягам и корки засохшего хлеба.
Через пару-тройку лет безропотные трудяги могли быть переведены на уборку территории или в цеха, где химическим способом из прибрежных илистых отложений готовят еду, а из морской воды выпаривают дистиллированную, пригодную для питья. Но если и на это не оставалось сил, их назначали в стражники у ворот или на городских стенах, поскольку тамошняя служба была никчемушной. Так мне рассказывал Икс, пока мы шли к заводу по производству песка.
Мы затаились неподалёку от проходной. Ждали, когда закончится смена и рабочих отпустят до утра. И мы увидели того самого Джона из Алабамы, обыкновенного парня, чумазого и поникшего, как все его коллеги. Мы повисли у Джона на хвосте, то есть стали за ним следить и добрались до погреба, в котором он живёт. Теперь нам оставалось встретить полночь и попытаться вступить в контакт с новой подпольной организацией.
- Кто из нас пойдёт? – спросил меня Икс.
- А разве мы не можем пойти вдвоём?
- Думаю, это не правильно. Надо, чтобы кто-то мог наблюдать за ситуацией со стороны, исподтишка. И предупредить второго – если что.
В этом предложении было разумное зерно. Ведь если бы Икса в тот злополучный день взяли вместе с Ваней и Лизой, мы не смогли бы занять их место в рядах борцов. Но кому из нас пойти? Решение пришло быстро, и я его огласил:
- Пойду сам!
- Почему ты?
- А потому что, если пойдёшь ты и тебя арестуют, я всё равно пропаду. Ведь мне ни за что не найти наш портал. А если арестуют меня, ты ещё сможешь действовать.
- Но как? – возразил Икс. - Только сбежать домой и смотреть глупыми глазами на папу с мамой, скулить, махать хвостом, жалобно тявкать? Думаешь, они захотят меня видеть, если я не уберегу вас или хотя бы тебя одного?
- Значит, если начнутся аресты, ты попробуешь меня отбить. Маршруты, по которым ездит чёрная карета, нам известны, и мы даже обсудили, как лучше на неё напасть.
Пёс помолчал, тщательно обдумал мои слова и согласился. Мы доели шоколадку и приняли по паре витаминок. Я отдал ему свой рюкзак, набрался мужества и двинул навстречу опасности, надеясь, что мне повезёт больше, чем моему брату и моей сестрёнке. Икс наблюдал за мной с расстояния в полсотни шагов.
ЗНАКОМСТВО С ВОЖДЁМ
Ближе к полуночи у погреба Джона мелькнула тень. Потом ещё две. И ещё две. Как ни крути, получалось, что и в самом деле новые заговорщики собираются на новой явочной квартире. Я тоже подошёл к дверям и постучал. На мой стук никто не отреагировал – будто внутри и нет никого. Я опять постучал. Наконец, с той стороны донёсся сонный голос:
- Кто шляется по ночам и не даёт спать мирным островитянам?
- Меня зовут Степан, - сказал я громким шёпотом. – Я брат Ивана и Лизы, которых арестовали. И я хочу встретиться с Покатач Линк.
Похоже, моё заявление повергло хозяина погреба в ужас. Он долго не мог сообразить, что мне ответить, потом произнёс с почти искренним возмущением:
- Это провокация! Здесь нет и никогда не было Покатач Линк. Иначе бы мы непременно сдали эту мятежницу властям. Так что убирайся отсюда, пока мы не вызвали патруль!
- Можете вызывать патруль, - не сдавался я, - всё равно не уберусь. Речь идёт о моих родных, и я готов рискнуть собственной шкурой, чтобы добиться их освобождения.
После этого щёлкнули замки, дверь немного приоткрылась, я увидел в щели пол-лица и узнал Джона. Странно, что мы говорили с ним на одном языке, ведь он - американец. Алабама испуганно глянул на меня, высунулся и осмотрел улицу влево, вправо.
- Не знаю, о чём вы говорите, - промямлил он. – Я могу лишь повторить, что в этом погребе живут законопослушные граждане. Но если у вас нет ночлега, мы готовы вас принять. Заходите!
Я ступил через порог и едва не покатился с крутых ступенек. Джон помог мне устоять на ногах и проводил в комнату, освещённую огарками, которые сильно чадили.
На первый взгляд в комнате никого не было. Значит, прячутся, не доверяют, - решил я. И тут из тёмного угла раздался властный женский голос:
- Возьми огонь и поднеси к лицу! Хочу тебя рассмотреть.
Я повиновался. Повисла долгая напряжённая тишина. Потом женщина спросила:
- Ты в самом деле брат Вани и Лизы?
- Да, - ответил я. – А разве не похож?
- Похож.
Она вышла из тени и встала напротив. И она плакала.
- Я очень их любила, - призналась женщина. – Ваню… Особенно Лизу. Лиза стала моей правой рукой. Я привыкла к ним, как к родным. Мы делились сокровенным, вынашивали великие планы… Никогда не прощу себе их ареста. Лучше бы я сама попала в лапы этих негодяев. Но Ваня заставил меня уйти, сказал, что я должна продолжить борьбу, иначе все наши жертвы и усилия напрасны. А теперь скажи ты - зачем явился?
В моём горле застрял комок, пришлось откашливаться. Зато потом я произнёс пламенную речь, при этом не соврал ни единым словом и, кажется, тронул сердце Покатач Линк. Ведь я общался именно с ней.
- Хорошо, - прошептала она.
А потом шагнула ближе, обняла, и я ощутил в ней нечто знакомое. Словно мы прежде встречались. Или мне это только померещилось. Ведь во мраке, окружавшем нас, могло померещиться что угодно.
Через минуту она представила меня остальным подпольщикам. Кроме Джона Алабамы, в организации состояли Маркус и Клаус – я узнал их по голосам – именно они разговаривали сегодня у шестигранника – смелый голос принадлежал Маркусу, трусливый - Клаусу. И были здесь ещё два человека, уже призрачно бледных, изношенных - видимо, решившихся на бунт из последних своих сил.
- Нас мало, - сказала Покатач Линк. – Нас очень мало. Таким количеством нам с врагами не справиться. Поэтому начинаем первый этап борьбы – распространение информации о нашей деятельности и сбор сторонников. Но делать это необходимо крайне осторожно. Предыдущий опыт показывает, что у власти много агентов, подлых наймитов без стыда и чести.
При этом она взглянула на меня, тяжело вздохнула и добавила:
- Ваню и Лизу предал Томас. А мы ему верили. Это я виновата – не смогла раскусить…
- Не вините себя, - тут же вступил в разговор Маркус. - Мы все думали, что Томас порядочный парень. Если бы у нас был детектор лжи…
- Да, - согласилась Покатач, - детектора лжи у нас нет. У нас нет ничего, кроме смелых сердец, которые зовут вперёд. С утра приступаем к агитации. Нужно привлечь больше людей. Соберёмся в это же время, и пусть каждый приведёт хотя бы по одному новому подпольщику. Может, у вас есть кто-то на примете?
Растроганный её эмоциональной речью и добрым отношением к нашей семье, я хотел было заявить о том, что вместе со мной Икс, но в последнее мгновение удержался. Ведь у нас с Иксом существовала своя договорённость - хранить тайну, даже если мучает совесть, оттого что обманываешь. Я сумел успокоить совесть тем, что Икс не является человеком, а Покатач Линк спрашивала именно о людях.
Потом она закрыла заседание, всех отпустила, а меня попросила задержаться и сообщила доверительным тоном:
- Не хочу говорить при остальных. Никто не спрогнозирует, что именно ждёт нас завтра. Не все удержат язык за зубами во время пыток. А этот преступный режим умеет пытать, можешь мне поверить.
И она показала рубцы на руках и даже на носу. «Странно, - подумал я. – Икс говорил, что на него напали злобные типы – лысый мужик азиат и смуглая тётка в шрамах. Что за совпадение? Впрочем, в этом городе, очевидно, хватает тех, кто прошёл через застенки и собрал коллекцию травм и ранений».
- Буду хранить все тайны, - решительно заявил я.
- Не сомневаюсь, малыш. Но вот о чём хочу с тобой поговорить. В наших планах по освобождению детей был очень существенный пункт. Ваня и Лиза успели сообщить, что у них есть способ проникать на большую землю. Это бы очень помогло. Тебе что-нибудь известно на сей счёт?
Мне осталось только открыть рот и выдать первое, что пришло на ум, – лишь бы уклониться от прямого ответа: - Я и сам пробовал вернуться обратно, но нашего портала не нашёл.
- Но почему ты сюда полез? Если знал, что обратной дороги нет. Ты ведь знал, что обратной дороги нет?
В её голосе звучала прямо-таки материнская забота. Хотелось быть откровенным. Но я справился с этим порывом и выложил половину правды:
- В тот день, - начал я, - в Архангельске штормило. Поэтому мы сидели дома. Наш папа - в море, мама уехала по делам. Ваня нашёл игру, и мы решили в ней поучаствовать. Но они меня с собой не взяли. Я ждал, ждал их. А потом не выдержал и тоже отправился на остров.
Я видел, что в глазах Покатач появилось недоверие, мне стало стыдно, но я был вынужден держаться этой версии до конца.
- Но как же они рассчитывали вернуться назад? – настаивала она. – Как они хотели это сделать?
«Странно, - снова подумал я, - почему Ваня и Лиза не рассказали ей про чутьё Икса, про духи и про буженину? Не успели? И почему этого не сделал Томас, который слышал наши разговоры? Или Покатач всё знает и лишь проверяет мою искренность?»
- Наверное, это связано с игроком по кличке Меч-рыба, - произнёс я вслух. - Брат и сестра не особо посвящали меня в свои дела, всё время секретничали.
- Меч-рыба? – усмехнулась Покатач. – Это всего лишь легенда. Её выдумали приспешники режима, чтобы призрачной надеждой удерживать нас от восстания. А восстание – это единственный путь.
Я погрустнел, она это заметила, обняла меня, и снова появилось ощущение, будто мы встречались прежде. Но ведь этого не могло быть. Наверное, дело в душевном родстве, которое нас соединило, в том, что она близко общалась с Лизой и Ваней.
- Знаешь, чего хочу? - спросила Покатач Линк.
- Дать свободу детям, которых заманили на Остров мечты, - ответил я.
- Правильно. Но это глобальная цель. А пока - хочу, чтобы ты стал моим заместителем. Как Лиза.
- Всегда готов! – встрепенулся я. – Готов идти за вами до конца.
- Хорошо. Тебе есть где ночевать?
Я растерялся, запнулся. Наверное, она приняла мою растерянность за скромность и предложила:
- Оставайся здесь, Джон не будет против. Сдвинешь пару скамеек, сунешь под голову кулачок – вот тебе и кровать с подушкой. Комфорт - не для нас. Пока не одержим победу, нельзя расслабляться.
- Спасибо, но днём я присмотрел укромный уголок на окраине города. Там мало кто ходит, можно забраться в узкую щелку и выспаться.
- Ты уверен? Здесь хотя бы есть крыша.
- Да, уверен. И с самого утра в том же районе начну искать наших сторонников.
- Хорошо, мой мальчик, иди! Я вижу, ты будешь достоин брата и сестры.
ПРОПАВШИЙ ИКС
Я уходил из погреба воодушевлённым. Я верил словам Покатач Линк о том, что победа возможна. Да, были неудачи и провалы. Но у нас есть опытный вождь. Именно она поведёт нас на штурм резиденции, а не какой-то там сумасбродный тридцатилетний мужик по кличке Икс. Пусть даже это лучшая такса в мире, но её планы напасть на карету казались мне теперь сущим бредом. Кстати, о собаках…
Я прошёл уже два квартала, но Икс не появлялся. Я остановился и глянул по сторонам. Боковым зрением заметил, как у меня за спиной метнулась тень. Неужели, мой пёс? Интересно, почему он решил поиграть в прятки? Я хотел окликнуть его, но сдержался. А вдруг там некто другой? Тогда я могу неосторожно выдать и себя, и мою таксу. Но какая же она несносная! Ведь обещала не нарушать дисциплину, неукоснительно следовать договорённостям, а согласно договорённости она уже должна ко мне присоединиться.
Неспешным шагом, не прижимаясь к стенам, чтобы быть на виду, и тем рискуя угодить в лапы патруля, я пересёк ещё один квартал. Обида сменилась злостью. Захотелось вернуться к Джону, попросить прощение за ошибочное решение и остаться у него на ночь. Если сдвинуть две лавки, получится вполне себе приличная кровать…
Куда же он делся? Неужели опять почувствовал чей-то запах? Или на него снова напали те злобные типы – маленький лысый азиат и мулатка со шрамами? А может, Икс струсил и смылся в порт? И теперь сидит у нас дома на кухне в ожидании, когда придёт мама и даст ему еды? Или валяется на диване, глядя в телевизор? А если он всё-таки предатель и помчался докладывать мымрам о нашем тайном собрании? И в эту самую минуту к погребу Джона грозно подкатывает чёрная карета? И мощные чёрные кобылы, запряжённые цугом, тяжёлыми подковами высекают из брусчатки синие искры. Не надо ли мне побежать туда и всех предупредить? Успела ли уйти и укрыться Покатач Линк? Интересно, где она спит? А может, она и вовсе не спит, а постоянно продумывает, перепроверяет планы восстания? Впрочем, лучше мне не знать, где её база. Не ровен час попаду в плен, не выдержу пыток и всё выдам.
А что если Икс воротился в ритуальный шестигранник с портретами Акпота Рехта, забрался в его пыльное чрево и сейчас посапывает на верхнем ярусе? В соседстве с пауками и мышами. Я остановился и осмотрелся. Из-за тревожных мыслей, что вихрем кружились в голове, я утратил внимательность и теперь не мог сообразить, куда забрёл. Кажется, я пару раз менял курс. Тёмная узкая улочка и дома на ней были незнакомы и враждебны. Я резко повернул назад и отправился на центральную площадь - в надежде встретить там непутёвого пса, но тут же сбился и испугался, что нарвусь на патруль. Уж лучше залягу где-нибудь до утра. Когда рассветёт, сориентируюсь и решу, как быть дальше. Даже если Икс пропал с концами, я теперь не один. У меня много друзей. И самый главный из них – легендарная Покатач Линк.
Успокоив себя таким образом, я нырнул в ближайший закуток и примостился в нём. Было не очень уютно, но и не так ветрено, как снаружи. Ветер с моря носился городскими верхами, сыпал портовым песком по крышам и в окна. Я улёгся на плоские камни. Так что никакие острые углы не кололи мне спину. Притёрся. А два кулака под голову - и в самом деле отличная подушка. Из моего убежища виднелся клочок чёрного неба, и на нём мигали звёзды. Я вознамерился их посчитать, но почти сразу провалился в глубокий сон.
СЛЕДИТЬ ЗА ТЕМ, КТО СЛЕДИТ
Знаете, если у вас завёлся противный пёс, то он всегда такой. Догадайтесь, о ком это я? Конечно, об Иксе. Сначала мне никак не удавалось его найти, а теперь, едва я уснул, чтобы набраться сил для предстоящего трудного дня, он заявился сам и принялся меня трясти. Я подскочил, и на секунду мне показалось, будто я попал в лапы патруля. Я хотел крикнуть, но не смог, а только надул щёки и выпучил глаза. И в эти глаза мне заглядывала наглая морда. Тут я и сообразил, кто есть кто и где это мы. Нет, я не попал в лапы патруля. Это всего лишь лапа Икса, она зажимает мне рот и тем самым не позволяет шуметь. И тогда я моргнул ему - раз, два и три, сигнализируя, что окончательно проснулся, пришёл в себя и готов к нормальному общению.
- Ты куда запропастился?! – спросил я первым делом и схватил свою таксу за грудки.
Но вместо ответа Икс вдруг подался ко мне, принюхался и посмотрел с подозрением.
- Немедленно докладывай! – зашипел я на него. – Это приказ!
- Всё не так просто, как тебе показалось, командир! Я не сбежал, я видел, что ты озираешься, ищешь меня, но не мог приблизиться.
- Это почему же?
- Потому что за тобой следили. Если не будешь злиться, расскажу обо всём по порядку.
Я разжал кулаки, пару раз глубоко вдохнул, немного успокоился и пообещал быть беспристрастным.
- Короче, - начал Икс. – Я дождался, когда ты выйдешь из погреба Джона и уже готов был присоединиться к тебе. Но тут заметил странную тень. Я притаился. Ты прошёл мимо. Потом мимо меня прокрался этот тип.
- Какой тип? – удивился я.
- Один из тех, что был вместе с вами на собрании подпольной организации.
И мой пёс подробно описал шпиона. Этому описанию более всего соответствовал Маркус.
- Может, он предатель?
Я задумался – ну, в самом деле! - зачем Маркус за мной следил? Икс не мог ошибиться, я снова ему верил. И я не забыл про тень, которая мелькнула за спиной. Неужели всё-таки измена и очередной провал? Должен ли я обсудить этот вопрос с нашим лидером? И тут мне в голову пришла хорошая успокоительная мысль – настоящая валерьянка, а не мысль. Я усмехнулся, снисходительно глянул на пса и сказал:
- Девяносто девять процентов, что Маркуса послала Покатач. Просто она за меня переживает. Предлагала переночевать у Джона. Я отказался.
- Ты признался, что я тебя жду?
- Нет, я умею держать слово. Наверное, она хотела убедиться, что со мной всё в порядке.
- Но почему этот Маркус просто не проводил тебя, а прятался? – резонно усомнился Икс.
- Потому что, - ответил я и запнулся. – Потому что он не хотел унижать меня недоверием. Какой я подпольщик, если меня нужно провожать, будто малыша. Всё логично.
Однако на морде Икса ещё долго сохранялся скепсис. Потом он зевнул, глянул на светлеющее небо и пробормотал:
- Думаю, нам не стоит возвращаться на центральную площадь. Поспим здесь. А то уже скоро вставать.
- Давай! – согласился я и улёгся на прежнее место.
К сожалению, оно успело остыть. Икс устроился рядышком, сунул себе под голову рюкзак, но вдруг фыркнул, обнюхал мою грудь и в его глазах опять заискрилось подозрение.
- Что на этот раз? - спросил я.
- Да всё то же. И дело не в моей мстительности. Просто скажи честно - ты нашёл их?
- Кого? - рассердился я не на шутку, поскольку пёс покушался на последний час, который остался мне для сна.
- Папины тапки, - заявил он. – Так ты их нашёл?
- О чём ты говоришь, Икс?! У нас на носу всеобщее восстание, причём тут тапки?! Пусть даже это тапки моего отца! Не о том сейчас надо париться, дружище Икс! Впереди - жестокая борьба!
Я вдруг почувствовал, что в моём голосе и в моих словах зазвучал пафос, с которым обращалась к нам Покатач. Мы всегда перенимаем повадки и манеры тех, кого уважаем.
- Не знаю, что там у вас на носу, - с обидой воскликнул пёс, - а вот у меня в носу от природы отличное обоняние. И оно настойчиво телеграфирует, что у тебя был близкий контакт с папиным тапком.
- Вообще-то, надо говорить «с папиной тапкой», - возразил я. - Потому что тапка – она моя, женский род. Во множественном числе «тапки», а в единственном - «тапка». Понял?
- Понял! – сказал Икс и глаза его раскрылись так, словно он вознамерился заорать «Эврика!» - Я всё понял!
Он подскочил, вылез из нашего укрытия на улицу – осмотрелся, принюхался, потом схватил меня за руку и потащил:
- Быстрее! Надо уходить! Быстрее!
ИГРЫ В СЛОВА
Я сильно удивился, но повёлся, поскольку и мне передался страх, который всецело овладел Иксом. Пригибаясь и не издавая звуков, держась самой густой темноты, мы пересекли полгорода, пока не достигли каких-то развалин, давно покинутых жильцами. Здесь пёс оставил меня в покое, а сам рысцой обежал ближайшую территорию и проверил, нет ли опасности. Я сидел и ждал. Светало. Наконец, он вернулся, плюхнулся рядом со мной на камень и тихо заскулил.
- Не пора ли объясниться? – спросил я. – Почему мы носимся как угорелые?
- Чтобы нас не арестовали, – ответил Икс, – надо постоянно менять дислокацию.
- Значит, скоро дёрнем и отсюда? И почему ты так перепугался?
- Потому что всё плохо! Всё очень плохо! Даже хуже! Наше дело - труба! А теперь признайся - Покатач обнимала тебя?
- А ты что – ревнуешь?
Икс не отреагировал на мою иронию, он устало поник и промямлил:
- Так я и знал. Я это понял.
Примерно минуту мы провели в молчании, потом он пододвинулся ко мне и предложил:
- Давай-ка сыграем с тобой в игру. Напишем слово, какое я назову, а потом из букв, которые входят в это слово, попробуем составить другие слова. Кто больше составит, тот победил.
Дома мы нередко развлекались таким образом. Особенно, когда Ваня с Лизой были помладше и не воображали себя слишком занятыми людьми. Но Иксу я сказал то же самое:
- У меня есть дела поважнее. Мне сейчас не до игр.
- Дело в том, - возразил он, - что у тебя нет дела важнее этого дела! В этом всё дело! Уж извини меня за тавтологию, уважаемый профессор великого и могучего. И кстати - в современном русском языке допустимы оба варианта: и слово «тапка» - женский род, единственное число, и слово «тапок» - мужской род, единственное число. Запомни на всю жизнь! А теперь давай – докажи мне, что ты реально сообразительный парень - сыграем в игру, которую я предложил!
Пёс напирал, деваться было некуда - а то ещё покусает, пришлось согласиться:
- Ладно, давай сыграем! А про тапку и тапок я не знал. Но если окажется, что ты снова запаниковал и все твои догадки – обычный бред, я очень в тебе разочаруюсь.
- Ты не разочаруешься, - пообещал он.
- Называй своё слово!
- Сначала возьми острый камешек. Вот тебе - стена. Вставай ближе. На ней и будешь писать. А я достану из твоего рюкзака блокнот и огрызок карандаша. Готов?
- Не подсматривай!
- Базара нет.
- Готов, - кивнул я.
- Тогда записывай - «ПОКАТАЧ».
Я удивился такому развороту, посмотрел на Икса с сомнением, но всё же накарябал на стене имя нашего вождя. Потом я задумался и стал записывать всё, что приходило мне в голову по теме: «ПОКА, ТКАЧ, ЧАТ, ПАТ, ПОТ». Камешек был жёсткий, совсем не похожий на мел, и пришлось прилагать немалые усилия. А пёс, прикрывшись от меня куском доски, чиркнул на листке одно единственное слово и замер. Я решил не скандалить из-за того, что он отлынивает, и продолжил: «ПАЧКА, ПОЧКА, ТОЧКА, ТАЧКА, ТАПКА, ПАТОКА».
- Время истекло! - объявил Икс.
Я выкинул камешек и скривился в скептической ухмылке.
- И чего дальше?
Он глянул на мою стену.
- А ты сам не видишь, что написал! Неужели не видишь?
Я побежал глазами по своим строчкам и уже собрался признаться, что ничего особенного не вижу, но упёрся в слово «ТАПКА». Я ткнул в него пальцем и поднял на пса вопросительный взгляд. Тогда он развернул ко мне блокнот, и я прочитал то, что придумал он - «ТАПОЧКА».
- Как это по-женски, - произнёс Икс ласковым голоском, - Лапочка-тапочка. С уменьшительно-ласкательным суффиксом. Полное попадание – семь букв из семи – ПОКАТАЧ-ТАПОЧКА!
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать! Я хочу сказать, что твоя Покатач Линк – это Левая тапка нашего папы.
- Левая тапка? – удивился я. – Всё-таки ты не обошёлся без бреда.
- Значит, бред?
- Думаю, да. Почти уверен.
- Тогда сыграем ещё?
- Больше не хочу! – отказался я категоричным тоном.
- И тебе не любопытно, какое слово я хотел предложить на этот раз?
Я помолчал, но делать вид, будто меня это совсем не интересует, было невыносимо тяжело. И я сдался:
- Ну?
- Тогда пиши - А. К. П. О. Т. «АКПОТ»!
СТРАШНОЕ ПОДОЗРЕНИЕ
Едва я задумался над именем островного правителя, как в моём воображении красным светом замигало слово «ТАПОК» - будто на табло. И зазвучало в ушах – точно сирена. Эхом отозвался Икс:
- ТАПОК! АКПОТ – ТАПОК! Всё правильно! Две родственных пары: ПОКАТАЧ – ТАПОЧКА, АКПОТ – ТАПОК.
Он приблизился, слегка встряхнул меня за плечи и продолжил:
- Согласись - как по-мужски это звучит: «тапок». Кто? - Он мой тапок! Даже если до недавнего времени с точки зрения русского языка это считалось неправильным. Но в обиходе так говорили всегда. Ни разу не слышал: «Стёпа, ты не видел мой правый тапок? Неужели до него снова дорвался Икс?»
Последние два предложения пёс произнёс с папиной интонацией, и я не мог её не узнать.
- Погоди, - попросил я о пощаде. – У меня голова закружилась от твоей лингвистики. Мне надо всё осмыслить.
- Пожалуйста, осмысляй! Но вот тебе моя подсказка: Акпот Рехт – это правый тапок нашего отца. Здесь – рехт, там - линк. Немецкий язык. Или в этом роде: «рехт» – правый, «линк» - левый. А ещё вспомни носатого зазывалу по имени Макбаш. С одной стороны, можно подумать, что он шотландец или ирландец – типа Макбет, Макдаг, Макдональдс. Но, с другой стороны, если сыграть в ту же игру, то непременно напишешь слово…
Икс замолчал, ожидая, что я сумею подхватить его мысль, и я её в самом деле подхватил:
- «Макбаш» – это всего лишь «башмак»!
- Именно! – воскликнул удовлетворённый пёс. – Так что здесь у них обувная мафия! Вероятно, в прежнюю эпоху остров служил свалкой, на которую сгружали изношенные сапоги и туфли.
- Вероятно, - согласился я, пребывая в потрясённом состоянии.
- Может, все тутошние патрули, - предположил Икс, - это бывшие шлёпанцы, калоши и ласты. Так что бережно относись к своим ботинками и сандалиям, не шаркай ими, не пинай камни, не заминай задники, не наступай в вещество на букву «г»!
- Никогда я в него не наступал, - сказал я.
- Я имел в виду «грязь», – усмехнулся он, - а ты? В общем, если не хочешь, чтобы твоя обувь отомстила тебе в новой реальности, относись к ней бережно…
После этого нравоучения мой пёсик зевнул, откинулся на каменную плиту, сладко потянулся, и, зажмурив глаза, глянул на восходящее солнце. Он был собой очень доволен. А я принялся размышлять.
Что же получается? Папины тапки тоже превратились в людей. Или – если быть точнее – в человекоподобные существа. Но если так произошло с собакой, почему не могло произойти с тапками? Потому что собака, - она живая, а тапки – нет. Или на острове возможно всё? Помню, однажды я реально мечтал, чтобы тапки умели понимать приказы! Ты им кричишь, они прибегают. Нет нужды искать их по всему дому, заглядывать под мебель. И не пришлось бы так часто ругать Икса. Да уж…
Всё-таки недаром в погребе Джона Алабамы мне показалось, будто я уже встречался с Покатач Линк. Конечно, встречался. Не то слово! Мы встречались почти каждый день всю мою жизнь. С нею и с её братом. И она нас узнала – меня, Ваню, Лизу. Узнала, но даже не подала виду. Какая актриса! Теперь понятно, в чём она меня заподозрила - догадалась, что где-то рядом крутится наш пёс, её исконный враг. И что именно он обеспечивает нам связь с большой землёй. Она в курсе, какой у него нюх. Похоже, Маркус потому и следил за мной - хотел прояснить этот больной для тапок вопрос: «Где Икс?».
Не в том ли причина всегдашней вражды между таксой и тапками? Они будто чувствовали, что однажды им придётся сразиться не на жизнь, а на смерть. То есть Икс это мог предчувствовать. Вот если бы он загрыз их лет пять назад, разорвал в клочья, сегодня всё было бы иначе…
Из тех развалин, где мы укрылись, был хорошо виден рекламный щит с портретом Акпота Рехта. Удивительным образом я теперь признал и его. Признал именно как правую папину тапку, правый тапок. Он так же задирал нос. Ордена и медальки, что блестели на мундире, - те самые жемчужные, стеклянные и металлические побрякушки, которые отдирала такса, а мы их после находили, вымывали из помёта и пришивали на место. Может, напомнить Акпоту о нашей заботе, о том, как чистили и чинили? Пусть отпустит Ваню и Лизу.
Но интуиция мне подсказывала, что эти усилия будут напрасными, даже опасными. Слишком высокомерно взирал на нас Акпот. Попробуй намекнуть ему о прежних делах, и тебя быстро упрячут. Навечно. Какой правитель допустит, чтобы его сомнительное прошлое всплыло наружу и подданным открылась правда? Выйди на центральную площадь, залезь на шестигранник и крикни во все стороны: «Люди! Кому вы поклоняетесь? Это всего лишь правая тапка нашего папы!» И всё - конец биографии. Что же делать?
- Выходит, - обратился я к задремавшему Иксу. – Папины тапки бьются между собой. Вот дела! Ты бы мог себе представить ещё день назад, что на штурм резиденции нас поведёт Левая тапка?
- А я и сейчас этого не представляю, - ответил Икс. – Давай-ка лучше поспим. Ночь выдалась на редкость беспокойная.
- Постой! - напрягся я. – Ты ведь не хочешь отказаться от дальнейшей борьбы только из-за того, что нами руководит женщина, которую ты, мягко говоря, недолюбливаешь с молодых когтей?
Икс посмотрел удивлённо и поднял руку, желая меня притормозить, но я разогнался:
- Согласен – ты сумел сделать важное открытие, докопался до сути вещей, узрел в корень: Покатач Линк – Левая тапка! Но что это меняет? Неужели тебе этого достаточно, чтобы отойти в сторону? Может, стоит принять во внимание, что мы воюем с Правой тапкой, которую ты тоже терпеть не мог. Или она тебе ближе, поскольку превратилась в мужика? Дискриминируешь по половому признаку?
Я замолчал и укоризненно вперился в Икса. Он не заставил себя ждать:
- Стёпа! А ведь ты ничего не понял! Всё, что ты сейчас сказал, не имеет никакого смысла, просто потому что речь не об этом. Я вовсе не отказываюсь от борьбы. Но борьба, какой ты её представляешь, губительна!
- Боишься погибнуть? – возмутился я его трусостью.
- Боюсь погибнуть напрасно. Вот в чём причина. Ты хочешь просто погибнуть или победить? Если просто погибнуть, то зачем все эти хлопоты? Командуй! Давай залезем повыше на скалы и прыгнем головами вниз. Так - чтобы вдребезги. Что мы в этом случае сможем изменить?
- А как мы сможем изменить? Объясни, я совсем запутался!
- Объясняю. Послушай внимательно - Левая тапка вовсе не воюет против Правой тапки. Потому что, как известно, два сапога – пара. То есть две тапки – пара. Они разные, но они заодно.
- Заодно?
- Да! Покатач Линк вовсе не заинтересована в падении режима. Они же - семья. Как и мы! Вот ты заинтересован, чтобы корабль нашего отца затонул? Или тебе хочется, чтобы Ваню послали в нокаут? Пусть даже он сотню раз обижал каждого из нас. А может, ты желаешь вреда сестре или маме? Пусть Лиза получит позорную двойку, а парикмахер испортит маме причёску?
- Нет, конечно! - возмутился я подобными вопросами, и тут до меня дошло. - Ах вот оно что! Получается, Покатач Линк только притворяется, играет вечного оппозиционера?
- Не только притворяется и не только играет! Она провокатор! Знаешь, как говорят – не ручаюсь за точность цитаты: «Если ты не в состоянии избавиться от протеста, надо его возглавить». Чтобы всё контролировать.
- Ясно - она собирает недовольных, а потом сама же сдаёт их патрулям.
- И при этом изо всех сил создаёт себе имидж великого борца за правое дело! То есть… я не имею в виду правое дело, как дело Акпота Рехта, Правого тапка. Тьфу! Совсем запутался.
- Вот эта да! – произнёс я, поражённый и потрясённый до мозга моих костей.
А пёс между тем продолжил свои разоблачения:
- И мы должны иметь в виду, что Маркус, который следил за тобой, является её шпионом. Он проверял, куда ты идёшь, нет ли у тебя сообщников.
- Я догадался.
- Вероятно, она почувствовала, что какую-то информацию ты от неё скрываешь. Что ты ей сказал?
- Про тебя - ни слова. Но когда она предложила заночевать у Джона, я сказал, что присмотрел себе щелку на городской окраине, где почти никто не ходит.
Икс помрачнел, поскрёб пятернёй затылок, а потом вдруг улыбнулся и провозгласил:
- Отлично! Значит, Маркус убедился в том, что ты не врал, и побежал докладывать Левой тапке. В общем, она по-прежнему считает тебя маленьким наивным мальчиком. Это нам на лапу. То есть на руку. Потому что вечером тебе придётся снова пойти на явочную квартиру.
- Снова?
Мне стало крайне неуютно, но я не хотел показать, что испугался, и поспешил сменить тему:
- А знаешь, что хочу спросить… почему они так не похожи? Они ведь близнецы-двойняшки.
- Ну, это просто, - ответил Икс. – Во-первых, он мужик, она – тётка. Во-вторых, имидж - его нарядили, как правителя, а её - как революционерку. В-третьих, фотошоп. Мало кто встречал Акпота Рехта лицом к лицу. Только его официальные портреты. Таким способом даже монструозного боксёра Жору легко сделать элегантной и нежной левреткой.
- Жора не такой уж и страшный.
- Не пытайся его приукрашивать - напрасный труд. Сторожевые барбосы не боятся дурной славы. Наоборот, она является неотъемлемым элементом их репутации. Видел на каких-нибудь воротах надпись «Осторожно! Симпатичная собака!» Звучит как приглашение ограбить дом.
- Всё-таки странно, - задумчиво произнёс я, – почему Ваня и Лиза не сумели разоблачить Покатач? Как минимум, они должны были заподозрить, что она не ребёнок. Ведь известно, что происходит с детьми на Острове мечты. А тут какая-то тётка - столько лет возглавляет оппозицию и не бледнеет. Но что она здесь делает, если взрослым проход воспрещён?
- Да уж, - согласился пёс. – При отсутствии нюха нужен хотя бы опыт. Или интуиция. Или аналитические способности. Или проницательность. Короче, интеллектуальный ресурс. Без него любая шваль может вас легко соблазнить, заманить к пропасти и подтолкнуть. Поэтому коварный враг прежде всего подкупает и уничтожает интеллектуалов, хорошо образованных людей. Или носителей эксклюзивных талантов, вроде меня. Элиту.
Жаркое солнце поднималось над восточной частью Дримштата. Ветер сбавил обороты. Икс замолчал, перевёл дух, зевнул. А я ещё долго не мог справиться с эмоциями. Получалось, что за всё то время, пока тапки принадлежали моему папе, доброму человеку, они так и не сумели отделаться от привычек и наклонностей прежнего хозяина – тирана, диктатора-каннибала. То есть сказывалось тоталитарное наследие. Как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Разве можно было представить на большой земле, что мы десять лет грели на своей груди двух коварных змей. Точнее, папа согревал их своими ногами. Может, они и в самом деле когда-то ползали гадами по саваннам и пустыням? Или у подножий Килиманджаро? Или по берегам Нигера? А шаман племени их отловил и превратил в обувь. В соавторстве с ремесленником. На кустарном производстве.
Ближайшие пару часов, не обращая внимания на усталость, мы с Иксом обсуждали новый план. Этот вариант нравился мне гораздо больше, нежели нападение с камнями и перочинным ножиком на чёрную карету. Потом мы приняли витамины, съели по паре печений, запили их водой, помечтали о маминых пельменях со сметаной, о шашлыках, приготовленных папой в нашем дворе, забрались в тёмную щелку и крепко заснули. Впереди нас ждало много рискованных дел, а значит, необходимо собраться с мыслями и с силами. Но откуда возьмутся силы, если ты не спишь?
ВТОРОЕ ЗАСЕДАНИЕ НОВОЙ ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
Я бродил по городу, присматриваясь к островитянам, и тем самым, как бы, исполнял поручение Покатач Линк - искал, кого можно завербовать в новое подполье. Однажды в Архангельске недалеко от нашей школы мы наткнулись на сектантов, они приставали к людям, совали им яркие листочки. А теперь вот и я - примерно так же – предлагал революцию. Сомнительное занятие – не по мне. Пытаешься что-то всучить и одновременно боишься, что тебе самому врежут.
Пару раз я даже заговаривал с прохожими, спрашивал о пустяках – про время, про погоду и как пройти к Музею Мечты. Если за мной следят обувные шпионы, пусть получат подтверждение тому, что я стараюсь по чесноку. Вряд ли я добьюсь успеха, но мне будет, чем оправдаться, – мол, извините, тётя бессменный лидер оппозиции, сам я не местный, прибыл на остров недавно и ещё не пообтёрся как следует в здешней обстановке, корешков не завёл, в основные темы не въехал. В назначенный час заявлюсь в погреб и признаюсь, что сегодня потерпел фиаско – одни встречные типы показались подозрительными, другие испугались даже разговоров о мятеже, третьи принялись активно озираться в поисках патруля, хватать за одежду и грозить арестом. Думаю, что после такого оправдания меня простят. Но это - не главное. Главное – Покатач не должна понять, что я знаю, кто она такая, - Левая тапка моего родного папы. Папа, папа, - как бы мне сейчас пригодился твой совет…
Слоняясь по центральной площади, сворачивая в Радиальные улицы и заглядывая в Окружные, я ни разу не заметил Икса. Мы расстались ещё в развалинах, чтобы никто ни при каких обстоятельствах не видел нас вместе. Но каждую минуту я отдавал себе отчёт в том, что он где-то рядом. И что он за мной наблюдает. Ближе к полуночи я отправился в район, где жил Джон из Алабамы.
Предстояло выяснить, кто, кроме Маркуса, работает на Покатач. Судя по тому разговору, который мы подслушали, находясь внутри шестигранника, Клаус - вне подозрений, это Маркус его развёл и привлёк в организацию. А вот что по поводу Джона, хозяина явочной квартиры? Таким же в предыдущей версии подполья был Томас. Поскольку Томаса взяли вместе с Ваней и Лизой, он, вероятно, честный парень. Но этот факт ещё не является автоматическим оправданием Джона. Может быть так и эдак. Вовсе не обязательно, что Левая тапка действует по шаблону.
Я назвал её «Левой тапкой» и тут же хлопнул себя по лбу – ни в коем случае нельзя расслабляться. Иначе рискую провалиться. Даже мысленно я должен называть её не иначе, как Покатач Линк, наш великий вождь и неутомимый борец за освобождение детей. «Чтобы решить множество задач, нужно потакать этой Покатач!» Язык сломаешь от такой скороговорки. Лиза бы сочинила лучше. Как там они, - мои брат и сестра? Что с ними происходит в тюрьме? На душе скреблись кошки и муторно подвывали собаки. В таком состоянии я и постучал в двери погреба.
Открыл Маркус, демонстративно энергичный и показательно смелый - как все мелкие провокаторы. Он втянул меня внутрь и глянул мне за спину - явно рассчитывал увидеть тех, кого я сагитировал. И муторное чувство на моей душе пришлось очень кстати. Осталось лишь опустить виноватые глаза и признать свою несостоятельность.
- Это ничего, - сказала Покатач и прижала меня к груди.
А я решил испытать свой нюх и несколько раз втянул носом воздух, пытаясь разобраться, из чего же он состоит. Делал я это крайне осторожно. И знаете, я всё уловил – аромат лавандовых мешочков, которые мама помещает в кладовку, чтобы отпугивать моль, и запах стиральных порошков, которыми мы не раз отмывали папины тапки, и вонь, которая продолжала сохраняться в самой глубине великого вождя. Этой вонью её наградила наша такса ещё будучи щенком. Наградила в тот момент, когда задрала заднюю ногу. Впрочем, нечто подобное творилось неоднократно. Икс её обильно спрыснул, повинуясь звериному инстинкту метить территорию. А такую метку не просто перешибить. Как говорится, «время над нею бессильно». Я невольно поморщился от брезгливости, а тапка сочла, что я вот-вот заплачу от досады.
- Не расстраивайся, малыш, - прошептала она, - у тебя ещё всё впереди. Ты научишься разговаривать с людьми и убеждать их силой революционного слова.
Я покивал и для пущей убедительности вытер ладонями свои сухие глаза. Всё равно в погребе стоял полумрак, и никто бы не заметил моего обмана.
По сравнению со вчерашним днём нас прибавилось. Все, кроме меня, привели по одному новобранцу. А Маркус соблазнил двоих – умеет запудрить мозги. Эти ребятки выглядели крайне несчастными созданиями и, похоже, решились войти в организацию либо в отчаянном порыве – будь, что будет, либо под давлением. Но вот теперь они осознали, что дело не шуточное, и перепугались - на горизонте замаячила тюрьма. И они откровенно затосковали по тому существованию, которое вели на острове до сих пор. Это было существование без радости, но по крайней мере их не пытали, не мариновали в сырых темницах и не осуждали на позорную казнь.
- И вот мы здесь! – начала Покатач Линк со свойственным ей пафосом. – Мы - ядро будущего восстания! Мы - начало новой эры! Мы – костяк, на котором нарастёт мятежное мясо. Мы - сахар этой земли, мы сделаем жизнь слаще. А вы - офицеры, которые поведут бойцов на штурм прогнившего режима. Вы - могильщики ненавистного нам Акпота Рехта!
Трепетал свет от огарков. Я искоса поглядывал на бледные лица и должен сказать, что пламенная речь нашего вождя не производила на них особого впечатления. Это были старики, которые провели на Острове мечты по несколько лет - то есть по паре дней в нашем времяисчислении. Почему они раньше не вступили в борьбу? И где дети, которые не успели одряхлеть настолько, что их главным чувством сделался страх? - Вы уже знаете ответ. - Всякий, кто прибывает в Дримштат, сразу попадает под жесточайший гнёт и тем удерживается в подчинении.
Вот сидишь ты в своей уютной комнатке в Пскове, в Барнауле, в Шанхае, в Сан-Франциско, в Берлине или в Рио-де-Жанейро, играешь в интернете. Мама в сотый раз зовёт тебя ужинать, но в конце концов сдаётся - приносит котлету, стакан какао, мягкие булочки. Ты недовольно ворчишь или откровенно скандалишь - из-за того, что не можешь пройти уровень. Ты жуёшь, не отрываясь от мышки, клавиатуры и монитора. В теплоте и в безопасности. Среди мягких подушек и знакомых с детства штучек. И вдруг тебя выбрасывает сюда – на эту серую скалу, на пронизывающий холодный ветер. Тебя запугивают и отправляют на завод, где ты обязан производить песок. Вместе с сотнями других, таких же потрясённых детей ты встаёшь к жерновам и начинаешь их вращать, напрягаясь изо всех сил. Большую часть дня. А вечером тебя отпускают для короткого отдыха и скудной еды. И где взять энергию на протест и борьбу? Не до того – лишь бы уцелеть и протянуть жалкое существование до очередной рабочей смены.
А потом ты оказываешься на улице – очищай дороги, охраняй стены и ворота. Тебя самого перетёрли. Ты - пыль, вроде той, которую метешь, или той, которую вихри закручивают на пустырях. Но если ты не сдался, затаился, если сохранил в себе хотя бы один атом с отрицательным зарядом, ты непременно попадёшь в объятия Левой тапки. Её пронырливые агенты вычислят тебя, уболтают и затащат в очередное подполье – чтобы подставить и повести на убой.
Клонило ко сну. Я вздрогнул, отвлёкся от горьких мыслей и снова сосредоточился на выступлении Покатач Линк:
- Мы не отступим! Мы отомстим за всех, кто поднимал это знамя прежде и пал в неравной борьбе. Если каждый день мы будем удваивать наше число, то уже через неделю сформируем боевой отряд, готовый к восстанию.
Из этого заявления я сделал важный вывод о том, что нынешняя версия организации продержится ещё несколько суток. А значит, у нас с Иксом есть время, чтобы действовать без суеты и спешки, чреватой ошибками. Конечно, для Вани, Лизы, Томаса и остальных пленников тяжела каждая минута в заточении. Но мы просто не имеем права на провал. Никто из грядущих поколений не сумеет победить Покатач Линк. У нас же такая возможность сохраняется – просто потому что нам известен главный местный секрет. Размышляя подобным образом, я гнал от себя липкую дремоту и слушал тапку, стараясь улавливать детали, которые могут пригодиться.
- Мир после Акпота будет другим. Ласковым, ярким. Девчонки с красивыми куклами. Мальчишки, пускающие в небо самолётики, в море – кораблики. Счастье для всех! И пусть лично я не доживу до светлых перемен. Пусть лично меня растерзают в тесных застенках. Но я ни о чём не стану жалеть, если своим подвигом приближу эти перемены - хотя бы на миллиметр, хотя бы на одну нано единичку.
Наверняка она всякий раз поёт одни и те же песни. Так же дурачила детей впервые, так же обманывала моего брата и сестру. Не помню, чтобы папины тапки отличались умом и ораторскими способностями. Видимо, кто-то другой написал эти помпезные речи, а Покатач только выучила их наизусть и отрепетировала перед зеркалом. Ну, нет - не станем мы больше играть по твоим гадким правилам. Не дождёшься!
Она шлёпала языком, как когда-то шлёпала по полу. Маркус внимал ей с показным удовольствием. Интересно, что ему пообещали? Бидон варенья? Мешок печенья? Ведро сгущёнки? Медаль за подлость? Сколько и чего получает он за каждого ребёнка, которого приводит на заклание? И был ли он в составе прежнего подполья?
А ещё меня волновал Джон. Потому что мы с Иксом имели на него виды. Либо парень из Алабамы будет за нас, либо нам придётся с ним жёстко разобраться. Я следил за его поведением и склонялся к мысли, что он - тоже жертва. Но в этом надо удостовериться на все сто процентов. Иначе нельзя. Когда появилась возможность, я тихо спросил:
- А ты не знал моего брата и мою сестру?
Он дёрнулся, словно очнулся от забытья, и глянул мутными глазами:
- Нет, я пришёл в подполье после их ареста.
- Хорошо, что есть такие, как ты. Ты поднял их знамя.
Он смутился и признался:
- Сам бы я вряд ли. Я только встретил Маркуса, и он открыл мне путь к правде.
Джон тоже заразился пафосом Покатач Линк – «Маркус открыл путь к правде». Правда от предателя Маркуса – «всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Тем временем наша заботливая предводительница объявила о том, что пришло время для скромного ужина, а на ужин сегодня - продукты, которые пожертвовали сочувствующие подполью пекари, молочники и мясники.
Как я вам уже сообщал, островная пища состояла из химических компонентов и не отличалась приятным вкусом. Это всё равно что жевать тряпочку, которую почему-то назвали колбасой. Но для нас, изголодавшихся и замученных ограничениями, даже такая тряпочка казалась желанной. Мы с жадностью на неё накинулись. Маркус съел чуточку, Покатач вовсе не притронулась. Когда я посмотрел на неё вопросительно и пододвинул к ней блюдо, она только улыбнулась и сказала:
- Вы кушайте! Вы молодые. А мне не надо. Я уже давно привыкла довольствоваться крохами. В тюрьме приучили к такой диете.
- А много вы сидели?
- Дважды, но мне удавалось чудом бежать. Даже по ту сторону тюремного забора немало тех, кто за нас. И они связывают со мной надежду на освобождение от ненавистного всем честным людям Акпота Рехта. Надежду на построение демократии.
Интересно, она вообще может общаться без лозунгов и мемуаров? Перед расставанием мне снова предложили ночлег в погребе Джона. Я согласился. Таковым был один из пунктов нашего с Иксом плана.
Вместе с американцем мы быстро соорудили кровать из двух лавок. И я улёгся. Следовало отоспаться за все последние сутки. Глаза слипались. Но ещё предстояло обмолвиться парой слов с хозяином. Он пристроился на кушетке с соломенным матрацем.
- Как тебе удалось завербовать в организацию нового члена? - спросил я.
- Это мой друг Джереми, - искренне признался Джон. - Мы знакомы с тех пор, как себя помним. Никто другой на уговоры не поддавался.
- Джереми играл с тобой в Остров мечты?
- Играл.
- В Алабаме?
- Да.
Спустя пару минут он прошептал:
- Во всякие сомнительные дела втягиваем близких людей. А ради чего? Ради сиюминутной выгоды – чтобы кому-то понравиться, стать халифом на час.
- Ты знаешь эту сказку? – откликнулся я и услышал, как под Джоном скрипнуло ложе.
- А ты ещё не спишь? – прозвучал в темноте испуганный голос.
- Уже засыпаю.
И стало ясно, что его горькие мысли были обращены не ко мне - просто он не заметил, как начал рассуждать вслух. Так случается – наш внутренний монолог вдруг вырывается наружу. Если мы сильно вымотаны и загнаны в угол, то перестаём себя контролировать.
- Что касается халифа на час, - продолжил Джон, - у меня были братья и сёстры. И пока мы не доросли до компьютеров, много читали. А потом я ещё видел мультфильмы.
- А почему были? Что случилось с твоими братьями и сёстрами?
- Ты прав, - печально вздохнул мой собеседник. - Это я - был. Они остались. Давай спать. Завтра вербовать новых людей…
В общем, он уклонился от разговора по душам, но и того, что сказал, мне хватило. Я понял, что имею дело не с агентом Покатач Линк, а с таким же бедолагой, как сам. Я улыбнулся в темноту и провалился в глубокий сон. Утро и день должны были внести в наши планы последние поправки.
НАЧАЛСЯ ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ
Именно вчера по странному стечению обстоятельств и по состоянию здоровья Алабаму уволили с завода по производству песка. Вызвал начальник цеха и без лишних объяснений вручил соответствующую бумажку. Не иначе похлопотала Покатач Линк – то ли для того, чтобы работа не мешала Джону в подпольной деятельности, то ли для того, чтобы исключить вербовку бунтовщиков на стратегически важном предприятии и тем самым предотвратить сбои в поставках сыпучих материалов. Такому увольнению можно бы и порадоваться, но радоваться наш тихий американец разучился.
Безработным он оставался недолго, его назначили на должность дворника в соседнем районе. Мы позавтракали огрызками ночного, так сказать, банкета «спасибо спонсорам восстания» и вышли в город. Но прежде чем разойтись в разные стороны, я спросил:
- Джон, а сколько тебе было лет, когда ты попал на остров?
- Восемь, - ответил он и понуро зашагал прочь.
- А мне восьмой, - крикнул я ему вслед, но моя очередная попытка сойтись покороче не имела успеха.
Джон отправился получать инвентарь – метлу, ведро и лопатку. Он был со мной молчалив - похоже, опасался, не донесу ли я Покатач о его ночных сомнениях, о мыслях вслух. Вот так мы здесь и живём – в страхе перед теми, кто угнетает, и боясь того, кто обещает свободу. Тотальное недоверие всех ко всем. Если предложить Джону третий путь – например, войну против Покатач и Акпота вместе взятых, вполне вероятно с ним случится какой-нибудь инфаркт. Или помутнение рассудка. Но у нас нет выбора, придётся найти слова, которые дойдут до обманутых, запуганных и колеблющихся. Главное, чтобы это произошло, пока мы способны вести борьбу. Какая польза оттого, что про нас скажут:
- А хорошие были парни, зря мы их подозревали. Жалко, что они не смогли победить и скоропостижно загнулись.
Зачем плодить павших героев, если их имена будут вымараны из официальной истории? А другой истории у Острова мечты нет и быть не может. Конечно, есть шанс превратиться в легенду, как это сделала Меч-рыба, но настойчивые властители стирают из народной памяти даже легенды.
Так я размышлял первую половину дня. Солнце ползло к зениту. Время от времени я высматривал в толпе совершенно бледные фигуры и подходил, чтобы завести разговор о мятеже. Уж этим-то вроде и терять нечего - вот-вот истончатся настолько, что ветер оторвёт их от камней и унесёт в полное забвение. Тщетно – едва уловив, куда я клоню, бедолаги впадали в шок и трепет. Но на сегодняшнее заседание я просто обязан привести хотя бы одного новобранца. И тогда я избрал другую тактику – рискуя быть схваченным, я следил за тем, как ведут себя люди при появлении патрулей. Я надеялся заметить скрытое возмущение или гордо поднятую голову, острый взгляд или стиснутые зубы, прикушенную губу, фигу в кармане... И мне повезло.
Этот парень ещё не утратил цвета и объёма, стало быть, на остров попал недавно, но успел по-настоящему возненавидеть здешние порядки. Он продемонстрировал практически все мои приметы – и сжатые кулаки в карманах, и взгляд исподлобья, и зловещую угрозу шёпотом:
- Ладно, блин, схлестнёмся!
Родной русский «блин» прозвучал для меня, словно долгожданный привет из дома. Русское происхождение незнакомца выдавала ещё и нашенская тельняшка. Правда полосы на ней поблекли и сделались серыми. Я пошёл за парнем и, улучив момент, тихо спросил:
- Откуда ты, земляк?
Он обернулся с таким видом, словно собирался ринуться в драку. Но, оценив мою дружелюбную улыбку, несколько смягчился:
- С чего ты взял, что я твой земляк? Как я заметил, тут все говорят на одном языке. Лично я понимаю и белых, и чёрных, и жёлтых, и краснокожих.
- Да, - согласился я. – Так это устроено. Будто сам воздух является переводчиком, коммуникатором. Слова не успевают вылететь изо рта, а уже звучат понятно для окружающих. Но это единственный плюс. Нормальное общение в Дримштате всё равно невозможно. Полная, блин, засада!
- Откуда знаешь про коммуникатор?
- Объяснили те, кто давно тут чалится.
Он посмотрел на меня с интересом и сказал:
- Я из Владивостока. Слышал?
- А я из Архангельска. Мой папа - капитан. Ходит на рыбацком судне.
- А мой отец командует морской пехотой. Майор. А ты не врёшь?
- А ты можешь румпель от бампера отличить?
- А завяжешь пять морских узлов?
- Завяжу семь. И не будем бросать слов на ветер.
Я тут же присел на корточки, выдернул из кроссовок шнурки и приступил к выполнению обещанного:
- Считай! Рыбацкий.
- Раз.
- Восьмёрка.
- Два.
- Дубовый.
- Три.
- Фламандский.
- Четыре.
- Ну, как – быстро управляюсь?
- Да, - согласился он, - сразу видно, что есть навык.
- А теперь давай твою руку, завяжу на ней буксирный, фаловый и глухую петлю.
- Не надо - убедил.
Но руку он всё же протянул – для знакомства.
- Тимофей. Можно - Тимоха! Так меня зовут друзья.
- Степан. Можно - Стёпа!
И мы по-мужски обнялись - чем вызвали переполох среди тех, кто в этот момент оказался рядом. На Острове мечты такие эмоции - под запретом. Радость от встречи с земляками не катит. Здесь у вас не должно быть друзей и товарищей. Каждый сам за себя и только о себе любимом заботится. Короче, мы с Тимохой предпочли скрыться в глухом проулке и там хорошенько поговорили.
Я не стал посвящать его в наши с Иксом планы, но признался, что участвую в заговоре под руководством Покатач Линк. Тимоха как-то сразу разгорячился, потому что много про неё слышал и сам искал возможности примкнуть к мятежу. Пришлось остужать, иначе бы он напал на первую подвернувшуюся мымру или прямо сейчас пошёл на штурм дворца. Рванул бы на груди тельняшку и вперёд! Сказывалась наследственность - морская пехотная! Я предостерёг его от резких движений и указал на то, что остров просто кишит шпиками, провокаторами и без проверки нельзя никому доверять.
- А тебе? - спросил он с улыбкой.
- Только в том случае, если я доказал свою честность, когда вязал морские узлы.
- Ладно, и я докажу – ты спрашивал про румпель? Румпель – это рычаг – чтобы поворачивать на судне руль.
- Годится. Поэтому давай доверять друг другу и пока больше никому.
- Друг другу и Покатач Линк, - поправил меня Тимоха.
Здесь для меня наступил сложный момент. Я бы мог сказать, что и ей не стоит доверять, но сохранялась ничтожно малая вероятность того, что Тимоха – засланный казачок и служит тапкам. Тогда я рискую подставиться. С другой стороны, долго умалчивать правду тоже нельзя. Она же непременно всплывёт. А вдруг Тимоха обидится – ведь мы побратались, но оказывается, что при этом я скрыл главное. Короче, требовалась какая-то обтекаемая формулировка. И я её нашёл.
- Конечно, - заявил я, - в протестном движении Покатач Линк - авторитет. Второго такого нет. Но мы должны помнить, что возле лидеров обязательно вьются шпики. Не забывай - все прежние попытки свергнуть правительство не удались.
- Лады! – согласился он. – Только мы вдвоём. Пока не убедимся в остальных.
- Ты присматривайся на сегодняшнем заседании, - посоветовал я, - но старайся не выглядеть подозрительным. Иначе тебя самого сочтут шпиком.
ТИМОХА
После этого мы позволили себе немного расслабиться и поделиться тем, как жили на большой земле и при каких обстоятельствах попали сюда. Особенно Тимоха проникся ко мне, когда узнал, что Ваня и Лиза – это мои брат и сестра. Он слышал о них, он читал списки участников последнего восстания и называл их примером для подражания. Было приятно. А потом я чуточку напрягся, поскольку Тимоха сообщил, что сделал свой портал в голубятне. Он не хотел использовать комнаты в квартире, чтобы никто не помешал.
- Значит, в голубятне? – переспросил я.
- Да, она стоит во дворе нашего дома. Досталась мне от деда. Он был в районе самым главным голубятником. Своего сына, то есть моего отца, дед в это дело так и не втянул. Папа всегда предпочитал спортивный зал.
- Как и мой старший брат, - вставил я.
- А мне было жалко деда. Ему хотелось передать любимых птичек по наследству, но кроме меня - некому. Среди его внуков – я единственный пацан. А какие из девчонок голубятники?
Тимоха замолчал – видимо, вспомнил сестричек и дедушку, которому больная спина не позволяет отрываться высоко от земли, - а после этой лирической минутки продолжил:
- Я втянулся. Так что когда программа предложила мне выбрать помещение для портала, я тут же забил параметры голубятни. Знал их наизусть, как раз недавно ремонтировал. А фоток этой голубятни у меня в компьютере столько, что ой-ой-ой! И портал открылся у задней стенки. Там у меня такая маленькая типа кабинка. По размерам - как конура для большой собаки. Я храню в ней всякие штучки, корма…
- Постой! – сказал я. – Когда ты вылезал на Остров мечты, в твоей голубятне были птицы?
- Ещё бы! – улыбнулся он. – Четырнадцать лучших из лучших. Элита. Остальных мы продали, чтобы не занимали место.
Тут он, наконец, заметил, что я напрягся, и спросил:
- А ты это к чему?
Выдавать Икса я не собирался, хотя это было бы кстати – после упоминания собачьей конуры.
- Между прочим, - сказал я, - если твои голуби вырвались на остров, они могли превратиться в человекоподобные существа, похожие на нас с тобой.
- Да ладно! – отмахнулся он. – Шутишь?
- Правда. Присмотрись! Если встретишь в Дримштате своих голубей, непременно узнаешь.
Но на Тимохином лице, в его прищуренных глазах и в морщинах на широком лбу, сохранялся явный скепсис. Пришлось поклясться:
- Зуб даю! А ты пробовал вернуться во Владивосток?
- Ещё бы! Обшарил всё, но портала не нашёл. Слишком много всяких палаток, кибиток, шатров. Зато я подкараулил там этого, который на подносе фрукты носит.
- Его зовут Макбаш.
- Да мне всё равно, как его зовут, - хмыкнул Тимоха. – Я засадил ему в репу пару отличных камней. Когда вечером он пёрся в город. Ещё хотел в рукопашную пойти, но появились мымры. Короче, партизаню помаленьку.
- А сколько тебе было лет на большой земле? – спросил я, поражённый геройским поступком.
- Девять.
- Получается, старше меня, младше Лизы. Так вот – возвращаясь к разговору о голубях. Если удастся их найти, они могут привести тебя точно к вашему порталу. Ты же в курсе, что голуби всегда находят дорогу домой.
- Кому знать, как не мне! - ответил Тимоха. - Потому и была раньше голубиная почта.
И мы разошлись. Он направился гулять по городу и присматриваться к тем, кто похож на голубей, а я двинул на встречу со своим домашним питомцем. Я радовался, что смог дать Тимохе дельный совет. Теперь не только у нас, но, вполне вероятно, у него тоже появится шанс на репатриацию.
РАЗВЕДДАННЫЕ
Пополудни на центральной площади народу заметно поубавилось. Все верноподданные подхалимы уже отметились у портретов Акпота, и я мог не опасаться, что меня подслушают. В согбенной рабской позе я подошёл к северо-восточной грани, огляделся – чтобы рядом не было ни единой души, и произнёс пароль-заклинание:
- О, великий Акпот Рехт, помоги мне купить правый тапок, а то подошва совсем износилась!
- Прыгай на одной левой тапке и будь доволен! – отозвался шестигранник.
Кто-то бы принял наш диалог за чудо, но я-то знал, что отвечает мне не дух местного правителя, который вселился в портрет или призраком блуждает по Дримштату, а отвечает мне мой верный пёс, который спрятался внутри конструкции.
- Ну, докладывай! – сказал я ему. - И будь осторожен. Если кашляну, сразу замолкай!
- Я за ней проследил, - донеслось до меня. – Она вышла от Джона вместе с Маркусом.
Как вы наверняка догадались, речь шла о Покатач Линк. Согласно нашему плану Икс подкараулил её вчера после заседания подпольной организации и выяснил, куда она направляется и где прячется.
- Пару раз я терял её из виду, - продолжал пёс, - но снова брал след. Так мы оказались на задворках правительственного дворца. Она прошмыгнула на его территорию через секретную дверь. А Маркус отвалил в сторону. Я стал смотреть на окна и увидел, как в них загорелся свет. Из открытых форточек донёсся смех, и я почуял запах настоящего мяса. Уверен, что смеялись обе папиных тапки.
- Наверное, радовались тому, как ловко они нас обманывают.
- Пожалуй, - согласился Икс. - Потом лампочки выключили и всё затихло.
- Значит, - предположил я, - наша героическая тётя объелась деликатесов, завалилась на мягкую кровать с балдахином и нежилась до обеда.
- Про это мне неизвестно. Когда приблизилось утро, я добрался сюда и спрятался.
- Молодец, - похвалил я его и поведал про Тимоху.
- И ты молодец! – заявил Икс. – В первую очередь потому, что не выдал наших планов. Но у меня есть ещё одна новость. Плохая.
Я хотел узнать, в чём дело, но боковым зрением заметил движение - ко мне кто-то крался. Тогда я кашлянул и принялся бубнить, словно заведённый:
- Слава нашему Акпоту за великую заботу…
Скоро шпик удалился, и я снова окликнул Икса:
- Ты здесь?
- Они ушли? – поинтересовался мой пёс.
- Да. Почему они? Он был один.
- Как выглядел?
Я аккуратно скосился, чтобы рассмотреть типа, который пытался меня подслушать, описал его Иксу и спросил:
- Так в чём состоит плохая новость?
- А в том, что они вертелись здесь всё утро. Тот маленький лысый азиат и мулатка в шрамах.
- Которые на тебя нападали?
- Именно. Похоже, они что-то заподозрили или почуяли. Я видел в дырку, как они всё поглядывали на шестигранник и поводили носами. И при этом злобно морщились.
- Может, это какие-то звери?
- Не знаю? Но у них явно есть ко мне претензии. Они охотятся за мной.
- Может, кто-то из дворовых собак, с которым ты ссорился?
- Во дворе у меня нет врагов среди собак. И потом – как бы они попали на остров через наш портал, если двери в дом закрыты?
- А как всё закончилось?
- Удивительно, - отозвался Икс. - Крайне удивительно. К ним вдруг подошёл патруль и заявил: «У нас есть сведения, что кто-то стоит у шестигранника и кривит рожами». Тогда эти двое предъявили какие-то значки и сказали, что пытаются разоблачить опасного преступника. Мымры из патруля глянули на значки и сразу их отпустили. И кажется, отдали честь. Если не ошибаюсь - потому что в дырку видно не так хорошо.
- Странная история, - произнёс я.
- Более чем, - согласился пёс. – Ну, что – сегодня действуем?
- Обязательно.
Покидая площадь, я заметил как у ворот дворца сменялся почётный караул – нарядный и торжественный. В эту минуту я и подумать не мог, что скоро познакомлюсь с этим караулом очень близко.
ТРЕТЬЕ И ПОСЛЕДНЕЕ ЗАСЕДАНИЕ НОВОГО ПОДПОЛЬЯ
Мы встретились с Тимохой, как и договаривались, - когда начало смеркаться, неподалёку от улицы, на которой находился погреб Джона. Ещё издали я заметил, что мой новый друг взволнован:
- Я их видел, - шепнул Тимоха. – Я узнал своих голубей! И ты был прав! Как же я раньше не обратил на них внимание?!
- Это не удивительно! – сказал я, пытаясь спокойным тоном избавить наш разговор от чрезмерной эмоциональности. – Они ведь не слоняются по Дримштату стаей и не воркуют во все глотки, чтобы сразу броситься тебе в глаза.
- Всё гораздо смешнее, - ответил он. – Ты не представляешь, насколько всё смешнее! Они не ходят стаей, они маршируют на центральной площади. Потому что из моих голубей состоит почётный караул Акпота Рехта.
Теперь и мне отказало чувство самообладания.
- Да ты что?! – воскликнул я так громко, что Тимоха был вынужден зашипеть.
А потом мы тихо радовались. Сегодняшнее открытие означало, что у нас есть свои люди под окнами островной власти, свои люди в стане врага. Или почти люди. Конечно, нам ещё только предстоит с ними связаться и удостовериться в их надёжности, но, как заявил Тимоха, за этим дело не станет. Он подойдёт к ним поближе и посвистит, как свистел дома. И считай, они у нас в команде. Ведь у него с этими голубями - самые добрые отношения. Он их поил, кормил, холил и лелеял.
Да уж, такая удача выпадает редко. Но как они смогли поступить на службу в охрану дворца? И когда это случилось, если учесть, что с тех пор, как Тимоха открыл портал, прошло всего ничего? Однако мои вопросы нисколько не смутили дальневосточного друга.
- Ты бы видел их в натуре! - воскликнул он. - В небе над Владивостоком, в моей голубятне! Такие красавцы – элита! Если они выбрались сюда вслед за мной, это - примерно два года назад по местному времени. Наверняка их тут же приметили и все дела!
Мы шли к дверям Джона, и мысленно я уже вносил коррективы в наши планы по свержению правительства. Будет очень эффектно, если в момент штурма резиденции её почётный караул встанет на сторону восставших и развернёт штыки против тех, кого должен защищать. Но я торопил события. А как известно, поспешишь - насмешишь. И всё это действительно было бы смешно, когда бы не было так грустно. Честно говоря, не помню у какого поэта прочитал эти строчки. Точнее, их читала Лиза, а я услышал.
Покатач Линк встретила нас со всей благосклонностью, на какую способна. Она порадовалась моему первому успеху в деле вербовки сторонников. А Тимоха, наслышанный о её героическом прошлом и не предупреждённый мной о подставе, был так искренен, когда выражал ей добрые чувства, что она даже прослезилась. В общем, вечер начался на позитивной ноте. К тому же и все прочие подпольщики сумели привести по новобранцу. Но типа, которого сагитировал Джон, Покатач выставила на улицу ещё до заседания, поскольку он производил впечатление совершенно невменяемого человека.
- Какая от него польза? – возмущалась Левая тапка. - Лишние уши, лишний рот, который запросто может проболтаться. Не тащите сюда всякий мусор! Революция – дело умных, красивых и энергичных.
Потом состоялся фуршет. Продукты нам подарили всё те же спонсоры восстания, пожелавшие сохранить в тайне свои имена. Кое-кому из нас борьба против режима начинала казаться прибыльным делом, кормушкой. Но мы-то с Иксом знали, кто и зачем нас спонсирует. Подобным образом поступают с поросятами на свинофермах. Мы ещё не закончили жевать очередную тряпочку со вкусом сыра, как снова зазвучали пылкие речи вождя.
- Если дело и дальше так пойдёт, - заявила она, - уже через пять дней мы будем готовы захватить власть на острове.
И так далее – бла-бла-бла - ну, вы уже в курсе её ораторского таланта, не стану повторяться.
Особого оптимизма я в этот вечер ни в ком, кроме Маркуса, не заметил, но в протоколе можно было бы указать, что мероприятие завершилось на положительном эмоциональном фоне.
- Будь готов! - шепнула мне Покатач. - Я доверю тебе дела в нашей тайной лаборатории по производству пороха. Именно этим занималась Лиза. Теперь ты продолжишь её труды.
- Спасибо, - ответил я. – Только учёба даётся мне не очень. И химию в первом классе ещё не преподают. И в отличие от сестры я никогда не химичил.
- Это ничего, я уверена, ты справишься.
Короче, отныне я не просто правая рука Левой тапки моего папы, но ещё и начальник секретной взрывчатки. Какая быстрая карьера! Родители могли бы мной гордиться! Ха-ха. Помните? – «Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Видимо, Покатач Линк готовит меня к показательному судебному процессу. Вот, мол, смотрите, граждане Острова мечты, – эта подлая семейка почти в полном своём составе покушалась на нашу с вами свободу! Они не только хотели свергнуть законного правителя, но и взорвать весь Дримштат. И зачем таких вредителей учат в школе!
ЗАХВАТ
Итак, вчера мы выяснили, что Покатач Линк предпочитает покидать явочную квартиру последней, в сопровождении Маркуса и после того, как все разойдутся. Все, кроме Джона и меня, поскольку я опять остался на ночлег в погребе, хотя и видел, что хозяину моё присутствие в тягость. Он боялся, что сболтнёт во сне что-нибудь крамольное, но мне нет дела до его трусливых переживаний. Я должен действовать по плану.
Когда Тимоха со мной прощался, я шепнул:
- Ты мне по-прежнему веришь?
- Да! – так же тихо ответил он.
- Тогда возвратись сюда через час и постучи в дверь азбукой Морзе. Умеешь?
- Как всякий моряк. Что тебе настучать?
- Моё имя.
Ласково обняв меня напоследок, засобиралась в путь и Покатач. Но я её задержал.
- Сегодня, - сказал я, – мне довелось случайно услышать одну тайну. Я не решился объявить при всех. Мы можем перетереть наедине?
В знак согласия она велела Маркусу с Джоном подождать снаружи, и я, таким образом, добился, чего хотел. Во-первых, потянул время, чтобы подпольщики ушли подальше от погреба и не могли помешать. Во-вторых, вынудил Покатач расстаться с её телохранителем, и моя такса получила шанс разобраться с ними по очереди. Неизвестно, кто бы выиграл в схватке, сцепись мы тут двое на двое. Против взрослой тётки, в которую превратилась левая тапка, бороться мне было бы сложно. Против рослого и крепкого Маркуса - тем более. А на пару они в состоянии одолеть Икса.
- Что случилось, малыш? – спросила заинтригованная Покатач, когда мы остались наедине.
Я не спешил отвечать, смотрел в её маслиновые на выкате глаза. В подвальной тиши робко подрагивал полумрак, таинственно, словно заговорщики, потрескивали фитили сальных свечек, копоть густо копилась под арочным сводом, из каменного пола сочилась холодная сырость. Я подался ближе и произнёс со зловещей интонацией:
- В нашей организации уже действуют агенты Акпота Рехта.
- Не может быть! – удивилась она и с подозрением сощурилась. – Мы же только-только собрались.
- То-то и оно! - подтвердил я. – Сегодня искал, кого бы завербовать, и увидел типов, которые явно секретничали. Я подкрался и прислушался. Они говорили, что рады бы вступить под знамёна Покатач Линк, но есть информация…
- Они назвали чьё-нибудь имя?
- Нет, не назвали, но один заверял, будто точно знает, кто является доносчиком.
Тапка посмотрела пронзительно, так что внутри у меня заныло и затрепетало. Кажется, она почувствовала неладное. В эту секунду в дверь постучали.
- Наверное, Маркус, - сказал я. – Волнуется, что скоро рассвет, а вы всё ещё здесь. Если позволите, я теперь буду приглядывать за остальными – на общественных началах. Чтобы никто не мог нас предать.
- Ладно, - ответила она и направилась к выходу. – Хотя за контрразведку у нас отвечает как раз Маркус.
Именно его она и рассчитывала увидеть по ту сторону порога, но едва открыла дверь, как на неё набросился Икс. Полминутки, и мы плотно спеленали нашего героического вождя. Мы сунули ей в рот кляп, который специально хранился у меня в кармане, - большой кусок толстой промасленной ветоши, подобранный на улице, - он прекрасно подходит для любителей толкать пафосные, лживые речи. Вероятно, его выронил кто-то из заводских работяг или уборщик, обслуживающий шестигранник.
Должен вам сообщить, что, нарвавшись на таксу, Покатач прямо-таки заверещала, заколотилась в конвульсиях, словно осуществился её самый кошмарный сон. Потом мы втащили в погреб связанного по рукам и ногам Маркуса.
- Сильно сопротивлялся? – спросил я Икса.
- Очень сильно. Так что я не успел задержать Алабаму, чтобы объясниться. Джон убежал.
- Плохо. А если его сцапает патруль? И он расскажет о том, что здесь произошло?
- Поменяем место дислокации.
- Но как мы будем нести этих двоих по городу?
Икс подумал, подумал и заявил:
- Ладно. Крепко запрёмся изнутри. Если Джон попадётся мымрам и выдаст нас, объявим, что взяли в заложницы единственную сестру Акпота Рехта. Попробуют штурмовать, я успею порвать её на мелкие клочки. Давно об этом мечтаю!
С этими словами он зарычал на Покатач, и та застонала. А Маркус лежал бледный и тихий. Кто бы мог подумать, что моя комичная такса-коротышка может производить столь угрожающее впечатление. Конечно, наши пленники поняли, что они всецело разоблачены. Как говорится: «Финита ля комедия!»
ОБРАТНОЙ ДОРОГИ НЕТ
Мы могли только предполагать, что же подумал Джон, когда увидел, как из темноты на Маркуса, верного помощника и телохранителя Покатач Линк, набросился неведомый свирепый мужик. Скорее всего, Алабама решил, что это действует агент Акпота, который пронюхал, где скрывается главная мятежница, и, стало быть, ему на подмогу, громыхая колёсами по булыжной мостовой, уже мчится пресловутая чёрная карета с многочисленной группой захвата. И чёрные кобылы, запряжённые цугом, высекают подковами синие искры. В общем, надо валить изо всех сил и не оглядываться.
Может, Джон и Джереми, взмокшие от страха и бега, выскользнули из Дримштата, словно обмылки из кулака, залезли повыше в горы, вжались в узкую щелку и не знают, что делать дальше? Если так, пусть они там и сидят. Пока не услышат и не поймут, что в городе идут бои и прежняя власть пала. Конечно, было бы неплохо заполучить их в свою команду – ведь у нас на счету каждый штык, но тут уж как выйдет. В крайнем случае, встретимся после победы – будет о чём поболтать.
Прежде чем приступить к допросам, мы с Иксом коротко обсудили, как действовать, если нас здесь всё же обложат патрули и шпики. Перспектива малоприятная, но исключать её нельзя. И мы решили сформулировать требования к Акпоту Рехту – чтобы походило на ультиматум:
«Послушай ты, неуважаемый тиран! Если хочешь получить в целости и сохранности свою левую сестру, верни нам Лизу и Ваню! Пусть их привезут сюда на чёрной карете. Потом мы отпустим заложника. Это будет Маркус. Оставив при себе Покатач в качестве гарантии нашей неприкосновенности, мы отправимся на карете в порт. В порту мы её освободим и покинем остров».
Выглядело логично. Они могли бы на это пойти, полагая, что мы всё равно никуда не денемся, ибо, как известно, никто не может найти свой портал. Они ведь не знают, что у нас есть надежда на пёсье чутьё. Или знают?
Пока же мы взялись выяснить, кто такой Маркус. И он раскололся быстро. Достаточно было Иксу пообещать меры особого характера и оскалить зубы. Тут и стал понятен его страх. Маркус оказался мальчиком, который с детства страдал аллергией на собачью шерсть. И хотя от гладкой шерсти, которой обладает на большой земле Икс, теперь мало что осталось, Маркус уже начал чихать, пускать пузырями сопли, размазывать их по щекам, тереть нос и плакать. Конечно, мне было его жалко, но на войне, как на войне. Ведь он нас не жалел. Не жалел Клауса и всех, кого заманивал в подполье, заранее зная, что они обречены. В общем, Маркус сошёлся с Покатач на ненависти к собакам. Тут в дверь застучали – азбукой Морзе. В точках и тире я разобрал своё имя.
- Что это? – насторожился Икс, уже готовый наброситься на Левую тапку.
- Это пришёл Тимоха, - сообщил я. – Ты не против, если мы ему всё расскажем?
Икс задумался и махнул рукой. То есть передней лапой. То есть всё же рукой:
- Валяй! Рубикон перейдён, мосты сожжены! Отступать некуда - или мы их или они нас!
- Тимоха? – спросил я, подойдя к двери.
- Кто же ещё? – раздался в ответ голос моего дальневосточного друга.
Я оглянулся на Икса, и он раскрыл свою пасть возле лица Покатач Линк – чтобы всё было наглядно, если нас попытаются арестовать. Но по ту сторону порога не было никого кроме потомственного морского пехотинца. И тогда Икс сразу задул огарок, который освещал их угол.
- Заходи! – сказал я Тимохе. – Будет серьёзный разговор.
Он вошёл, и я запер дверь на все замки. Погреб сразу погрузился в темноту, почти кромешную. Только маленький огонёк едва вырывал из мрака поверхность стола. Именно туда я позвал Тимоху. Мы сели друг против друга, и я принялся рассказывать о главном. Только о самом главном – чтобы не терять времени. У нас его оставалось немного. Когда Тимоха, наконец, поверил, что Покатач Линк – это левая тапка моего папы и главный местный провокатор, Икс зажёг свой огарок, осветил наших пленников, а я познакомил всех со всеми.
- Икс? - удивился Тимоха, пожимая руку моему псу и не ведая о том, кому он пожимает лапу. – Но ведь это не настоящее имя. Похоже, вы секретный агент?
- Об этом поговорим позже, - сказал я.
- Вообще-то, - не утерпел Икс, - это моё настоящее имя. И оно меня вполне удовлетворяет. Вероятно, быть секретным агентом написано мне на роду.
- Ладно, - согласился Тимоха и глянул с сомнением, словно заподозрил мужика в неадекватности.
- Продолжаешь удивляться? – произнёс я с иронией. – Разве ты ещё не понял, что на этом острове всё поставлено с ног на голову? Всего лишь пару часов назад ты восхищался героизмом тапки, а теперь не можешь смириться с тем, что дядю зовут Иксом?
О том, что он имеет дело с собакой, мы Тимохе говорить не стали – иначе снова пришлось бы потратить кучу драгоценного времени. Вот пусть он окончательно привыкнет к тому, что его голуби охраняют дворец тирана, а сам тиран является обувью, и тогда всё прочее покажется ему обыденным явлением. Нельзя взваливать на человека больше того, что он способен вынести. Иначе человек надорвётся и лишится трудоспособности. А Тимоха нам нужен таким, каким я его узнал, - дерзким и даже отчаянным – безо всяких там треволнений и душевных травм. Как идти в бой, если на уме одни причитания: «Да ведь этого не может быть! Не может быть! Потому что не может быть никогда!»
СИНДРОМ
А сейчас я произнесу фразу, которая в этот вечер пришла мне в голову. Приготовьтесь быть внимательными, чтобы не запутаться:
«Если ты намерен изменить реальность, то сначала хорошенько разберись в том, что, собственно, представляет собой реальность, которую ты вознамерился изменить».
Надеюсь, это не очень мудрёно и вы меня поняли. Короче, не зная броду, не лезь в воду!
Это очень серьёзная тема, и если не вникнешь в неё, тебя ждут по жизни большие разочарования. Знаете, что такое синдром сломанной игрушки? Наверняка каждый из вас с ним сталкивался. Но вы про него даже не слышали. И не могли слышать, поскольку я выдумал его только час назад.
Для наглядности приведу пример - старшему брату надоело, что ты постоянно жужжишь мотором своей новой машинки, и он решил над тобой недобро подшутить. Он спрашивает:
- В курсе, почему ездит твоя тачка?
- Потому что внутри пальчиковые батарейки, - отвечаешь ты, наученный мамой.
Тут брат подзывает тебя и сообщает по большому секрету на ушко, что это - ерунда, просто взрослые не хотят говорить нам правду.
- На самом деле, - шепчет он, - в корпусе твоей тачки сидят два маленьких человечка. И они обязаны крутить колёса, потому что ты заплатил в магазине деньги. А батарейки – это блеф, муляж, декорация.
Потрясённый таким откровением и мудрёными иностранными словами, ты тут же прячешься в укромном уголке, лезешь внутрь игрушки, разбираешь её, никого не находишь, зато ломаешь всё, что можно сломать. Теперь эта груда запчастей годится только для того, чтобы отправить её в помойку. Ты можешь плакать, жаловаться маме с папой на вредного брата и даже можешь добиться того, что его накажут, но вернуть назад машинку у тебя не получится. Никогда. Если совсем закиснешь, купят другую. Вполне вероятно. Но ту самую – никогда! Нельзя войти дважды в одну и ту же реку, нельзя получить в целости сломанную игрушку. А самое удивительное, что этот пример большинство детей ничему не учит. Что бы там впредь ни говорили нам родители, мы всё равно будем верить чужим нашёптываниям и ломать буквально всё, что подвернётся под руку. Такой синдром. И такие вот дела. Хотите сказать, что я кажусь вам умником не по годам? Однако вспомните, что в месте, куда нас занесло, год идёт за несколько веков. Как говорится, стареем не по дням, а по секундам.
ПИСЬМА ПРАВИТЕЛЮ
В общем, я решил, что расскажу Тимохе об Иксе чуть позже. Пока же нам предстояло разобраться с первоочередной задачей. Мы убедили Покатач в том, что нам нужен обмен. Якобы, мы хотим обменять её на Ваню, Лизу и Томаса. А потом мы просто свалим с Острова мечты восвояси.
- Хорошо, - согласилась она, обрадовавшись, что никто не станет рвать её прямо сейчас. – С Акпотом договорюсь, он меня послушает.
- Ну уж нет! – заявил я. – Так мы вам и поверили. Поступим иначе. Сообщишь своему братцу, что в наше подполье идёт слишком мало людей и надо их возбудить. Чтобы все, в ком есть хотя бы миллиграмм протеста, выдали себя и решили взбунтоваться. И поэтому тебе в голову пришла отличная идея. Нужно имитировать побег из тюрьмы. Чтобы сбежали важные арестанты. Ты укажешь их поимённо – Ваню, Лизу и Томаса. Эту записку мы передадим во дворец.
Я поднёс огарок к её лицу, чтобы оценить, насколько хорошо она меня понимает и согласна ли подчиняться. И должен сказать, что в эту минуту в Левой тапке не было и намёка на возмущение. Куда девался весь пламень и пафос? Мы сунули ей чернила из копоти, перо из щепки и клок бумаги. Она поморщилась, недовольная столь экзотическими канцелярскими принадлежностями, но изготовилась к диктанту. И я продолжил:
- Дорогой братик! Когда все, кого не устраивает твоя власть, прослышат об этом наглом побеге, они воспрянут духом и примкнут к оппозиции. Я распределю их по штурмовым отрядам, а потом сообщу все явки и пароли. Так что в результате одной ночи – я бы назвала её ночью последнего вздоха – мы выполним наш коварный замысел и навсегда разделаемся со всяким протестом! Но до того момента, как совершится побег, я останусь с бунтарями.
- Лучше написать «с бунтовщиками», - поправила меня Покатач. – У слова «бунтари» – положительная эмоциональная окраска. Так говорят про героев. У «бунтовщиков» - негативная. Я же как бы против бунта.
- Не умничай! - озлобился Икс.
- Верное замечание, - ответил я. – Пиши дальше! Останусь с бунтовщиками, чтобы ни на одно мгновение не убирать руку с пульса восстания. И ещё, мой дорогой брат, мы не должны их спугнуть, поэтому дай команду, чтобы на улицах стало меньше шпиков!
- Очень хорошо, - сказала Левая тапка. – Прямо в моём стиле. Интеллектуально и со вкусом. А когда вы меня отпустите?
- Когда убедимся, что можем безопасно добраться до порта. Побег из тюрьмы должен состояться ближайшей ночью. Ну что – обсудим детали?
По результатам этого обсуждения в конце своего сообщения Покатач добавила, что беглецы должны спрятаться в старых каменоломнях у завода и сидеть в укрытии, пока не увидят того, кому доверяют безоговорочно. Естественно, она умолчала, что этим кем-то станет Стёпа. А чтобы Акпот не волновался, будто мятеж реально угрожает его креслу, мы заставили Покатач особо подчеркнуть – якобы, по всем прогнозам и аналитическим выкладкам количество бунтовщиков не превысит сотню человек и правительственные силы легко с ними расправятся. Но это будет та самая сотня, которая является дрожжами будущих потрясений. Убери эти дрожжи, и рыхлая людская масса перестанет бродить и лезть за отведённые ей пределы.
Через полчаса, когда приблизился рассвет, Икс для маскировки облачился в балахон Маркуса, они были примерно одной комплекции, хотя один – тридцатилетний дядя, а другой – рослый подросток. Потом пёс пробрался на главную площадь к потайной двери сбоку дворца и сунул записку в щелку.
Тем временем я рассказал Тимохе правду о моей таксе, ставшей брутальным мужиком. Удивился Тимоха так себе – не очень. Если ты начал привыкать к чудесам, то этот процесс уже не затормозить – эка невидаль! – чудом больше, чудом меньше, да мы ещё и не такое видывали!
Теперь нам оставалось ждать. Если провалимся, то по крайней мере дадим последний бой, уничтожим Левую тапку. Править в одиночку Акпоту Рехту станет труднее, и может, однажды Остров мечты падёт - прибудут смелые пацаны, умные девчонки, обрушат его и сметут напрочь с карты виртуального мира.
АТЛАС
Это был самый томительный день в моей жизни. Ожидание тянется и липнет, точно ириска к зубам. Только оно невкусное. И совсем не хочется, чтобы оно длилось бесконечно.
Появился шанс выспаться, но заснуть я не мог, переживал о том, всё ли мы правильно сделали, увижу ли брата и сестру. В полдень Икс отпустил нас с Тимохой на прогулку, а сам остался сторожить Покатач и Маркуса. Все были напряжены - словно тетива – либо выстрелим, либо лопнем. Пытаясь разрядить обстановку, я пошутил:
- Икс, ты же не сторожевой пёс. Как ты будешь их охранять?
В ответ он изобразил матёрую злюку и хищно сверкнул глазом:
- А может, я отправляю вас только для того, чтобы никто не мешал мне с ней разделаться? Здесь же Остров мечты. Какая у меня мечта, ты хорошо знаешь.
После этого заявления тапка задёргалась и я тоже встревожился:
- Ты не можешь так поступить! Иначе наш план окажется под угрозой. Не забывай, что месть – это блюдо, которое подают холодным!
- Ну, давай, - ухмыльнулся Икс, - засунь меня в рефрижератор или в морозильник. Есть на этом поганом острове что-нибудь подобное? Хотя бы ведёрко со льдом? От тутошней жратвы во мне накопилось столько кислых газов, что я чувствую себя шампанским! И я не прочь освежиться, скучаю по родному северу.
Насладившись испугом, который отразился на наших с Покатач лицах, он хлопнул меня по плечу и попытался успокоить:
- Вот видишь - ты шутить, но сам шуток не понимаешь.
Я натянуто улыбнулся, ушёл, но тревога осталась. Ведь все последние годы, если дело касалось папиных тапок, такса не могла с собой справиться. Вдруг на неё снова найдёт эта напасть?
Оказавшись на улице, мы с Тимохой осмотрелись и направились к главной площади. Целью нашей прогулки был почётный караул у резиденции Акпота Рехта. Тимоха вступит в контакт с кем-нибудь из своих голубей, а я прикрою его – чтобы не подкрался патруль. Мы разошлись по разным сторонам Третьей радиальной, я держался на некотором расстоянии сзади.
На площади открылось, что мой друг склонен к импровизации, и я мысленно его похвалил. Наткнувшись на метлу, которую оставил дворник, Тимоха уверенно подхватил её с брусчатки и принялся зачищать пятачок перед дворцом. Мимо продефилировал патруль. Мымры даже не обратили внимание на сметливого парня. То что он не достаточно бледен для дворника, так это случается – например, можно освободиться от работы на заводе, если показать себя стукачом, верным правителю до самых своих трясущихся поджилок. К тому же здесь топталось, мельтешило достаточно всякого народу, и мы из него никак не выделялись.
Скоро Тимоха оказался вблизи одного из постов, и до меня донёсся тихий свист. При этом нарядный караульный голубок дёрнулся и в нарушение устава завертел головой по сторонам – вертел, вертел, пока не наткнулся взглядом на дворника. Что говорил ему мой друг, я не слышал, но тот кивал и ворковал в ответ. Потом Тимоха приставил метлу к ограде и направился с площади. Мы встретились на пересечении Четвёртой радиальной и Первой окружной улиц. Я просто пошёл рядом с ним:
- Ну что? Они тебя узнали?
- Узнали, - сообщил Тимоха. – Но я даже не подозревал, что Атлас такой тугодум. Никак не мог въехать, чего я от него хочу. Бормочет одно и то же: «Я на посту, болтать не имею права! На посту».
Тимоха передразнивал своего голубя и злился. Потом добавил:
- Курица какая-то! Пообещал, что когда закончится смена, он выйдет к пятому столбу, если считать от основных ворот. И там пообщаемся.
- А как скоро это произойдёт?
- Когда часы на башне отобьют семь.
Имелась в виду башенка, которая возвышалась над резиденцией.
- Пойду с тобой, - сказал я. - А что если Атлас решит тебя сдать.
- Сдать?! Меня?! – возмутился Тимоха. – Да я его кормил со своих губ, когда он ещё птенчиком был. Я выхаживал его, как родного. А он меня сдаст?
Я поднял руку, призывая друга к спокойствию, и произнёс тихим голосом:
- Нельзя исключать такую вероятность. На Острове мечты вероятны самые невероятные выверты.
Тимоха кивнул, вынужденно со мной соглашаясь, и помрачнел:
- Неужели, он в самом деле может меня сдать? Ну, тогда я ему все перья выщиплю.
- Не успеешь. Налетят мымры, скрутят и - в тюрьму.
- Но парочке из них я точно испорчу физиономии.
- Мой брат, - возразил я, – чемпион области по боксу. С натренированными хуками, свингами и апперкотами. Однако он не сумел оказать достаточное сопротивление, чтобы спастись от ареста.
В голосе потомственного морпеха зазвучала бравада:
- Увижу его по ту сторону решётки, спрошу, как это вышло.
- Отлично придумал! Молодец! – воскликнул я укоризненным тоном. - Значит, мне придётся всех освобождать?! В одиночку?! Я, между прочим, из вас самый младший.
- У тебя есть таинственный мистер Икс.
ХОЗЯЕВА И ПИТОМЦЫ
Тимоха всё не мог успокоиться, поэтому и вёл себя точно рубака парень, ни о чём не думая, - кинуться бы в атаку, помахать шашкой, а там, как получится, - авось прокатит. А не прокатит, и фиг с ним – пусть посадят, пусть казнят. Тяжело быть обманутым в своих ожиданиях. Отчуждённость караульного Атласа конкретно отравила моему другу настроение. Это как торопиться в гости, воображать, будто тебя там любят, будто сердечно обнимут и предложат чаю, и вдруг нарваться на фразу:
- Извини, сейчас нам некогда, приходи завтра или через пару недель. В общем, созвонимся.
Не известно, предадут его голуби или нет, но уже сама гипотеза о подобном развитии событий лишала Тимоху душевного равновесия. Я это понимал. Я тоже не был на сто процентов уверен в собственном питомце. Что если таинственный мистер Икс не сдержался и превратил легендарную Покатач Линк в истрёпанное мочало? Разве можно обменять Ваню, Лизу и Томаса на мочало? Кто пойдёт на такую сделку? А ведь обмен - не только наш обманный маневр, но и запасной парашют. Не помню, докладывал я вам об основном замысле или нет, - если не докладывал, скоро разберётесь.
- Слушай, - обратился я к Тимохе. – Подожди снаружи, понаблюдай за обстановкой. Мне надо в погреб, загляну на минуту, проверю, всё ли там в порядке...
- Не парься, - ответил он, – иди туда и сиди, а с Атласом и остальными голубями я перетру сам. И я не намерен сюсюкать.
- А вот это зря! Ты пойми – обстоятельства изменились, они больше не пташки, они стали здесь людьми. Или вроде того. Прежние привязанности и обязательства могут не работать. Нам теперь лучше не выяснять, кто кому больше должен, нам нужно добиться поставленных целей. А для этого необходимо всем объединиться. Если начнёшь напоминать, что кормил их с губ, вполне вероятно, и разбудишь в них совесть. Но вдруг они тебе скажут: «Отвали, чувак, из-за того, что ты кормил нас с губ, мы заразились лихорадкой, и до сих пор лечимся!»
- У меня нет лихорадки! – возразил Тимоха. – И вообще, со мной они были птицами высокого полёта! Парили под облаками над бухтой. Видели корабли, восходы и закаты. А здесь они кто – нарядные дурилки, которые топчутся вдоль забора?!
- Ну, про лихорадку - это я к примеру.
- А корректных примеров у тебя нет? Ты можешь привести хоть какой-нибудь довод, который позволил бы им предать меня с чистым сердцем?
Я задумался. Задача оказалась непростой. Мы замедлили шаг, поскольку впереди по второй окружной улице грозно прошествовал патруль.
- Хорошо! – сказал я. – А ты не допускаешь, что они просто боятся расправы. Если что, мымры распотрошат их в пух и перья. Не забывай, ты держал у себя не соколов для охоты, а всего лишь голубей. Они, как всем известно, символ мира. Короче, пацифисты.
- Да уж, - кивнул Тимоха. – Лучше бы держал соколов.
- Или свору бойцовых собак, - пробурчал я, думая о своём.
- Это точно, - подхватил он. - Прикинь – делаешь портал на псарне и все твои питбули, ротвейлеры, доберманы и прочие овчарки ломятся на этот остров и ставят его на дыбы!
Какое-то время Тимоха продолжает фантазировать и фонтанировать на данную тему, а я молчу. Если бы он знал, сколько раз в последние дни я мечтал о том же. Но и жаловаться на судьбу – неправильно. Воображаю, каково бы мне пришлось, живи у нас дома не такса, а субтильный малыш чихуахуа. Прятался бы тут за моей спиной, пугался всякой тени, плакал, трясся от ужаса и всё время скулил. Или наша дворовая легкомысленная полуболонка Фифти-фифти – надёжная, как желе, как миражи в пустыне, - она бы при первой же опасности переметнулась на ту сторону, где сила. Или старый мопс, который засыпает на каждом шагу и храпит – замучились бы его будить. Или взять, например, чау-чау из соседнего района. Какое на фиг подполье - если за тобой постоянно таскается жирная рыжая туша с фиолетовым языком – такая неприметная, просто прощай конспирация! - и в драке от неё никакого толку. Уж лучше иметь кошку. Она бы лазала, куда велишь. Может, и в тюрьму забралась бы. Вот у Лизиной подружки - сиамский кот, молодой голубоглазый красавчик – тот ещё тип, злобнее и мстительнее Икса. Посмотришь на него косо и потом жди, что полоснёт когтями по ноге или того хуже – подкараулит и бросится тебе на загривок. Хотя, если лазать по тюрьмам, лучше кошек подходят грызуны.
И я начал перебирать в голове тех, у кого в нашем дворе есть хомячки, крыски и мышки. У двоюродного брата Мишки живёт морская свинка по имени Крошка. И ещё я вспомнил черепаху. Представляете себе эту тётю на Острове мечты? Прётся по улице, а у неё спереди и сзади висит по чугунной крышке от канализационного люка. Типа, она сборщица металлолома. Вся такая резкая, маневренная. Вот бы мы тут с ней набегались – попробуй поймать. Чем бы она помогла? Использовать её как таран? Как прикрытие? Создавать на дорогах заторы? Бросать под чёрных кобыл, запряжённых цугом? Нет, такса – это не худший вариант. Точно вам говорю!
Особенно, если ваша такса умеет держать слово. Едва Икс открыл мне дверь и я переступил через порог погреба, моё беспокойство о судьбе пленников сразу улеглось. Я увидел, что Покатач Линк и её телохранитель пребывают в целости и сохранности. Маркус валялся в углу с кляпом во рту, а Покатач без кляпа сидела за столом перед огарком сальной свечи. И при этом в воздухе висела какая-то двусмысленность – то ли у нас всё хорошо, то ли совсем плохо. К моему удивлению Левая тапка вдруг улыбнулась и проворковала:
- Привет, малыш, как там на улице, погода не испортилась?
Я не ответил, вопросительно посмотрел на Икса, и тот смущённо отвёл взгляд.
- Что здесь происходит? - поинтересовался я.
- Да так, - отмахнулся он. – Ничего особенного. Просто мы тут вспоминали жизнь в родном доме, праздники, детство. Всё-таки тапки появились в нашей семье раньше, чем мы с тобой. Помнишь последний Новый Год?
- Осторожнее! - упрекнул я Икса. - Не расслабляйся! А то она размягчит тебя этими задушевными разговорами, и забудешь, с кем имеешь дело! Вот поэтому охранникам запрещено общаться с арестантами. Понимаешь – ты не можешь быть бдительным с теми, кто поёт тебе песни про ёлки и подарки. И про то, каким забавным нежным комочком ты был в тот день, когда тебя впервые принесли к нам домой. Как ты покачивался на лапках, гонялся за бантиком, хлопал ушками. В психологии это называется «стокгольмским синдромом»!
- Да я понимаю, - отмахнулся пёс, и в его глаза вернулась жесть. – Только «стокгольмский синдром» – это наоборот. Это когда жертва проникается симпатией к своим мучителям. А здесь я – мучитель, она - жертва. Не волнуйся!
Икс взял паузу, потом приткнулся к моему уху и перешёл на шёпот - чтобы пленники нас не услышали:
- Представляешь, что будет, если мне удастся её переубедить? Завербовать, склонить к работе в наших интересах – не за страх, а за совесть. Представляешь?
- Это было бы круто, - согласился я, - но не преувеличивай свои способности. Она может тебе подыграть и обмануть. Не забывай, что стоит на кону - Ваня с Лизой томятся в застенках. И тысячи других детей день ото дня становятся всё бледнее. Ворон ворону глаз не выклюет, тапка тапку подошву не оторвёт. Ты в курсе, как поступают в тюрьмах, чтобы охранники помнили об опасности?
- В курсе, - помрачнел Икс. - Когда тебя заставляли учиться, я лежал перед телевизором. И что ты предлагаешь - повесить на стену список злодеяний, которые она совершила?
- На стену или прямо ей на лоб! Главное – не дай себя загипнотизировать!
Он покивал, и тогда я сменил тему:
- Джон Алабама или его приятель Джереми не появлялись?
- Нет. Думаешь, это повод для переживаний?
- Ясный перец! Если они попали в руки мымрам и рассказали про твоё нападение на Маркуса, Акпот Рехт мог разгадать нашу комбинацию и тогда в любую секунду жди контратаки. Но если события начнут разворачиваться в неблагоприятную для нас сторону, ты знаешь, что делать.
Последние слова я произнёс нарочито громко и при этом скосился на Покатач Линк. Она же всё это время старательно делала вид, будто у нас тут не эпицентр жестокой борьбы, не схватка между добром и злом, не точка зарождения нового мира, а милые семейные посиделки, невинный междусобойчик – все свои, все заодно, ля-ля-ля. Она улыбалась и строила нам глазки – типа, такая искренняя и ласковая. Но я не позволю ей расплавить сердце Икса, не допущу, чтобы она соблазнила его каким-нибудь компромиссным вариантом, непротивлением и прочей ересью.
В принципе, у меня тоже скопилось к ней немало вопросов. Но я не собирался предаваться ностальгии. Я хотел разобраться с куда более важными вещами – как получилось, что тапки нашего папы, эта гнусная парочка, оказавшись на Острове мечты незадолго до нас, вдруг обрела такую власть?
Пока же я вышел на улицу, где, стоя на стрёме, меня поджидал Тимоха.
- Ну, как там? - спросил он.
- Нормально. А тут?
- Тоже в порядке. Похоже, Акпот Рехт повёлся на просьбы своей сестрицы. В городе почти не видно шпиков. И патрулей стало заметно меньше.
- Значит, ты сможешь беспрепятственно переговорить со своими пташками. Но я всё равно буду рядом.
ГУЛИ-ГУЛИ
Атлас не обманул. Он стоял в условленном месте - у столба, по ту сторону ограды - и нервно подёргивал головой. Ну, чистый голубь. Тимоха накинул капюшон и медленно побрёл вдоль улицы. Кажется, я вам не рассказывал, что самой популярной одеждой на острове считались мешковатые плащи с капюшонами – нечто вроде униформы – ещё один фактор, который лишал вас индивидуальности. Вы могли прибыть сюда в пижаме, во фраке, в спортивном костюме, в кимоно, в шортах, в набедренной повязке или в вечернем платье, но уже на второй день, чтобы не выделяться из общей массы и не раздражать патрули, старались сделаться незаметными, то есть стать, как все. Эти плащи продавались чуть ли не на каждом углу и стоили сущие копейки, точнее центы, поскольку местной валютой являлся Доллар Мечты, похожий на конфетный фантик с голографическими блямбами и прочими степенями защиты.
Я держался примерно на десять шагов сзади моего друга. Народу у дворца было достаточно, чтобы при необходимости смешаться с ним, затеряться на Третьей радиальной улице и проулками прошмыгнуть на окраину. Однако мы надеялись, что захватывать нас не будут, – ведь в своём письме к Акпоту Рехту Покатач просила дать ей возможность собрать всех, кто против режима. Чтобы накрыть их скопом. А наш арест никак не укладывался в эту схему. Если Ваня, Лиза и Томас сумеют бежать, а нас отправят на их место в тюрьму, никто из городской голытьбы не воспрянет духом и не встанет в очередь, чтобы записаться в бунтовщики. То есть - конечно же! – Покатач здесь ни причём, и всю эту операцию-махинацию затеяли мы сами, но ведь Правый тапок об этом не знает. Или по крайней мере не должен знать.
- Здорово, ещё раз! - сказал Атласу Тимоха.
В его голосе я услышал вполне добродушные нотки. Это означало, что он внял моим доводам и решил не давить на птичек, требуя безоговорочного подчинения.
- Привет! - ответил голубь, весь такой напряжённый и зажатый.
- Ну, как служба? - спросил потомственный морпех.
- Именно об этом я и хотел поговорить, - промямлил Атлас. – Поверь, я очень ценю наши прежние отношения, но дружба дружбой, а служба службой.
Опасаясь, что Тимоха не выдержит и сорвётся, я заранее кашлянул, призывая его к спокойствию. Атлас дёрнул головой и уставился на меня глазами полными страха. Да уж, подумал я, точно не соколы! Как им только доверили охрану дворца? Видимо, отбирали по красоте, а не по доблести и боевым навыкам. Впрочем, это ведь хорошо - обстоятельство в нашу пользу. Даже если Тимоха не сумеет привлечь их на сторону восставших, такую гвардию мы запросто разгоним – как мух.
- Всё нормально, - сообщил Тимоха голубю и кивнул на меня. – Это надёжный товарищ. Не надо опасаться.
- Ладно, - воровато озираясь, откликнулся Атлас. – Ты ведь понимаешь, как я рискую, стоя здесь с вами.
- Да мы же просто прохожие. Мы тебя ещё ни о чём не просили. А может, и не собираемся просить.
- Неплохо бы. Но сомнительно.
- Что? – улыбнулся Тимоха. – Что сомнительно? Ты в самом деле думаешь, что я могу подставить своих любимых птиц? Да я желаю вам добра! Я же вас растил и воспитывал не для того, чтобы сдать на забой. Вы же не какие-нибудь бройлеры! И я хочу, чтобы у вас всё было прекрасно.
- Правда?
Атлас пристально посмотрел на бывшего хозяина и смутился.
- Что? Что такое? – озадачился мой дальневосточный друг.
- Ну, - замялся голубь, – мы тебя слишком хорошо знаем. Когда утром я заметил тебя на площади, у меня сердце оборвалось. Я сразу понял, что ты будешь среди тех, кто против власти. Ведь если тебе не нравится, ты всегда лезешь в драку! Одним из первых! Тимофей, сколько раз мы это видели! – «Морская пехота не сдаётся!» и тому подобное.
- Согласен! – ответил Тимоха, и в его голосе по-прежнему не было и намёка на раздражение. – Но и ты, дружище Атлас, будь со мной честным!
Голубь кивнул, давая понять, что постарается.
- Вот ты сказал, - начал мой друг новый раунд переговоров, - будто бы я лезу в драку, как оголтелый, если мне что-то не нравится. Правильно?
- Да, я так сказал, - подтвердил Атлас.
- А почему на Острове мечты мне что-то может не нравиться? Здесь же рай! Парадиз! Счастье так и прёт изо всех щелей! С какой стати мне портить существующую гармонию и тупо лезть в драку? Или я психически нездоровый? Параноик? Маньяк, которого хлебом не корми, дай побуянить? Ну? Только отвечай честно, как обещал!
Однако Атлас надолго замолчал. Он разволновался и, казалось, вот-вот расплачется. Ещё бы – если он признает, что на острове есть вещи, которые могут не нравиться, он как бы автоматически признает правоту бунтовщиков. А если скажет, что таких вещей здесь нет, будет выглядеть откровенным лжецом. Чего ему, видимо, тоже не хотелось – то ли из уважения к Тимохе, то ли из страха потерять огрызки собственного авторитета. Вдруг все узнают, что он трус? Узнают тут и там, на большой земле. Тогда его не только снимут с должности вожака стаи, но и погонят прочь. Придётся промышлять на помойках вместе с беспризорными птицами и крысами. И он наверняка сделается лёгкой добычей ворон и кошек. И конец его будет не просто бесславным, а откровенно позорным. Как тут не занервничать? Но всё же Атлас сумел подобрать слова, которые позволили ему сохранить и преданность Акпоту Рехту, и иллюзию честности.
- Разумеется, - заявил он, - ничто не совершенно. И в нашем Дримштате случаются недостатки. Но придёт час, они будут исправлены. Для того и работает наша власть.
- Ты искренне в это веришь?! - воскликнул Тимоха, выходя из себя.
И я не стал его сдерживать, поскольку моё терпение тоже лопнуло, словно мыльный пузырь. Эта аккуратная красивая голуба – пёрышко к пёрышку, этот экспонат с выставки «Миру – мир, лишь бы не было войны», эта напыщенная индейка заслуживала «Дня благодарения», гильотины или, как минимум, экзекуции – вот бы прямо сейчас ощипать ему гузок и приложиться ремешком с бляхой. Я искренне люблю живность, но, знаете, всему положены пределы и всему своё время. Время чесать поросёнка за ухом, и время жарить яичницу с беконом. Кажется, время чесать прошло.
- Я же принёс присягу! – промямлил Атлас и попытался выпятить грудь.
Прозвучало не торжественно и выглядело неубедительно.
- И все остальные тоже? – наседал Тимоха.
- И все остальные, - подтвердил голубь. – На плацу, в строю, перед лицом первых лиц острова.
- А ты сейчас выражаешь общее мнение или представляешь одного себя?
- В принципе, - сбился Атлас, – меня никто не уполномочивал. Но у нас тут строгая подчинённость. Если старший сказал, значит, так и есть. Я ведь - вожак стаи.
- Это я тебя назначил, - напомнил мой друг. - А здесь ты кому подчиняешься?
- Непосредственно Акпоту Рехту. На него завязаны все силовые структуры.
- А вы - силовая структура?
Тимоха хмыкнул и скривился, Атлас смутился.
- Решил поиздеваться? – спросил он обиженным тоном. - Да, знаю, что мы не орлы и не беркуты. И даже не дятлы. Мы - декоративные птицы. Мы здесь для эстетики, для шика, для шарма. Такова правда жизни - кормиться калорийно мы можем только рядом с человеком…
Тут голубок запнулся – сообразил, что сморозил глупость, ведь Тимоха уже поведал ему о тапках - то есть о том, что с людьми на острове всё не так однозначно.
- Или вблизи человекоподобных существ, - поправился Атлас. - Мы что-то вроде моделей, которых выводят в караул, словно на подиум. Но и ты держал нас не для того, чтобы мы охотились на лисиц и таскали тебе к ужину жирных сурков.
- Я не ем сурков, - бросил Тимоха.
- А мы их и не таскаем!
- Но неужели вам самим не противно изображать из себя грозную стражу и топтаться туда-сюда, притом что ваша стихия – это небо! От рождения! Неужели не скучаешь по полётам! Вспомни нашу Владивостокскую бухту, закаты и рассветы!
- Помню! - пресёк Атлас Тимохину ностальгию. - И не дави на мемуары! Мне и самому жаль, что так получилось. Но это не я сделал портал в нашей голубятне. Это ты прорубил окно на Остров мечты. Так что вини своё любопытство! Если бы не твоя бездумная тяга лезть туда, куда не следует, мы бы до сих пор жили припеваючи, ворковали на радость себе и тебе, взмывали к облакам и крутили там пируэты. А теперь извини – мне необходимо действовать в соответствии со сложившейся обстановкой. Я должен спасать стаю, а не подвергать её опасностям. Никто не снимал с меня этой обязанности!
- А я подвергаю вас опасности?! – возмутился Тимоха.
- А с чем ты пришёл? Выкладывай! Желаешь устроить вечер воспоминаний? Гули-гули? Трали-вали? Бла-бла-бла? Покормить нас свежим батоном? Напоить родниковой водицей? Гули-гули вы тут ходите? Давайте расправим крылья?
СТАРЫЕ СЧЁТЫ
И тут Тимоха сдался, задохнулся от злости. Конечно, обидно, когда яйца учат курицу. Особенно, если эти яйца - голубиные. Да и не яйца, а так – одна скорлупа, фикция, муляжи. Мой друг исчерпал свои аргументы, но и дотянуться до Атласа тоже не мог – тот предусмотрительно отступил от решётчатой ограды и теперь между ними сохранялась дистанция в полтора метра. Надо было идти на выручку. Я оглянулся по сторонам – боясь, что мы уже привлекли чьё-то недоброе внимание, но ничего особенно опасного не заметил и шагнул вперёд.
- Всё, что нужно Тимофею, - сказал я, - вернуться домой. С вами, если захотите, или без вас. Может, в самом деле здесь лучше. Оставайтесь! Но хотя бы из чувства благодарности за то, что он делал для стаи, помогите ему.
- Как? – возопил Атлас и взмахнул руками.
- Вы же голуби! Найдите дорогу на Дальний Восток! В порту всё запутано, но ваша природа должна помочь! Приведите Тимоху к его порталу и маршируйте дальше вдоль этого забора.
Голубь задумался, посмотрел неуверенными глазками на меня, потом - на бывшего хозяина и промямлил:
- Да ведь мы не почтовые! Такой инстинкт у нас, наверное, есть или был, но давно притупился, спрятался так глубоко, что я сильно сомневаюсь в его функционировании.
- А как насчёт Лили? – спросил Тимоха. – Я хорошо помню её родословную, там водились настоящие почтари.
Прежде чем ответить, Атлас помолчал, что-то прикидывая в своих жидких мозгах, и потом с расстановкой произнёс:
- Я поговорю с ней. Но сейчас она - на посту. Во внутренних покоях. Все наши девушки несут службу именно там. Можешь придти в первых сумерках?
- Постараюсь. Если не схватят патрули.
Атлас в который раз воровато огляделся, приблизился и шепнул:
- Сегодня для всех агентов действует пароль «юла юлит». Если нарвёшься на мымру, опусти голову и произнеси пароль, чтобы никто кроме неё не слышал. И сразу уходи. Таков порядок.
- Спасибо, - тихо сказали мы и двинулись прочь.
- Слышь, Тимоха, - окликнул Атлас. – И давай без обид, ладно?
Мы улыбнулись ему и поспешили затеряться в толпе.
- Всё-таки он за нас, - произнёс потомственный морпех с нескрываемой гордостью. – Наши своих не бросают.
Всегда хочется верить в лучшее. И Тимоха рассказал мне про Лили – белоснежную голубку, у которой в дальних предках заблудился почтарь. Будем надеяться, что этот ген не утрачен.
- Она не должна меня предать, - повторял друг. – Лили меня любит. Знаешь, как только я залезал в голубятню, она первая слетала ко мне и садилась на плечо или на руку, если протяну. И так же - с небес. Свистну, крикну «Лили», и она падает камнем, а потом выходит из пике и висит в воздухе, пока не подставлю ладони. Нет, она меня не подведёт.
Приятно слушать обнадёживающие речи, но тут я заметил ту самую парочку, о которой мне неоднократно докладывал Икс – маленького лысого толстяка азиата и смуглую тётку в шрамах. Стало быть, они существуют на самом деле, а не только в воображении моей таксы. Парочка двигалась нам наперерез, и я невольно схватил Тимоху за рукав, чтобы сбавить шаг. Он моментально оценил ситуацию и подчинился. Мы замедлили ход, и я поправил капюшон, чтобы скрыть под ним лицо. И всё же случился момент, когда на меня обратили внимание. Толстяк сощурился в мою сторону, а потом то же сделала мулатка. Признаюсь, мне стало не по себе. Почему приказ о сокращении количества шпиков и патрулей не распространился на этих агентов? Что же у них за миссия? Чего ради они охотятся за Иксом? И откуда во мне чувство, будто я виделся с ними прежде? К счастью, парочка пересекла улицу наискось, и мы не столкнулись.
- Кто это? – спросил Тимоха.
- Точно не знаю, но эти подозрительные типы состоят на службе у Акпота.
Через минуту я вернулся к прерванному разговору про Лили и поддержал друга:
- Хорошо, что у тебя есть такая голубка. Главное - чтобы у неё не сбился компас.
СЕМЕЙНЫЕ ДРЯЗГИ
Проводив меня до погреба Джона, Тимоха остался на улице, чтобы убедиться в безопасности нашей штаб-квартиры – не вьются ли вокруг неё шпики, не маршируют ли патрули. Я постучал в дверь азбукой Морзе – по предварительной договорённости с моим псом. Простую комбинацию точек и тире он запомнил быстро. Икс спросил меня с той стороны, я ли это? Потом открыл, и мы обменялись взглядами, сообщая друг другу глазами, что действуем по собственной воле и за нашими спинами не таится враг. После этого я махнул Тимохе, давая понять, что всё в порядке и он может отправиться на свою конспиративную встречу или на свидание – не знаю, как правильно сказать, - скоро на Остров мечты опустятся сумерки, и к ограде резиденции выйдет Лили. Вот бы взглянуть - наверняка она превратилась в красотку без изъянов.
Только бы эта нежная красотка не слила моего друга в тюремный отстойник. А то с женщинами, как я слышал, такое случается нередко – пока ты при силе и при делах, они охотно летят к тебе и ждут, когда подставишь руки, но если дал слабину, если только твои позиции в мире пошатнулись, они уже летят к другому и кружат вокруг него, порхают, щебечут, чирикают. Впрочем, про это я рассуждаю походя или между прочим, поскольку личного опыта на сей счёт не имею и ничего конкретного в подобных житейских вещах не смыслю. Это – всего лишь мои тревоги за Тимоху. Он надёжный парень, настоящий боец, без него восстание зачахнет. И он - мой друг. А верных друзей у меня здесь совсем немного, чтобы ими разбрасываться – Икс да он.
Я сел за стол напротив Покатач и пододвинул огонёк к её лицу, будто следователь на допросе, – чтобы никакая её реакция, ни одна мурашка не ускользнула от моего внимания. Я смотрел строго и всем видом показывал, что не собираюсь тут умиляться по поводу прошлых лет, которые мы так счастливо проводили под крышей нашего дома. Я хотел сбить с неё лживое благодушие и заявил:
- Воспринимаю тебя, как крайне неприятное существо, которое покушалось на свободу и здоровье моего брата и моей сестры. Те бесчисленные преступления, которые ты вместе с Правым тапком совершила на острове, заслуживают самой суровой меры наказания. И теперь твоя судьба зависит исключительно от того, насколько искренним будет твоё раскаяние и желание сотрудничать.
Она выслушала меня со скептическим выражением лица и пропела:
- Ай-ай-ай! Малыш, какой ужас! Когда ты успел превратиться в прожжённого законника? Зачем так напрягаться? Это же игра! Всё лучше, чем лежать в кладовке на верхней полке, бояться, что свалишься в пасть таксы и ждать, ждать, когда, наконец, наш папа вернётся из моря.
- Что ты сказала? – не поверил я своим ушам. – Наш папа?
- Конечно! – удивилась она. – А что не так? Не хочу претендовать на первое место в его сердце, оно - вне всяких сомнений - принадлежит нашей маме и вам, детям, но зато второе месте на этом пьедестале я удерживаю вот уже десять лет. И только потом – на ступень ниже – располагается пёс.
- Ну, это уже наглость! – встрял в разговор Икс.
Именно в разговор, потому как допроса, на который я настроился, увы, не получилось. Эта хитрюга опять нас обула – вывернулась и ловко свела общение к семейному междусобойчику.
- Милый Икс, - замурлыкала Покатач, - а чего ты обижаешься? Разве я говорю неправду? Разве тебе не доставалось от папы за то, что ты нас трепал?
- Может, и так, - не на шутку разозлился пёс, - но папа не знает, в кого вы тут превратились. Злобная парочка, которая подло заманивает в ловушку детей со всей планеты, чтобы издеваться над ними и превращать в рабов! Если бы папа знал, он бы предпочёл выбросить вас на помойку или отдать на растерзание уличным Шарикам и Бобикам. И это был бы для вас прекрасный конец. Да и мы бы не прочь порезвиться – я, боксёр Жора, мопс и болонка Фифти-фифти. И дворняжки.
- Фи! – скривилась Покатач. – Как же так, дорогуша? Минуту назад был приятным собеседником, я даже порадовалась тому, какой прекрасный человек из тебя вышел и вот те на!
- Хватит заговаривать нам зубы! – отрезал я.
- Да пожалуйста! Но ведь глупо отрицать очевидное. В течение дня, пока папа оставался дома, мы с братцем были ему ближе, чем кто-либо другой. Просто потому что сидели на его ногах, берегли от холодного пола и гвоздиков.
- Из нашего паркета не торчат никакие гвозди! – зарычал Икс.
- И хватит называть моего отца «нашим папой»! – добавил я. – А что касается комфортабельной ходьбы, которую вы, якобы, ему обеспечивали, – припоминаю, как пару раз он на вас едва не поскользнулся.
- Да, это точно, - подхватил мою мысль пёс, - вы с братцем очень скользкие типы! И здесь это стало особенно заметно.
- Стоп! – скомандовал я, совершенно раздосадованный тем, что Покатач Линк снова удалось увести нас в сторону от главной темы.
- Стоп! – повторил я и подождал, пока в погребе повиснет тишина. – Меня не интересуют эти разборки в формате «милые бранятся, только тешатся»! У меня к тебе есть конкретные вопросы. И если ты снова начнёшь вилять, я отдам команду Иксу. Он хотя и не учился на специальных собачьих курсах, но что такое «Фас!» наверняка знает.
- Да, - подхватил Икс, - я в курсе, хотя на курсах не учился.
- То есть, - осведомилась Покатач, - вы будете, как плохой и хороший следователь? Старый трюк…
- Держи свой рот закрытым! - надавил я. - А если открываешь, отвечай по существу! Понятно?
Она скосилась на Икса, видимо, оценивая его готовность пустить в дело челюсти, потом посмотрела на меня и заговорила, словно великосветская дама, которую оскорбила пара гопников:
- Ну, пожалуйста! Только формулируйте свои вопросы ясно и не угрожайте, иначе я разволнуюсь и запутаюсь.
Я взял паузу в полминутки, переплёл пальцы, хрустнул ими и спросил строгим голосом:
- Как получилось, что, оказавшись на острове, вы сумели так быстро занять здесь лидирующие позиции?
Покатач глянула в потолок, закатив глазки, тяжело вздохнула и начала рассказ:
- Стало быть, всё по порядку. Слушайте! Мы очень долго лежали на верхней полке в кладовке, чтобы кое-кто не срывал на нас свою злобу.
- Таких подробностей не надо!
- Но ведь я, как велели, - всё по порядку! Вас не поймёшь, ей богу, то говори, то заткнись!
- Заткнись! – крикнули мы с Иксом в один голос, и она охотно замолкла.
- Похоже, ты не вняла моим предупреждениям! – произнёс я с грозной интонацией. – Ты опять пытаешься нас забалтывать. Так вот тебе мой вердикт!
Я глянул на Икса, и он тут же выказал решимость действовать самым жёстким образом. Мне даже показалось, что от нетерпения он завилял хвостом. Хотя при теперешнем имидже хвоста у него, как говорится, под рукой, то есть под лапой, не имелось.
- Можешь отгрызть ей ухо!
Не успел я это произнести, как Покатач повалилась на пол вместе со стулом и завизжала:
- Не надо! Я больше не буду! Я всё выложу, как на духу!
- Говори! – рявкнул Икс и склонился над ней, оскалив пасть. И его зубы – на вид совсем человеческие – выглядели, как всамделишная угроза.
ДОПРОС ЛЕВОЙ
И она заговорила:
- В общем, мы лежали на верхней полке, скучали, ждали папу, и вдруг задняя стенка кладовки испарилась, прыснул свет, мы полетели вниз. Но я упала на пол, а брат вывалился наружу. Там он превратился в такого, каким теперь изображён на портретах, в статного мужчину. Это стало потрясением для нас обоих. Я ещё не могла говорить, но между нами всегда существовала телепатическая связь. И вот я мысленно сообщаю ему, что хочу туда же, то есть сюда же.
Покатач вздохнула и затарахтела в более высоком темпе:
- Короче, Акпот собирался мне помочь, но тут появился усатый Макбаш и сказал: «Если полезешь обратно в кладовку, снова станешь простым тапком». «Но как перетащить на эту сторону мою сестру? – спросил брат. – Может, вы это сделаете?» «Не могу, - ответил Макбаш. – Для меня граница непреодолима. Там - реальный мир, а здесь - Остров мечты. Хорошо, если кто-то другой выбросит её к нам?» И тут мы сразу подумали про нашего домашнего пса. Ведь он спит и видит, как бы схватить нас и утащить подальше, чтобы ему не мешали удовлетворять свою кровожадность.
- Хватит инсинуаций! – откликнулся Икс.
- Я лишь рассказываю о том, что мы тогда думали. Это - факты, которые прежде я не излагала и которые суд должен принять к сведению. Поднимите меня с пола! Здесь низко и сыро, а я, как только что призналась, привыкла к верхним плацкартным полкам, где сухо.
- Не начинай! – предупредил я её, подозревая, что она опять намерена пуститься в демагогию.
- Не буду, только поднимите!
Я кивнул Иксу, он вернул Покатач к столу, и она продолжила:
- Мой брат и Макбаш, стали кричать, чтобы привлечь собаку. Но тут портал неожиданно захлопнулся. Снова – унылая лампочка, плюс – одиночество, тоска. Трудно сказать, сколько минуло времени. Без окон не понять, когда день сменяется ночью и наоборот. А в соседних комнатах нет часов с боем, чтобы я могла хоть как-то ориентироваться. По сути, кладовка похожа на карцер.
- Короче! Не надо лирики!
- Наконец, я услышала, как мимо бежит… уважаемый Икс. Видимо, он учуял мою нежную кожу, подцепил лапой дверь, открыл, принялся меня терзать и терзал, терзал, пока не появились вы… Не выношу насилия!
- Получается, - уточнил я, – что правый тапок попал на остров раньше тебя?
- Именно, - подтвердила она. – И потому оказался при власти, а мне досталась роль оппозиции. Но, в принципе, существует договорённость, согласно которой мы однажды махнём местами. Если народ больше не захочет терпеть Акпота Рехта.
- Но ведь из этого вытекает, что тебе выгоднее не отправлять мятежников в тюрьму, а всячески им помогать. Они свергнут твоего брата, и ты станешь править!
Тапка надула губки, кокетливо поправила волосы и возразила:
- Нет. На первый взгляд вроде бы да, но на поверку всё не так однозначно. Видите ли, я открыла в себе настоящий дар - я прирождённая актриса. И мне нравится риск. Адреналин. А что такое жизнь во дворце? Скукота.
- Охотно верю! – прервал её Икс. - Зачем же ты всякий вечер крадёшься туда, чтобы жрать от пуза деликатесное мясо и ночевать в пышной кровати?
Обвинение застало Покатач врасплох.
- Блин! – выругалась она и скривилась. - Я ведь чувствовала, спинным мозгом чувствовала, что за мной следят. Понадеялась на этого олуха!
И тапка метнула досадливый взгляд в сторону Маркуса. А тот лежал в углу, слушал разговор, но не осмеливался в нём поучаствовать, хотя кляп из его рта мы уже вынули.
- Выходит, - задумчиво произнёс я. - Ваня и раньше открывал портал. Почему же он нам ничего не сказал?
- Не то чтобы открывал, - подал голос Маркус, оскорблённый тем, что хозяйка назвала его олухом. – Когда загружаете в компьютер фотографии и параметры комнаты, программа сначала опробует её в качестве портала, но не выдаёт результат на монитор. То есть портал открывается на короткое время в тестовом режиме, а вы об этом не знаете. В тот самый момент и вывалился на остров правый тапок. Следующее открытие произошло примерно через полчасика. Вот вам и пожалуйста – достаточный срок для того, чтобы Акпот сделался правителем.
- А ты попал сюда раньше? – спросил я Маркуса.
- Нет, позже. Они уже вовсю командовали.
- Но почему именно вы? – снова обратился я к Покатач Линк. - Разве до вас на острове не было власти?
- Тайна сия велика есть, - ответила тапка. – Не воображай, будто мы пришли варягами и народ призвал нас на царство! Глубоко ошибёшься. Честное слово, я не ведаю, кто рулит этими процессами, кто является на Острове мечты хозяином.
- А кто ведает? Акпот?
- Может быть. Но, похоже, он дал подписку о неразглашении. Сколько бы я не заговаривала на данную тему, мой брат молчит или советует не лезть, куда не положено. Помогите осуществить переворот, я взойду на трон, и наверное, мне кто-нибудь что-нибудь по этому поводу сообщит. Вы станете моими приближёнными, и я допущу вас к секретной информации…
СЕРЫЙ КАРДИНАЛ
Заманчивое предложение Левой тапки мы пропустили мимо ушей, сочтя его очередной хитростью. Но теперь нам стало очевидно, что за местным правителем, которого мы наивно полагали своим главным врагом, скрывается некто более могущественный. Таких называют серыми кардиналами и об их существовании мало кому известно.
Новое обстоятельство грозило серьёзно нарушить наши планы. Ведь они строились на предположении, что Акпот послушает сестру и в решающий момент, когда мы предъявим ему ультиматум, не захочет рисковать её здоровьем и позволит нам покинуть остров. Но вдруг серый кардинал просто прикажет Акпоту: «Убейте всех! Плевать на полоумную Покатач! Пусть она станет сакральной жертвой на моём чёрном алтаре». И тогда всё напрасно – мы можем ею прикрываться, заламывать руки, цеплять за ноги и что угодно ещё, но это никого не остановит. Группа захвата возьмёт нас живыми и невредимыми или конкретно пришибленными.
У меня вдоль позвоночника пробежали мурашки, задёргались плечи. Икс тоже заметно напрягся и как бы заскулил. Мы многозначительно переглянулись, отправили пленницу в угол, чтобы не подслушивала, и разговаривая шёпотом, обменялись мнениями.
В итоге, мы пришли к выводу, что нужно быть готовыми к любым неожиданностям. На каком этапе вступит в игру серый кардинал, предугадать нереально. И почему он до сих пор себя не проявил? Нет повода? Записка, которую под мою диктовку накарябала Покатач и которую Икс под видом Маркуса отнёс во дворец, не должна стать причиной для его беспокойства. Идея - разом подавить все текущие и будущие протесты - даже могла показаться серому кардиналу гениальной. По меньшей мере – логичной. Какой начальник не мечтает о безропотном подчинении? Если у начальников есть свой Остров мечты, то жизнь на нём устроена именно так – они рулят, а по обочинам, сбросив шапки, склонив головы или упав на колени, трепещет народонаселение. Ради этого стоит выпустить из тюрьмы и пару-тройку отпетых бунтовщиков. Нужна лишь уверенность, что выпускаешь их ненадолго. Потом следует одна напряжённая неделя, подавление мятежа, суд и показательные казни – в устрашение и назидание тем, кто и без того перепуган. И опять можно почивать на лаврах, загорать на шезлонге, лежать на перине и плевать в потолок, ни о чём не волнуясь, - когда ещё в низах накопятся силы и появится смелость для нового протеста. Но кто он, - этот серый кардинал?
- Кстати, - сообщил я Иксу, - сегодня наткнулся на твоих заклятых друзей – лысого толстяка азиата и длинную мулатку в шрамах. Рыщут по городу, вынюхивают. Подозрительные типы. И должен тебе сказать, у меня возникло чувство, что я с ними прежде пересекался. Нет соображений?
- Сам постоянно об этом думаю, - ответил Икс.
Тут в наши человеко-собачьи головы пришли схожие мысли, и мы повернулись к Покатач – в надежде, что она решит для нас эту мучительную задачку. Мы заговорили с ней громкими голосами - рассчитывая, что Маркус тоже включится и добавит какие ни то полезные сведения. Но всё напрасно - они охотно признали, что не раз встречали на острове описанных нами персонажей, только ничего конкретного доложить о них не могут.
- Так уж и ничего? – засомневался Икс. – А тот факт, что они на вашей стороне?
- Вполне вероятно, - согласилась Левая тапка. – Но в системе безопасности острова есть специальные отряды, которые полностью засекречены. Обыкновенно они выполняют особые поручения. Думаю, эти двое как раз из такого подразделения, но доступа к их досье не получить. Однако… если я сменю своего брата… обещаю открыть вам все тайные архивы…
- Заткнись! – рявкнул Икс.
И мы снова уединились.
- Не верю, - заявил я шёпотом. – Не может быть, чтобы она совсем не слышала про их цели.
- Я тоже не верю, - поддержал меня Икс. – Хочешь, откушу ей ухо? Или просто потреплю?
- Нет, - отказался я. – Во всяком случае не сейчас. - Но если поймём, что это необходимо, тогда?
В нём опять закипела злоба. И я не стал её остужать – в текущей ситуации важнее ярость, чем стремление к компромиссам, и лучше жажда атаки, чем тоска по мирной жизни. Не мы начали войну, и мы не остановимся, пока не увидим поверженного врага. Ни шагу назад!
Минутку мы молчали, потом я завёл новый разговор:
- А как ты думаешь – может, нам в самом деле использовать её для захвата власти? Ведь о том, что она провокатор и сестра Акпота Рехта, пока знаем только мы втроём – я, ты и Тимоха. И ещё Маркус, но он не в счёт, его легко заткнуть. Для всех остальных на острове она остаётся героиней, символом и знаменем освободительного движения. Практически Че Геварой. Давай используем её как бренд!
- Поднимем восстание под чужой торговой маркой?
- Да. И будем держаться за неё до тех пор, пока не убедим наших бойцов в своей собственной правоте. Потом откроем им глаза и докажем, что все эти годы Покатач Линк их дурила. Но если по правде, я не уверен, получится у нас или нет…
- Изменить людскую веру непросто, - согласился Икс. – Впрочем, как и собачью. Потребуются веские доводы и время. Сейчас у нас нет ни того, ни другого. Только наше слово против её слова. Мы говорим, что она врёт. Она кричит, что мы врём. Кому поверит народ?
- Скорее - ей. Мы для народа - тёмные лошадки.
- То-то и оно. Ну, так что – воспользуемся предложением и приведём её к власти посредством переворота? Опрокинем существующий режим?
Идея казалась заманчивой, однако я опять засомневался:
- А как нам её контролировать? Где гарантии, что, заполучив бразды правления, она в первом же своём декрете не повелит казнить нас на центральной площади? Как врагов Острова мечты. Или не подошлёт заплечных дел мастеров, чтобы придушили по-тихому…
- Да, - помрачнел Икс. - Тут нужен короткий поводок. Я ведь не смогу находиться постоянно возле её горла и угрожать санкциями, если посмеет своевольничать. Как говорится, шаг влево, шаг вправо и зубы лязгают.
- Короткий поводок, - повторил я и задумался. – Что бы это могло быть? Компрометирующий материал?
Мы ещё поломали головы над этой проблемой, но ответа не нашли. Решили, что займёмся ею позже, когда к нам присоединятся Тимоха, а главное - Ваня, Лиза и Томас, бывалые партизаны. Оставалось подождать несколько часов. Уже скоро. И поэтому я засобирался в старые каменоломни, куда должны прибыть беглые арестанты, если всё пройдёт, как намечено. Я заранее займу там позицию и стану наблюдать. Едва они появятся, выйду из укрытия и приведу их в этот погреб.
РОЗА ВЕТРОВ
Уже загустели сумерки. Направляясь к каменоломням, я прошёл через центр Дримштата мимо резиденции Акпота Рехта. Я надеялся увидеть Тимоху и его голубку. И не просчитался. Они стояли по разные стороны высокой решётчатой ограды, но всё же близко друг к другу и, судя по тому, что их фигуры не выглядели напряжёнными, разговор складывался благоприятно. Я удержался от соблазна взглянуть поближе на красотку Лили и свернул. Когда вы готовите восстание, очень легко навредить делу любопытством или болтовнёй.
В старых каменоломнях было холодно и пустынно. Скалы заливал синеватый лунный свет. Рабочая смена заканчивалась, но от завода ещё вовсю неслись скрежет агрегатов и уханье трудяг, вращающих жернова. Я забрался повыше и увидел за забором длинную вереницу детей с тачками. Тачки заполнялись песком. Трепыхались факельные огни. Вереница походила на гусеницу, она направлялась к порту по окружной дороге - минуя город.
Близился так называемый «Час песка» - это когда порт закрывался и не принимал новых игроков, чтобы старые игроки, подгоняемые окриками охранников и щелчками кнутов, могли подлатать мечту, то есть засыпать песком проплешины, образовавшиеся между шатрами. На большой земле этот час пролетал секунд за десять. Впрочем, не уверен, что правильно посчитал, - если дружите с математикой, проверьте меня. Условие вы помните – две минуты там равны одним суткам на острове.
Задули резкие переменчивые ветры, и я принялся искать расщелину, в которой можно укрыться на более менее продолжительное время. Вроде, несутся поверху, но уже через секунду насыщенные мелким песком струи хлещут по лицу, лезут в нос и в глаза. И ты снова переползаешь, кутаясь в плащ-балахон. Никакой уверенности ни в ближайшей ночи, ни в завтрашнем дне. Такова здесь роза ветров. Я бы сказал - ветреная роза. Но отсутствие комфорта – только полбеды. Другие полбеды – страх. Он проникает в тебя снизу - от леденеющих камней, со спины - из мрака глубоких пещер, сверху - от враждебных звёзд, отовсюду. И нужно справляться. Нужно терпеть. Папа всегда говорит, что никакая победа не даётся без усилий и потерь.
Папа, мама, наш дом, – всё, что защищало от напастей и непогоды, осталось где-то далеко-далеко. И я думаю о том, как же давно это было. А между тем на большой земле не истекло и пары часов. Мама ещё не вернулась из парикмахерской. Она даже не догадывается, что мы пересекли границу. Очень хочется, чтобы началась прежняя ласковая жизнь! Но для этого я должен преодолеть все препятствия – и холод, и страх, и ностальгию. Скорее бы появились Ваня, Лиза и Томас.
А если их не будет? Если Акпот Рехт проигнорировал записку своей левой сестрицы? Если решил, что не стоит ей помогать, поскольку у него и так всё в шоколаде? Или получив записку, он переправил её серому кардиналу, тот прикинул и велел не париться – пусть все сидят, где сидели. А вдруг арестанты в тяжёлом состоянии и не могут самостоятельно передвигаться? Ведь они провели в тюрьме кучу времени, и, вероятно, немало вынесли.
Я мучился этими вопросами, пока не услышал, как в Дримштате что-то хлопнуло и раздались сумбурные выкрики. Я насторожился и до боли в глазах принялся вглядываться в темноту, но ещё не скоро заметил чёрные фигуры, которые обозначились на валунах в стороне от моего укрытия. Полминутки они отчётливо виднелись на фоне фиолетового неба. Несколько человек. Но кто там? Наши беглецы или их преследователи? Или группа захвата, которая выдвинулась сюда, чтобы застукать меня на месте и задержать?
Уныло свистел ветер. Словно выли голодные звери. Хоть бы он сменил направление, а вместе с ним и музыку! Я глубже вжался в расщелину. Ничего не происходило. Вероятно, те, кого я заметил, тоже таились. Ни о каких условных сигналах в записке не было ни слова. Может, крикнуть или позвать Ваню? А если рядом враги? Совсем рядом. Ещё окружат мой голос, а потом найдут и меня.
Я нащупал под рукой небольшой камень и швырнул его вперёд. Он ударился раз, два, три, и ветер подхватил эти удары. Примерно, через десять секунд понеслись схожие звуки. Они никак не могли быть запоздалым эхом. Это некто другой бросил свой камень. Тогда я взял булыжник и азбукой Морзе отстучал по ближайшему валуну имя сестры. «Лиза», раздробленная на точки и тире, заметалась по выщербленной тверди, утонула в пещерках.
И вдруг мне в ответ отстучали «Степа». Не берусь утверждать, что узнал руку радиста Вани, хотя среди наших игр бывали и такие, но никто иной в этой критической ситуации не сообразил бы, как правильно откликнуться на мой сигнал. Они оставили меня дома и приказали не дёргаться, а теперь догадались, что я - здесь. Пора предъявить им самого себя, подняться на высокой точке в полный рост - чтобы непременно заметили. Это опасно. Но выбора нет. И тянуть время - недопустимо. Цепляясь дрожащими пальцами, я вылез из расщелины и вскарабкался на скалистый выступ. Ноги скользили. На вершине я распрямился, и тут же услышал голоса моей сестры и моего брата. Они оказались совсем рядом. Я присел, покатился вниз и попал в их объятия.
ХОРОШИЙ ПЛАН – ПОЛДЕЛА
Любопытство плескалось через края. Но жёсткие обстоятельства не позволяли долго разговаривать. Я поведал о главном и предложил в полной тишине добраться до штаб-квартиры. Ваню, Лизу и Томаса потрясла правда о Покатач Линк, они искренне верили, что именно она организовала их побег из тюремных застенков. Так им шепнули охранники, отворившие засовы. Все трое выглядели измождёнными, но при этом бодрились. А как иначе – воля, в смысле свобода, помогает воспрянуть духом. Они постоянно повторяли:
- Неужели и в самом деле левая папина тапка? И Акпот Рехт – правая? Кто бы мог подумать! Но теперь с нашим арестом многое проясняется. А ведь мы не подозревали, даже мысли не допускали, что это она - предатель.
Они горячились, и мне приходилось призывать их к спокойствию. Добравшись до места, я тихо отбарабанил в дверь погреба. Открыл Икс. Тимоха тоже был здесь. Теперь нас стало значительно больше, можно действовать решительнее.
Беглецы сердечно поздоровались с Иксом, познакомились с Тимохой и тут же со свечами в руках уселись напротив Покатач и Маркуса. Как говорится, им было, что обсудить. Я попросил моего верного пса контролировать ситуацию – деликатно, но строго поддерживать порядок - не допускать ругани и рукоприкладства, а сам уединился с Владивостокским другом, чтобы узнать об итогах его встречи с голубкой.
- Лили готова поискать наш портал, - улыбнувшись, сообщил он, - но сильно напугана. И совсем не уверена, что унаследовала почтальонские гены. Если честно, то теперь мне их жалко.
- Жалеть будем потом, - ответил я. – Пожалеем всех, кто достоин. Остальных накажем, чтобы впредь неповадно было. Когда вы назначили встречу?
- У них бывают увольнительные. Но не часто. И в ближайшие дни точно не предвидятся. Даже наоборот - сегодня с самого верха спустили приказ об усиленном режиме несения службы. Видимо, Акпот заглотнул нашу наживку и ждёт от своей сестры донесение - о местах, где собираются бунтовщики.
После этой короткой беседы мы призвали Ваню, Лизу и Томаса прекратить разборки с Покатач и сосредоточиться на подготовке восстания. Но прежде они проинформировали нас о том, как обстоят дела в тюрьме, можно ли её штурмовать и кто вообще несёт там охрану. Сведения оказались неутешительными – если что, нам будут противостоять все силовые структуры. Тут тапка запротестовала и стала требовать того, что мы ей обещали. Она упрекала нас в нарушении договора и так далее. В общем, пришлось разочаровать её в грубой форме:
- Заткнись! Убегать с острова мы не намерены! И отпускать тебя – тоже. Остаёмся, чтобы победить. Точка!
А Икс в очередной раз клацнул зубами перед её разочарованным лицом. Она так часто нас обувала, что наш собственный обман мы восприняли, как невинную шалость – на пользу дела.
И вот наш план:
Во-первых, мы решили сообщить Акпоту от имени Покатач, что беглецы прибыли и всё остаётся в силе. Мы усадили её за стол, продиктовали текст послания, Икс напялил балахон Маркуса и ушёл в ночь. Балахоном я называю плащ с капюшоном. Плащ Маркуса отличался особой чернотой и формой – отчего при быстрой ходьбе он не влачился по брусчатке, а походил на расправленные вороньи крылья.
Во-вторых, нам необходимо сменить дислокацию. Потому что в этих узких переулках мы заперты, точно в загоне, и над нами постоянно довлеет угроза ареста.
Ваня хотел перебраться в порт, чтобы укрыться в шатрах.
- И если события начнут разворачиваться не в нашу пользу, - заявил он, - мы сумеем вернуться домой.
- А как же Тимофей, Томас и все остальные? - возразила Лиза. - Ведь они не смогут найти свои порталы и бежать с острова. Неужели мы оставим их здесь на растерзание мымрам?
- Согласен, - признался брат. – Не подумал.
- Может, нам лучше напасть на завод по производству песка? – предложил я. – Среди бела дня. И тогда мы заполучим в свои ряды много сторонников. Там трудятся парни, которые попали сюда недавно и ещё сохраняют силы для протеста и борьбы.
- На заводе полно камней, – поддержал меня Тимоха. – Сделаем пращи, используем их в качестве оружия.
Нашим старшим товарищам этот вариант показалось интересным, но голосовать за него пока не стали.
А потом мы придумали, как обмануть Акпота. Мы заставим Покатач написать ему новое донесение - будто бунтовщики просачиваются в порт и прячутся в шатрах. Мол, именно там и надо всех повязать, устроить ночь наручников, ночь окончательного решения детского вопроса, ночь, в которую рухнут все мятежные надежды. Если Акпот клюнет и двинет свои боеспособные части к порту, то Дримштат на это время будет прикрывать лишь крохотный гарнизон – патрульные мымры и кучка тайных агентов.
- Прекрасная возможность, чтобы овладеть стратегическими объектами, - сказал Ваня. - Штурмуем резиденцию и тюрьму, освободим соратников, а после передислоцируемся на завод. Мы с Лизой и Томасом нарисуем примерную схему тюремных коридоров, камер и пыточных. Может быть, при штурме дворца удастся захватить правящую верхушку. Это наш стопроцентный выигрыш!
- Не совсем так! – усомнились мы с Тимохой и поведали о наличии серого кардинала, про которого ничего неизвестно и действия которого нельзя предугадать.
- И ещё - что касается штурма резиденции и тюрьмы, - добавил я. – Мне эта тема не кажется верной. Давайте поразмыслим! Сил у нас немного. И там нам будут противостоять самые свирепые псы островного режима.
Услышав слово «псы», Икс кашлянул и отпустил в мою сторону язвительную реплику:
- И давно ты боишься псов? Разве собаки - не лучшие друзья человека? Если бы там были псы, мы, пожалуй, нашли бы с ними общий язык. Но ведь там не пойми какая сборная солянка - всякой обуви и всякой твари по паре.
- С голубями решим! - уверенно заявил Тимоха.
- Хорошо бы, - откликнулся я на столь оптимистичный прогноз, - но даже если часть охраны перейдёт на нашу сторону, мы в лучшем случае увязнем в позиционных боях, запутаемся в анфиладах, заблудимся на этажах и в подземельях…
- Да, - поддержала меня Лиза. - Атаковать тюрьму и резиденцию нужно параллельно, но мы не наберём бойцов даже для одного штурмового отряда.
- А если поговорить с Лили? - предложил Тимоха. – Она служит внутри дворца, пусть достанет его план. И распорядок дня, по которому живут власти. Тогда проникнем в кабинет Акпота, столкнувшись только с телохранителями…
Тут мы обернулись к Покатач, и она сразу подключилась к диспуту, поскольку внимательно нас слушала и поняла, к чему всё клонится. Наверное, стоило засунуть пленников туда, где наши обсуждения стали бы недоступны для их слуха, но в этом маленьком погребке такого изолятора у нас не имелось.
- Могу нарисовать заднюю часть резиденции, - объявила Левая тапка, - а в переднюю не хожу, чтобы никто из охранников меня не заметил и случайно не выдал в городе мою тайну. Ориентируюсь лишь в нескольких комнатах, где отдыхаю, когда не борюсь с режимом.
- Заткнись уже про свою борьбу! – сказали мы хором.
- А меня вообще никогда в резиденцию не пускали, - подал голос Маркус.
- Да, хорошо бы разведать, где личные апартаменты Акпота, - повторил Икс Тимохину мысль. - Если сумеем туда добраться, я вцеплюсь в глотку этому выскочке и потребую выполнять наши указания. Пусть распустит охранников и шпиков!
- Звучит эффектно, но дефектно, - возразил я. - Прежде чем доберёмся до Акпота, нас порвут на мелкие тряпочки.
- Что же ты предлагаешь? – спросил Ваня.
Брат смотрел на меня так, будто не узнаёт. В его глазах читалось недоумение – мол, неужели, это он – малыш, тормоз, ходячий бред и триллер? Да я и сам себе удивлялся.
- Предлагаю штурмовать завод. Допустим, Правый тапок поверит в нашу дезинформацию и сосредоточит войска вокруг порта. Но ослабит ли он при этом охрану резиденции? - Вряд ли. Испугается за свою шкуру. А вот охрану завода непременно ополовинит. Ему просто не хватит ресурсов, чтобы караулить всех и всё. Давайте устроим нашу новую базу в каменоломнях у завода. Понаблюдаем, изучим расположение постов и там же нанесём первый удар.
Повисла молчаливая пауза, все задумались, а потом как-то сразу оживились:
- Хорошо, что завод и порт - на разных концах острова. Армия Акпота окажется на одном краю, а мы – на противоположном. У нас будет время - набраться сил.
- Надо захватить цех с жерновами.
- Да, там работают непокорные пацаны, и нам не придётся их долго агитировать.
- Отлично! Переходим к голосованию. Пора менять дислокацию, пока совсем не рассвело.
ПОДГОТОВКА К ВОССТАНИЮ
Решение было принято единогласно, мы заперли погреб Джона и по тёмным улочкам, разбившись на две группы, выдвинулись в нужном направлении. Икс жёстко контролировал Левую тапку, Ваня и Томас конвоировали Маркуса. Когда стало светать, мы были на месте. Первые солнечные лучи пришлись очень кстати – они изгоняли мрак даже из глубоких расщелин и помогали подыскивать надёжное укрытие. Пленников мы спрятали в каменный мешок, из которого им самим ни за что не выкарабкаться. В непосредственной близости от нашей новой базы за высоким забором громоздились заводские корпуса. Мы выставили охранение и вознамерились немного поспать.
С раннего утра по Дримштату расползлись слухи о побеге лидеров предыдущего подполья. Причём расползлись они так шустро, что можно сказать – разлетелись. Слухи шуршали крыльями и сбивались в стаю – «Покатач Линк лично вытащила из тюрьмы своих товарищей! Её сторонники повсюду! Они сильны и готовы противостоять Акпоту! На Шестой окружной мымрам надавали пощёчин! На Второй радиальной освистали патруль! Какой-то смельчак под окнами дворца крикнул «Позор!» Два раза подряд! Нет, не два раза, а четыре! Короче, пора подниматься на борьбу всем, кто ещё способен на действие и не превратился в гниющий овощ».
Конечно, мы понимали, что слухи распространяют агенты, состоящие на службе у режима. Но сегодня, сами того не подозревая, агенты работали на нас. Впрочем, глупо обольщаться - никакого особого оживления в городе не наступило – ни тебе митингов, ни пикетов, ни маршей гремящих кастрюлек.
Здесь нужно коснуться деликатного вопроса о детях, которые попадали на Остров мечты. Всё это были любители компьютерных игр, казалось бы, очень боевые ребята, они с успехом уничтожали врагов, оставляя на каждом уровне лужи, а то и озёра виртуальной крови. Свирепые вояки, сидящие перед мониторами в своих уютных комнатах или в безопасных клубах. Но когда новая реальность требовала от них подлинного героизма, они предпочитали молчать, отводить глаза, бледнеть и тухнуть. Если среди них и появлялись сочувствующие восстанию, то своё сочувствие они прятали так глубоко, что ни в речах, ни тем более в поступках его не заметишь, не расслышишь.
И всё же мы не теряли надежды, мы ждали тех, кто плечом к плечу встанет рядом с нами. Пусть их поток не будет полноводной рекой, наполняющей море, но хотя бы ручейком, который струится тонко, зато не пересыхает даже в засушливые годы. Однако сначала нам пришлось окунуться в протухшую болотную муть и жижу - контакты с подпольем принялись искать типы, в которых легко угадывались засланные хлопчики. Одни из них активно лезли вперёд, выказывая себя удальцами и ярыми приверженцами, другие таились до срока. Видимо, так им распределили роли. Ни в коем случае нельзя было засветить наши планы и нашу базу – иначе поражение…
И тогда мы решили открыть фальшивый офис подпольной организации - в погребе Джона. Принимая во внимание, что сам Алабама пока не объявился. Кто-то должен был рискнуть, подставиться и отвлечь на себя всех сомнительных новобранцев. Вроде бы не ахти какой труд – сидишь за столом, принимаешь посетителей, смотришь с прищуром, задаёшь простенькие и заковыристые вопросы:
- Насколько твёрдо вы намерены стать мятежником?
- Какие общественно-полезные функции готовы исполнять?
- Нет ли у вас связей в секретных службах Острова мечты?
- Каков характер ваших связей?
- Что ещё имеете нам сообщить?
Можно составить из этих вопросов анкету и двигаться от пункта к пункту. Но если на нас откроется сезон охоты, то чёрные кобылы, запряжённые цугом, первым делом прискачут именно к этому офису, из кареты выпрыгнут амбалы и повяжут наших вербовщиков. И очень скоро им самим придётся отвечать:
- Кто состоит в подполье?! Имена! Клички! Адреса!
- Отвечай, свинья, кому подчиняешься?!
- Или ты, собака, признаешься, где есть ваша база, или будем тебя немножко вешать!
Занять кресло руководителя офиса вызвался Томас. Икс сказал, что присоединится к нему, поскольку Покатач в надёжном хранилище и сейчас нет необходимости постоянно быть рядом с её глоткой.
- К тому же, - добавил он, – у меня появился нюх на вражеских агентов. Время от времени их кормят едой, в которой не так много химикатов. Эта еда пахнет иначе. Так что я смогу их различать.
- Хорошо, - согласился Ваня. – Только не вздумайте на них бросаться. Притворяйтесь, будто вы их не раскусили.
- То есть, - уточнил Икс, - даже если раскушу, раскусывать их нельзя? В буквальном смысле этого слова.
- Именно. А если в офис придут честные ребята, пусть ждут сигнала, по которому следует прибыть на место сбора.
Посовещавшись, мы назначили место сбора на окружной дороге за городскими стенами, - на той дороге, по которой с завода в порт катают тележки полные песка. Нет никаких сомнений, что Акпот услышит о нашем плане – вряд ли мы сумеем предотвратить утечку информации. Ну и пусть. Только надо, чтобы эта информация подтверждала сведения, которые содержатся в записках Покатач. Она сама сообщит ему об окружной дороге и о порте, который мы, якобы, намерены захватить, чтобы пресечь попадание на остров новых детей.
Фокус заключается в том, что по всякой дороге можно двигаться влево и вправо. Акпот будет думать, что, собравшись все вместе, мы ринемся в порт, и станет готовить там засаду, но мы устремимся в противоположную сторону, к заводу. И помешать нашей атаке на завод будет нереально, поскольку у завода мы окажемся раньше вражеских сил, сконцентрированных в порту. Пока Акпот очухается, пока даст команду, чтобы войска изменили направление удара, мы уже овладеем всеми цехами и приготовимся к обороне.
И тут мой старший брат подал хорошую идею:
- А что если желающих участвовать в сопротивлении мы станем распределять по двум отрядам? Один отряд мы сформируем из тех, кому можно доверять, и назначим им место сбора как раз на окружной дороге. А второй отряд сформируем из вероятных агентов Акпота.
- И назначим им другое место! – с энтузиазмом подхватила Лиза.
- Здорово! – сказали все остальные.
- Пусть собираются у городских ворот! - предложил я. – Якобы, они кажутся нам наиболее крепкими бойцами, и мы поручаем им самое ответственное задание - задержать правительственные силы и не позволить им прорваться через ворота к порту.
- Да, - улыбнулся брат. – Пусть они, типа, стоят насмерть и попробуют продержаться хоть немного.
- Представляю, как весело будет Акпоту, - добавила сестра. – Потому что самую главную задачу мы доверим его прихвостням.
Все засмеялись, но я призвал их не расслабляться:
- Вопрос не в том, насколько весело будет Акпоту, вопрос в том, как поведёт себя серый кардинал? В какой момент он разгадает наши планы и какие примет контрмеры?
После этого напоминания ребята посерьёзнели и занялись делом. Икс и Томас отправились в погреб Джона. Конечно, они не станут вешать на дверь табличку:
ОФИС ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ.
РАБОТАЕТ КРУГЛОСУТОЧНО.
Ветераны прежних бунтов принимаются вне очереди.
Но по пути они шепнут встречным и поперечным о том, где именно происходит вербовка. А что касается часа, в который начнётся восстание, то добровольцы услышат следующее объявление:
- Каждый из вас ежедневно посещает центральную площадь, чтобы засвидетельствовать почтение портрету правителя. Будьте внимательны. Когда увидите нечто необычное, имейте в виду - это сигнал. Значит, мятеж начнётся на рассвете следующего дня. На рассвете следующего дня. После того как на главной площади произойдёт нечто крайне необычное.
Каким именно будет этот сигнал, мы пока не определились - скорее всего испортим шестигранник. Для Острова мечты шестигранник - всё одно что Эйфелева башня для Парижа или Биг Бен для Лондона. Попробуйте сделать с ними что-нибудь из ряда вон выходящее и моментально взбудоражите город, страну и даже целый мир. Чего и требуется.
В общем, Икс с Томасом ушли, Ваня и Тимоха украдкой выдвинулись к заводу, чтобы фиксировать расположение постов, время смены караулов, точки вероятного прорыва и тому подобное. Мы с Лизой остались у пещеры с каменным мешком, в котором содержались пленники.
- Стёпа, ты так изменился, - сказала мне сестра.
- Жизнь заставила, - улыбнулся я ей в ответ.
- Даже не знаю, ругать тебя за то, что не остался дома, как было велено, или радоваться.
- Не забывай - Ваня приказал мне приготовить кроссовки - на всякий случай.
- Помню, - согласилась она. – Но, если честно, мы никак не думали, что такой случай наступит. Может, ты хотя бы теперь вернёшься? Уже скоро мама закончит свои дела и приедет.
- Год на острове только начался, ещё есть время. Лучше расскажи, как было в тюрьме. Для полноты картины мне следует вникать абсолютно во всё, учитывать даже мелкие детали. Нельзя позволить, чтобы нас обыграли тапки и стоящий за ними серый кардинал.
ГЛАВНАЯ МЫМРА ЮЮ
После того, как Лизу, Ваню и Томаса захватили, на чёрной карете их привезли в тюрьму. Лизу сразу отделили от мальчишек. Потом арестантов переодели в серо-полосатое и по очереди отвели на разговор к главной местной начальнице, на дверях которой висела табличка «Юю». Таковым было её имя. Когда Лиза вошла в кабинет, то увидела грозно восседающую за массивным столом толстую тётку со злобными глазами и бородавками по всей роже.
- Вот что, девчонка! – сразу объявила Юю. - Или ты будешь делать, как я велю, или ты будешь делать, как я велю! Выбирай! Но что бы ты ни выбрала, ты будешь делать, как я велю!
- А что вы велите? – спросила Лиза.
- Распорядок дня и все необходимые повеления висят на стенке в твоей камере. Учи наизусть!
Сестра моя, как вы знаете, на большой земле в школе была круглой отличницей, и ей бы не составило труда запомнить какие-то там правила. Но рассказывая о них, Лиза сердилась. Оказывается, от неё требовали забыть папу с мамой и остальных родных, и друзей, и так далее. От неё требовали всю себя посвятить правителю. Тут я решил уточнить:
- Правителю или Акпоту Рехту?
- Там было написано «правителю». Имя Правого тапка нигде не упоминалось.
- Может, на тот случай, если ему на смену придёт кто-то другой? – предположил я. – Может, в этом содержался намёк на серого кардинала?
- Не знаю. Ни о каком сером кардинале нам никто не говорил. Следовало заучить правила и строго соблюдать распорядок. За нарушения полагались наказания. Ваню били, потому что он сопротивлялся. А я даже не пыталась. Наверное, тебе будет обидно узнать, что я никакой не герой, но это - так.
- Ты герой, - промолвил я. – Никто не может знать заранее, как поведёт себя в плену. Вон Левая тапка - храбрилась, пальцы веером, а теперь только и занимается тем, что просит о пощаде и каждую минуту предаёт своего правящего братца. А как вы бежали?
- Подошёл охранник и шепнул, что нам привет от Покатач Линк. А потом объяснил, как действовать, чтобы выскользнуть на свободу и куда при этом двигаться. Мы искренне поверили его словам.
И Лиза снова принялась мне рассказывать про главную тюремную мымру Юю.
НАКАНУНЕ
Во все дни, пока готовилось восстание, я ходил в Дримштат, чтобы на одной из улиц, о которой договаривались заранее, пересекаться с Иксом. Мы просто шли рядом квартал или два и, сохраняя меры предосторожности, обменивались информацией. Я сообщал о делах на базе, а он - о том, как формируются отряды. Получалось, что в отряде шпиков, который должен отправиться к городским воротам, набралось почти столько же бойцов, сколько и во втором отряде, куда зачислялись те, кто казался честным. Но полной уверенности в них у нас тоже не было. Вполне вероятно, что в решающий момент, когда мы скомандуем бежать на захват завода, они захватят нас самих и препроводят прямиком в тюрьму – в тесные объятия бородавчатой Юю. Никто не может знать заранее, как развернутся события.
А ещё Икс рассказал о том, что заметил Джона. Алабама наблюдал за своим погребом со стороны и быстро ретировался не пойми куда. Похоже, решил, что вербовочный пункт - это ловушка для простаков. Как убедить его в нашей правоте? Или он так и будет уклоняться от борьбы, разуверившись во всех и во всём? Сколько таких среди островитян? Полагаю, немало. Наберутся ли они смелости, чтобы примкнуть к нам, или станут дожидаться полной победы или полного поражения? Но осуждать Джона и ему подобных я не мог – если тебя постоянно обманывают, однажды начинаешь относиться с опаской даже к собственной тени – чего, мол, она за мной ходит?
Каждую ночь Покатач Линк под нашу диктовку прилежно строчила для Акпота Рехта отчёты о проделанной работе. Но Икс больше не носил их под видом Маркуса к тайным дверям резиденции. В одном из отчётов Левая тапка убедила своего брата, что такой способ связи опасен:
«Если Маркуса застукают, операция провалится. Поэтому оставлять послания будем в условленном месте, где присутствие моего человека не вызовет подозрений».
Этим местом мы выбрали опять же шестигранник. Теперь любой из нас мог доставить записку и незаметно сунуть её в нужную щелку. Происходило это по утрам, когда так просто смешаться с толпой паломников. А ближе к обеду уполномоченный шпик забирал послание и передавал его лично в руки правителю. Покатач сообщала, что всё идёт по плану – выявляются протестные элементы, но их поток утончается, скоро совсем иссякнет и тогда можно будет дать отмашку на проведение облавы. Иногда в той же щелке мы обнаруживали ответы. Акпот настоятельно просил сестру быть осторожнее и намекал, что у него всё готово.
И вот срок настал. Я, Тимоха и Томас подкрались к шестиграннику глухой ночью. Мы пролезли через выемку в мостовой, которую когда-то обнаружил Икс. Во мраке и паутине суетливо закопошились постоянные здешние обитатели – всякая мелкая вонючая сволочь. Мои товарищи натянули на лица майки – в качестве респираторов. А мне – хоть бы хны, я привык. Действуя слаженно, словно бригада опытных монтёров, мы аккуратно разобрали часть конструкции, так что одна из граней удерживалась буквально на волоске или, как выразился Тимоха, на соплях. Это были сопли преступного режима, которому осталось недолго. По нашему расчёту грань рухнет, едва уборщики начнут вытирать с неё пыль и песок…
Пыль и песок. Холодный ночной ветер без устали, с дьявольским азартом носит их над черепичными кровлями Дримштата, шуршит и свистит в дырах, лезет в окна и двери, выдувает с улиц живые души. Он делает нас бесприютными, даже если мы прячемся за толстыми подвальными стенами или в глубоких пещерах.
Ветер вытер с наших лиц
Слёзы и мечты.
Грохот грозных колесниц
Рвёт из темноты.
Искры синие летят.
Свечи сальные коптят.
Прячьтесь глубже, будьте тише!
Камни – снизу, звёзды – свыше.
Тот, кто - между,
Не теряй надежду!
Однажды ветер принёс Клауса - голодного, оборванного, озябшего, словно цуцик, – помните трусоватого парня из Швейцарии, которого Маркус соблазнил записаться в бунтовщики? Мы тогда подслушали их разговор, сидя в шестиграннике. После третьего заседания новой подпольной организации Клаус пропал и вот вдруг нарисовался. В старых каменоломнях. Сам вычислил место нашей подлинной базы – чтобы доказать свою состоятельность и отвагу. Он решительно заявил, что намерен продолжить борьбу. Оценив его жалкий вид, мой ехидный пёс не удержался от шутки:
- Сразу заметно, что ты швейцарец – выглядишь, будто сыр в шоколаде, который хранили в банковском сейфе с часовым механизмом.
Мы ввели Клауса в курс дел, он поверил каждому нашему слову и стал полноправным соратником. Побольше бы таких ребят.
Утром собрались посмотреть шоу века. Сложно было устоять перед таким искушением. Конечно, развал шестигранника ещё не будет означать краха всех местных порядков, но он, как говорится, положит начало концу. А это - исторический момент, и хотелось присутствовать.
На центральной площади мы появились в ранний час с разных радиальных улиц, но близко к главной достопримечательности не подходили - чтобы улизнуть, едва бабахнет. Наверняка патрули, которые окажутся поблизости, устроят облаву. Первое, что придёт им в головы – совершена атака на островной символ.
Площадь уже проснулась, суетились дворники и паломники, спешили по делам разносчики и трудяги с завода. И вот на брусчатку выступили основные персонажи задуманного нами аттракциона - уборщики. Они чинно шли к шестиграннику, несли лестницы, вёдра с водой, тряпки и губки. Они привычно распределились - каждый у своего портрета - и с серьёзными физиономиями принялись за работу.
И тут случилось. Западная грань вдруг ухнула, отделилась от конструкции, брякнулась ребром, повалилась вперёд, опрокинула уборщика, хрустко лопнула и разломилась на части. Шмякнулись о камни тряпки. Звякнули вёдра. Выплеснулась вода. Раздался крик. Но никакого вреда уборщику мини катастрофа не причинила. Я же докладывал вам раньше, что грани слепили из подгнившей фанеры, которую Икс легко дырявил своими ногтями.
Открылось нутро шестигранника – трухлявое, грязное, чёрное, кишащее пауками и грызунами. Это было то ещё зрелище. По всей площади пронеслись всхлипы и возгласы. Кто-то ужаснулся, кто-то удивился. А потом воздух Дримштата просверлили свистки многих патрулей и шпиков, спешащих к месту происшествия. Не дожидаясь разборки, мы растворились в проулках и различными маршрутами прибыли на базу в каменоломнях. В том числе и Томас с Иксом - поскольку офис подпольной организации в погребе Джона прекратил свою подрывную деятельность – попросту говоря, закрылся.
Кто видел падение грани, был убеждён, что сегодня это событие станет наиглавнейшей новостью в городе и на острове. Не услышат о нём только глухие, но им непременно разъяснят на пальцах, и они поспешат, чтобы глянуть. И все, заявившие себя повстанцами, поймут, что вот он, - сигнал к началу мятежа.
Наверняка понял это и Акпот. Думаю, он сначала рассердился, что сестра не предупредила его заранее, но, сытно позавтракав у окна с видом на центральную площадь, понаблюдав за царящей там суматохой, конечно, оценил смекалку Покатач, а то и посмеялся. Ведь он столько лет жил в нашем доме и не мог не заразиться чувством юмора, которым отличается папа.
НАЧАЛОСЬ
Ночью мы выставили наблюдательные посты – у городских ворот и на каменистом пустыре, который раскинулся между Дримштатом и портом. Мы хотели убедиться, что Акпот действует ровно так, как с нашей подачи его просила Покатач. Разведчики таились и следили за правительственными войсками. Войска крались малыми группами, но в количестве достаточном, чтобы повязать всех бунтовщиков. Они достигали шатров, терялись под их пологами и уже не подавали никаких признаков своего присутствия. Для нас это были очень волнительные часы – операция прикрытия успешно завершена, все приготовления закончены, восстание началось.
С рассветом на окружной дороге Тимоха, Томас, Ваня и Клаус ожидали прибытия бойцов добровольцев. Предстояло распределить их по четырём группам, возглавить и марш-броском перенестись к заводу, по пути выявляя и нейтрализуя провокаторов со шпиками. Если, конечно, не случится того, о чём я писал прежде, – если этих провокаторов и шпиков не окажется столько, что они первыми повяжут своих командиров. Но теперь все сомнения мы отринули. Когда приходит пора подниматься из окопа в атаку, глупо думать о блошках, которые забрались под майку и покусывают тебе спину.
Группа Тимохи должна атаковать главные заводские ворота. Она первая вступит в бой и оттянет на себя основные силы, которыми располагает охрана. В это время Ваня со своими бойцами перелезет через забор у цеха с жерновами и штурмует его. Ребята Томаса захватят подходы к цеху, а отряд Клауса останется в резерве – чтобы немедленно прибыть туда, где победа окажется под вопросом, и перевесить чашу весов в нашу пользу.
Едва начнётся, я, Лиза и мой пёс конвоируем Покатач Линк. Что касается Маркуса, если вы о нём ещё помните, мы оставим его в пещере – до лучших времён. Нам предстоит проникнуть на территорию завода со стороны каменоломен и соединиться с группой Вани. Потом встанет следующая задача - привлечь на свою сторону рабочих. Тут и пригодится Левая папина тапка. Мы затащим её на верхнюю площадку в цехе и заставим толкнуть пламенную речь. Чтобы речь получилась пламенной, за спиной у Покатач будет тихо рычать Икс. Пусть только попробует отлынивать или в этом роде. Когда народ увидит её, он непременно воодушевится. Она же - символ освободительного движения. Другого такого на острове нет.
- А Покатач не перехватит инициативу? – засомневался Клаус.
- Она не любит рисковать здоровьем, - ответил Икс. – У меня на неё давно чешутся лапы и зудят зубы.
Солнце вылупилось из-за горизонта и сразу устремилось к зениту. Мы заняли исходные позиции. Город пришёл в движение. Не то чтобы тронулось большинство жителей, вовсе нет, - большинство, как и всегда, сжалось, боясь за собственную шкуру или овощную кожуру. Но это сжатие было таким суетливым, что всюду царили гул и судороги.
Шпики второго отряда побежали к городским воротам – якобы, их защищать. На самом же деле, как выяснится позже, они получили приказ - обеспечить коридор, когда пленённых в порту бунтовщиков погонят через эти ворота в тюрьму.
Но пока наши добровольцы оставались на свободе. Они пьянели от неё. Они с песнями лезли на стену, а после по уступам и трещинам спускались на окружную дорогу. Они тащили с собой палки, пики, хлысты, острые камни и прочее оружие. Они улыбались друг другу, знакомились, жали руки, обнимались. Ваня произнёс короткую речь:
- Братья! Пришло время вернуть себе права и волю! Вы готовы биться до конца?
- Да! – ответила взбудораженная толпа.
- Тогда разделитесь на четыре группы! Мы поведём вас в бой!
Людей собралось не очень много, но достаточно для осуществления задуманного.
Разделились - всё произошло быстро. После этого Ваня дал команду повернуться к заводу! Взбивая подошвами землю, первой побежала группа Тимохи, задачу своим бойцам он поставил на марше. Следом за ними быстрым шагом отправился отряд Вани. Потом и два других отряда. Над дорогой зависло пыльное облако. Возникли нестроения, проявились типы, которые непременно хотели знать, куда это все торопятся. Один из них невольно выдал себя, потому что спросил:
- Почему не в порт?
- А что нам делать в порту? – удивился мой старший брат. – Кто говорил, что мы двинемся в порт?
Если вы не забыли, это информация считалась как бы секретной. В общем, Ваня изобличил вражеского лазутчика, но дать приказ на его задержание было некому, ведь и всех прочих в отряде он едва знал. Поэтому промолвил уклончиво:
- Может, и до порта дойдёт очередь, а пока совершаем манёвр. Проверим себя в малом деле и выясним, есть ли у нас силы на серьёзный штурм.
- Лучше бы заняли порт! – давил лазутчик, готовый учинить бучу. – Там же никого нет.
- Прекратить болтовню!
Впереди уже слышались крики и грохот ударов. Это группа Тимохи вступила сходу в бой. Прямо как морская пехота. Воспользовавшись неожиданностью, парни лихо оттеснили охрану, овладели заводскими воротами и закрепились. Только тут Ваня и раскрыл планы:
- Бойцы, пока наши братья дерутся здесь. Мы должны обойти с тылу, перелезть через забор и штурмовать цех с жерновами. Есть среди вас те, кто когда-нибудь там работал?
- Да, я, мы, – отозвалось несколько человек.
- Отлично! Вместе со мной - вперёд! Остальные - за нами! Захватим остров, получим волю!
Пацаны зарычали, выказывая желание ринуться в атаку. И тут лазутчик, задававший вопросы, дёрнулся и помчался в город. Все прочие удивлённо глянули ему вслед.
- Пусть бежит! – сказал Ваня. – Это - не просто трус. Это - предатель. С такими разберёмся позже. А сейчас делай, как я! Посмотрим, кто из нас чего стоит!
ШТУРМ ЗАВОДА
Забор у цеха с жерновами не отличался особой высотой, и Ваня загодя присмотрел место, в котором его легче преодолеть. Он перемахнул на ту сторону, и здесь случилась секунда, когда время как бы остановилось. Брат оглох. Ему почудилось, будто за ним никто не последует, будто люди, которых он полагал своими бойцами, – всего лишь пугливые тени, - они поддались порыву, на полчаса почувствовали себя героями, даже армией героев, но вот порыв упёрся в первую преграду, надорвался, иссяк, и тени моментально растворились.
А потом глухота лопнула под напором резких звуков. Время снова двинулось вперёд. Над забором взлетело несколько взъерошенных голов, и отчаянная братва дружно посыпалась на территорию завода. Редкие охранники ринулись было к ним, чтобы пресечь незаконное проникновение, но, быстро оценив ситуацию, трусливо ретировались. Цех сдался без боя. Трудившиеся в нём каторжане не поняли, что происходит. Напрягаясь изо всех сил, они вращали жернова – перетирали щебень. В воздухе стоял скрежет и висела пыль, подобная дымовой завесе. Песок отгружали в одноколёсные тачки. Сгорбленные водители понуро выстраивались в длинную очередь. Какая-то начальственная особа в респираторе изобразила строгий вид, выплюнула пару неразборчивых громких ругательств, выпучила глаза, топнула, упёрла руки в боки, но схлопотав леща, попятилась раком и скрылась навеки. Ванины бойцы, воодушевлённые бегством противника и лёгкой победой, заняли все двери и проёмы. Раздались крики:
- Кончай рабскую пахоту! Хватит горбатиться на злого дядю!
Но цех ещё скрипел, грохотал и ухал – по инерции. А потом всё замерло, и мой брат объявил:
- Друзья! Завод захвачен группой специального назначения «Альфа»! На Острове мечты началось восстание! Сохраняйте порядок! Скоро к вам обратится Покатач Линк. Я знаю, что правители загнали вас сюда, потому что вы боеспособные парни! Они хотят, чтобы жернова перемололи вас в порошок, как перемалывают камни. Но кто сохранил силу духа, крепость мышц и твёрдость характера, вступайте в наши ряды, будьте нам братьями. Вооружайтесь чем попало и готовьтесь к войне за нашу с вами волю! За право вернуться домой!
Тишина зазвенела, будто и нет здесь никого. Медленно оседала пыль - рассеивалась дымовая завеса. Потом кто-то чихнул, другие откашлялись. Один из водителей резко отбросил свою тачку, достал носовой платок и так старательно высморкался, будто мечтал об этом всю сознательную жизнь. Остальные за ним наблюдали. В узкие оконца под самой крышей заглянуло солнце, его лучи клинками рассекли пространство. Оконца походили на амбразуры пулемётных дзотов. Воздух сделался золотистым.
- И что теперь? – раздался недоуменный возглас.
Ответить на этот вопрос по существу никто не успел, потому что грянул стоголосый восторженный хор. И даже трудяги, ещё недавно не помышлявшие о сопротивлении, потребовали вести их вперёд – до конца, до полной и безоговорочной победы! А те, кто ворвался сюда вместе с Иваном, вдруг осознали, что являются спецназом и наполнились гордостью, - той правильной гордостью, которая не расслабляет, не превозносит, а направляет к новым вершинам.
Как раз в тот самый момент, когда цех взорвался восторгом, мы перелезали через забор – сначала я и Лиза, следом - Покатач и сразу за нею - Икс. Наша пленница уже смирилась со своей участью, но пёс держал ухо востро. Услышав рёв толпы, тапка встрепенулась. Толпа выкрикивала её имя. Мы прошли к двери, у которой нас поджидал Ваня. Спустя минуту они уже стояли на верхней площадке. Открылся митинг.
Ничего нового Покатач не сказала, это был старый набор лозунгов и штампов, привычно сдобренный пафосом. Но те, кто слышал её впервые, были очарованы. Она поносила Акпота в хвост и в гриву – даром что родственники. И она ни словом, ни намёком не пыталась нас обмануть. Так что Икс, маячивший за её спиной, ослабил хватку и шепнул, не удержавшись от похвалы:
- Тётушка, да ты прирождённый оратор! Если и дальше станешь вести себя прилично, может, мы в натуре доверим тебе высокий пост.
Тут в цеху появились командиры групп, которые бились за ворота и прочие заводские территории. Я с радостью увидел, что Тимоха, Томас и Клаус по-хорошему распалены боем, но не ранены и не травмированы – ссадины и синяки не в счёт – на войне, как на войне. Ваня махнул нашему дальневосточному другу, и тот поднялся на импровизированную трибуну.
- Пацаны! – обратился он к толпе. – Завод находится в наших руках. Полностью. Враг разбит и уматывает!
Ему ответили разнокалиберными одобрительными выкриками. Скоро эти выкрики слились, обрели форму известной фанатской припевки и с вариациями зазвучали примерно так:
- О-ле, оле, оле, оле, братишки, вперёд!
Вскинулись и закачались сотни рук. Воздух вздрогнул. Пыль, не успевшая выпасть в осадок, снова замельтешила в солнечных лучах.
«Братишки, вперёд!»
С каждым повторением голоса звучали всё крепче и басовитее, словно трудяги прочищали лёгкие и заряжались энергией.
«Братишки, вперёд!»
И никто их не останавливал – пусть сбросят дурман рабского существования и гордо расправят плечи. Покатач прикрыла ладонью рот и прошипела:
- Тоже мне – народное творчество.
- А ну-ка, пой! – рыкнул ей в затылок Икс.
- Не могу, - возразила она. – Сам прикинь - если я стану призывать моего братишку вперёд, как это будет выглядеть? Вы же меня затопчете!
- Она права, - подтвердил Тимоха. – Пусть её братишка идёт взад.
Когда цех, наконец, сбавил обороты, Ваня воспользовался паузой, шагнул к краю площадки и скомандовал:
- Распределяйтесь по отрядам и группам! Будем готовиться и к обороне, и к наступлению! Впереди нас ждут великие дела!
ЗА ПОЛШАГА ДО ПОБЕДЫ
И вот мы воюем уже четырнадцать суток. Две недели, наполненные отчаянными атаками и тяжёлыми отступлениями. Цепляемся за каждый дом. Многие из тех, кто рядом и кого недавно мы вовсе не знали, стали нашими боевыми товарищами. Мы делим радости и печали, бессонные ночи и напряжённые дни, победы и поражения, скудные запасы еды и воды. Пацаны и девчонки ежечасно проявляют героизм. Они уже познали вкус борьбы и теперь ни за что не сдадутся. Под их напором бегут охранники и мымры. Когда мы окружаем и давим, враги просят пощады и громко кричат «Акпот капут!»
За нами - треть города. По Четвёртой и Пятой радиальным улицам мы продвинулись к самому центру, фронт проходит лишь в полусотне метров от главной площади. Этих позиций мы добились достаточно быстро, но Акпот, потрясённый тем, что был переигран, собрался с силами. А может, в дело включился серый кардинал. Так или иначе, но они упёрлись и сопротивляются ожесточённо. Однако и мы не намерены ослаблять натиск.
Постоянно приходят добровольцы – пополнение. Мы рады, но есть проблема – шпики. Нюх Икса уже вконец замылился, притупился, растерялся, и он больше не в состоянии анализировать, кто как питался, где спал, кто честен, кто лжив. Всех проверяем боем. Но и это не гарантирует нас от предательства. Показавший себя правильным парнем сегодня, завтра в самый решающий момент, когда нельзя отступать ни на шаг, вдруг призывает сдаваться.
На шестой день войны делаем неприятное открытие – обращаем внимание на птиц, которые постоянно кружат над нами, всюду суют свои клювы, а потом противник ведёт себя так, будто заранее знал о наших планах. Причём знал во всех подробностях. И тогда Тимоха задаётся вопросом - почему его голуби превратились в людей, а местные чайки и бакланы остаются пернатыми? Он решает проверить возникшее подозрение и ловит сетью одну из любопытных особей.
Как же мы удивляемся, когда её ощупываем и потрошим - она оказывается летательным аппаратом, нашпигованным проводками и чипами. Глазами ей служат крохотные видеокамеры. Теперь мы не подпускаем к себе ни местных птиц, ни грызунов, ни насекомых, а при удобном случае и по возможности уничтожаем их. Впрочем, это удаётся нечасто – очень они юркие.
У нас много новых командиров, а старая гвардия целиком вошла в штаб восстания. Я стал его начальником. Лиза занимается тылом. Тимоха отвечает за разведчиков и диверсантов. Ваня осуществляет общее руководство. Томас и Клаус возглавляют юго-восточную и северо-восточную группировки. Пару дней назад нарисовались Джон и его земляк Джереми. Мы объяснились, уладили все недоразумения. В итоге, каждый из них получил по батальону. Воюют грамотно и самоотверженно.
Свою главную базу мы перенесли с завода ближе к линии фронта - на Шестую окружную улицу - чтобы оперативно реагировать на складывающуюся ситуацию. Покатач прячем, где придётся, за нею сохраняются представительские функции. Так что в определённом смысле она остаётся знаменем нашей борьбы. А как иначе? Коней на переправе не меняют, тапки – тоже. Мы не можем позволить себе заминок и неразберих. Попробуй объявить, что она враг и всегда им была – как это отразится на войсках, на боевом духе? Какие возникнут брожения? Сделаем это потом – после победы. А пока она вполне освоилась, хотя наш Икс, начальник контрразведки, время от времени скалит на неё зубы – чтобы не зарывалась. Маркус напросился искупить свою вину на передовой и пока держится. Подвигов от него не ждём – хорошо, если снова не переметнётся.
Динамика развития событий такова, что никто не сомневается в нашем конечном успехе. Но стараемся об этом не говорить. Серый кардинал, о котором мы помним, в открытую себя пока не проявил. Позавчера Тимоха предложил создать из лучших бойцов отдельный отряд, его силами овладеть дворцом, захватить Акпота и таким образом не только завершить войну, но и добиться всей правды о том, кто именно стоит за игрой в Остров мечты. В этом деле Тимоха очень рассчитывал на своих голубей. Они по-прежнему - на той стороне. Попыток перебраться к нам не предпринимали. Штаб дал добро на проведение операции, но добыть точные данные о местонахождении Правого тапка не удалось. Есть информация, что он сбежал из резиденции и прячется где-то в глубинных кварталах. Короче, его поимка и допрос откладываются на неопределённое время.
В последние дни испортилась погода. Ветер, который обыкновенно шнырял по улочкам и площадям Дримштата, заметно усилился. Гудит и свистит на все лады. Живём и воюем словно в аэродинамической трубе. Ночами небо заволакивает так, что не остаётся ни единого просвета, в который можно разглядеть звёзды или луну. Неужели сюда добрался тот самый шторм, о котором предупреждал телевизор на большой земле?
Об Архангельске не вспоминаем даже в короткие передышки. Никакой ностальгии! Чтобы вернуться домой, необходимо пройти через войну. Чтобы окончить её победой, нельзя предаваться ни сладким воспоминаниям, ни мечтам. Победа куётся каждую минуту реальными делами и поступками - на том участке, где ты держишь оборону или атакуешь. Никто не заговаривает о возможности пробраться в порт и с помощью собачьего чутья свалить из этого кошмара в родную кладовку. Мы не вправе бросать людей, которых подняли на борьбу.
В сумерках приходит сообщение, что наши передовые части достигли центральной площади. Назавтра планируем её штурм.
Шестигранник разрушен, превращён в горку хлама – не столько нашими усилиями, сколько ветром перемен и дождём вперемешку с солнечными лучами. Если внутри всё сгнило, достаточно только чуть сковырнуть скорлупу и время само завершит основные работы по демонтажу.
Тюрьма в осаде, и там по-прежнему рулит мымра Юю. Она обещает арестантам разнообразные выгоды, если они завербуются в армию Акпота. Многие соглашаются, но при удобном случае перебегают к нам и всё рассказывают. К сожалению, каждый третий из них – очередной шпик. Посылаем в бой, и они пропадают. Как я понимаю, их задача – разузнавать о наших командирах, о личном составе, о тылах, планах и перемещениях. Пару раз были попытки покушений на Ваню и Тимоху - покушения жёстко пресечены, виновные наказаны.
Мы измотаны, но заснуть не удаётся. Едва ли не каждую минуту грохочут громы, молнии бьют в остров, и он сотрясается так, что мы перестаём понимать, где верх, где низ, где право, где лево. Все прячутся по щелям и забывают о войне – вряд ли в такую бурю кто-то решится атаковать. Будешь полагать, что ползёшь вперёд, а на самом деле пятишься. Ночь тянется бесконечно долго. А может, она давно истекла, просто из-за чёрных косматых туч небо никак не просветлится. Тишина наступает неожиданно, и все как один, выжатые до последних капель, проваливаются в сон – точно в глухую бездонную пропасть.
ПЕРЕСДАЧА
Меня толкают, я с трудом разлепляю тяжёлые веки и первым делом удивляюсь солнцу. Оно слепит и веселит. А вокруг – ни свиста и гула, ни раскатов и ударов. Я невольно улыбаюсь и никак не могу вникнуть в то, о чём мне говорят. Гляжу, как шевелятся губы. Весь штаб в сборе. И все конкретно озадачены.
- Что происходит? - бормочу я и, подскочив, быстро прихожу в уже привычное боевое состояние. – Они нападают? Прорвали оборону?
- Нет, - успокаивают меня. – Тут совсем другое. Линия фронта стабилизировалась.
Через пару минут мы оказываемся на передовой. Наши бойцы, такие же всполошенные со сна, как и я, недоумённо смотрят на вражеские позиции. А там творится нечто невообразимое. Обшарпанный серый остров вдруг заиграл всеми цветами и оттенками. Крыши домов сделались красными и терракотовыми, стены - оранжевыми, жёлтыми, голубыми. Словно бушевавший ураган отшелушил с них грязь и отмыл их от вековой пыли. Зазеленели деревья, заалели розы. В чистом свежем воздухе резвятся, поют птицы. Настоящие певчие птицы, а не шпионские дроны. Вдали слышен шум морской волны, - ласковый шум, а не штормовой. И звонкие детские голоса. Звонкие голоса. Я поворачиваюсь к Ване и спрашиваю:
- Они опять включили динамики?
- Нет, - отвечает он. – Теперь всё по-настоящему. То есть я не знаю, где тут настоящее, а где фальшивое. Я больше ничего не знаю.
- Я тоже, - шепчет Лиза.
А потом мы видим, как по ту сторону площади из Второй радиальной улицы выбегает стайка голопузой малышни в шортиках. Счастливые и безмятежные, они играют в резиновый мяч. В какой-то момент мяч подскакивает и летит на нашу передовую. Мы заворожено наблюдаем за происходящим. Из вражеского окопа выныривает юный солдатик – такой нелепый очкарик. Рискуя попасть к нам в плен, прыгая через заграждения, он догоняет мяч, неуклюже ловит его, спотыкается, ударяется локтями и разбивает лицо о булыжники, вывороченные из мостовой. У меня от этой жалкой картины щемит сердце. Никто не кричит ему «Сдавайся!» Мы даже не шевелимся. Не выпуская из рук мяч, солдатик ползает на карачках, ищет потерянные очки. Из его носа струится кровь, реальная алая кровь. Наконец, дрожащими пальцами он водружает очки на место – за треснутыми линзами круглятся испуганные глаза. Он шмыгает, утирает рот рукавом и пятится, пятится. Он вручает мяч малышам и быстро уводит их в укрытие. Но малыши всё оборачиваются, поглядывают на нас – с укором, с боязливым любопытством, с досадой.
Да, я не сообщил вам о главном - все чудесные перемены произошли только в той части Дримштата, которая занята нашим противником. А у нас всё по-прежнему - серо и блёкло. И мы сами – такие же блёклые.
- Это просто какая-то уловка, - произносит Ваня, обращаясь к командирам подразделений.
Мы поддакиваем и призываем всех соблюдать бдительность:
- Сейчас проведём заседание штаба, проанализируем информацию, разведывательные данные и со всем разберёмся.
Говорим вполне убедительно, и нам верят. Но в нас самих никакой уверенности нет.
И вот мы сидим на нашей базе, строим догадки и ждём.
- Драматургическая постановка, - заявляет Икс. – Бутафория! Этот очкарик из ортопедической группы! Этот резиновый мячик - прыг-прыг! Откуда взялись голопузые малыши? Это просто какой-то Голливуд!
- Не думаю, - откликается Лиза. – Детки такие настоящие. Не то, что мы теперь… И этот солдатик в очках…
Но наша такса не сдаётся и продолжает свои разоблачения:
- Я тебе сейчас расскажу, как это делается. Запоминай рецепт! Крепкий сценарий, способный режиссёр, гримёры, костюмеры, каскадёры, фокус-группа, психологи, политтехнологи, прочие пройдохи и вот – дамочки из первого ряда умываются слезами. Они уже втюрились и готовы последней майкой подтирать этому недотёпе сопли и слюни, отряхивать с него налипшую грязь, ласкать, как щеночка, и петь песенку «Без меня, любимый, ты будешь в полной дыре».
- Хватит, а! – возмущается сестра. – И пожалуйста - не считай себя специалистом по женским чувствам. Ты не сумел обаять даже подмороженную Архангельскую таксу.
- Не дави на мозоль! – вспыхивает пёс. – И не сыпь соль на мои сердечные раны! Если бы не твои вонючие духи, я бы уже стал многодетным отцом! Неоднократно! Это ты подорвала мой производительный авторитет!
- Да, похоже на кино, - принимает Клаус сторону Икса. – И актёр был хорош. Эти кроличьи зенки за треснутыми линзами. Такое ощущение, что ты его где-то видел, будто он парень из соседнего дома.
Мы спорим и ждём, пока не появится Тимоха. Наконец, он здесь, с нами. И он не может скрыть потрясения:
- Короче! – докладывает он. – Отправил за линию фронта три разведгруппы. Вернулся только один человек.
- Остальных захватили?! – вопрошаем мы хором.
- Нет. Нет, не захватили.
Тимоха замолкает, а мы ломаем голову – если не захватили, то что ещё?
- Неужели погибли?
- Нет, не погибли, - говорит он и добавляет: – Это были мои самые надёжные бойцы. Я не раз ходил с ними на задания. Понимаете? Это были мои самые надёжные товарищи. Парни из прочного металла.
И он перечисляет имена, которые нам и так хорошо известны, ведь это имена наших героев.
- Тимофей, мы знаем твоих ребят, - вступает в разговор Лиза. – Не надо доказывать, что они были надёжными.
- Не надо? – уточняет дальневосточный друг и по очереди заглядывает в глаза каждому из нас.
- Нет! Не надо.
- Ну, тогда ладно, - продолжает он и всё же берёт паузу, не решаясь произнести главное: - Так вот… они остались там. Просто остались там.
- Как это? – недоумевает Икс. – Что значит остались?
Но мы уже догадываемся, в чём тут дело, и слова Томаса никого не удивляют:
- Выходит, они остались, потому что на той стороне лучше?
- Да, - подтверждает Тимоха. – И тот единственный, который вернулся… Он рассказывает, что видел их всех. Помните скалистый берег возле порта?
- Да, - отвечаем мы.
- Теперь там отличный пляж с пальмами. И аквапарк. Настоящий. Чего только нет. Весёлые официантки разносят освежающие напитки – на любой вкус. Там праздник. Понимаете? Праздник, которого мы давно не видели. И всякий может присоединиться.
- Но один всё же вернулся, - тихо роняет Ваня.
И в его голосе звучит бледная надежда – так утопающий хватается за соломинку.
- Вернулся, потому что здесь у него сестра, - рубит с плеча начальник разведчиков и диверсантов. - Вероятно, он её уже забрал, и в данную минуту они потягивают коктейль со льдом или загорают на соседних шезлонгах.
- Получается, - итожит Лиза, – что за линией фронта всё стало ровно так, как обещала реклама на сайте Острова мечты?
- Именно. И вот вам ещё одна новость...
Тимоха снова взял паузу, поморщился, словно от зубной боли, и потом объявил:
- Акпот Рехт там больше не правит.
С этими словами он достал из-за пазухи и бросил перед нами яркий иллюстрированный журнал. Он бросил его на стол, застеленный картой Дримштата. Мы рисовали на ней рубежи противостояния, отмечали флажками штабы подразделений, а стрелками – направления атак. И вот на весь этот милитаристский угар хлопнулся глянец под названием «ЖИВЁМ В РАЮ». На обложке алела надпись:
ВЕЛИКОЕ СВЕТСКОЕ СОБЫТИЕ! ДОЛГОЖДАННЫЙ МОМЕНТ НАСТУПАЕТ! ПРЕЗИДЕНТ И ПЕРВАЯ ЛЕДИ ОТКРОЮТ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР!
Под надписью - фотография. Тимоха обернулся ко мне и спросил:
- Узнаёшь?
- Да.
А как иначе - конечно, я узнал эту сказочно красивую пару – Президента и его супругу - Атласа и Лили – белоснежные улыбки, ясные глаза, элегантные костюмы.
- Что слышно про Акпота? – осведомился Клаус.
- Пролистал от корки до корки, - ответил Тимоха. – В самом конце нашёл маленькую заметку крохотными буквами.
Он открыл нужную страницу и ткнул в заметку пальцем. Лиза взяла журнал и прочитала:
- Условия содержания в тюрьме бывшего диктатора изменены в связи с ухудшением его здоровья. Отныне к обычному своему рациону он будет получать полстакана апельсинового сока. Так наша гуманная демократия прощает даже своих врагов.
КАК МЫ СТАЛИ ВРАГАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Со стороны центральной площади понеслась музыка. И мы, ещё не пришедшие в себя от пережитого потрясения и не знающие, что предложить нашим людям – какую такую правду, поспешили на эту музыку. Она была весёлой и заводной. Ноги сами просились в пляс. И кое-кто уже танцевал.
Линия фронта оформилась пограничными столбиками. Танцевали как раз за границей. Там появилась сцена и на неё высыпали нарядные девочки и мальчики. Они кружились парами и хороводом, топали каблучками, задорно вскрикивали. Там гремел духовой оркестр, сверкал начищенной медью, пускал солнечных зайчиков. Дирижёр во фраке ритмично взмахивал палочкой. Там разворачивался шумный праздник. И наши измотанные бойцы повылезали из сырых окопов - словно чешуйчатые ящеры или линяющие хомячки. Наши бойцы здесь невольно превратились в публику, в голодранцев с окраины, которых по дешёвым билетикам пустили на прокуренную, заплёванную галёрку. Икс хищно клацнул зубами и процедил сквозь них призыв к агрессии:
- А давайте-ка откроем массированный огонь! Положим в наши пращи по крупному булыжнику, раскрутим и пульнём…
- В кого? – изумилась Лиза. – В этих красивых детей? Ты в своём уме?
- А ты? – ответил Икс вопросом на вопрос. – В самом деле не понимаешь, что произойдёт через пару минут? Я, конечно, не ястреб, а пёс, но я бы с удовольствием разворошил тамошнюю голубятню. Очень нехорошую шутку они с нами сыграли.
- Ты думаешь, это Атлас и Лили? – напрягся Тимоха, и в его голосе зазвучало желание защитить своих птиц.
- А разве теперь не они там правят? – осведомился Томас.
- Ах вот оно что! – произнёс я, и все повернулись ко мне.
Им показалось, будто я разгадал тайну. Может, мне и в самом деле удалось её разгадать.
- Похоже, - сказал я, - в дело вступил серый кардинал.
Не успели мои соратники оценить эти слова, как на сцене появился конферансье. Такой лощёный, с иголочки одетый симпатяга. Чёрные, блестящие бриолином волосы даже при резких движениях оставались верны изящной укладке. Симпатяга лихо взял микрофон и, обращаясь к собравшимся, указал на нас пальцем. Он заговорил хрипловатым бархатным баритоном с доброжелательной интонацией:
- Там, за чертой отчуждения, там, за железным занавесом, там - не варвары и не звери. Да, они - не варвары. Нет, они - не звери. Там - заблудшие люди. Люди, как я. Как вы. Просто они забыли о любви. О любви к острову! О любви к себе. О любви к другим. О любви с большой буквы!
Конферансье взял паузу, дождался, пока припозднившиеся динамики в пролётах улиц выцедят из его речи все звуки, и в полной тишине продолжил:
- И вот беда - они разучились улыбаться. Совсем разучились. Но дело не только в том, что у них никудышные стоматологи и напрочь отсутствует жевательная резинка. Дело не в том, что у них - плохая зубная паста, что у них - щётки устаревшего образца и нет эликсиров для полоскания ротовой полости. Не в этом дело! Не в этом! Дело в том, что ими правит зло. А нам их жалко. Поэтому сегодня мы хотим провозгласить очень важные вещи. Попробуем?
- Попробуем! – отозвалась закордонная площадь.
- Разве нашим соседям не пора избавиться от стереотипов?! Разве не пора отказаться от химер? Пусть они перестанут лепить образы врагов! Разве не пора исправлять ошибки?!
- Пора!
- Пора. Так давайте крикнем - Прощай, оружие! Прощай, война! Прощай, недоверие!
Дети перед сценой тут же подхватывали каждый лозунг. Лозунги звенели в воздухе и без труда достигали наших позиций и наших ушей.
- Кому нужны эти бессмысленные жертвы? Кому нужны стоны и слёзы?
- Никому!
- Разве голубое небо не для всех нас? Разве солнце светит не одинаково в этих и в тех кварталах Дримштата?
- Для всех! Одинаково! – отвечало стоголосое эхо.
- Разве мы не можем вместе купаться в общем море?
- Можем! – всё громче неслось над домами.
- Можем, – прошептал боец в соседнем окопе.
- Разве они играют в пляжный волейбол квадратным мячиком?
- Круглым! – отвечали там и откликались здесь.
- Разве птицы не летают над островом, не зная границ?
- Летают! – вторили у нас за спиной.
- Разве наши воплощённые мечты не могут стать достоянием сплочённого человечества?
- Могут! И мы тоже этого хотим!
- Так почему же?! – вопрошал конферансье. – Почему какая-то нечисть, свора негодяев держит нас всех в страхе?
И тут мы кожей почувствовали, а потом и увидели, что все глаза на той и этой стороне оборачиваются к нам. И скажу честно, мне стало крайне неуютно. Захотелось уменьшиться до размеров муравья или, вообще, раствориться. Мы невольно прижались друг к дружке, сбились в хлипкую кучку. А симпатяга на сцене продолжал:
- Сегодня наш мужественный президент и его милая супруга откроют новый развлекательный комплекс. Мы будем сегодня счастливы. Так может, поделимся нашим счастьем с нашими братьями? Может, призовём их бросить дубины и прийти к нам? И вместе веселиться! Вместе кружиться на каруселях, летать на качелях и кататься на аттракционах!
- Вместе! – закричал весь Дримштат. – Давайте вместе!
И вот из наших окопов полезли бойцы, пыльные, измождённые, очень не похожие на деток возле сцены. Бойцы вставали в полный рост, но ещё вжимали головы в плечи – опасаясь, что сказка оборвётся и снова громыхнёт. Но не громыхнуло - зазвучала музыка. Духовой оркестр. Та же заводная мелодия. И поверх неё пронёсся очередной призыв конферансье:
- Идите к нам! Все идите к нам! Мы один народ! Конец войне!
РАСТЕРЯННОСТЬ
Наши командиры ещё пытались удерживать своих подчинённых. Джон Алабама, растерянный, совершенно сбитый с толку, оглядывался на Ваню. Но брат не мог произнести ничего вразумительного. И Лиза молчала. И я тупо безмолвствовал. И все штабные офицеры словно воды в рот набрали. Нас будто околдовали.
Вдруг что-то лопнуло, и воздух завибрировал – это в безоблачное небо полетело слово «Мир!» Его скандировали все. А потом к нему добавилось слово «Свобода!» И эта пара овладела умами и душами. «Мир» и «Свобода» повторялись без устали. Как пароль и отзыв. Грохотали как салют. Из тысячи орудий. Один залп наслаивался на другой. И под этот грохот серая масса с нашей передовой хлынула на весёлые цвета и оттенки - хмурой свинцовой волной на палитру экспрессиониста. Но кадмий лимонный, ультрамарин, киноварь, охра и компания победили. А в тылу за нашими спинами уже поднялось цунами. Оно тоже покатило на праздничный берег, однако размыть его не смогло. Праздник пересилил. Разве чуть поперхнулся. А нам осталось констатировать, что процесс окончательно вышел из-под контроля. Даже если бы кто-то из нас рискнул встать поперёк, его бы просто снесли, затоптали.
- Да уж, - пробурчал Икс. – Фестиваль! Кто бы мог подумать!
- Может, и мы тоже? – неуверенно спросил Клаус.
- Боюсь, - отозвался Ваня, - что этот фестиваль не для нас. Вы слышали, что сказал конферансье?
- Он назвал нас сворой негодяев, - напомнила Лиза.
- Может, сдадим им Покатач Линк? – робко предложил Томас. – Формально именно она возглавляла мятеж.
- Хорошая идея, - поддержал Клаус. – Пусть отправляется в тюрьму к Акпоту. Им там самое место.
- Да, давайте закидаем их тапками! – осклабился пёс. – Пусть делают с ними, что хотят. А нас пощадят, белых и пушистых. Только вот в чём дело - мне не с руки быть пушистым, я из породы гладкошерстных. И я не альбинос!
- Было бы складно, - ироничным тоном произнёс Ваня, – предаём Покатач в руки трибунала, приносим её в жертву всеобщему благоденствию и взамен получаем приглашение на бал победителей – непременно во фраках. Но где гарантии, что нам не уготована арестантская роба?
- Кто не рискует, – заметил Клаус, - тот не пьёт шампанское!
- А кто рискует, - подхватил Икс, - жрёт баланду!
Спор разгорался, мы уже не были единой командой, швейцарец не сдавался:
- Посмотрите на сцену! Там сплошь - культурные личности! Там – гуманистические ценности! Там – цивилизация!
Ему явно не терпелось присоединиться к веселью. И Томас рвался туда же. А разве все мы не хотели такого Острова мечты? Разве не для того мы сюда прибыли? Бла-бла-бла. И почему же теперь всё обернулось против нас?
- Валить надо, пока не поздно, - категорично заявил Икс, – пока не повязали.
- Ваня, - промолвил Томас, - ты наш командир! Мы тебе верили, мы шли за тобой! Но ты сам видишь - война чудесным образом завершилась. Перекуём мечи на орала! За бугром рулят вовсе не те, с кем мы боролись! Неужели прикажешь продолжать?
Брат мой тряхнул головой, как бы избавляясь от наваждения, закашлялся.
- У меня нет ответа, - прохрипел он. - Я знал, что делать в бою, когда враг - там, а мы - здесь. А теперь? Теперь мы не сумеем вернуть солдат. Это как выдавить из тюбика пасту, а потом пытаться засунуть её обратно.
- Похоже, - отозвались мы. – Они обрели свой Остров мечты.
- Вы согласны, - продолжил Ваня, - что нас будут преследовать как организаторов восстания?
- Нет! – возразили Томас и Клаус.
- Да, - ответили Лиза, Икс и я.
- Но послушайте, - загорячился Клаус. – Дайте нам с Томасом доказать, что всё будет хорошо! Мы заберём Покатач и сдадим её на той стороне. И потребуем гарантий для всех.
- А если вас упекут? – спросил Икс.
Возникла пауза, и голос подал Тимоха, доселе молчавший:
- Я пойду к Атласу и Лили! Они не могут меня арестовать!
- Уверен? – засомневался я. – Когда тут правили тапки нашего папы, нам даже в голову не приходило, что мы с властями на короткой ноге.
- На моих коротких ножках, - добавил Икс, – я мог бы сойтись с любым начальником! Но я трезвомыслящий пёс. И я знаю, что иллюзии имеют свойство быстро проходить мимо. Тимоха, друг, очнись! Разве тебе не доводилось слышать, что власть меняет людей? Точно так же власть меняет обувь и всё прочее. Вряд ли голуби станут исключением.
- Пойду! - упорствовал Тимоха. – Без Лили мне всё равно не найти свой портал. А снова прятаться в подполье у меня нет ни малейшего желания.
- Погоди! - остановил его Ваня. – Давай хотя бы отдохнём, успокоимся и прикинем, что к чему. Если за переменами стоит серый кардинал, против которого мы воевали, он вряд ли нас простит. Не забывай - ты командовал диверсантами, которые сильно ему досаждали!
Однако пронять потомственного морпеха этим доводом мой брат не сумел. И тогда к уговорам подключилась сестра - видимо, Лиза решила, что упёртую крепость надо брать с помощью интеллекта:
- А если завтра опять всё вверх тормашками? Тимофей, история - такая штука! В разные эпохи одни и те же персонажи бывают то героями, то преступниками. Их изображают на знамёнах, хоронят в мавзолеях, а спустя год обзывают исчадиями ада и сыплют на могилу хлорную известь. И потом случается новый переворот. Давай проведём анализ ситуации! Вчера мы были бунтарями, пришедшими дать волю. Сегодня мы свора негодяев, а, быть может, завтра нечто среднее, просто приличные люди, достойные того, чтобы их с почётом проводили на заслуженный отдых. Маятник качнулся до упора туда, качнулся до упора сюда, утомился болтаться, замер на полшестого, а полшестого вечера – это время перед ужином. Отшумели заботы трудового дня - дамы и господа, будьте добры, вымойте руки, освежите лица, расслабляйтесь, скоро подадут сырники и какао. Тебе нравятся сырники и какао? Что, вообще, ты предпочитаешь?
На мой взгляд эта лекция могла бы уломать даже привередливого старого ослика, но Тимоха лишь чуть повёл бровью. Зато конкретно не выдержали Клаус и Томас – ликование, которое охватило главную площадь и впадающие в неё радиальные улицы, вскружило, затуманило им головы - никакая увлекательная теория не способна соревноваться с праздником. Однако не торопитесь их осуждать – посидите в окопах, полазайте по уши в грязи, забудьте про ванну, не спите, плохо ешьте, помучьтесь от жажды, короче - повоюйте и тогда поймёте, сколько сладости и счастья содержится в словах «мир и свобода».
- Ваня, - сказал нетерпеливым голосом Томас. – Позволь нам забрать Покатач и уладить все вопросы!
- Вы знаете, где она сидит, - ответил мой старший брат, он не возражал.
Клаус с Томасом сорвались и побежали в наш тыл. Впрочем, тылом он был прежде, пока существовала линия фронта.
Честно признаюсь, что в эту минуту я не испытывал к Левой тапке никакой жалости. Если её посадят в тюрьму, она получит по заслугам. Но всё же оставался вопрос, который продолжал меня волновать. И похоже, он волновал не меня одного. Лиза взглянула на нас и тихо промолвила:
- То есть мы вернёмся без них? Вторую такую пару мы ни за что не купим. А как же папа? Пусть ходит босиком?
- Да, - ответил Икс. – Если такова плата за мир на острове, неужели мы станем мелочиться. Хотя жаль, что я не смог их серьёзно раскромсать.
В голосе сестры появились резкие укоризненные нотки:
- Может, устроишься надзирателем? Или сразу палачом? Вот повеселишься!
- Не задирайся! - обиделся пёс. - Походу, ты забыла, как они пытались нас прикончить.
- Они были только орудием в руках серого кардинала!
- Хватит спорить! – скомандовал Ваня. – Давайте укроемся в старых каменоломнях, немного придём в себя и всё обсудим.
- Значит, прятаться, – с удручённым видом произнёс Тимоха.
- Пока не станет ясно, как быть дальше, - уточнил я, однако убедить своего Владивостокского друга не смог.
Он скосился в сторону ликующей площади и решил закрыть тему:
- Войне - кердык. Это очевидный факт. Не вижу смысла уходить в партизаны.
- Хотя бы до завтрашнего утра, - попытался удержать его Ваня.
Но тот замотал головой:
- Хочу искупаться в море и поваляться на песке. А ещё там - аквапарк, помните, да? Присоединяйтесь, займу для вас пару шезлонгов и большой зонтик.
С этими словами он улыбнулся на прощание, хлопнул меня по плечу, влился в толпу и потерялся из виду.
- Всё суета сует, - глубокомысленно заметил Икс. – А мы остались одни.
- Наша семья, - сказал я. – Что же нам мешает вернуться домой? Какой смысл оставаться здесь? Освобождать некого, в нас никто не нуждается.
- Скоро мама приедет из парикмахерской, - добавила Лиза. – Чего нам делать в старых каменоломнях? Пока идёт гулянка, давайте сменим одежду и проберёмся в порт. В такой толчее никакие шпики не смогут нас узнать.
Ваня посмотрел на меня, на Лизу, на Икса, и это было похоже на голосование – все утвердительно кивнули.
- Принято, - решил брат. – Так тому и быть!
НЕ ТУТ-ТО БЫЛО
Первым делом мы решили скинуть свои тяжёлые балахоны, в которых лазали по баррикадам, подвалам, чердакам, сточным канавам, дырам и которые почти не снимали всё последнее время. Даже по ночам, укладываясь спать. В этих балахонах мы мокли под дождями, ветер сушил их на нас. Без балахонов жить стало легче. Хотелось домой. Мы пересекли площадь, ступили на некогда вражескую территорию и двинулись вперёд по Второй радиальной улице.
Теперь она выглядела иначе - на девяносто девять процентов. Мы узнавали и не узнавали город. Дримштат сверкал чистотой, пестрел рекламными вывесками и щитами, витринами, клумбами, всевозможным декором. Из окон вырывались и затейливо плескались в воздухе обрывки мелодий и заливистого смеха. Никакой прежней серости и пыли. Никакой гнетущей тишины. Никаких подозрительных лиц. То и дело находился добряк, который тискал нас в объятиях или жал руки. Но мы так отвыкли от насыщенных цветов и весёлых звуков, что чувствовали себя неуютно. Мы вошли в кафе, чтобы посетить туалет - смыть грязь и усталость. Туалет приветствовал клиентов парфюмерной свежестью, никелем и благородным кафелем.
Икс предложил перелезть через городскую стену на окружную дорогу - чтобы по ней скорее и безопаснее добраться до порта. Но поразмыслив, от этой идеи мы отказались. Если нас хотят поймать, то проще всего сделать это в безлюдном месте. Достаточно пары патрулей. Впрочем, вполне вероятно, что мы мыслим стереотипами вчерашнего дня и никто не собирается крутить нам руки.
Может, мы и вправду перестраховываемся? Вот если бы конферансье не обмолвился о своре негодяев… И что тогда - мы бы вовсе не таились? Пустились бы в пляс, начали подпевать? Очень тяжело возвращаться к мирной жизни. У нас типичный поствоенный синдром. Как бы не выдать себя настороженными глазами, неуверенными движениями или – наоборот – неоправданной враждебностью.
Воспользовавшись праздничным хаосом, мы подобрали себе одежду поярче. Одежды было много, её вывесили прямо на улицах, навалили в коробы и на вешалки – только выбирай! В магазинах объявили распродажу - по случаю воссоединения двух частей города, двух частей острова - грандиозные скидки. И нам хватило мелочи, буквально подобранной на мостовой. На террасах ресторанов и кафе кипела жизнь, суетились официанты. Все шумно общались, сыпали анекдотами, широко улыбались и хохотали в полный голос.
Сначала мы держались порознь, хотя и вблизи друг от друга – чтобы не привлекать к себе внимания. Мы наклоняли головы, прятали глаза под козырьками кепок и за очками с тёмными стёклами. Но постепенно общая атмосфера захватила нас, мы стали смелее смотреть во встречные лица и отвечали на приветствия:
- Мир!
- Свобода!
- Свобода!
- Мир!
Так мы достигли городских ворот – свернув сначала на Пятую окружную, а потом на Первую радиальную. И не узнали ворота. Они обрели формы триумфальной арки, помпезно украсились иллюминацией и гирляндами воздушных шаров. Нас увлёк людской поток и вынес на бывший каменистый пустырь. Здесь тоже всё изменилось. Высились, шелестели кронами пальмы. А под ними по лабиринту дорожек, по горкам и трамплинам лихо гоняли велосипедисты, скейтбордисты и роллеры. Там и тут стояли палатки, в которых запросто выдавали напрокат любые колёса пригодные для катания. Я едва не повёлся на заманчивое предложение. Ваня меня одёрнул.
Справа мы увидели пляж, полный детей. Над пляжем громоздились аттракционы аквапарка. Песчаная коса тянулась, насколько хватало глаз. Какими ветрами нанесло сюда столько белого песка, зонтиков и шезлонгов? Пляж звенел смехом. Подлинным смехом.
А дальше - больше. Мы дрейфовали, повинуясь течению толпы, пока не упёрлись в новый развлекательный центр. В тот самый центр, о котором писал журнал со сладким названием «ЖИВЁМ В РАЮ». Вместе со всеми мы нырнули в прохладное, объёмное и шумное нутро. И закружились там среди дразнящих ароматов, красок и звуков. И невольно отдались во власть увеселению - конкурсам, фокусам, танцам и раздаче подарков. Но скоро очнулись.
Мы очнулись, потому как осознали, что центр вырос на месте порта. Некогда именно здесь хлопали пологами ярмарочные шатры, и в одном из них скрывалось отверстие, через которое мы собирались вернуться в кладовку. Но от шатров теперь не осталось и следа, землю надёжно укрыла мраморная плитка. Для нас эта голубенькая плитка стала траурной – поскольку под ней похоронили нашу мечту о доме. Такса беспомощно водила носом и смотрела растерянными глазами. Лиза заплакала. Перестройка на острове лишила нас шанса снова увидеть маму, папу, Архангельск.
- Я тут всё обшарю, - сказал Икс. – Может, портал спрятался в боулинге или в кинотеатре? Садитесь и ждите!
И он показал на ближайшее кафе, где клиентам предлагали сотню видов мороженого.
ПУСТЬ БОЛЬШЕ НИКОГДА
Мы заняли столик в кафе на третьем этаже. С терраски открывался вид вниз - на огромный холл, посреди которого возвышалась сцена. Мы заказали сливочный пломбир, воздержавшись от экзотических вкусов. И это был очень хороший пломбир - почти такой же, как готовила мама. Но уже ничто не могло нас порадовать. Не успели мы съесть и по полпорции, как музыка затихла и по всему развлекательному центру зазвучал голос конферансье, того самого симпатяги, что не так давно обозвал нас сворой негодяев. Хрипловатый баритон легко проникал в душу всякому слушателю. Проникал и пленил. Люди тут же бросили свои занятия, оставили сласти, перестали хрустеть чипсами, булькать напитками и чутко замерли, чтобы не прозевать ни единого слова.
- Дорогие гости! – неслось из динамиков. - Сегодня! Наш президент! И его очаровательная супруга! Вместе со своим народом! Встречайте!
Раздались громовые овации и пронзительный визг. Мы огляделись, и обнаружили, что главные события разворачиваются как раз на сцене посреди холла. К ней хлынули восторженные отдыхающие, они бились в истерике и кричали: «Президент!» «Первая леди!» Конферансье сверкнул жемчужными зубами, поднял руки, развернулся и указал на стенку из разноцветных шариков.
- Начинаем обратный отсчёт! – провозгласил он.
- Три! - завопила толпа, как бы уже привыкшая к этой игре. – Два! Один!
Разноцветная стена дрогнула, рассыпалась, шарики устремились ввысь, и оказалось, что за ними стояли те, кто правит. Я без труда узнал Атласа и Лили, ослепительно красивую пару. Лили так и вовсе сногсшибательна. Они были одеты просто, но с изяществом – в белые лёгкие костюмы. Их изображение появилось на огромных плазменных панелях – крупным планом. Они улыбались, они сеяли вокруг себя воздушные поцелуи, а народ, лицезря кумиров, плакал от счастья. Атлас шагнул к микрофону и заговорил:
- Свободные граждане Острова мечты! Драгоценные мои! Сегодня наша жизнь стала ещё лучше! Мы открываем новый, поистине чудесный центр! И сегодня же мы закрываем весьма печальную страницу в нашей истории. Война, которая терзала Дримштат, ушла в прошлое!
- Ушла! – закричала толпа – Мир! Свобода!
- И пусть больше никогда! – продолжил Атлас. – Пусть больше никогда!
- Пусть больше никогда! Больше никогда! – неслось отовсюду.
Атлас отступил от микрофона, нежно обнял Лили и жестом предложил ей высказаться.
- Я счастлива! – начала она, голос её очень мило дрогнул, и глаза заблестели влагой. – Мы так долго ждали этого часа! Война уходит в прошлое. И пусть больше никто из наших парней не падёт на поле боя. Пусть больше ни одна девочка не заплачет от горя и потерь. Пусть больше никогда!
- Пусть больше никогда! – отозвался растроганный народ.
К микрофону снова подскочил конферансье.
- Сегодняшний день, - объявил он, - стал днём рождения песни! Это символично! Песню сочинила ваша любимая рок-группа. Встречайте! «Мечтатели»!
И у него за спиной, как бы не пойми откуда, выросли музыканты со своими инструментами. Публика взревела. Атлас и Лили остались на сцене, только немного отступили в сторонку. И грянули первые аккорды, и едва зазвучали слова, многие взялись подпевать:
- Есть солнце у нас и вода! Сердца наши счастьем полны! Пусть больше никогда Не будет войны! Пусть больше никогда! Пусть больше никогда!
Мелодия была незатейливая, но песня пришлась по вкусу и кстати. Сразу стало понятно, что это шлягер. Или даже гимн объединённого Дримштата. Тут я заметил, что Ваня напряжённым взглядом смотрит куда-то вниз. Я отследил его взгляд и увидел, как сквозь толпу проталкивается парень. Я узнал Тимоху, Владивостокского друга. Похоже, он вознамерился пробраться к сцене и показаться на глаза своим голубям.
И в самом деле, случай был весьма подходящим – праздник мира и свободы, всеобщая амнистия. Мы наблюдали за ним с надеждой, эта встреча могла благоприятно отразиться и на наших судьбах. Если Атлас и Лили обрадуются Тимохе, они обязательно помогут и нам. Ничего особенного мы не попросим - пусть только укажут место, в котором теперь находится порт…
НАДЕЖДЫ ТАЮТ НАПЕРЕГОНКИ С МОРОЖЕНЫМ
Надежда растаяла. За несколько метров до сцены рядом с Тимохой возникли какие-то крепыши, они зажали нашего друга со всех сторон, схватили его за руки, сдавили ему рот и потащили прочь. Толпа не обратила на это никакого внимания, толпа пела вместе с музыкантами:
- Нам светит наша звезда! Мы дети морской волны! Пусть больше никогда Не будет войны! Пусть больше никогда! Пусть больше никогда!
Надо ли говорить, что мы испугались за Тимоху. Хотелось верить, что его отпустят, что телохранители президента просто ошиблись - заметили подозрительного на их взгляд человека и бросились на перехват, опасаясь покушения на первые лица, что прямо сейчас недоразумение разрешится и мы позовём друга в свою компанию. Увы – на Острове мечты наши надежды умеют только таять, они тают и никогда не сбываются. Тимоху скрутили так жёстко, что сомнений не осталось – его ждут большие неприятности.
- Просто голуби не успели его заметить! – воскликнула Лиза. – Необходимо добраться до них и рассказать о случившемся.
- Как же мы до них доберёмся? – спросил Ваня. – Нас тоже арестуют.
- Может, просто не надо толкаться локтями? – предположил я. – Ведь охранники не хватают всех подряд. И тех, кто стоит у сцены. Давайте попробуем подойти аккуратно, будто бы взять автограф.
Мы приподнялись с мест, чтобы исполнить это намерение. Музыканты закончили играть. Тут Иван замер, и глаза его округлились от удивления. На сцену впорхнула нарядная дама больших размеров с жеманными манерами. Она сделала книксен, представ перед Атласом, и расцеловалась с Лили. Конферансье объявил:
- А сейчас передаю слово главному директору этого чудесного развлекательного центра! Встречайте! Доктор педагогических наук! Заслуженная артистка острова! Неподражаемая Юю!
Снова зазвучали аплодисменты, а я глянул на брата и сестру, потрясённых, растерянных.
- Та самая Юю? – поинтересовался я.
Ваня, будучи не в состоянии выдавить из себя ни звука, только утвердительно кивнул. А Лиза тихо произнесла:
- Похудела, сделала пластику, но это она. Никаких сомнений!
- Всё, что вас окружает! – крикнула Юю. – Всё для вас! Сутки напролёт! В режиме non stop! Сегодня и завтра совершенно бесплатно!
Публика завыла от удовольствия!
- Отдыхайте! Гуляйте! Развлекайтесь! Угощайтесь!
В эту секунду мы заметили, что к нашей терраске спешит Икс. Он выглядел крайне напуганным, задыхался от беготни, озирался. Ещё издали он начал сигнализировать, призывая следовать за ним. Весь его вид вопиял о нависшей опасности. Мы заволновались. Проносясь мимо, пёс выпалил:
- Расходитесь по одному, не привлекайте внимания!
Мы натянули на головы кепки, на глаза – очки с тёмными стёклами. Мы покидали развлекательный центр порознь, но держали друг друга в поле зрения. Вдогонку нам из динамиков звучал голос Юю, она уже приступила к рекламе отдельных аттракционов, ресторанов и кинозалов. На улице Икс нисколько не сбавил шаг, даже наоборот - двинулся быстрее, против течения, рассекая поток островитян, рвущихся на торжества. И только на бывшем каменистом пустыре среди пальм, лабиринтов, горок, колёс и гонщиков он притормозил и позволил нам сократить дистанцию.
- Они здесь! – сказал Икс. – Толстый лысый азиат и длинная мулатка в шрамах! Маскируются под клоунов. Они увидели меня. Пытались схватить. Я расквасил толстяку нос. Убегал по всем этажам. Еле оторвался.
- Тимошу арестовали, - откликнулась Лиза.
- Помяните моё слово, - продолжил пёс. – Это цветочки. Плоды будут горькими и тяжёлыми. Они охотятся за нами.
- Ты нашёл портал? – осведомился Ваня.
- Нет, - замотал головой Икс. – Обнюхал половину магазинов и кафе. Но я не могу быть ни в чём уверенным, всё сильно пахнет – море еды. Я дезориентирован. Девчонки пользуются косметикой. Сплошное благоухание!
- Куда же мы теперь? – спросил я, и внутри у меня что-то оборвалось. Может, сердце? Я ведь рассчитывал, что мы вот-вот окажемся дома.
ТУПИК
Идти было некуда. Разве что на противоположную оконечность острова, которую мы покинули утром, выбравшись из окопов. Там, в цехах завода или в старых каменоломнях, мы, пожалуй, могли бы найти себе укрытие – жёсткое, холодное и сырое. Но как же не хотелось туда, где пришлось вынести столько трудностей. Ведь мы уже вкусили новую жизнь, возмечтали о светлом будущем. Неужели теперь возвращаться в серое и жестокое прошлое?
Мы побрели сквозь ликующую толпу, миновали городские ворота и по Первой радиальной улице, заполненной карнавалом, направились в центр. Тут Иксу в голову пришла идея:
- Смотрите, - сказал он, - все дома открыты. Давайте залезем в какой-нибудь подвал, на чердак и там укроемся. Еды полно, прихватим побольше, чтобы продержаться пару дней.
- А что через пару дней?
- Полагаю, - ответил Икс, - пару дней мне хватит, чтобы обследовать развлекательный центр и отыскать наш портал.
- В том случае, если он есть, - добавил Ваня.
И мы посмотрели на него. Хотелось убедиться в том, что он готов действовать ради нашего спасения. Хотелось, чтобы он вселил в нас надежду. Но старший брат выглядел таким же жалким ребёнком, как и мы, - он не знал, что делать.
- Конечно, есть! - решила поддержать его сестра. – Если всё так переменилось, то и порт может оказаться в другом месте. Но остров невелик. Это же не Сахалин.
- Не надо меня убаюкивать, - нахмурился Ваня. – Тимоха арестован. Думаю, что Томаса и Клауса тоже не пощадили. Мы должны вытянуть их из беды. Но как бороться против режима, если народ радуется? Это всё равно что заявиться на свадьбу и позвать гостей копать канавы.
- Ты хочешь испортить им праздник? – испугалась Лиза.
Икс глянул по сторонам и пробурчал, едва разжимая челюсти:
- Да, пара бомбочек могла бы их отрезвить. Что там с тайной лабораторией и порохом?
Этот вопрос он задал Лизе, и сестра возмутилась:
- Послушай, собака, ты не много ли на себя берёшь?!
- Дети вокруг нас, - заявил я, - они такие же, как мы, ни в чём не виноватые!
- Никакого террора! - отрезал Ваня. – Да и взрывчатки нет. Думаю, это была очередная провокация Покатач. Те вещества, может, и пахли порохом, но не более того - пустышка.
- А где хранились? – как бы между прочим уточнил Икс. – В том же доме, где жил Томас, только вход с другой стороны? Я – было дело - учуял, что тапка туда наведывалась.
- Забудь! – рявкнули мы.
- Ладно, пацифисты, - ухмыльнулся он, - выбирайте норку, в которой будем прятаться, и молитесь местным богам, чтобы мой нюх нас не подвёл. Знаете, сколько тут соблазнов – в еде теперь больше мяса. Как говорится, ноздри разбегаются...
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ